Продолжаем читать книгу обличительницы коммунизма и находить в ней факты, подтверждающие положительное влияние советской власти на жизнь страны.
"По сообщениям НКВД, в связи с принятием сталинской Конституции 1936 г. поднялась настоящая волна отречений
священников. Где-то священник (на сей раз православный) публично заявил в церкви о своем разочаровании в религии,
уверяя, будто теперь верит, что природу объяснила наука, а не бог. Где-то — псаломщик объявил о своем отречении от веры
через местную газету; впоследствии он поступил в фармацевтическое училище.
Сильно мешало отречению священников от сана то обстоятельство, что бывшим священникам было крайне трудно найти
работу. Многие, многие молодые священники оставили бы церковь, если бы эту проблему можно было преодолеть, с
грустью писал в 1937 г. один советский чиновник. Не только сами священники, но и работники Союза воинствующих
безбожников — профессиональные пропагандисты атеизма — предпочли бы, чтобы процесс отречения от сана протекал
более гладко. «У нас есть попы, которые три года тому назад сняли сан, и их не берут даже на биржу... Мы должны дать
людям, отказавшимся от религии и желающим идти с нами, возможность работать хотя бы на черной работе». Союз
действительно был завален письмами от священников, оставивших церковь, которые не могли найти работу."
Как видим, никто священников не арестовывает и не расстреливает в массовом порядке. Влияют практические соображения. Мало кто хочет входить в число гонимых. Вот сейчас все с точностью до наоборот!
"Пока не появились паспорта, одним из основных личных документов служила справка из сельсовета, удостоверяющая социальное происхождение ее предъявителя (для крестьян эти справки так и
остались основным документом). Многие члены кулацких семей получали нужные бумаги с помощью взятки или
«собутыльничества» с председателем местного совета. Другие крали бланки и печати из соответствующих учреждений и
делали себе документы сами. В городах полезными документами являлись карточки, профсоюзные и партийные билеты, и
существовал целый бойкий рынок, торгующий этими бумагами, как настоящими, так и поддельными. На карикатуре,
посвященной проверке партийных документов в 1935 г., изображено, как комиссия рассматривает партбилет некоего члена
партии. Подпись: «— У вас в билете неразборчиво написана фамилия. — Пардон, в таком случае могу предложить мой
другой партбилет. Там как будто разборчивее».
До паспортизации порой даже не было необходимости покупать удостоверение личности. «Просто теряешь документы, про-
сишь выдать новые и при этом устно заявляешь, кто были твои отец и мать», — говорил один респондент Гарвардского
проекта, вспоминаю операцию, проделанную им в 1929 или 1930 году."
Такая "операция" называется подделкой документов! Удивительно ли, что подобные находчивые субъекты отправлялись за решетку?!
"Органы, имеющие дело с несовершеннолетними преступниками, концентрировали
свое внимание на семейных обстоятельствах и на том, как их улучшить. Но внезапная вспышка немотивированного насилия,
включая убийства, на городских улицах в 1935 г., причем главными действующими лицами актов насилия выступали
несовершеннолетние, дискредитировала этот «либеральный» подход.
К.Е.Ворошилов, член Политбюро и нарком обороны, забил тревогу. Цитируя сообщения советских газет о серии убийств и
налетов, совершенных в Москве двумя шестнадцатилетними подростками, он заявил, что на учете у московских властей
состоят «до 3000 злостных хулиганов-подростков, из которых около 800 бесспорных бандитов, способных на все».
В демократической современной Москве никто не ведет учет ДЕСЯТКАМ ТЫСЯЧ беспризорников!
"Советская власть опасалась позволять гражданам бесконтрольно выражать на людях свое мнение по вопросам
государственной важности. В то же время ей чрезвычайно хотелось знать, что думает народ. С таким противоречием
приходится сталкиваться всем репрессивным, авторитарным режимам. Выбор у режимов, считающих опасным
существование организованной оппозиции, свободной прессы, настоящих выборов из числа нескольких кандидатов, не
говоря уже о постоянно разрабатываемой на капиталистическом Западе технике опроса общественного мнения, ограничен.
Советская власть могла узнать мнение общества двумя путями: из донесений спецслужб и из писем и жалоб граждан в
высшие инстанции .
Информацию о настроениях общества НКВД собирал так же, как и всякую другую, — ее вынюхивали агенты. Из
содержания донесений с мест часто видно, каким образом агент (как правило, анонимный, иногда выступающий под
кодовой кличкой) добывал сведения: стоя в очереди в магазин, шатаясь по колхозному рынку, прислушиваясь к жалобам
рабочих в заводской столовой, парясь в бане или беседуя с преподавателями в университете. Из этих донесений
составлялись сводки, отправлявшиеся наверх, в следующую инстанцию. На их основе центральное ведомство НКВД и его
областные отделы готовили свои «сводки о настроении населения», регулярно поступавшие к высшему руководству
страны2.
Обычно сводки НКВД существовали для того, чтобы сообщать плохие известия — что на самом деле думают в Ленинграде о
повышении цен, каковы настоящие (а не дутые) цифры промышленного производства по Свердловской области — в отличие
от представляемых центру местным партийным и советским руководством победных рапортов о всенародном одобрении и
выполнении плана. Тот же подход чувствуется и в сводках НКВД о настроении населения: например, если НКВД сообщал о
том, как проходит обсуждение Конституции в том или ином месте, на первом плане фигурировали крамольные и
еретические высказывания."
Удивительно! Цель агентов не пересажать полстраны, а получить достоверную информацию о настроениях в народе. Сейчас это называют соцопросом.
"Периодически работники НКВД
раскрывали небольшие «контрреволюционные» организации молодежи. В Ленинграде, например, за период с декабря 1933
г. по 15 мая 1934 г. были раскрыты восемь таких групп среди учащихся и молодых рабочих, в том числе фашистский «Союз
Возрождения России», националистическая организация студентов — представителей национального меньшинства,
желавших основать «Великую Финляндскую Республику», и различные «террористические» организации (не совершившие
ни одного террористического акта). Воронежский НКВД в 1937 г. сообщал о том, что среди учащихся высшей школы есть
сторонники терроризма, фашизма и троцкизма, на стенах рисуют свастики и преобладают антисоветские слухи, особенно в
связи с нехваткой продовольствия предыдущей зимой. Один студент техникума заявил: «Скорее бы началась война, я
первый стал бы уничтожать коммунистов».
Вы уверены, что арест террориста необходимо отложить до совершения им преступления?!
"Ленинградские органы внутренних дел беспокоило также разлагающее влияние, которое оказывали на городских школьников банды беспризорников. Преступное и хулиганское поведение в глазах ленинградской молодежи по-прежнему
окружает «романтический ореол», сообщали они. Уличные банды и поножовщина — обычное явление, и «на подавляющем количестве предприятий и школ» молодые люди носят с собой ножи, кастеты и другое оружие. Беспризорники развращают
других молодых людей, устраивая с ними попойки, «вследствие чего дети стали уходить от родителей, переселяться к беспризорным».
НКВД серьезно относился к этим признакам недовольства среди молодежи, хотя ни частота, ни содержание донесений не свидетельствуют, что эта проблема относилась к делам первостепенной важности. Некоторые происшествия, вызвавшие
тревогу властей, кажутся незначительными и даже смешными. Один из таких случаев — контрреволюционная игра,
организованная среди ленинградских детей двенадцатилетним сорванцом Алексеем Дудкиным, сыном коммуниста. Дудкин-младший прославился весьма изощренным хулиганским поведением — рисовал на лбу у других детей свастики, устраивал
публичный молебен в классе, подбивал друзей стащить у родителей деньги и бежать в тайгу, водил их на Финляндский вокзал просить милостыню. Очередным подвигом, привлекшим внимание НКВД, стала придуманная им игра в
«контрреволюционную троцкистско-зиновьевскую террористическую банду». Это была своего рода игра в казаки-разбойники, сам Дудкин исполнял роль Зиновьева, другие дети — роли Троцкого, Кирова, Каменева, Николаева (убийцы
Кирова) и работника НКВД. Первая часть игры воспроизводила убийство Кирова. По сценарию второй части — по-видимому, действительно напугавшей власти, хотя «банда» до нее так и не дошла, — та же самая банда
контрреволюционных террористов должна была совершить убийство Сталина".
Какая чудная игра! Никто не предлагал поиграть в Беслан?!
"Выборы 1929 г. проходили шумно и беспорядочно, было много «антисоветских» выступлений и попыток организовать оппозицию со стороны верующих и партийных оппозиционеров. В ходе этих выборов было лишено избирательных прав
больше людей, чем когда-либо прежде, начало коллективизации и антирелигиозная кампания создали крайне напряженную атмосферу. Кроме того, участники разгромленных левых оппозиций (троцкистской и зиновьевской) все еще активно
действовали и заставляли прислушиваться к себе во время предвыборной кампании. В Славгороде, например, троцкисты
выпустили заявление, в котором говорилось, что «система диктатуры, существующая в партии, душит все живое»; в Москве троцкистские группы на заводах попытались выставить собственных кандидатов против официальных.
О требованиях крестьян организовать крестьянские союзы (под стать профсоюзам городского населения) сообщали даже из таких отдаленных мест, как Красноярск и Хабаровск. Кулаки, сектанты и другие лишенцы, по донесениям, использовали
выборы для «агитации» против советской власти, были даже сообщения об угрозах и физическом насилии над
коммунистами. В одной деревне Тарского района лишенцы с флагами прошли маршем по улице, к ним присоединились остальные крестьяне".
А где же палачи из НКВД? Они еще не знают, что проблема несанкционированного митинга решается ротой ОМОНа! Учиться демократии нужно, товарищи!
"Ширяевский процесс был одним из первых в череде показательных процессов местных руководителей, прошедших во
многих районах летом и осенью 1937 г. В отличие от московских процессов, на которых рассказывались мелодраматические
истории о шпионаже, международных интригах и заговорах, здесь звучали вполне правдоподобные обвинения: местное
руководство обвинялось в ряде злоупотреблений, произвольных и некомпетентных
административных действий, типичных для советских чиновников низшего ранга в реальной жизни. На одном показательном процессе, в Ярославле, к примеру, рабочие резинового комбината выступали свидетелями против администрации и начальников цехов, которые, по их словам, оскорбляли и били их, терроризировали женщин и давали
персональные оклады любимчикам; на другом судили чиновников жилищного ведомства за то, что в заводских бараках условия далеко не соответствовали нормам. В Смоленске и Воронеже местному руководству ставили в вину перебои с хлебом и сахаром. Обвиняемые на районных процессах не всегда признавали свою вину, а главными обвинителями выступали
не государственные прокуроры, а рядовые граждане, вызванные для свидетельских показаний. Районным процессам был присущ откровенно популистский аспект, почти полностью отсутствовавший у их московских аналогов"
Неужели обвиняемые не "ни в чем не повинные люди"?!
Ну и в заключение... Читайте книги! Читайте внимательно! В любой книге можно найти частичку Правды!