…мы друг друга
Понимаем вполне
Я и человек на луне.
Наутилус Помпилиус
Здравствуйте, меня зовут Кэвин Смит.
Скорее всего, вы меня не помните (или вообще не знаете), все-таки почти сорок лет прошло с того момента, как НАСА предприняла вторую космическую экспедицию по изучению темной стороны Луны. Зато, наверняка, знаете Нила Армстронга, который командовал космическим кораблем «Аполлон-11» и который стал первым человеком, ступившим на лунную поверхность. Помните: «Маленький шаг для человека, но гигантский скачок для человечества»? Я не знаю, действительно ли старик Нил побывал на Луне или нет, зато точно знаю, что на Луне побывал я. При этом я совершил, наверное, самое экзотическое преступление в мире – я убил человека на Луне. Вы не ослышались, я действительно совершил "лунное" убийство. Сожалею ли об этом? Да, да и еще раз да. Не было дня, чтобы я не сожалел об этом, но, сами понимаете, нельзя вернуть прошлое.
Я, в составе экипажа из трех астронавтов, приступил к тренировкам в 2014 году, чтобы в 2015 году высадиться на темной стороне Луны и провести ряд научных исследований и экспериментов. Я должен был лететь в статусе командира корабля, но за несколько дней до старта штатный психолог, проведя какие-то заумные тесты, решил, что я не подхожу в качестве командира. Вы представляете? Вообще, если честно, мне плевать всякие там нашивки, шевроны и так далее. Мне плевать на звания, чины, статусы, но мне не плевать на деньги. Так получилось, что командир корабля получал на треть больше, чем остальные члены экипажа. Вы, наверное, подумаете, что у командира корабля есть какие-то особенные обязанности? Ерунда. Корабль управляется автоматикой, следовательно, статус командира – это больше традиция, нежели умения, знания и опыт.
И вот, какой-то занюханный психолог отобрал у меня треть моего заработка. Естественно, я был в бешенстве. Никогда не любил психологов. И Стива, командира корабля, тоже не любил, хотя, по-хорошему, он тут не причем. Так, до кучи, как говорит мой сын.
Зависть, думаете? Конечно, зависть! Дом в ипотеке, старая мать, больная раком, трое детей, старшего надо было устраивать в колледж. Все как у всех. А этот, так сказать, командир, получает больше, чем я. Не сказать, что я впал в глубокую депрессию, еще не хватало, но немного приуныл. Естественно, никому о своих переживаниях не рассказывал, ни одной душе. Почему? Выперли бы меня из экипажа, думаете, мало что ли психологов на базе?
Старт был успешным. С другой стороны, кто бы сейчас рассказывал об этой истории? И наш корабль взял курс на Луну. Знаете, какая самая главная черта характера астронавта? Смелость? Бесстрашие? Нет. Умение ждать. Представьте, три человека внутри маленькой банки путешествуют в космосе и ждут. Ждут и боятся. Даже не смерти я боялся, а боялся неизвестности. Если какой-нибудь маленький нанопустяк станет работать не так, как хотелось бы конструктору, мы уже не смогли бы никогда поцеловать жену, потрепать по голове сына, выпить бутылку пива с друзьями или, например, махнуть на море. Если честно, страшно. В такие минуты страх вползал в мою душу, он владел беспредельно и моим разумом. Мне хотелось просто выть, выть на Луну, тем более, она с каждым мгновением была все ближе и ближе.
Помните шутку, каким цветом покрашен стоп-кран в самолете? Я никогда не понимал этой шутки. Нет, я не дурак, и с юмором все в порядке. Просто эта безобидная шутка – квинтэссенция беспредельной тоски астронавта. Тоски по дому, тоски неизвестности, тоски одиночества. Обратно дороги нет. Но откуда мне знать, есть ли дорога вперед?
Вы думаете, что после старта экипаж сплотился перед лицом неизвестности? Как бы ни так. Каждый был на своей волне. Джек, третий член экипажа, был славным малым, но не особо далеким. Часто судил о вещах, о которых не имел никого понимания, и потому делал какие-то, извините, кастрированные однобокие выводы. А еще он любил шутить невпопад. Зато он не был склонен к рефлексии, и ему было легче. Он спал как сурок. Просто завидки брали.
А Стивен? Я уже говорил, я не любил его. Мне кажется, он немного зазвездился. Он с нами говорил сквозь зубы, дескать, что вы хотите, я Д’Артаньян, а вы… ну сами понимаете. У него в полете проявилась странная фобия, ему казалось, что научная аппаратура на корабле может вдруг взять и сломаться. Поэтому он постоянно что-то смотрел, крутил, чистил, проверял. Знаете, это очень бесит. Я уже говорил, что мы должны были провести ряд научных исследований. Каждый играл свою определенную роль. Я, например, отвечал за один научный прибор. Не берите в голову, ничего особенного, я сам толком не знал, что это. Я умел только нажать кнопку на этом приборе, и все. Нет, конечно, я читал про него, но, извините, для меня - это китайская грамота. Зато я знал, что этот прибор был неподъемным. Чтобы установить этот аппарат, нужна была помощь всех трех членов экипажа. Аппарат стоял в грузовом отсеке и ждал своего часа.
- Кэвин, пойди в грузовой отсек и проверь, все ли на месте. Не хотелось бы завтра облажаться перед ребятами из НАСА.
Нет, каково? Пусть сам проверяет. Хотя, еще напортачит, а с меня потом спросят. Нет, вы не подумайте, что я зануда. Просто я уже два раза проверял: аппарат стоял там, где и должен быть. В грузовом отсеке.
- Кэвин, ты слышишь?
- Слышу, кэп.
Мне кажется, именно Стивен повинен в том, что случилось потом. Вы когда-нибудь убивали? Если нет, тогда вы не можете меня понять. Я, конечно, виноват. Но Стивен виновен вдвойне.
- Все в порядке?
- Да, все в полном порядке.
В порядке, как же. Я оступился и взял рукой за эту хреновину. Чертов аппарат! Я не специально, это рефлекс. Представляете, у меня в ладони лежал какой-то чип. Сломанный. Я как-то услышал от одного чиновника НАСА, что этот аппарат стоил примерно почти миллиард долларов. У меня моментально вспотели ладони. Вся жизнь пролетела как один миг. Карьера? Какая теперь, к черту, карьера? Минимум пожизненное заключение. Столько бабок вбухали в этот аппарат, а я взял и сломал его. Хотя, почему это я? Нет, конечно, это я схватил за этот чип. Но ведь, если бы не этот Стивен, все было бы в порядке.
Не знаю почему, но я уже был готов преступить закон. Точнее, я не то что бы хотел. Нет. Просто некий, маленький Смит, мое второе эго, стал тут же искать возможности уйти от наказания. Вы думаете, так просто взять и убить человека в космическом корабле? Я не идиот, меня моментально вычислят. Если честно, я даже сначала не думал об убийстве. Я думал, обойдусь саботажем. Например, можно сломать чертов аппарат после высадки. Но как? Не возьму же я молоток и стукну просто по приборной панели? Заметят.
Честно, я забыл про сон, считал все варианты. Саботаж отпадал. Максимум, что на меня хватило – я понял, как могу вернуться на Землю, оставив этот аппарат на Луне. Помните, чтобы установить этот прибор, нужна помощь всех членов экипажа? Значит, если кто-то получит травму, мы просто не втащим аппарат обратно в корабль. Уже зацепка. Мозг лихорадочно раскручивал калейдоскоп каких-то схем, сцен будущего преступления, ища выхода. Я понимал, что план должен быть гениальным, иначе даже не стоит возвращаться на Землю. Лучше сдохнуть тут. Увы, но у меня был пока полуплан. Я уже говорил, я почти не спал, а когда удавалось поспать, мозг все равно не отдыхал. Думал, думал, думал.
Я ненавидел Стивена. Господи, как же я ненавидел Стивена. Но убийство? Допустим, у нас есть скафандры, и у каждого есть два баллона с воздушной смесью. Разве можно выпустить кислород у одного баллона, а второй оставить, поскольку Стивен должен был помочь поставить аппарат на поверхности Луны? Не думаю. Даже если это действительно возможно, сработал бы какой-нибудь сигнал. Все-таки космос. Определено, балоны отпадали. Тогда что?
Должен же быть выход. Предположим, что колпаки скафандра из обычного стекла. Ну, то есть, не совсем, конечно, стеклянные, но вряд ли непробиваемые. Разбить колпак скафандра? Идея, конечно. А вдруг нельзя разбить? И потом, как я могу разбить колпак, мы же все время будем на виду. Не могу же держать при себе постоянно ломик или молоток. У меня сейчас случится взрыв мозга. Надо поспать. Сука, Стивен. Ненавижу.
Это, конечно, просто была случайность, а не гениальный план, но я все-таки это сделал. Я убил человека. И вы знаете, это было очень просто.
Мы высадились, погрузили аппарат и стали искать подходящую площадку под него. У нас был луноход, видели, наверное, по телевизору. Он должен был брать пробы грунта. Итак, луноход проехал примерно 30-40 метров и затих. Заело. Помните Джека? Он пошел посмотреть, что случилось. Потом по радио попросил инструменты, и я сходил за ними в корабль. Неполадка была пустяковой, и Джек смотрел на внутренности лунохода, присев на землю. Стивен был вне нашего обзора, мешал луноход. Идеальная позиция, даже если в корабле была камера, меня не видно. И Джека тоже.
- Кэвин, дай ключ на тридцать, пожалуйста.
Я посмотрел на коробку с инструментами, взял ключ и ударил Джека по колпаку, пробив стекло. Затем я вытащил ключ и кинул его под луноход.
- Кэп, у нас проблемы. Вызывай Базу. У нас большие проблемы.
Я не знаю, мучился перед смертью Джек или нет. Мне хотелось, чтобы не мучился. Скорее всего, он даже не понял: изнутри колпака что щелкнуло, и голова Джека раскололась, словно спелый арбуз. Все-таки вакуум. Мы оставили Джека, оставили луноход, мой аппарат. Все оставили. И полетели обратно. Знаете, я первый раз спокойно уснул. Я проспал почти сутки после взлета. И спал сном праведника.
Это был сокрушительный провал, скандал был феноменальный, и НАСА готова была провалиться сквозь землю. Говорят, космическое агентство США обошлось налогоплательщикам в три миллиарда. Все посчитали, что это был брак в колпаке скафандра, и только я знал, что это не так. Помните, в начале своей исповеди я сказал, что сожалею об этом убийстве? Конечно. Как бы я хотел, чтобы на месте Джека был командир корабля. Увы…
***
Завтра должна высадиться третья экспедиция на Луне. А значит, завтра все откроется. Ничего страшного, я прожил интересную жизнь. Мне 75 лет и пора уходить. Вместо прощальной записки я дарю вам этот удивительный лунный детектив.
Прощайте.