Мы сидим с тобой у ночного костра на берегу шумливой горной речки. Медовая луна, исполинские обрывы неразличимых в темноте геологических пластов, ровный рассыпчатый гул Кок-Су: романтика, да и только. Все в нашей палатке спят, а мы тихо разговариваем, прихлебывая чай с облепихой.
Здесь хорошо, говоришь ты, здесь чистый воздух, горы, мало народа. Хорошо, говорю я, красивые места, необычная природа, голубая вода в белых водоворотах, есть на что посмотреть. Сколько же тебе лет, спрашиваешь ты, неужели еще не нагляделся? А разве можно наглядеться, спрашиваю я, ведь всюду все разное, сколько ни путешествуй, все по-своему удивительно, разве не так? Не совсем так, отвечаешь ты.
Я рассказываю тебе о Бухаре и Самарканде, о подземельях средневекового хаммома и о пыльных тайнах Афрасиаба. Ты ласково меня выслушиваешь и начинаешь расспрашивать о встреченных мною людях, о том, приходилось ли говорить с ними о главных вещах, и чем живут эти люди, кроме повседневных занятий. Я отвечаю, сам удивляясь своим ответам, и вспоминаю, как ты появился возле нас на станции Шастри. Мы сидели на заботливо упакованных рюкзаках и дружно заулыбались, увидев тебя с полупустой матерчатой сумочкой. А тебе и на самом деле ничего не было нужно – ни нашего шашлыка, ни палатки, ни спальника. Ты разводил костер, собирал облепиху, а потом вдруг исчезал, словно растворялся в зарослях и скалах, чтобы через несколько часов снова оказаться рядом с нами, таскать сушняк и кипятить чай.
На углях пляшут язычки пламени. Я рассказываю тебе о Чехии, о красных крышах уютного Яблонца и бесконечных залах замка-музея в Нелагозевесе, рассказываю о Праге и о Варшаве, о Желязовой Воле, где пение птиц сливается с вальсами Шопена. Но что-то незаметное меняется, и рассказываешь уже ты, а я слушаю так, как не слушал никого в жизни.
Ты говоришь о тех путях, ведущих в глубины души и жизни, по которым снова и снова отправляются люди, снова и снова открывая великие, необходимые нам миры. Ты говоришь об аскетичных йогах, готовых взять с собой того, кто не испугается многолетних настойчивых тренировок. Говоришь о Будде, прошедшем не только по дорогам, ведущим от царского дворца к дереву Боддхи, но и по невероятному пути от беззаботных радостей к четырем благородным истинам. Говоришь о светлом страннике Рамакришне, приоткрывшем нам тайны неописуемого Самадхи, и о тех, кто пошел по его следам. Говоришь об опасностях, которые подстерегают человека на кручах духовных вершин. Рассказываешь о суфиях, среди которых мастер-ковровщик может оказаться проводником к высочайшим постижениям. О стране Белого Братства, где музыка и радость раскрывают человеку захватывающую панораму подлинной жизни. О Гурджиеве, хитром спутнике человека к долинам внутренней гармонии. О Мейстере Экхарте, учившем преодолевать завалы на духовном пути и идти вперед, не отдыхая и не сворачивая. О старце Силуане, повидавшем, не покидая Афонского монастыря, нечто такое, до чего мы не доберемся ни на поезде, ни на самолете. О Тейяре де Шардене с его космическими прозрениями, уходящими далеко за пределы Вселенной. Рассказываешь о Швейцере, который лечил негров в африканской провинции и писал о путешествии в страну этической культуры. Ты рассказываешь о собственных странствиях и блужданиях, рассказываешь просто и беззащитно, с надеждой на то, что я захочу и сумею тебя понять...
Мы сидим с тобой у костра, и всё ещё ночь, и всё ещё луна. Но речка уже проявляется из темноты предрассветным мерцанием. Тёмная фигура выбирается из палатки, подходит к нам, и мы слышим сочувственный голос: “Что же вы, всю ночь так вот и сидите?..”