Hermann Broch. "Ein Abend Angst. Novelle" (перевод с немецкого).
Под полосатым навесом, который теперь оставляют натянутым на ночь, стоят лёгкие плетёные столы и стулья. Между рядами домов, по аллее среди крон с молодой листвой веет слабый ночной ветер, словно бриз с моря. Но хорошо только на мокрой мостовой: поливочная машина только что проехала по пустынной улице. Далее за поворотом бульвар, оттуда слышны автомобильные гудки.
Молодой человек был уже заметно навеселе. Без шляпы, без жилета спустился он на улицу; руки он держал на поясе, причем пиджак широко распахнулся - и ветер, насколько возможно, продувал насквозь, словно освежающее купание.
Земля перед кафе слегка отдавала душной испариной от коричневых кокосовых циновок. Неуверенной походкой Молодой человек, извиваясь между плетёными стульями, тут и там задевая посетителей и извиняюще улыбаясь, добрался до распахнутой стеклянной двери.
Внутри кафе было, наверно, ещё прохладнее. Молодой человек сел на кожаную скамью под расширяющими пространство зеркалами - сел специально напротив двери, чтобы вдыхать дуновения ветерка, так сказать, из первых рук. То, что граммофон на стойке бара как раз закончил играть, некоторое время ещё продолжая шипение и вращение, пока не предоставил кафе своим собственным тихим шумам - это рассердило Молодого человека и он уставился на сине-белую шахматную доску мраморного пола. Кружка тёмного пива стояла перед ним, и пузырьки от пены растягивались и лопались.
За соседним столиком сзади, на такой же кожаной скамье, сидели двое. Они беседовали. Но Молодому человеку лень было поворачивать голову. То были почти мальчишеский голос мужчины и грудной женский голос. Знойная девушка легкого поведения, должно быть, - представил себе Молодой человек, - у нее по-матерински грудной голос. Но сейчас он специально не смотрел туда.
Мужской голос произнёс: "Сколько тебе нужно денег?" В ответ послышался приглушенный грудной смех. "Ну говори же, сколько тебе нужно" (возбужденный голос мальчика). Снова приглушенный смех.
Молодой человек подумал: вот она берет его за руку. Далее он услышал: "Откуда у тебя может быть столько денег?.. и даже если б было столько, у тебя я бы не взяла".
Молодой человек посмотрел на мраморный пол. Остатки от опилок еще заметны, они собираются в кучки возле плит под чугунными ножками стола. Через некоторое время Молодой человек решил: наверно, ее устроит сто франков; у меня осталось двести, так что я мог бы отдать ей сотню.
Меж тем он отвлёкся от разговора. Теперь он снова прислушался. Голос мальчика произнёс: "Я же люблю тебя". - "Именно поэтому ты не можешь говорить про деньги".
Молодой человек представил, как они оба посылают свои голоса вверх, вместе с голосом с губ срывается дыхание, оно льется над столом, голоса сливаются вместе, сочетаясь браком - в этом сущность дуэта влюбленных. Да, действительно, снова послышалось: "Я же люблю тебя". - И еле слышно в ответ: "О, Малыш".
Теперь они целуются, - вообразил Молодой человек. - Хорошо, что на той стороне нет зеркала, иначе бы я видел их.
"Ещё раз, - просит глубокий голос женщины.
"Тебе нужна вся сумма целиком?.. часть я мог бы заплатить сразу". - "Я лучше умру, чем приму от тебя деньги".
Здрасьте, - подумал Молодой человек, - это лицемерие, так любящая женщина не говорит, со мной она не могла бы так говорить: всё же она хочет отнять у него деньги. И затем ему пришло на ум, что нужно защитить мальчика от этой женщины. Но ведь он ещё выпил, а потому не смог довести мысль до конца; тогда он допил пиво одним глотком - и ему стало нехорошо. В области желудка появился холодок, рубашка прилипла к телу - и он глубоко вздохнул, чтобы вернуть прежнее состояние комфорта. Хорошо бы иметь любовницу на стороне.
Если я покончу с собой, - подумал он внезапно, - то я послужу хорошим примером - и Малыш освободится от неё.
За баром передвигалась немолодая особа в не очень чистой одежде. Когда она разговаривала там с официантом, то виден был её профиль, а между верхней и нижней челюстью раскрывался и закрывался треугольник.
Я рад, что мне не видно эту женщину, что позади меня, - подумал он, а потом неожиданно вполголоса произнёс: "Можно спокойно покончить с собой". Он сам испугался сказанного, но теперь ожидал, что его голос сольётся с голосами тех двоих. И он примерился, в какой точке пространства перед ним это могло бы произойти; выходило, что метрах в двух перед его столом должны были сфокусироваться линии голосов. Теперь получится трио, - он прислушался, как те двое отнесутся к этому.
Но они, пожалуй, не обратили внимания, так как женщина говорила полушутливо, полубоязливо: "Что если он сейчас придёт?!" - "Тогда он убьёт нас", - прозвучал голос мальчика, - "но он не приходит". Оба порят чепуху, - подумал Молодой человек, - теперь мне лучше, теперь я хочу шнапса. И когда подозванный официант подошёл, то сказал несколько отчетливее, чем раньше: "Вот он идёт!"
Но те снова не обращали внимания, хотя могли и слышать, потому что теперь женщина говорила: "Наверное, всё же лучше было бы уйти".
"Да", - сказал Молодой человек. "Нет", - одновременно прозвучал голос мальчика, - "это бессмысленно... мы можем с тем же успехом встретить его на улице".
Там стоят полицейские, - сообразил Молодой человек и громко добавил: "А здесь только я".
Однако, женщина сказала: "На улице можно убежать".
Она всё-таки слышала меня, - подумал Молодой человек, - но я разочарован в ней, любящая женщина не станет убегать. Теперь у меня снова жажда, что бы мне ещё выпить? Молока? Официант, ещё одну пива, - хотел он сказать, но ему вроде бы следовало поберечь голос - и потому он выжидал. Женщина за столиком напротив позвала официанта, и доводом в пользу переплетения голосов было то, что она заказала: "Горячего молока".
Я должен уйти, - сказал себе Молодой человек, - меня всё глубже затягивает рок, это меня не касается, я один - он же убьет нас всех.
У официанта была блестящая лысина. Когда он не был занят, то прислонялся к стойке - и кассирша с хлопающими челюстями разговаривала с ним. Хорошо, что было не понятно, о чем говорили их голоса. Клубки голосов, сплетающиеся в один, которые понимают друг друга и каждый из которых всё-таки остаётся один.
Между тем мальчишеский голос за задним столиком говорил: "О, как я тебя люблю... мы всегда поймём друг друга".
"Это моё дело", - сказал Молодой человек и подумал: я пьян.
А женщина отвечала: "Мы будем любить друг друга до самой смерти".
"Он уже пришёл и будет стрелять", - произнёс Молодой человек и очень обрадовался, заметив отблеск люстры на лысине официанта.
"Я буду защищать тебя", - прозвучало рядом. Это должна была говорить она, а не он, - возмутился Молодой человек, - не сумеет безусый паренёк никого защитить, я дам ему по шее и отправлю домой к маме; смешно позволять убивать таких мальчишек.
"Давай держать себя в руках", - сказала теперь женщина.
Вошёл какой-то человек, полноватый мужчина с чёрными усами; не осматриваясь в помещении, он прислонился к стойке бара, вытащил газету из кармана и, когда перед ним появился вермут, начал читать. Молодой человек подумал: они же его не видят. И провозгласил: "Вот он!"
Поскольку ничего не менялось, и мужчина у стойки тоже не поворачивался, то он подозвал нарочито громко: "Официант, ещё пива".
Ветер снаружи усилился, зубчатая бахрома навеса колыхалась, а читающему там за плетёным столиком газету часто приходилось разглаживать листы коротким, шуршащим движением.
Он держит газету вверх ногами, - заметил Молодой человек, - и всё же это не кажется неправильным, ведь гость у стойки начал беседовать с барышней. Видимо, о содержании прочитанного, по крайней мере он часто с возмущением постукивал тыльной стороной ладони и костяшками пальцев в конкретном месте на листе.
Он уже читает о своём будущем судебном процессе, - догадался Молодой человек, - и возмущён написанным. Хорошее у него право убивать их, убивать всех нас. И Молодой человек пристально посмотрел на то место, в котором его голос сплетался с теми двумя голосами - сплетался, чтобы снова и снова пересекаться там. "Мы здесь", - произнёс он наконец.
"Если я достану деньги", - сказала женщина, - "...он же продажен".
Кровь на мраморном полу хорошо смывается, да ещё насыплют опилки.
"Я не хочу, чтобы ты боялась", - прозвучал голос мальчика, - "я..."
"Я хочу заплатить", - противным голосом сказал Молодой человек, продолжая пристально смотреть в точке пересечения в воздухе. "Здесь", - призывал он, ожидая, что мужчина у бара в конце концов повернётся и издаст вскрик узнавания - и этот звук встретится с другими голосами в той же точке.
Однако ничего не происходило. Даже официант не приходил, занятый снаружи на террасе, его белый фартук колыхался под свежим бризом. А человек возле бара невозмутимо продолжал разговор с барышней, держа лист газеты перевёрнутым.
Женщина за соседним столиком сказала: "Я не боюсь, просто у меня отяжелели руки и ноги. Если бы он пришёл, я стала бы как парализованная..."
"Так не должно продолжаться...", - произнёс Молодой человек.
"Давай не будем больше думать об этом сегодня", - прозвучал голос мальчика.
"Это бесполезно..." - возразил Молодой человек, чувствуя, что лицо его побледнело и лоб покрылся испариной.
"О, мой милый друг..." - тихо сказала теперь женщина.
Молодой человек утвердительно кивнул: вот она прощается. Одновременно с этим человек у бара достал револьвер, показывая официанту, как действует оружие. Манипуляции с газетой были подготовкой - не всегда всё протекает гладко!
Чтобы отвлечь официанта, Молодой человек позвал: "Ещё одну пива", - при этом он вертел бумажку в сто франков, показывая в их защиту. А тот, не обращая внимания, продолжал собирать оружие, чтобы привести в действие.
Барышня расставляла на стойке бара стаканы в ряд - цепь из стаканов. И каждый раз, когда она ставила очередной стакан, он тихонько позвякивал. Револьвер щёлкнул. Инструменты настроены, - понял Молодой человек, - когда все голоса зазвучат вместе, тогда настанет момент смерти.
"Прекрасна ночь сегодня под деревьями, под звенящими звёздами", - голос женщины был мягок.
"Под звенящими звёздами смерти", - промолвил Молодой человек, не будучи уверенным, сказал ли он это.
Голос мальчика, однако, произнёс: "В такую ночь я мог бы умереть на твоей груди".
"Да", - сказал Молодой человек.
"Да", - женский голос звучал приглушённо. - "Иди".
И тут начал своё движение человек у стойки, передвигаясь без всякой поспешности, ну очень медленно. Он только забрал газету из рук кассирши, в подтверждение ткнув ещё раз в то место, сообщавшее о его процессе. Затем он медленно повернулся вглубь кафе и сказал громко и отчётливо: "Казнь можно начинать!"
Его голос был мягким, но отрывистым. Он донёсся до точки пересечения, до той точки, на которой со всем напряжением сосредоточился Молодой человек, и там завис. Но Молодой человек сказал: "Вот цепь и замкнулась".
И, видимо, для того чтобы привлечь к себе заворожённые и парализованные взгляды всех присутствующих, человек у бара демонстративно поднял револьвер, поднял и убрал за спину. Так он приближался. Было слышно его дыхание. Естественно, он направлялся к соседнему столику, это было само собой разумеющимся. А так как момент катастрофы уже настал - и обратный отсчет от настоящего времени уже пошёл, чтобы в этой точке смерти стать прошедшим, то Молодой человек начал погружаться в оцепенение, пока не утонул в нём окончательно. И, следуя взглядом за приближающимся мужчиной, он обернулся на соседний столик.
Соседний столик был пуст, пара исчезла. И сразу же граммофон начал играть "Pere de la Victoire ("Отец Победы").
Следом за мужчиной шёл официант. Молодой человек протянул ему стофранковую купюру: "Заплатили те, что сидели здесь?" Официант посмотрел на него непонимающе.
"Видите ли, я хотел заплатить и за них". - "Всё оплачено, мой господин", - ответил официант. Чужак сказал своим мягким, присущим ему сальным голосом: "Не будьте же таким правильным, дружище".
Я действительно пьян, - подумал Молодой человек, - до смерти напился.
Теперь кассирша начала мыть стаканы, расставленные в ряд. Она брала стакан за стаканом, тот позвякивал - и в каждом стакане отражались огни кафе. А ветер снаружи стихал.