...
Жил в одной деревеньке на краю леса старичок. Самый обыкновенный. Седой, с бородёнкой, ходил он неторопливо, и всегда в усах улыбку прятал. Только мало, кто помнил, как его зовут на самом деле – в деревне обращались к нему не иначе как "дед Калинка". Это потому, что выше всякой вкусной и сладкой ягоды он ставил горьковатую лесную ягодку - калину. Каждую осень набирал её в лесу, букетики делал и на крыльце вешал. А потом всю деревню зимой от разной хвори лечил её отварами, да настоями…
Вот раз собрался дед Калинка октябрьским утром за своей любимицей в лес. Уже первые морозцы листву на деревьях прихватили – знать, самое время за калиной идти. До рассвета собрался: приготовил свой рюкзак-корзину, завтрак завернул, сапоги достал. Только в одном от правила отступил: пса своего верного Вулкана дома оставил – у того лапа одна кровоточила после вчерашней погони за зайцем. Потрепал пса за ухом – и в путь!
Осенний лес, невероятно красивый и возвышенно-печальный, кутался в лёгкую накидку осеннего тумана и дремал. Листья под сапогами уже не шуршали, а похрустывали – морозец их белой паутинкой инея одел. Дед Калинка уверенно шёл по тропинке, хоть и видно было плохо. До рассвета оставалось чуть меньше часа и надо было обогнуть Ведьмин холм побыстрее. Это место считалось недобрым: сколько людей сгинуло, позарившись на россыпь земляничных ягод в июне или на огромные семейства опят по осени. Как назло, холм был богат на дары леса, но коварен. Дед Василий как-то решил отступить от негласного закона не ходить на Ведьмин холм, собрал опяток два ведра – отравился так, что едва спасли в больнице. А малыши Кирюша и Артёмка прошлым летом отстали от родителей и натолкали полный рот ягод, собранных на проклятом месте. Поднялся ветер и вой послышался жуткий. Малышей три часа спустя нашли-таки: сидели, обнявшись, и тряслись. Не говорят, что видали, но стали такими молчунами: слова не вытянешь…. Одним словом, прОклятое место! Все старались пройти и не посмотреть в сторону этого холма даже краешком взгляда. А Ведьминым его прозвали потому, что иногда безутешный плач там слышался. Вроде женщина плачет, да что-то причитает очень жалобно. И иногда в тумане люди видели призрачный женский силуэт, уходящий куда-то за холм.
Вот и холм. Это что ещё такое? Где-то рядом бранились. Глухой басовитый голос и потом жалобный, просящий женский. Ведьмины проделки, не иначе! Заторопился старик пройти мимо, но тут визгливый хохот прорезал тишину. Присел дед Калинка от неожиданности. И вовремя. В предрассветном туманном облачке метнулась тень и исчезла за холмом.
- Ну, ничего, сейчас солнышко всю нечисть разгонит. Ещё минут пять до рассвета надо подождать. - Дед на всякий случай поднял палку длинную, чтоб врасплох не застали. Но в лесу всё стихло. Осторожно ступая, дедуля двинулся дальше. Он любил встречать рассвет на своем потайном месте. Три осинки всегда хранили летом для него пару-тройку грибочков. А упавший клён пару лет служил и стулом, и столом для деда, любителя осенью за калинкой по лесу прогуляться. Встречать солнышко на этом месте - стало традицией старика. Очень красиво лучи прошивают лес на рассвете. Каждая паутинка, украшенная бусами из капель тумана, видна. Смотришь на такую красоту – и душа поёт. «Ой!» Показалось, что на тропе что-то шевельнулось. Но тут первый лучик осеннего солнышка прыгнул под ноги старику. Ничего особенного не высветил, только странное поленце под ногами показал. Чёрное поленце, но не обугленное, нет…. Просто тёмной породы дерева. Только форма была у деревяшки необычная. Дед Калинка в долгие зимние вечера часто из брёвнышек и полешек забавные фигурки выпиливал. Потом раскрашивал и в огород ставил или соседке дарил. Опытным взглядом он оценил, что это поленце очень фигурку напоминает: будто ладошками глаза закрыл мальчуган.
- Вот, подарочек на зимний вечер нашёлся! – воскликнул дед Калинка. Закинул он поленце в корзину за спиной. И дальше пошёл. Предрассветные страхи развеялись под радостными лучами солнца. Старик сошёл с тропы к своим осинкам. Они прятали только для него и грибочки, и уютное местечко, а часто там ожидал и лесной житель - ёжик. Почему-то он тоже любил около остатков клёна утро встречать. Но всегда уступал место старику.
Вот и сейчас ёж недовольно поморщился, оглянувшись на непрошенного гостя, запыхал обиженно и убежал.
- Извини, колючая голова. Устал я, посидеть надо. А ты завтра это место займёшь, я тебе крошек оставлю.
Расположившись на брёвнышке, старик достал из корзины завтрак, завёрнутый в полотенце: огурец, пару кусков хлеба и холодную котлету. А в термосе ждал своей участи горячий чай. Пальцы немного озябли и не слушались, разворачивая полотенце. За спиной вдруг послышался шорох. Треснула ветка.
- Интересно, кого это ко мне на завтрак принесло? – старик, струхнув в первое мгновение, тут же обрадовался: про это место знал его друг детства из соседней деревни – Аркадий.
- Ну, где ты там, Аркаш? Выходь. Слышал я тебя,- в груди даже потеплело от предстоящей встречи. Редко они виделись. У старого Аркадия совсем плохо стало с глазами. А какой охотник был в молодости!
Но кусты ответили тишиной.
- Аркадий!
Снова тишина. Значит, зверёк какой-то любопытствовал….
Позавтракав, дед Калинка потянулся, случайно толкнув свою корзину. Поленце громыхнуло внутри. И в кустах кто-то всхлипнул.
Прислушавшись к себе, дедок понял, что его беспокоит уже давно: ощущение, что рядом кто-то есть. Будто в спине взгляд точит дырку, будто дыханье слышится приглушённое. Неприятно. Как без собаки в лесу плохо! Был бы Вулкан рядом – сразу предупредил бы хозяина о постороннем. Надо торопиться – сегодня в лесу неспокойно. Собрал дед остатки завтрака в ладонь и под бревнышко высыпал для ёжика. Пусть полакомится! Этих колючих зверьков старичок очень уважал и любил. А какие они смешные, когда совсем махонькие! С розовыми лапками и глазками-бусинами.
…
До калинового оврага оставалось около получаса ходу, когда к деду пришло опять ощущение незримого врага. Но солнышко светило, сгоняя неприятный холодок со спины. Калина встретила старика красными кистями, наклонив их прямо в руки. Собрав урожай и поговорив с кустами как со старыми приятелями, старик присел на землю. Силы уже не те, чтобы обойти все любимые местечки лесного царства как раньше…. Резкий порыв ледяного ветра вывел старого человека из задумчивости. Ох, как в пять минут изменилась погода: на небе собирались злобные тучи, ветер швырял листвой и пылью в лицо. Лес потерял своё очарование в один миг. Но это были не все неприятные открытия! Из тёмного ельника на старика смотрела Ведьма! Призрачная сгорбленная фигура старой колдуньи не двигалась. Но старик вспомнил, что для всякой нечисти самое страшное – попасть под солнечный лучик. «Сейчас тучи божье светило закроют, и она из леса выйдет!» - сообразил старик. Подхватил корзину на плечо и поспешил в обратный путь, на ходу поправляя ремень и обматывая конец длинной палки бинтом. Факел не раз отгонял от него недобрые звериные морды. Авось, и Ведьма испугается. Другого оружия все равно не было.
Старик спешил, как мог. Но погода менялась ещё быстрей. Первые капли упали на рукав куртки и на нос. Кто-то дёрнул его за корзину. Чиркнув зажигалкой, дед попробовал поджечь факел. Но ветер задувал все его попытки. Останавливаться и неторопливо разжигать огонь не было времени. Кто-то дышал в спину. Дед шёл ходко и уверенно. Резко обернувшись, остановился и ткнул в пространство за собой недоделанный факел. И … наскочил на кого-то невидимого. Палка упёрлась в чью-то плоть. Тут старика ужас объял. Развернулся и побежал. Сзади его настигал вой: «Отда-а-а-аааай!» Как выскочил из леса, как в избе оказался, как запер дверь, старик не помнил. Пришёл в себя через несколько минут. Сердце прыгало в груди от бега на старости лет. Руки тряслись, в ушах шумело и звенело. За окном завывал ураган, Вулкан лаял охрипшим лаем, перебрехивая шум ветра.
«Отда-а-аааай!» - чудилось в вое старику. Дом ходил ходуном, брёвна скрипели, стонали… «Отда-а-ааай!» Темно стало так, что казалось – глубокая ночь опустилась. Старик встрепенулся: померещился ему шум в печной трубе. Быстро и почти наощупь растопил печь. Когда огонь занялся в печи - заметался свет по избе. Как-то стало чуть спокойней. За окном выло и стонало, а огонь прогонял страхи по углам. Дед Калинка перевёл дух, даже хихикнул над собой: «Надо ж, как я перетрухнул-то!» Снял куртку, достал заварку, насыпал в чашку. На печи грелся чайник. «Скоро закипит, тогда заварю чайку, да с медком и попью…. Вот разволновался, старый! Чего только не померещится!»
И тут дверь избы дёрнули с такой силой, что петли застонали. «Открывай!» - басом рявкнул из сеней чей-то голос. «Сколько же тут по мою душу?» - старик осел на лавку. Это уже совсем другой голос. Не тот, что кричал: «Отдай!» Тот был женский, а этот – явно огромного монстра.
- Старик! – в окне появилось Ведьма. Немигающие глаза и спутанные волосы… У деда ноги совсем отнялись. В дверь ломятся, в окно лезут.
- Да что тебе, Ведьма, нужно от меня?
- Отдай мне сына!
- Где мне взять его?
- Ты в лесу подобрал поленце? Это мой сын от солнечного света в поленце обратился. Отдай его мне. Иначе Леший ворвётся и убьёт тебя, а у меня сына отберёт навсегда….
Откинув крышку рюкзака-корзины с калиной, старик увидел мальчугана, пытающегося выбраться наружу. Весь в соке калины, он улыбался кривыми зубами матери и тянул к ней руки. Вытряхнув половину раздавленных кистей калины из рюкзака, старик поднял ведьмино отродье. Тут петли двери скрипнули совсем уж жалобно.
- Быстрей. Прыгай в окно. Сейчас от твоего дома ни бревна не станется, - прошелестела Ведьма, обнимая сына.
Старик выбил окно и вылез в последний момент. Ведьма у калитки пряталась в кусте сирени.
- Завтра тебе помогут собрать избу. Теперь беги!
Сзади раздался рев обманутого монстра. Домишко опять закачался, потом отлетела в сторону труба с крыши, сея искры от незатушенной печи.
- Где? Это только мой сын! Старик, верни сына! – раздавалось из рассыпающегося дома. Дед Калинка спрятался в старой избушке-библиотеке, как делал это в детстве, прочитав страшную книгу. Избушка тоже стонала от ветра и скрипела от ужаса. Вдруг одна доска отскочила от потолка. Не успел старик увернуться, как она шмякнула его по темечку…. Рухнул старик, и до утра лежал недвижим.
….
- Ох, вот какой ураган-то был! – старик открыл глаза. Солнце светило, утро было ярким и солнечным. Старухи у колодца обсуждали, что у деда Калинки и вовсе дома не осталось. Да и сам сгинул. Может, привалило его бревном?
- Ой, да вон он! – соседка баба Мариша махнула рукой, оглянувшись на шум. Дед Калинка смотрел на то место, где ещё вчера стоял его домишко. Теперь это была просто куча брёвен. Печь еще дымилась. Вулкан облаял и облизал хозяина, виляя так хвостом, что тот грозился оторваться.
- Пойдём, я тебя чаем напою, - соседка всунула деду ведро и повела домой к себе. Старик не сопротивлялся, но молчал и дорогой, и в гостях. Как немой. Следующую ночь тоже никто из дома в деревне носа не высовывал – волки выли страшно, собаки лаяли, как сумасшедшие…. Старик спал на сеновале у соседки. Посреди ночи хотел выглянуть на свой огород, да дверца сеновала захлопнулась, чуть нос не прищемила. Пришлось обратно в сено залезть.
А утром на старом месте стоял дом. Его дом. Точь-в-точь, как был. И никто из деревенских не помнил, что сутки назад тут была только куча брёвен… Чудеса!
г