Глава 8.
- Неужели ты теперь меня узнал?- удивился Волгарь, рассматривая свечение отца Павла.- Мы же столько лет не виделись и, когда я последний раз заезжал к тебе, ты меня не узнал. А теперь я наверно уже старше тебя. И все равно узнал?
- Здесь, брат, все узнают друг друга. Это божье место, Господь помогает Душе увидеть другую Душу.
- Интересно, что представляет собой моя Душа? Я другие вижу, а свою – нет.
- Правильно. Ты свою Душу должен знать, а не видеть. Ее другие видят. Уж хоть и говорят: чужая душа – потемки, а ведь это только про темные души. Светлую-то Душу всегда видно. Твоя Душа, хоть не как фонарь горит, а все ж светлая. Пятна есть на ней, - как не быть коли не святой? -, а не и такие темные, чтобы Душу застить. Ты ведь веришь в Творца, живешь по его заветам, а это главное.
- Но я даже не крещеный,…- смутился Волгарь.
- Ну, так что же? Иной и крещеный хуже нехристя. Не это, Володюха, главное перед Создателем. Главное жить по Совести. А ты ее не кривил, как сейчас видно.
- Спасибо, Павел. Я старался. Хотя, наверно, бывали какие-то случаи…
- Были, были! – хитро улыбнулся Павел, словно знал, что и когда Волгарь делал или говорил, не замечая упрека Совести.
Слышать голос Совести было для Волгаря главным с тех пор, как он стал осознавать себя. Сначала, наверное, как и всякий человечек, он ощущал только справедливое и несправедливое по отношению к себе, потом осознал, что есть в нем что-то такое, что не велит ему что-то делать или как-то поступать по отношению к другим. Позже понял, что это самый важный для него голос - голос Совести, и всегда внимал ему.
- Скажи, отец Павел… Вот мне дали обратный адрес, я сообщил его друзьям, и теперь меня спрашивают: где я, есть ли Здесь ад и рай, а я не знаю, что ответить. Мы с тобой где?
- Ты верно сказал – Здесь. А про ад и рай и я не знаю, хотя и поминал их сам, когда служил. Это выдумки тех, кто Там. Писателей разных, попов. Здесь, говорю, Божье место. А уж как его каждая Душа видит, знать дано только Создателю.
- Но ведь церковь постоянно говорит про ад и рай. Рая достойны только те, кто спасется, люди верящие в Спаса и ведущие праведную жизнь. Всем остальным уготован ад.
- Ой, Володюха! Я думал, ты умнее,- засмеялся Павел.- Это нужно, чтобы держать людей в узде, чтобы они Бога боялись. А кто не боится, тому, мол, уготован Страшный Суд и гиена огненна. А то еще говорят про чертей со сковородкой. А это страшит. Надо грехи замаливать. А замаливают где? В церкви. Каются где? В церкви. Туда люди и идут. А куда идут, туда и несут.
- Но ты же сам призывал и покаяться, и помолиться.
- Звал. Звал верить в Создателя, чтобы Душа прониклась Им, чтобы знала Совесть свою и вселенскую. И про Страшный Суд говорил, чтобы опамятовался кто-то, чтобы Совесть в нем заговорила. Мы с тобой сколько разговоров вели, а ты про ад от меня слышал? Неет. Ад нужен, чтобы пугать, а рай, чтобы соблазнять вечной жизнью Души в Царствии небесном, райским пением и сладкими плодами. Это и церкви надо, и власть придержащим. Думаешь, зачем царя-батюшку называли помазанником Божьим?
- Чтобы любили его и боялись,- вставил Волгарь.
- Вооот! И всякая власть этого хочет, поэтому поддерживает церковь. А церковь всякую власть славит. А чуть разойдутся, церковь власть проклянет, а власть ее – прижмет. Вот и нужны друг другу.
- Что-то ты, отец мой, навалился на свою же жизнь. Ты же, как я помню, с малых лет при монастыре да при церкви ее провел…
- Я, дураха, провел ее при вере в Творца, в поклонении святым Его служителям, в любви к совестливым людям. Я чего тебя люблю? Ты Совесть во всем знал и теперь по Совести говоришь. Поэтому в Святом месте со светлой Душой витаешь. А моя Душа не потемнела ли от нашего разговора?
- Да вроде нет. Все также светится.
- Ну, и слава Богу.