Посвящаю своему дяде - Юрию Платонову, мастеру спорта по боксу,
тренеру сборной Латвии до 1995 года, судье международной категории, который до сих пор работает в федерации бокса Латвии консультантом.
Действие происходит в Москве с 1977 года по 1980.
Предисловие.
В стране идет усиленная подготовка к вошедшей в историю страны летней Олимпиаде - 80.
начинается история во дворе одного дома - интерната для школьников. События разворачиваются так, что среди участников возникают конфликты, драки, даже попытки к убийству, есть в сценарии и лирические сцены, которые определяют кульминацию и развязку сюжета.
А многие вопросы, поднимаемые в киноповести - это вечные темы человеческой порядочности во всех смыслах, другими словами - божественности, любви и чести.
1.
Участники духового оркестра дома - интерната настраивают инструменты. Воспитанники стоят в ряд. Учитель физкультуры вертит фото-камеру, прищуриваясь, смотрит в видоискатель. Мимо него пробегают директор , низкорослый мужчина лет пятидесяти и несколько человек воспитателей. Они несутся к флагштоку. Там на самом верху сидит мальчишка из шестого класса.
— Слезай!
— Не могу, — чуть не плачет мальчик.
— Слезай, папуас, — директор попытался потрясти флагшток.
— Боюсь!
-- Салодухин, — старший воспитатель Алексеева, женщина лет 45-и гневно грозит кулаком. — Брось свои шутки.
— Комиссия! Комиссия сейчас приедет!ну-ка, слезай, гаденыш, — директор обхватил флагшток, пытаясь подтянуться на нем. Папки из его рук упали, женщины наперебой кинулись поднимать выпавшие из нее листы.
— Я до тебя доберусь, — сверкает глазами директор.
— Страшно вниз смотреть!
— А ты глаза закрой, — советует мальчику старший воспитатель.
Александр, стоявший в самом конце шеренги, смотрит, как за забором, в окружении бегущих ребят, гордо едет на велосипеде мальчик со стороны лаза в заборе. Детдомовцы продолжают обсуждать случившееся:
— Слезет?
— Не-а.
— Спорим.
— Не-а.
2.
Парк в Сокольниках. Александр безуспешно пытался попасть на колесо обозрения.
— Куда? — Идет на него пожилая женщина, остановив Александра, толкнула, затем схватила за шкирку, когда тот пытался перелезть через турникет.
— Куда! Сейчас милицию вызову! Куда? С родителями приходи...
Сашка вырывается и убегает в угол сада.
— Эй, пацан, — к Александру идет высокий, сутулый парень.
Александр покрутил головой.
— Эй, это ты сам...понял?
— Иди сюда!(Сашка снова пятится)Иди, сказал, а то получишь!
Александр подходит.
- Попрыгай! (С. прыгает)Выворачивай карманы!(С. выворачивает)Снимай ботинки (снимает), носки тоже. (снимает)Как, пустой? А ну, вали отсюда, без денег чтоб на глаза мне не попадался.
Александр, взяв носки и ботинки, пятиться вдоль забора.
— Эй, пацан! Достанешь табак — помогу пройти!-Кричит подошедший Дружок Сутулого.
— Табак? Где я его возьму?(Сашка кричит убегая)
— Ну , или пожрать чего!!!(сутулому)За бесплатно ничего не бывает, правда, Штырь!
--Ага... Сначала наворуй — потом катайся.(оба противно ржут)
3.
Молодая женщина покупает своему сыну мороженое. Александр стоит рядом, слегка наклонив вбок голову и прищурив один глаз.
— Дайте денег на папиросы...тетёнька,а! - С насмешкой говорит он.
Женщина испуганно глянула на него.
— Видите, — обратилась она к продавщице, — и куда только родители смотрят.
Александр повернул голову на другой бок и так же жалобно посмотрел на продавщицу.
— Мороженое? — не поняла продавщица.
Она оказалась очень доброй, эта толстуха.
— Мальчик , хочешь мороженого? А может, тебе нельзя.
Парень сделал ещё более жалостливое лицо, скривил губы.
- Ладно, только не говори никому, что я тебе бесплатно отдала.
Александр торопится, у него в руке тающее мороженое, мальчик на ходу облизывает белые подтеки. Около колеса обозрения он остановился, смотрит на оставшуюся белую мякоть. Секунду поколебавшись, жадно принялся доедать ее. Затем аккуратно сложил фольгу и засунул ее в карман.
4.
Александр стоит около продуктового магазина. Из машины выгружают хлеб. Мужчина, таскающий поддоны, сплюнув, строго посмотрел на него.
— Школу прогуливаешь?
Затем подмигнул парню и, взяв поддон, потащил в магазин.
Воспользовавшись тем, что никто не видит, Александр вытащискивает хлеб, но не успел он засунуть батон за рубашку, как почувствовал на спине чью-то руку. Рука принадлежит водителю грузовика.
— Воруешь, значит?
— Я? Нет, дяденька, просто есть очень хочется...
— Давай, клади на место.
Александр нехотя положил хлеб .
-- Умник что ли, дядь?
— Где живешь?
— Нигде.
— Сейчас отведу тебя к родителям, посмотрим, кто из нас умник.
Резким движением Александр вырвался, но водитель ухватил его снова. Поджимая плечи и наклоняясь, мальчик все же ускользнул от расправы.
Вернулся грузчик, взял еще поддон.
— Пока ходишь, у тебя тут хлеб воруют.
— А мне что, жалко, пусть воруют.
Грузчик, кряхтя, ухватил поддон и, бормоча себе под нос , направился в магазин:
— Детдомовцы... они тут часто шакалят.
Шофер ,он же экспедитор ДОГНАЛ ГРУЗЧИКА.
- Нет, постой, Я НЕ ПОНЯЛ. ЧТО ЗНАЧИТ - ПУСТЬ...А КТО ОТВЕЧАТЬ БУДЕТ ЗА ХЛЕБ
ТЫ ИЛИ Я?
5.
Во дворе детдома директор в окружении комиссии размахивает руками. Салодухин все еще сидит на флагштоке. Шеренгу распустили громким - "все свободны!", но никто не расходит. Учителя и воспитатели устало переговариваются между собой. Подъехавшая пожарная машина выдвигает лестницу. Человек в пожарной каске лезет вверх. Все напряженно смотрят. Однако, когда пожарный поравнялся с Салодухиным, тот с легкостью спускается вниз по флагштоку.
Александр и Салодухин с виноватым видом стоят в кабинете директора.
— Папуасы, — выходит из себя директор. — Будь моя воля — розгами бы вас отстегал... Их кормят, одевают, воспитывают, а они...
Из неисправного водопроводного крана капает вода. Она звонко бьется о кафель раковины. Мальчики равнодушно смотрят на капли. Заметив это, директор,подошел к крану, пытаясь устранить утечку, повернул вентиль - дети тихо хихикают. Вода закапала быстрее.
— Ну что... что вам еще не хватает? — возмущается директор.
Не справившись с краном, он включил радио на всю громкость.
— Вот слушайте, там всё правда.
По радио поют:
"Старших надо уважать, малышей не обижать..."
6.
Мрачный дворник детского дома, смоля папиросу, заделывает лазейку в заборе. Согнувшись, весь в синяках и ссадинах, мальчик тащит на себе разбитый велосипед. Александр и Салодухин моют окна в классе. Моет, главным образом, Александр. Салодухин сидит на подоконнике,погруженный в свои мечты.
— И парк видел?
— Видел, — гордо похвастался Салодухин. — И лес видел.
— Ты еще скажи : Африку видел.
— Не... что б Африку увидеть, надо на крышу 9-ти этажного дома залезть.
— Врешь ты все!
— Я вру?
Физрук Сидякин вошел в класс, хромая на одну ногу.
— Вот что, пацаны! Я тут с директором поговорил . Мы будем секцию бокса... организовывать.
— Бокс для слабаков, — отмахнулся Салодухин.
— Первое занятие сегодня в шесть, — словно не слыша сказал физрук и направляется к двери.
Салодухин прошелся по классу, передразнивая походку Сидякина.
— Ты чего,дурак? (покрутил у своего виска Александр)
7.
Кабинет директора на первом этаже. Из крана все так же капает вода. Завхоз, бородатый мужик без кисти правой руки, и молодой учитель Масяев смотрят на трехлитровую банку с прозрачным содержимым.
— Думаешь, можно? — сомневался Масяев.
— Да спирт, тебе говорят. Я его за версту чую.
— Тогда ты первый.
Под окном мрачный дворник собирает опавшую листву.
— Эй, Михалыч.
— Чего?
— Чего-чего, спирт будешь?
— Чего?
— Спирт, говорю, будешь?
— А чего, буду.
Завхоз взял граненый стакан и, аккуратно налив в него жидкость, протягивает дворнику.
— На, пей.
Дворник выпил залпом, занюхивает рукавом телогрейки.
— Ну как?
— Супер!
— Ну, — завхоз повернулся к Масяеву. — Говорю же, спирт.
Он разливает жидкость по стаканам.
— Вот!
— Что вот ? Ты первый.
Масяев морщится.
— Да погляди, Михалыч-то жив!
— Михалыча ничто уже не убьет.
В кабинет входит директор.
— Так ...,— он включил радио на всю громкость. — Как всегда, квасите?
Не могли другого места найти!
— Да не труби ты, Иваныч, — завхоз сделал Масяеву знак левой рукой: спокойно. — У Масяева жена знаешь какая — в любом месте нас найдет. А тебя она боится.
— Хоть кто-то меня боится.Представляешь, боится...Приятно слышать!(понюхал стакан)
Гадость... Где взяли?
- Да у Алексеевой в классе, без надобности стояло.
— Откуда знаешь, что без надобности. Может она в ней лягушек для зоологии хранит. Где, кстати, она?
Мужики поперхнулись.
— Ботаничка его чокнутая что ли?
— Лягушка где? -спрашивает директор.- Уже закусили, что ли ей, как французы? (мужики жмут плечами) Значит так, — директор подошел к окну.
— Забирайте и несите назад в класс.
— Ну, Иваныч...
— Забирайте-забирайте. У меня и без вас проблем выше крыши. Он внимательно посмотрел в окно.
8.
На асфальте солнце вычертило контур крыши. По ней бегали два мальчишеских силуэта.
Тень крыши сдвинулась на метр, став несколько кривой.
9.
В кабинете директора - Салодухин и Александр.
— Папуасы! — директор стучит кулаком по столу. — Ну скажите мне, зачем вы туда полезли?А если бы свалились?
— Сашка сказал, что оттуда Африку видно.
Александр зло посмотрел на Салодухина.
— Ничего такого я не говорил.
-Ну и как, видно? ...(Директор замахнулся на детей) Ну, скажите сами, что мне с вами делать?
-Что скажем, то и сделаете , - пытался поясничать Салодухин.
Директор вертит сломанный кран.
— Чинить умеете?
10.
— Есть в русском языке и такие слова, написание которых не соответствуют их произношению, — диктовал по учебнику учитель Масяев, поглядывая на стоящую под столом трехлитровую банку. Александр за парт ой не слушает, он мечтательно смотрит в окно.
За окном дворник и завхоз ведрами таскают воду из директорского кабинета. Опять небольшая авария с водопроводом.
Сидящий на задней парте Салодухин рассматривал карту Африки, затем оторывает кусок и, свернув в трубочку, плюёт комком бумаги в шею Александра.
Тот зло посмотрел на Салодухина.
— Залезем на девятый этаж,Сань?
Александр отвернулся.
Дружок не унимается:
— Слабо?
— Нет.
— Слабо-слабо.
Учитель поднял на них взгляд.
— Салодухин! Повтори, что я сейчас сказал.
- Не расслышал.- Мямлит мальчик.
— Он меня не расслышал! Вот наглец! Вы подумайте — он не расслышал. Я сейчас тебя к директору отведу.
— Ой, боюсь,- кривляется ученик.
— Что? Выйди сейчас же за дверь!
— А чо , ну если правда не расслышал? — бормотал он.
— Наглец!
В это время Александр еле заметно, не отрывая рук от стола, имитирует боксерские удары. Увлеченный, он не замечает, что учитель Масяев стоит прямо перед ним.
— Вооон!
Ученик вздрогнул, хотел было что-то сказать, но, взглянув, молча поднимается со стула.
— Вы подумайте! Один не слышит, другой паясничает...
В открытую дверь заходит воспитатель Алексеева. Подойдя вплотную к Масяеву, который тут же прервал свой монолог, и испугано смотрит на нее.
— Дыхни.
— Но я ...
— Что, не слышу? Дыхни.
Масяев неуверенно дыхнул. Алексеева принюхивается.
— Так я и знала, алкаш! Ладно, дома поговорим. Сразу чтоб домой шел... Сразу!
11.
Александр и Салодухин стоят у переплетенной алюминиевой проволокой лазейки. Салодухин раскручивает проволоку. Александр равнодушно наблюдает за его работой и вдруг морщит лоб.
Его укусила оса.Он трясёт рукой.
--А-а, испугался, пошли в высотки!
— Нет. Не пойду.
— Я же говорил слабо.
— Не...
Договорить ему не дал подошедший высокий, сутулый парень, за ним идут еще двое, те явно младше. Один из них держит за лапку лягушку.
— Вот смотри! Вот она !
Младшие восторженно посмотрели на парня,который отодвигает их в сторону, увидев Александра.
— Ты? (Сашка заморгал глазами)Ну и где сигареты? Ты, наверное, знаешь — обманывать плохо. (Сашка пятится, парень идет на него) А ну подними руки.
Парень медленно обыскивает Александра.
— Опять нет денег!(замахнулся рукой на Сашку, он присел от испуга) Иди воруй!
На секунду парень замер. За забором другие два мальчика лет семи прутиком толкают два металлических обруча — колеса от велосипеда.
— А это что? — сутулый вытащил из кармана Саши его фольгу, подкидывает высоко, фольга летит за забор.
Саша посмотрел ей вслед и взмахнул невольно руками, как бы пытаясь догнать фольгу, задел нечаянно парня.
— Он меня ударил!все видели? ( Сутулый демонстративно поглаживает "ушибленную" руку)
В следующий момент он со всех сил ударячет Александра по голове.
Салодухин испуганно дернул проволоку и с ней в руках оказывается по другую сторону забора. Сутулый парень рванул было за ним, но не может пролезть в лазейку.
— Ну, что встали... Вытащите меня отсюда. Да не так... не тяни, — парень, упав на землю, трёт ушибленную руку.
Двое ребят подняли его за плечи и потащили назад.
— Ладно, рано радоваться! Я тебя завтра сделаю, — обернулся парень. — Обязательно, еще увидишь у меня.
Дождавшись их ухода, Александр пролез в лазейку, поднял фольгу, положил в карман. Немного постояв, он вернулся . Прислонившись к ограждению, он смотрел в небо. Фрагмент ограды пошатнулся, накренился и рухнул на землю.
12.
Учитель Масяев нервно расхаживал у ворот, бормоча что-то: то направлялся к выходу, то возвращался назад, смотрел на окно, где завхоз встряхивал полотенце.
13.
Александр стоял у окна спортзала. Робко, боясь, как бы его не заметили, наблюдал за тренировкой. Подошел к двери. Развернулся. Пошел прочь. Около главного корпуса путь ему перегородил запыхавшийся директор.
— Ну, где твой приятель? Я знаю, кто из вас зачинщик. Говорил же, ограду укрепить, а не дыру в ней сделать. Где!? Где этот Салодухин?
14.
Салодухин стоял в лучах заходящего солнца, на крыше 9-ти этажного дома и любовался видом округи.
15.
Александр стоял у окна спортзала. Физрук Сидякин приоткрыл дверь.
— Ну что, заходи!
— Я? я - не.., — и поспешил прочь, проходя мимо окна директора, он вытащил из кармана фольгу, наспех сложил из нее самолетик. Самолетик влетел в окно. Из окна тотчас высунулся директор. Ни на крыше, ни во дворе никого не было.
16.
В спальной комнате интерната кровати Александра и Салодухина стояли рядом.
— А там за Яузой, — с восторгом рассказывал Салодухин, — такие дома стоят! Вот бы на них забраться. Люди с них кажутся ростом с букашек .
Александр отвернулся и молча смотрел перед собой.
Он воображал, как он подбрасывает с крыши высотки самодельный самолётик, который он видел только на картинках в энциклопедии, как его подхватывает потоком воздуха, и самолет исчезает в высоте.
17.
Александр стоял в спортзале. Переминался с ноги на ногу. Здоровый парень, стоявший рядом, протянул ему перчатки.
— Завяжи.
Александр неумело попытался ему помочь.
-Эх, ты, — парень слегка толкнул его рукой.
Не задумываясь, Александр ударил обидчика.
— Ты что?
Получив удар в челюсть, Саша упал. Испуг, на мгновение появившийся в его глазах, сменился сдержанной яростью. Он вскочил и снова получил в челюсть. Так же быстро поднялся и накинулся на парня и снова упал.
— Хватит, остановитесь, — подбежал Сидякин. — Ты, — указал он на парня, — на ринг. Живо. И удивленно смотрел на Александра. Тот медленно поднимался с пола.
-
Вот! удар , что надо....
Часть 2
Проходит три года. Александру 16 лет.
1.
Александр с Салодухиным и физруком в спортзале.
Саша слабо улыбался, он после каждого падения подымался с матов ринга и становился в стойку.
— Ну что,может, перекур, — спросил Александр.
ОН , уже основательно уставший,еле уворачивался от ударов.
Физрук Сидякин следил за спарингом.
— Удары локтем запрещены!
Салодухин, ты меня слышищь?
— Но это работает!-Крикнул Салодухин.
— Это против правил,- уверял физрук
— Все... Я ухожу. Что толку в этих правилах, если они не работают. Стараешься тут, а Салодухин козлит.
— Не очень-то ты и стараешься.- Сказал физрук.
— Да и ладно!
— Саша, стой, куда? Еще 20 минут, — Сидякин посмотрел на ребят очень строго. — А ну, работайте!
— Часы у вас отстают. Пошли, Сань, пошли, ничему он нас не научит.
Салодухин посмотрел заискивающе на своего верного дружка, выпрашивая тем самым прощение за нарушение правил. - Сколько хожу, и он меня скакать заставляет. Нет, чтобы драться научил.
— Драться надо только за правду! А здесь спорт.- Крикнул вслед физрук.
— А откуда вы знаете, что есть правда?
- Эх,ребята !- физрук пытался догнать детей.-
Вот нет в вас пространства для внутренней свободы и боксировать вы быстро так не научитесь.
— Внутренняя свобода — это когда живот с голодухи не болит,а он у Вас не болит, — отрезал Салодухин и выбежал из зала.
— А ты, Сашка, какой же из тебя боксер, если ты боишься ударить, на ринге - Салодухин - твой противник, а не друг! Врежь ему,хоть раз как следует врежь!
Ну давай ,потренируйся на мне...
Закрылся правой . Удар левой, левой, резче...так...
2.
Раздевалка. Салодухин открыл металлический шкафчик. Вытащил из банки окурок. Закурил. Затем вытащил батон хлеба, несколько консервных банок, брикеты с киселем. Озираясь на дверь, попытался завернуть продукты в полотенце. Не получилось. Открыл соседний шкаф. Переложил все туда. Секунду помявшись, вытащил буханку хлеба и положил за пазуху, две банки консервов распихал по карманам широких не по размеру брюк, которые держались истертом ремне..
У главного корпуса собралась толпа воспитанников. Директор нервно расхаживал рядом. Салодухин, увидев директора, быстро затушил окурок, спрятал в карман, поглаживающими движениями проверил, не выпирает ли хлеб из-под рубашки. Подошел, но не ближе 3 метров и наблюдал картину.
— Почему,— возмущались ребята,- почему в столовую назначают одних и тех же!
— А я всегда говорил: нужно по алфавиту назначать, — откликнулся директор.
— Да нас за людей не считают!
— Да-да, — подхватил Салодухин. — Назначают тут всяких, а потом жратва пропадает!
Он сказал и пошел вялой походкой за корпус.
— А я вот всегда говорил: нужно проверенных людей назначать.- Возмущалась девочка в очках с толстыми стеклами, худая как жердь, но с виду умница и отличница.
Властной походкой подошла воспитатель Алексеева.
— Так, что тут у вас такое?
— Это разве жратва? Одни макароны и перловка! Мы что, в концлагере?
— Тихо... Молчать... Сами у себя крадете. Тюрьма по вам плачет. Расходитесь-расходитесь. И скажите спасибо своим друзьям.3.
Салодухин стоял в небольшом сквере, куда выходили запасные ворота детдома. Пожилой мужчина сидел на скамейке и задумчиво смотрел на шахматную доску, которая лежала перед ним. Мимо пробежал молодой человек в спортивном костюме, на ходу проделывая гимнастические упражнения. Навстречу ему торопливо шла старуха с авоськой .
— Что, что у тебя там сегодня?- спросила у Салодухина старуха.
— Сегодня только две банки лосося.
— Покажи!Срок годности где? да он просрочен!
Салодухин начал торговаться:
— Ничего он не просрочен.
— Ладно, давай.
Старуха взяла банки, поспешно положили в сумку, так же торопливо вытащили оттуда пачку сигарет.
— Ух ты, — не смог сдержать восхищения Салодухин.- "Золотая ява" - мечта поэта...
Она заметила бугор по рубашкой мальчишки.
- А у тебя там что ещё?
Салодухин вытащил из-за пазухи буханку хлеба, протянул старухе.
— Ты что? мне это не надо, я каждый день свежий покупаю, - сказала строго старуха и быстрыми шагами пошла прочь.
Салодухин отщипнул хлеб, задумчиво постоял и принялся его аппетитно жевать.
4.
В столовой детдома. Александр стоял у раковин и мыл посуду. Аккуратно ставил тарелки. Повар, пожилая женщина, взяла нож, разделочную доску, направилась к большому холодильнику, но остановилась и положила доску и нож на полку.
— Скоро тухлую рыбу есть будете, воры бестыжие. - Делать для вас ничего не хочется.
Вошел парень лет 14, направился к Александру.
— Там тебя к директору вызывают.
— Ничего, не барин, подождет, — откликнулась повариха. Саня - дежурный.Пусть вот домоет посуду.
— Зачем к директору? — спросил Александр.
— Воспитатели вроде по шкафам шмонали... Ну и шухер навели, иди, сам узнаешь , там такие предъявы...!
— И что?
— Что-что. Колонией пахнет! Сами небось тут тащат все по домам, а мы виноваты, - шептал парень.
Ворвалась воспитатель Алексеева.
— Домоешь посуду — бегом к директору.
— Но у меня тренировки.
— Тренировки? Тренировки у него... Воровать тренируешься? у своих же... в колонию для несовершеннолетних захотел? Я тебе устрою, — и зачем-то взяв разделочную доску и нож, она вышла.
Александр продолжил мыть посуду: теперь он относился к этому занятию небрежно, со злостью ставил одну тарелку на другую.
5.
Во дворе детского дома-интерната воспитанники собирали срезанные с деревьев ветки. Один лишь Салодухин вальяжно сидел на лавке и ничего не делал.
Подбежал тренер Сидякин
— Где Сашка?
— Не знаю.
— Как "не знаю"? Вы же вместе постоянно.
— Кто? Мы?
— Да, вы с Сашкой. А ты чего не работаешь?
— Заболел.
— Все твои болезни от головы.
— Простыл я ,температура .
— А почему простыл? Без рубашки бегал? ДУЙ к врачихе.
Сидякин развернулся и, хромая, пошел прочь.
К завалу веток подошли несколько ребят, тоже детдомовцы,один из них вытащил спрятанную среди веток банку с окурками. Салодухин демонстративно вытащил пачку "Явы", достал сигарету, откусил и сплюнул фильтр, блаженно затянулся.
— Чего он приходил?
— Сашку искал... Вот уж про кого бы не подумал, чтоб Саня и воровал.
— Сегодня ему устроят.... Угости сигаретой-то.
— А ты спляши.
— Ну, — слегка толкнул Салодухин одного из воспитанников.
— Ну, угости, Сало, хватит ломаться.
— Мал еще.
Подошел парень в сопртивном костюме.
— А что это там?
— Где там?
— Вот тут. Смотрите, что есть у Сала?
Из-под рубашки выпала надкусанная буханка хлеба.
Ребята вплотную обступили Салодухина.
— А ну подыми... и жри.
— Я ?Я не хочу.
— Жри, собака.
Один из них ударил Салодухина по лицу — сигарета вылетела. Младший из ребят, подпрыгивая, кричал:
— Дайте хлебушка мне. Дайте...
Кто-то отломил кусок хлеба и кинул в просящего.
— На ,жри, дохляк.
Мальчик жадно набросился на хлеб. Салодухин под пристальными взглядами, давясь, запихивал хлебную мякоть в рот.
— Пошли, ребята, отсюда. А ты.. ещё увидим,узнаешь.
Мальчик - дохляк прожевал хлеб, заметив тлеющую сигарету, выбитую у Салодухина, поднял ее, неуклюже затушил и сунул в карман, побежал за остальными.
— Подождите..я сейчас все расскажу, правда, - Кричал с полным ртом Салодухин.
а потом отвернулся к дереву, его рвало.
6.
Снова кабинет директора.В кабинете Собрание, осуждают поведение Алесандра.Радио все так же было включено на всю катушку. Передают новости дня, о достижениях нашей страны в деле построения коммунизма. На стенах среди портретов членов политбюро КПСС во главе с Брежневым , старых плакатов членов политбюро красовался портрет лидера компартии Кубы Фиделя Кастро, личной симпатии Директора.
Директор нервно расхаживал перед стеной с портретами. Сидякин молча стоял у двери.
— И это гордость нашего детдома, спортсмен! — возмущалась Алексеева перекрикивая приемник.
— Да...да, Фидель бы им задал жару, — бормотал директор.
Закипела вода в стакане с кипятильником. Директор насыпал в стакан чаю. И поставил стакан в аккурат на круглый коричневый отпечаток на столе.
— Спасибо, что-то не хочется, — ответила Алексеева, - выключите , наконец , свой репродуктор, тут важный вопрос решаем.
— Ну... как знаете, — директор взял стакан и отпил и пошел выключать радио.
— Ну, что делать будем?-Снова спросила Алексеева
— Да. Недовоспитали, — подал голос Сидякин.
— А тут еще это чемпионат... что я им скажу,организаторам, мы уже заявлены.... Они же не поймут нас, - засуетился директор, - меня каждый день на ковер, "где твоё участие в построении коммунистического будущего".
— Найдем, что сказать, — отрезала Алексеева. — И чего тебе, Александр, не живется? Зачем воруешь?
— Я не ворую.
— Я думаю, для начала простим, — сказал директор, — а ты подумаешь над своим поведением. Правда? — диерктор посмотрел на Александрапо-отечески добро, а потом нахмурился для вида. — Только обещай ... это не повторится.
Директор умоляюще посмотрел на Сидякина, чтоб тот поддержал.
— Парень он не плохой...но удар пока держит,-подал голос физрук как -то невпопад.
— Простить хотите? — возмутилась Алексеева.
— Ну, не в карцер же его сажать, когда такие соревнования на носу.
— А кто сказал, что он на них вообще поедет... Где остальные консервные банки, признавайся!
— Не знаю.
Алексеева была вне себя:
— А кто знает?
— Послушай, но если это сделал не ты, не молчи — директор нервничал. — Зинаида Николаевна, Вы же понимаете, что значат для нас эти соревнования?
— Нет, куда мне... Я всего лишь воспитатель, а не директор. Но я здесь за многих и многое отвечаю! Весь интернат теперь останется на месяц без консервов по чьей-то милости!Итак не блещем...
— Давайте так, вы воспитатель, вот и воспитывайте! Но соревнования нельзя срывать. А ты, Саша, держи удар, как тебе говорят старшие, а не воруй.
- Я и не ворую!
— Но если не ты брал, то кто тебе в шкаф шпроты подсунул?- Снова спрашивала Алексеева.
— Не знаю.
— А ты узнай, скажешь потом нам.- Возмущалась не слыша никого Алексеева. - И пока этого не сделаешь, никаких разговоров о соревнованиях быть не может. Все! Можешь идти.
А Вы, товарищ директор, вы меня простите, конечно педагог заслуженный, но ваш либерализм и попустительтво- я удивляюсь!
7.
Около кабинета директора стояли завхоз и Масяев, ждали когда закончится совещание.
— Значит, стоишь как все, улыбаешься, воротник подыми, — учил завхоз.
— А зачем?
Завхоз указал на торчащую из пальто соломинку.
— А-а... слушай... А я ее не достаю, — пытался ухватить соломинку губами Масяев.
— Сейчас, — поправил соломинку завхоз. — Вот.
— Проверь, бутылки не выпирает?
— Нормально... Главное, на демонстрации слиться с общим потоком, маршировать в ногу и транспорант полегче взять.
Дверь кабинета открылась. Вышла Алексеева. За ней вылетел — директор. Увидев привычный дуэт, он обогоняя воспитателя Алексееву зашипел:.
— Уберите-уберите. Не видите? — он кивнул на Алексееву. - Ну, как дети. Другого места своим шалостям найти не могут.
8.
Александр и Салодухин сидели на крыше главного корпуса. Смотрели, как дворник выкидывает остатки хлеба из столовой в мусорный бак.
— И что, стучать будешь? — спросил Салодухин.
— На кого?
— Ну а если бы и было на кого, стал бы?
— Не знаю.
— А что, если мы с ним сами разберемся.
— С кем?
— Да, знаю я с кем.
— Знаешь откуда?
— Слухи ходят.
— И кто?
— Пошли...нас ждут.
9.
Александр и Салодухин стояли в окружении 10-ти человек. Из толпы вышел парень, подошел вплотную к Александру.
— Говорят, а раз говорят, так оно и есть, ты у нас герой.
— Да врежь ты ему ,— подстрекал Салодухин Сашку..
— Верни,что взял ,— сжал кулак парень, замахнулся, но ударить не смог.
— Не верну, не могу, все съел уже. Видишь, какой я толстый стал.
— Да что ты не видишь, он рисуется перед тобой.Врежь ему!Пусть колется, если не он.
— У меня ножик есть, - сказал Сашка, отвлекая внимание ребят- Кому подарить?
— Да кому он нужен! Вот если бы ты мне часы физрука предложил, тогда...тебя простим.
— Что? Спорим !Достану... Если выиграю соревнования, он обещал мне их подарить...
— Ну это еще когда будет. И будет ли вообще, — парень развернулся и пошел прочь.
— Стой... Достану, — окликнул его Александр.
— Когда?
— Завтра.
— Вот завтра и будем говорить.
Александр и Салодухин остались вдвоем.
— Ты подумал, чего сказал?
— Подумал, — ответил Александр.- Достану.
— Как, если он постоянно их на руке носит?
— Значит, с рукой достану...Должен.
- Чего должен? - не понял Салодухин.
- Удар держать надо.
10.
В полутьме Александр проник в зал через окно. Услышав шаги, спрятался за маты. Щелкнул выключатель в небольшой каморке, дверь которой выходила в спортзал. Послышался шум воды.
Саша напрягся и зашептал:
— Ну, выйди оттуда. Выйди.
Александр подошел поближе. Сидякин сидел за столом. Смотрел, как заваривается чай. Часы были на руке.
— Черт, — прошептал Александр, попятился назад. Подтянулся на подоконнике, но, не рассчитав сил, с шумом упал на пол. Из каморки раздался шум битого стекла.
— Кто там?
Но Александр уже спрятался за маты. Сидякин собрал осколки разбитого стекла. Посмотрел на рукав рубашки. Снял часы, вытер их и положил на стол. Прошел в дальнюю комнату, на ходу снимая рубашку.
Александр быстро зашел в каморку, схватил часы... И вдруг они затрещали — это сработал заведенный механизм будильника. Чертыхаясь, выбежал Сидякин. Увидел Александра.
— Ты? что тут делаешь?
— Я!
Тренер увидел часы в его руках.
— На часы позарился. А я-то думал, все, что говорят о тебе, — ложь. Воспитали химеру на свою голову.
Александр замахнулся на тренера.
— Ну, ударь. Слабо? Всегда знал, что ты жалкий трус. Били тебя, били, и все толку нет. Мало били. Не воспитали.
Александр замахнулся еще раз.
— Ну, давай же. Давай! — вплотную подошел Сидякин.
Но вместо удара Александр бросил часы на стол и выбежал.
Александр маниакально ходил "туда-сюда" вдоль забора. Остановился, схватился за голову. За забором сидели три молодых человека и две девушки.
— Ой, смотрите... — завопил один из них. — Иди спать.
— У вас сигареты есть? — спросил Александр.
— Может, тебе еще за выпивкой сгонять. Иди спать.
Александр быстро перелез через забор. Направился к ним.
— Чего тебе? Иди отсюда. Пока мы тебя не отмутузили.
Александр узнал высокого, сутулого парня. Он не сильно изменился, разве что отрастил усы. Александр улыбнулся и с размаху нанес ему удар. Парень упал. За ним на землю последовал второй. Девушки и третий парень побежали. Александр побежал было вслед, но
— Стоп... Стоп,— услышал он. Сидякин, хромая, бежал к воротам. — Переодеваться и быстро в спортзал.
Александр переодевался в раздевалке. Сидякин со спокойным видом стоял в дверях. Сняв и засунув одежду в шкаф, Александр с остервенением хлопнул дверью. Дверь не закрылась. Хлопнул еще — от удара открылась дверь соседнего шкафа, упала задняя перегородка. Оттуда вывалились консервы, упаковки, брикеты с гороховым супом.
Директор нервно расхаживал по узкому коридору возле раздевалки. Открылась дверь. Вышли Александр и Сидякин.
— Ну? ...Ну? — твердил директор.
— Что ну?
— Ну как...вообще...бодрость духа?
— Да все нормально.
Они пошли по коридору, начали подниматься по лестнице в спортзал.
— Ты...Ты Александр...не подведи ,— не унимался директор. — Я вот... видишь, ради такого случая парадный костюм надел... так... на счастье.
Бой шел стремительно. При каждой атаке Александра директор хватался за плечо невозмутимо сидящей Алексеевой.
— А видели... видели... не зря мы все-таки...
Когда же атака переходила к противнику, он жмурился.
— Что он делает... Что себе позволяет... Это что, кровь? Да он нам пацана убьет... Спорт... называется... Изверг!
— Да успокойтесь вы...
— Да... да... извините, — и тут же все повторялось вновь. И так, пока не закончился бой.
Александр сидел на скамейке в раздевалке. По разные стороны — директор и Сидякин.
— Я и не думал ,что это будет так легко, — сказал Александр.
— Только не зазнайся... удар левой почти не использовал... Еще много работать нужно. Бокс дело серьезное.
— Да ладно тебе человека запугивать, — возмущался директор.- Нечего нам праздник портить.
В раздевалку зашел мужчина, подошел к Сидякину.
— Твой?
— Наш, — вмешался директор.
— Удар левой, конечно, никуда не годится ...Но... в целом. Хороший боксер. Не ожидал, что сможешь подготовить себе смену! Ладно, — он козырнул Александру. — Еще увидимся.
— Чего он хотел, — встревожился директор.
— Видимо, тебя, Александр, решил себе забрать.
— Тренер... что ли?
— Да, — грустно ответил Сидякин.Вместе учились. Он тренер юношеской сборной, а я здесь.
— Нет... нет... — запротестовал директор, — что наше, мы того , не отдадим.
— Если распоряжение поступит — делать будет нечего.
— Какая чушь. Какое распоряжение.
— От Измайлова.
— От кого?
— Друзья они большие с главным тренером сборной Измайловым. Бойцов ищут по всем школам и интернатам.
Во двор детского дома въехала двадцать первая Волга, из нее вышел мужчина, направился в спортзал. Видимо, после победы Александра популярность бокса среди воспитанников возросла, теперь в зале было многолюдно. Однако большинство не столь занимались, сколько дурачились.
Сидякин и мужчина сидели в каморке. Сидякин смотрел на лежащий перед ним лист бумаги; отчетливо виднелась печать.
— А если я откажусь?
— Не валяй дурака... Прикроют твою лавочку...Все равно готовишь шутов...Пропадет он у тебя.
— Да я вам прикрою!
— Ну это не тебе решать, — спокойно, невозмутимо говорил мужчина.
— А если откажется Александр?
— Да что он понимает. От таких предложений не отказываются.
— Я хочу из него сделать человека.
— Хм... Человека...Брось свои бредни... Я буду делать из него чемпиона... Зови его... Зови...
Секунду поколебавшись, Сидякин подошел к двери.
— Александр... Александр...Иди сюда.
Подошел Александр.
— Вот это Сергей Петрович , твой тренер.
Тренер подошел к Александру.
— Что это у тебя за форма, — подойдя к своей сумке, вытащил спортивный костюм с иностранным логотипом, — вот.... для начала одень это.
Сидякин презрительно посмотрел на спортивный костюм.
— Тренироваться теперь будешь у него. Разумеется, это не освобождает тебя от прочих занятий.
— Освобождает-освобождает. О других занятиях и не думай. Теперь главное для тебя — это бокс.
— Возвращаться с тренировок ты обязан не позже...
— Возвращаться он будет, когда я отпущу, — перебил тренер Синяков.
Проходя по спортзалу, он приостановился и стал наблюдать за спаррингом.
— Ну что ты... наступи ему на ногу, — заорал он.
— Но это запрещено, — возразил парень.
— Ты в ближнем бое... делай вид, что наносишь удар локтем, затем правой бей. И наступи на ногу. Судья не заметит. Это старо как мир.
— А наш тренер говорит, что все должно быть по правде.
— Дурак твой тренер, — и направился к выходу.
Из каморки вышел Сидякин и Александр в новом костюме. Все замерли, смотря на костюм.
— Ну что встали? Работаем. (К Александру) — Не советую я тебе с ним серьезно связываться. В боксе легких путей не бывает. Нужно много работать. И сними этот костюм.
— Но...
— Вот у него на тренировках и одевай. А у нас не надо выделяться .
Как-то изменилось после всех этих событий отношение к Александру среди воспитанников. Не то, чтоб оно стало недоброжелательным, скорее, его можно охарактеризовать как молчаливая ненависть. Они из - под лобья смотрели на Александра, когда сидели в небольшом кабинете, где проходили занятия по производственной практике. Многозначительно , осуждающе переглядываясь между собой, когда Александр стоял за верстаком, пытаясь заточить болванку. Получалось это у него из рук вон плохо. Подошла мастер, молча повертела болванку в руках, вздохнула, покачала головой. Стоящий рядом воспитанник посмотрел на болванку, спросил:
— Хм, зачем тогда на токаря пошел, если не способен?
— А что, есть альтернатива?
— Ну...в сборщики... Там большого ума не нужно.
Мастер отошла к окну, стоя спиной к ученикам, пересчитывала мелочь.
— Саша, опять у тебя брак., я вчера сына в армию проводила, а ты мне тут нервы трепете !что ты там её подпираешь, иди стружки собирай... Миша, отойди от стенки... Да, еще год-два и вам тоже - собирать чемоданчик...
— Наталья Сергеевна, мне на тренировку надо...
— На тренировку? думаешь, спортсменом будешь. Нет. Как все на завод пойдешь. Работать надо, а не ерундой заниматься.
— Бокс - не ерунда.
— Ты поговори мне... Работать как все... Как бабки ваши, как дедки.... И не строй умную рожу... Терпеть этого не могу.
— Ну вас к черту, — неожиданно для всех сказал Александр и направился к выходу.
Александр стоял в кабинете директора.
— Не могу я освободить тебя от производства. Вот если бы ты опять...в команду . К нам...А?
— Это невозможно.
— Ладно, — резко хлопнул он папкой по столу, — иди. Возвращайся-возвращайся...
— Никто от такого не отказывается.
— Никто... Никто, значит никто. Значит, иди работать. Как все.
Александр развернулся и направился к двери, остановился.
— Вы же знаете, что все равно будет по-моему, — сказал он и вышел.
В дверях он наткнулся на завхоза и Масяева, те прошли в кабинет.
— Мы, Иваныч, к тебе, — вытащили бутылку, — Сам понимаешь, больше негде.
— Налейте тогда и мне.
— С чего это вдруг? Ты ж не пьешь. Иваныч, стряслось что ль чего?
— Во видели? приходил... Чемпион. Обязаны мы ему...он нас предал, а мы обязаны.
В кабинете производственной практики Александр стоял у станка.
— Ну что...умник...добился?под углом точи, под углом, — отчитывала его мастер, — что ты как не знаю что.... В чем у тебя халат? А ну повернись, чтоб все тебя видели. Полюбуйтесь на эту свинью... Ничего не умеет делать. Только халаты рвет.
Все засмеялись.
— А теперь отвернись, чтоб я тебя не видела. Станок не включай. Так стой.
Спортивный зал, в котором тренировался Александр, был в пять раз больше детдомовского. Нанося удары по боксерской груше, Александр остановился. Вытер перчаткой лоб.
— Да что с тобой, — возмутился тренер Синяков.
— Двигаешься как черепаха... Левая рука у тебя вообще висит.
— Сергей Петрович, вы не могли бы использовать свое влияние, чтобы освободить меня от производственной практики.
— Вот это ты заявил. Вот это я понимаю. Молодец, быстро учишься. Не то, что твой Сидякин...шут гороховый.
— Вы не подумайте...
— Да все в порядке... Кстати, ты не против сегодня опоздать с тренировки?
— зачем?
— Хочу свозить тебя кое-куда.
Это была довольно роскошно обставленная квартира. Александр неуверенно стоял в дверях.
— Заходи-заходи, — командовал Синяков.
— Заходите, молодой человек, чего в дверях стоять. Ну... Это и есть твой талант? — спрашивала женщина лет 50-ти, открывшая им дверь.
— Он самый.
— Ну вы проходите, проходите, чего стоять.
Александр сидел за столом, держался он скованно; изредка поглядывал на включенный телевизор. Кроме него, Синякова и открывшей им дверь женщины за столом сидели еще мужчина и девушка.
— Петя так всегда, задерживается; хоть бы позвонил, предупредил... как всегда.
— Вот Даша, — язвительно заметил Синяков девушке. — Не выходи замуж за партийного секретаря. Всю жизнь будешь мучиться.
— Рановато ей об этом думать. Вы ешьте, молодой человек, ешьте.
— Ему вес держать надо.
Даша смущенно уткнулась в тарелку, также сидел и Александр.
— Ну, молодой человек, — оживился мужчина. — Расскажите нам что-нибудь. Как вас занесло в бокс?
— Я...
— Не важно, как занесло, важно, куда вынесет, — сказал Сидяков. — Слово даю. На чемпионат в Америку он поедет.
— А как же Паша? — забеспокоилась женщина.
— Паша... что мне Паша, я и так тащил его.
— Но ты же обещал. Отцу его обещал.
— Я не Бог, чудес не творю. Если б он хоть показывался на тренировках.
— Как же, — вмешался мужчина. — Он только и делает, что у нас сидит, — и посмотрел на Дашу.
Та совсем склонила голову над тарелкой.
— Вот что, Даша, пойди, покажи молодому человеку коллекцию бабочек.
— Так он же ее уже видел.
— А ты еще раз покажи! И выключи ты этот телевизор.
Даша зло посмотрела на женщину. Александр неловко встал из-за стола. Они вышли. Мужчина молча вышел за ними.
— Ты что вытворяешь! — накинулась женщина на Синякова. — Знаешь же, Петя будет недоволен. Правда, неизвестно кого... Паша хоть и лентяй, но свой.
— Раньше надо было думать.
— Но не может он тебе квартиру выбить. Не может. Как ты теперь ему в глаза смотреть будешь?
— Так же, как и он мне. Да и то, недолго. Мне бы только границу пересечь.
— Что ты такое говоришь?
— Вы, Татьяна, не понимаете. Александр — парень сам по себе.
— Мстишь, мне мстишь. А не боишься, что я расскажу...
— Не расскажете.
Вошел мужчина.
— Там ваш боец рубашку порвал.
— Обо что? Вот любишь ты, Сереж, мне гадости подсовывать.
Александр стоял около шкафа.
— Сейчас... Снимай...
— Можно зашить.
— Снимай. Зашить. Господи, ну нельзя же в этом ходить. Даша. Даша. Посмотри, где белая рубашка? Я думаю, в самый раз будет. Даша, помоги. Да не бойся ты, она тебя не съест. Это мне наказание.
Даша демонстративно вышла.
Направляясь к выходу, Александр украдкой прошел на кухню. Стащил два пирожка, засунул их в карманы.
Двор детдома. Ребята играли в футбол. Вошел Александр в новой рубашке.
— Лови, Сань... Что, нас уже за своих не принимаешь? Включайся в игру, — и парень ударил по мячу.
Грязный мяч попал по рубашке, отскочил. Александр отправил его к воротам. Тут же, хотя стратегически это было неоправданно, другой парень ударил по мячу в сторону Александра. Мяч снова оставил грязный след на рубашке.
Александр сидел на кровати, пытался отчистить грязь. Вошел молодой человек.
— А ты что, не мог ее снять?
— Как снять?
— Перед тем, как войти. И откуда она у тебя?
— Подарили.
Александр достал пирожок.
— Хочешь?
— Давай.
Но, надкусив его, молодой человек скорчил рожу.
— Фу, такая гадость.
Кинул надкусанный пирожок на пол и вышел прочь.
Александр вместе с другими воспитанниками сидел в небольшом актовом зале. Директор стоял у стола, на котором лежали свертки из серой бумаги.
— Поздравляю вас с очередной годовщиной Октябрьской революции... Ну, — азартно захлопал директор. — Ну!
Ребята нехотя, вяло зааплодировали.
— Сегодня у нас не просто праздник. Сегодня мы дарим вам подарки.
Выходили воспитанники, директор пожимал им руки и давал свертки.
— Поздравляю... Поздравляю... Поздравляю...
Несмотря на то, что на улице было холодно, пьяный завхоз стоял во дворе в одних трусах.
— Вот смотрите на меня, смотрите, — поглаживая грудь, обращался он к ребятам из младшей группы, которые обступили его, ожидая очередных приколов, на которые был силен завхоз — Видали, видали, у ваших девчонок небось уже такие же...
- Во, дурак...,- смеялись дети, но не расходились.-Дядь, а штаны слабо снять?
- Штаны? Штаны слабо! Вон директор идешь, кыш отсюда!
Александр тоже это наблюдал, а когда навстречу, воровато пряча в карман бутылку, попался директор, он свернул в кусты. Противно было смотреть , скорее бы отсюда уйти!
Александр сидит на бордюре перед 9-и этажным домом. В руках он держит мороженое. Смотрел на окно ,где жила Даша. Открылась дверь. Даша вышла в сопровождении высокого парня. Медленно, как будто устало, Александр начал разворачивать фольгу. Парочка села на мотоцикл. Загрохотал мотор. Мотоцикл исчез за облаком выхлопных газов. Быстро съев мороженое, Александр аккуратно сложил фольгу, положил ее себе в карман.
Спортзал спортивной школы олимпийского резерва. Александр нехотя бьет по груше.
— Такое впечатление, что ты не видишь, куда бьешь. О чем мечтаешь? В бою на секунду задумаешься — по морде получишь, — Синяков стоял рядом, придерживая грушу.
— Зачем вы потащили меня к этим Измайловым?
— А что? Что за вопросы? Давай работай!
Мотоцикл остановился на пустынной улице. Паша, то самый высокий молодой человек, вышедший с Дашей из её подъезда, бережно стал протирать фару.
— В Америке первым делом куплю себе мотоцикл. Знаешь... эти Американские...это очень классно!
— А если не попадешь в эту свою Америку?
— Как это нет? Твой отец говорил с этим, как его?
— Александром?
— Да, Александром.
— Нет.
— Странно.
— Чего странно?
— Зачем же он его тогда привел. Я думал, раз в гости, значит, будет ему условия свои выдвигать насчет боя. Знаешь,эти детдомовцы - конфетой помани - сами на ринге лягут.Так что победа моя должна быть.
— Зря ты так.
— Что так? Зачем им Америка? Ну, займет он призовое место, а зачем ему награда поездкой? Не его это фасон. Садись, давай, поехали.
В спортивном зале.
— Хватит! — заорал Синяков. — Уж лучше вообще ничего, чем такая тренировка.
— Не по душе мне все это.
— По душе, не по душе. Какие нежности при нашей бедности. Давай, нам еще на день рождения ехать.
— Какой день рождения?
— Не знаю.
— Я не поеду. Мне тренироваться надо.
— Ну и дурак.
В спортивном зале детдома тренировалось всего четыре человека. физрук Сидякин стоял с одним из них, что-то объясняя.
Александр просунулся через окно, присел на подоконнике.
— А я вижу, у вас новый чемпион.
Сидякин не обращал на него внимания. Александр спрыгнул в зал, подошел к тренеру.
— Мне бы с вами поговорить.
— О чем, левой, Тимур, левой, о чем говорить? Ты теперь у Сергея Петровича. Не так остро , Тимур, быстро выдохнешься. Сидякин подошел к другому боксеру; Александр стал придерживать боксерскую грушу, по которой бил Тимур.
— Слушай, — вдруг спросил он у Тимура. — А ты никогда не думал, что есть вещи поважнее бокса?
— О чем ты?
— Ну что не все сводится к боксу.
Тимур остановился.
— Как это не все… Ну да… Есть еще борьба, но…
— Да я не об этом.
— Тимур, работаем, — раздался голос Сидякина. — Александр, шел бы ты отсюда, не мешал. Чего мы тебе…
— Он борьбой заинтересовался, — крикнул Тимур.
— С чего это?
— Уж и поинтересоваться нельзя, — ответил Александр и вылез через окно на улицу.
В просторной квартире собрались люди: это были взрослые мужчины и женщины; они с мрачным видом стояли по два-три человека. В дальнем углу, в кресле сидела Даша, на подлокотнике сидел Павел, он был слегка пьян.
— Странная публика для дня рождения десятилетней девочки, — удивился Александр.
— Расслабься… Иди выпей… Сока.- Синяков поздоровался с присутствующими кивком.
Александр прошел в комнату.
В сторону Синякова полетел мяч.
— Ну будет со мной играть кто-нибудь… — вбежала девочка, за ней шла хозяйка дома - Татьяна.
— Синяков, — закричала девочка, — будешь со мной играть.
Синяков вытащил кепку с иностранным лейблом, неловко, как-то в бок, надел ее на голову девочки.
— Господи, — взмолилась Татьяна. — Зачем ты опять привел этого детдомовца?
— Не любит она тебя — вмешалась девочка. — Синяков, будешь со мной жить?
— Ну как он будет с тобой жить — у тебя в комнате не порядок, все разбросано.
— Так я уберу, прямо сейчас уберусь.
В дверях она столкнулись с Измайловым.
— Что это? — указал тот на шапку.
— Синяков нацепил!
— Сними… это… Что за глупости!
Измайлов подошел к Синякову.
— Чего так редко заходишь?
— Заходит он часто, — вмешалась Татьяна. — Даже слишком.
— Ну показывай своего чемпиона. Мне им все уши прожужжали.
— Чего его показывать… Поговорить надо.
— Ну и чего ты мне такого хочешь сказать?
— Так… просто…
— Не верю… Ко мне просто так не приходят.
Александр сидел в кресле со стаканом сока в руках.
— Что ты на меня уставился, — спросил и гостя Паша,который был здесь своим парнем.
— Понравился ты мне, — равнодушно ответил Александр.
— Что ты сказал?
— Понравился, говорю.
— Повтори.
— Ну что мне трижды одно и то же повторять?
Паша покачиваясь подошел. Александр встал.
— Паша, не надо, — умоляла его Даша.
Тот оттолкнул его. Очки слетели с нее, упали на пол.
— Не нужна мне твоя забота.
Павел замахнулся. Не зная, куда деть стакан с соком, Александр протянул его Даше.
— На… возьми.
Паша ударил. Удар пролетел мимо. Вслед за кулаком полетел и Паша. Завалился на пол. Встал. Опять замахнулся.
Паша опять ударил, и опять упал. Вошел Синяков.
— Ну что, мужик,как кулак? А тебя, Сань, нельзя и на минуту оставить. Чего он на тебя взъелся?
— Сказал ему, что он мне понравился.
— Да, — Синяков повернул к себе разбитое лицо Паши.— Красавец!
— Сергей Петрович, — чуть ли не плакал Паша. — Зачем вы так…
Александр посмотрел на пятно от сока на рубашке, незаметно для остальных вытащил из кармана фольгу, потер пятно.
Даша наклонилась над Павлом.
— Отстань ты от меня, — оттолкнул ее он. Я сам.
Александр и Синяков сидели на кухне.
— Ну что… я гляжу, ты освоился.
— Не очень.
— Не очень? Привыкай, привыкнешь!
Даша взяла со стола оставленный Александром стакан и понесла его на кухню. Около двери остановилась. Стала прислушиваться к разговору Синякова.
— А Пашка-то взаправду дурак. Так что поздравляю.
— С чем?
— Только что этот альфонс окончательно упустил свой шанс.
— Как это?
— Как? Как? Вот так! Для чего, думаешь, этот Паша тут торчит?
— Даша…
— Ага. Нужна она ему…
— Тогда зачем?
— Решающие поединки происходят за рингом.
— Не нравится мне это… Сергей Петрович, вы не поймите не… Но я…
— Что, в отступной? Ну и дурак. А я за тебя только что бился.
— Я не просил. Я ухожу.
— Ну и отлично. Тогда в Америку поедешь не ты…
— Ну и пусть.
— … А Паша.
— Почему он?
— Да потому, что он и есть твой соперник. Уйдешь — найдут замену.
В кухню ворвалась девочка, за ней, пытаясь ее остановить, Татьяна.
— Синяков. Я в комнате убрала. Можешь идти жить.
— Но как я там буду жить, у тебя всего одна кровать?
— А мы из гостиной диван принесем.
— Да не могу я с тобой жить… Курю я.
— Куришь? Да, это проблема… А знаешь, что Синяков… Откроешь окно и… кури.
К дому Даши на мотоцикле подъехал Павел. Посмотрел на окно. Зашел в подъезд. Неуверенно позвонил. Дверь приоткрылась.
— Какого черта ты здесь делаешь? Я не хочу тебя видеть.
Дверь захлопнулась. Павел позвонил снова.
— Пожалуйста, впусти меня. Это очень важно.
— Уходи, — из-за двери кричала Даша. — Я сейчас милицию вызову.
Павел начал спускаться по лестнице. Остановился. И, взбежав вверх, вышиб дверь. Фрагменты деревянной двери разлетелись по коридору.
— Даша! Ты должна мне помочь. Я же не для себя стараюсь… Для нас… Ты же видела его… Он в отличной форме, разнесет меня на ринге.
— И правильно, надеюсь, он переломает тебе руки-ноги и твою дурную голову. Хватит !
Она стояла в дальнем углу, занеся над головой статуэтку.
— Не дури. Это фарфор. Кучу денег стоит.
— Это гипс. Хочешь проверить?
Даша кинула статуэтку в Павла. Светильник над его головой разбился. Он схватил ее за руки. Опрокинул на пол. Завязалась борьба. Которая плавно перешла в объятия. Паша снял с нее очки… отложил в сторону.
— Что здесь происходит?, — раздался голос.
На пороге стоял Измайлов.
— Петр Николаевич, — вскочил, оттолкнув Дашу, Павел. — Я все объясню.
— Да уж объяснишь… Еще как объяснишь… Вон отсюда.
— Петр Николаевич… почему вы одобрили этого детдомовца… вы же обещали, что противник будет слабым… Вы должны мне помочь.
— Должен?… Ну, подлец, — он схватил Павла за руку, пытаясь вышвырнуть его с лестницы. — Я тебе устрою Америку. Я тебе такое устрою.
Но Павел оттолкнул его.
— Не пугайте, и не таких видел… Вы… Вы… Пожалеете еще… И начал спускаться вниз.
— Приютили мерзавца. Даша, ты мне можешь объяснить, что здесь происходит?
Даша плачет и убегает из комнаты.
Александр вошел в раздевалку. Хотел переодеться в новый спортивный костюм, но подумав, отшвырнул его. Одетый в застиранную майку, вошел в спортзал. Направился к физруку Сидякину. Молча остановился перед ним.
— Александр? Ну что стоишь… давай на ринг. Тимур, поспарингуй…
— Он левша.
— И что?
— Противник мой левша.
— Левша? А почему его до сих пор не переучили, — возмутился Тимур.
— Откуда ты знаешь, — спросил Сидяков. — Ладно, левша, так левша… так… Сань, оборону не держишь… Левшу справа? Не пройдет. Не мощью… а количеством ударов бери. Вот так… дай противнику вымотаться… Сам не особо налягай… Делай вид, что уходишь назад, а сам, сам — вперед… Стоп… Что ты раздраженный?
— Не знаю.
— Раздражение на ринге ведет к потере сил и очков. Давайте снова… атакуй справа, атака слева на левшу не работает… Еще… Стоп… Да что с тобой? Давай снова…
Александр и Тимур сидели в раздевалке. Тимур быстро, словно куда-то спешил, складывал в шкаф форму.
— Послушай, — спросил его Александр. — А у тебя девушка есть?
— У меня бокс есть. Если хочешь в чем-то достичь успеха, то надо выкладываться на все сто, а не отвлекаться на всякую чушь. Не знаю, как бы я жил, если бы не бокс.
— Да-да, конечно, — согласился , улыбаясь , Александр, убирая форму в шкаф. — Слушай, а у тебя штаны какого размера?
— А что?
— Возьми костюм…
— Твой костюм?
— Ну да… Будешь в нем тренироваться… Примерь…
— Нет, сейчас не надо. Примета плохая. Давай завтра… После боя.
На улице рядом с белой двадцать первой Волгой стояли Салодухин и Паша. Салодухин сверкал шрамами на лице и татуировками в виде перстня на среднем пальце правой руки.
— Ключи отдам сегодня. Только не забудь номера свинтить… А то мало ли что…
— Тачка-то твоя?
— Отца… Но смотри, чтоб могила!
— А что тебе, на лоха похож?
— Двести хватит?
— Маловато…
— Сядь, стартони. Хочу посмотреть,что ты за водила.
— Щас ...Что я тебе шут ?Не доверяешь?
— Ладно-ладно. Бой послезавтра в семь. Значит, выйдет он часов в пять-шесть.
— Да понял я… Не доедет он. Это я тебе…зуб даю, - показал приблатненный Салодухин.
Александр бежал на тренировку, имитируя удары. Увидел около спортшколы Дашу. Остановился.
— Что не заходишь, — подошла она к Александру ближе.
— Тренировки, — ответил Александр, оглянулся, сзади него, за забором д, ребята отнимали друг у друга сигарету.
Между ними прошел мальчик, на ходу ел мороженое.
— Зачем вам это?
— Что?
— Бокс ваш.
— Это не объяснить. Хочешь, приходи сегодня на соревнование, увидишь.
— Ты все же будешь? — она было пошла дальше, остановились. — Во сколько?
— В семь.
Александр посмотрел ей вслед, потом сел на скамейку. Подошел Синяков.
— Эх, Александр, даже и не думай.Не твоя эта червовая дама.
— Как? Как не думать?
— Есть метод. Давай вставай. Тренировка еще не закончилась.
Александр и Даша сидели рядом, в спортзале. Начался бой. Лидировал в нем Тимур.
— И что вы все с ума посходили на этом боксе? Как будто в жизни ничего больше нет.
— Это выше жизни… Жизнь скучная , даже мерзкая… А на ринге ты словно паришь.
— Жизнь мерзкая? …И поэтому ты бежишь за помощью к моему отцу?
— Я не бегал к твоему отцу. Мне не нужны никакие связи. Ты лучше смотри за боем.
— Неужели тебя больше ничто не интересует?
— Посмотри… Тимур ведет, он же красив , как Бог, смотри, он возносится над землей. Я бы все сейчас отдал, чтобы оказаться на его месте. Смотри-смотри.
Александр случайно задел ее очки. Они упали. Он поднял их. Осторожно надел на Дашу. Неожиданно раздался крик Сидякина..
— Стоп. Стоп, черти.
На ринг вылетело белое полотенце. Александр вскочил. Подбежал к рингу. Тимур склонился над партнером. Вбежал врач.
— Расступитесь. Носилки сюда. Тимур , все нормально, он пропустил удар. Ты не виноват. Держись, Витёк! Бывает....
У двери приемного покоя стояли Сидякин, Александр и Даша. Дверь открылась. Вышел врач.
— Что? — спросил Сидякин. — Что?
— Отек сильный.
— Он сможет продолжать заниматься? — наивно спросил Александр.
— Какие тренировки! Молитесь, чтоб все обошлось .
Перед входом в детский дом в машине сидел Салодухин. Щурясь, он всматривался в проходящие мимо силуэты.
Александр взбежал по лестнице, позвонил. Открыла Даша.
— Ты?! Что ты здесь делаешь?
— Пойдешь завтра на бой?
— Может, зайдешь?
— Некогда! Еще домой надо забежать. Костюм захватить.
— На минуту.
Александр перешагнул порог.
— Я… я боюсь, — после продолжительного молчания произнесла Даша.
— Чего?
— Вчерашний случай…
— Знаю…
— Может, откажешься?
— Нет. Не могу, — Александр направился к выходу. — Мне надо идти.
— Останься… Не ходи…
— Не могу…
— Это же ужасно, вот так рисковать, получать травмы!
— Нет, не ужасно!
— Ну что тебе не хватает. Тебе, что… здесь… со мной плохо…
— Хорошо. Но мне и там хорошо.
— Ну и катись… Проваливай.
Александр вышел. Даша хлопнула дверью. Нервно расхаживала взад-вперед. Потом нацепила плащ и выбежала на улицу.
Александр быстро шел по скверу к воротам детдома. Остановился. Посмотрел на часы. Развернулся и побежал в обратную сторону.
Синяков нервно расхаживал по раздевалке.
— Где он? Где?
— Мы за ним машину посылали, — ответил ассистент.
— Осталось двадцать минут… Чтоб я больше с этими детдомовцами связался!
В раздевалку вбежал Александр.
— Ну, наконец. Давай. Быстрее.
Александр нервно переодеваться.
— Ты что… бежал?
— Да… Дайте воды.
— Никакой воды. Вот идиот. Дыши глубже. Мы еще не начали, а он уже измотан… Дыши.глубже.
Салодухин сидел в машине. Было уже совсем темно. Редкие силуэты прохожих почти сливались с темнотой. Он включил дальний свет фар, убедился, что в проходной никого нет, потушил их.
В спортзале на скамейке сидел Сидякин. Вбежала Даша.
— Где Александр?
— Он не приходил. Время без десяти.
— Он хотел костюм взять.
— Зачем он ему?
— Отдать хотел Тимуру после боя. Посмотрите!
Сидякин встал.
— Сейчас. Он в раздевалке. Сейчас принесу.
На ринг вышел Паша. Он самодовольно улыбался сидящему в зале Измайлову. Улыбка сменилась на недоумение, когда он увидел, как в зал вошел Александр.
Из раздевалки вышел Сидякин, протянул костюм Даше.
— Вот. Отдашь.
— А вы не пойдете?
— Нет. Не пригласили.
Даша взяла костюм и выбежала из спортзала.
Синяков явно нервничал.
— Если что пойдет не так, — учил он Александра. — Чтобы оттянуть время, делай вид, что перчатки развязались.
Раздался гонг. Начались схватки.
Даша выбежала из ворот детдома. Она была сегодня без очков точно в таком же спортивном костюме , как у Саши, в шапочке, надвинутой на брови, хотела сделать приятный сюрприз. Сал
Салодухин напряженно всматривался в сумерки. Включал , выключал фары. Мелькнул фрагмент спортивного костюма.
— Черт, чуть не упустил — он быстро завел мотор. Нажал на газ. Машина сорвалась с места. Догнав девушку, Салодухин сделал финт и решеткой радиатора Дашу, бежавшую к скверу, удар получился мощный, удар пришелся в бок. Девушку откинуло на два метра в сторону. Машина остановилась. Открылась дверь. Высунулся Салодухин, увидел неподвижно лежащую на боку фигуру, выходить он не стал, испугался, первый раз убил человека. Хлопнул нервно дверью и быстро уехал.
Гонг. Александр прошел в угол.
— Изматывай его, — напутствовал Синяков. — Атакуй слева, толкай правой. Делай вид, что отступаешь. А сам наступай.
Александр его не слушал, он смотрел в зал.
Гонг. Снова начался бой. К сидящему в зале Измайлову подошел человек, что-то сказал, Измайлов поднялся и вышел из зала.
Гонг.
— Что с тобой? Ни скорости, ни красоты и силы удара.
— По очкам мы пока лидируем, — вмешался ассистент.
— Соберись. Не дай ему поднять голову. Это его утомит.
— А где Измайлов?
— Да не думай сейчас о нем… — обратился Синяков к ассистенту.
Гонг, удары, лица зрителей, нагнувшихся над Александром, что-то объясняющий Синяков.
Гонг, удары, атака Паши, гонг, атака Александра.
Гонг, гонг, гонг.
— Какой раунд?, — сбился со счета Александр.
— Десятый. Посмотри, он еле стоит на ногах. Заметил: у него дыры в обороне.
Одиннадцатый раунд едва не закончился для Паши нокаутом. Спас его очередной сигнал гонга.
— Все… Победа наша. Шесть минут продержаться осталось.
Синяков был в восторге, хоть и скрывал за внешним спокойствием.
Подбежал ассистент.
— Ну и где Измайлов?… Почему не смотрит?… Ведь сомневался!
— Петр Николаевич в больнице.
— Где?
— Он позвонил из больницы, Дашу сбило машиной.
Синяков зло посмотрел на ассистента. Не во время он появился со своими новостями. Раздался гонг. Александр слышал разговор, но вышел на ринг. Паша был измотан, покачивался, нанес один удар по воздуху и уже не мог нанести еще, он едва стоял на ногах. Александр замахнулся, но вдруг замер на месте, но не стал наносить удар. Снял перчатки, кинул их в сторону. И направился к выходу.
Публика удивленно ухнула ,неодобрительно закричала.
— Куда! — орал Синяков. — Вернись!
Но Александр его не слышал.
Около двери реанимационного отделения стоял Александр. Из ординаторской вышел Измайлов, за ним следовал врач. Измайлов был в белом халате.
— Молодой человек, вам нельзя здесь находиться. Выйдите.
— Пусть останется, — Измайлов закурил.
— Здесь нельзя, — врач вошел в реанимационное отделение.
Измайлов потушил сигарету. Задумчиво смял ее в руке.
Открылась дверь, вышел врач.
— Ну хорошо, — говорил он кому-то за дверью, посмотрел на Измайлова. — Завтра приходите. Как раз с утра в палату переведем.
— Сегодня!
— Давайте договоримся. Распоряжаться будете на работе. А сейчас ступайте домой. Успокойтесь. Все уже позади, — и врач направился в ординаторскую, остановился, посмотрел на Александра.
— Завтра, молодой человек. Завтра увидите.
Измайлов постоял у двери. Направился к лестнице. Остановился. Посмотрел на Александра.
— Останешься?Мне надо срочно отъехать .
— Да.
— Тогда на, возьми халат.
Александр подошел к окну. Нащупал в кармане фольгу. Вытащил, сложил в самолетик и пустил в приоткрытое окно.
ЧАСТЬ 3. ( синопсис)
РАСКРЫТИЕ ДЕЛА О ПОКУШЕНИИ НА ЖИЗНЬ ДАШИ особого труда не составляло.
Свидетель - тот дед - любитель шахматист, он приметит красивую
машину отца Паши.
А Пашка пропал из Москвы. Он , узнав о Даше, сбегает к родственникам в деревню, так думают все, а на самом деле его
прячет отец,
узнав, что машина, которой воспользовался
самовольно сын, в розыске. Салодухин не снял номера, как договаривались.
Не было в нем профессионализма.
Скорую для Даши вызвал сторож., который возвращался из магазина.
Даша была еще в сознании. Имя ,фамилию и телефон отца она сказала.
Следственной группой районного ОВД
выстраивается цепочка.
Саша- Сидякин - Даша - Саша - Паша . Салодухин - старик - шахматист,
которого опросили на следующий день одним из первых.
СУД НАД САЛОДУХИНЫМ.
- Объявлен приговор - колония для несовершеннолетних сроком на 5 лет.
Эпилог.
Бумажный самолетик летит по воздуху в парке Сокольники. Мальчик лет
трех подпрыгнул, схватил его. Быстрым движением запустил вверх.
Александр тоже подпрыгнул и поймал самолетик.
— Ладно, хватит вам, пошли, — взяла за руку мальчика Даша.
— Успеем…, Даш! Кино начнется только через полчаса, а еще журнал.
Смотри, как ему нравится, лови, заяц!— он направил самолетик мальчику.
— Пошли, пап, я то мама уже сердится.
— У нас еще много времени! Мы еще мороженое купим и на каруселях
покатаемся! - смеялся Саша и взяв под мышки ребенка, закружил его на
бегу.
Мальчик с рук отца запустил по воздуху самолетик. Тот поднялся в небо и
исчез в его голубой чаше.
Титры идут на фоне кинохроники 1980 года.. Новости спорта. Голос
диктора:
- На международной летней юношеской спартакиаде
в состязаниях по боксу в категории среднего веса одержал победу
юный мастер спорта из Москвы - Александр Крылов. Советский союз.
Александр Крылов вместе другими призерами награжден поездкой
в Соединенные штаты Америки в рамках дружественной программы.
- Папа, папа , слышишь! Это про тебя говорят! А я буду летчиком!