(Из цикла "Весь мир - театр")
----------------------------------
Был у нас еще старинный актер – Борис Борисыч Крауклис. Любил театр кукол, ну что ты скажешь? И чего только с ним товарищи-коллеги на спектаклях не делали: то, пока у него обе руки куклой заняты, штаны с него стащат; то огромную поролоновую бочку из «Винни-Пуха» на голову нахлобучат; то нечаянно тяжеленным ухватом из «Колобка» по башке треснут… Ничего не помогает! Пьет, болеет, матерится, - а играет и играет!
Объявили ему как-то выговор, и все из-за его страстного желания играть… Поручили Крауклису небольшую роль Червячка в сказке «Дождик, перестань!» На протяжении всего спектакля главный герой – Мальчик Петя – лупит плохого Дождевого Червяка лопатой, а Червяк на все это – только одно:
«Хулиган!» - кричит, а потом – юрк под землю!
На премьере волнующийся Борис Борисыч так вжился в свой образ, что не желал дожидаться, пока мальчишка прихлопнет его лопатой.
- Хули…! – кричал он, каждый раз, когда Петя заносил над ним лопату, и нырял под ширму.
…- ган! – иногда заканчивал он с другой стороны ширмы. Но чаще не заканчивал. Забывал от волнения. И тогда крамольное «Хули…!» повисало в воздухе.
После премьеры главный режиссер устроил ему разнос. Если передать его слова интеллигентно (а я иначе и не могу), получилось приблизительно следующее:
- Боря, ….мать! Мы…мать…детский театр! В детском театре…мать…материться категорически нельзя! Тем более…мать…на спектакле! Тем более…мать…на премьере! Тем более….мать…когда на эту премьеру начальник отдела культуры приглашен!
В результате Борис Борисычу выговор и объявили. Но он в ответ на это, потягивая пиво и добродушно улыбаясь, только повторил реплику своего Червяка. Причем именно в той редакции, в которой она чаще всего звучала на премьере…
А его знаменитая роль Третьей Лягушки в «Дюймовочке»! Когда единственной репликой Крауклиса была «ква-ква»! Бедняга так хотел играть, что в злополучное «ква-ква» вкладывал миллион эмоций… На последних спектаклях саму Дюймовочку стал переигрывать! В финале сцены «Болото», когда Дюймовочку спасает Мотылек, а все лягушки гонятся за ней, но догнать не могут, бешено квакающего Борис Борисыча просто невозможно было выпихнуть со сцены! Он убегал, потом возвращался, бурно жестикулируя; обиженно квакая, обращался за поддержкой к залу, его опять пинали, он снова возвращался и даже успевал исполнить на авансцене какой-то замысловатый лягушачий танец…
В конце концов на одном из представлений несчастного Крауклиса просто выбросили за кулисы и держали там, пока не погаснет свет, давая сигнал к перемене картины. И тогда в полной темноте по всему театру разнеслось бессмертное:
- Ква-ква, суки, дайте же поиграть, бля!!!! (Я, конечно, как интеллигент, снова смягчаю некоторые слова отчаянного вопля невостребованного великого актера…)
Количество выговоров Борис Борисыча через годик-другой можно было смело заносить в Книгу Гиннеса, но тут он умер.
Много пил, много болел, и как-то, в перерыве между репетициями, зашел в гримерку покурить, затянулся и упал.
На поминках все сначала плакали, а потом, подвыпив, стали вспомииать забавные случаи из театральной жизни Борис Борисыча, и началось веселье. Через пару часов весь коллектив – от директора до дворника - уже дружно хохотал…
А через год, когда дочь Крауклиса приехала из Москвы и попросила показать папину могилу (она не смогла быть на похоронах), сколько ни бродили вместе с ней по кладбищу – так и не вспомнили, где лежит великий невостребованный актер.
Вернулись в театр и напились с горя. Вместе с дочкой.