Он медленно спускался в темные, мрачные подземелья.
Оранжевый отблеск чадящих факелов на сырых гранитных стенах, создавал причудливых чудовищ из его тени, крадущейся за ним по пятам. Его белая сутана легко шуршала по вытертым гранитным ступеням, спирально уводящим в глубь скалы, основанием которой, наверное, служила раскаленная лава ада.
Держа в старческих трясущихся руках гранатовые четки, он полуприкрыв глаза шептал молитвы Богу. Бог мог бы гордиться им, ведь он, он, великий инквизитор, был самым
лучшим, самым ярым его сторонником.
Он ненавидел ночь, темноту, тени. Везде ему чудились алые глаза демонов, жаждущих пожрать его душу.
Он приказал зажечь священные костры по всей Испании. И днем и ночью они горели, очищая души грешников от скверны, заставляя тени отступать. И что бы там не говорили завистники, он любил людей и искренне желал
им добра. Люди слишком сильно погрязли в грехе, и только огонь праведников
мог изгнать дьявола из их заблудших душ. Но прежде, они должны были отречься от дьявола. Ведьмы, ведь именно их избрал своим орудием дьявол, искусив первую из них еще в райских садах Эдема.
Давным давно, он, Великий инквизитор Торквемада, объявил священную войну. Тысячи охотников в черных сутанах, благословенных им лично, рыскали по всей Испании, отлавливая ведьм и после процедуры отречения от дьявола, их сжигали, очищая их души. Все грешники должны быть ему благодарны, ведь он спас их от ада.
Он продолжал спускаться, перебирая четки, уже из пыточных камер доносились крики изгоняемых бесов из душ и было слышно шипение плоти о раскаленную сталь, как
пламя одного из факелов, расширилось и приобрело искаженные очертания некоего гротескного лица. Он вынужденно остановился.
Сквозь потрескивание факела, до него донеслось шипение слов.
- Ты все равно не победиш-шь меня, Томас-с, с-с каждым заженным костром я стану лиш-шь сильнее, вера в меня только закаляется в пламени костров. А их душ-ши я все равно заберу себе. С-смотри, что будет в будущ-щем Томас-с и я стану только сильнее.
Перед воспаленным взором инквизитора, в желтом пламени стремительно замелькали картины будущих творений дьявола.
Наваждение закончилось, и Томас поднял перед собой серебряное распятье.
- Изыди дьявол, - сказал он, поднимая распятье, - я не отступлю, потому что искренне верю в бога.
- И пока я живу, все людские грехи будут искуплены в пламени огня.
Факел снова горел неровным, оранжевым светом, отбрасывая чудовищные тени на ледяные гранитные стены от его фигуры.
Держа перед собой серебряное распятье, Торквемада спускался все дальше вниз, к раскаленным горнам и крикам, становясь с каждой пройденной ступенью все ближе и ближе к Богу и своему раю.