Без остановки к Берлину
Желтые листья на ветках дрожат,
Грязная вьется дорога.
Камнем тяжелым на сердце лежат,
Холод, тоска и тревога.
Злоба к врагу закипает в груди,
Вид деревенский печален.
Вся Украина уже позади,
В грудах кошмарных развалин.
Нам тяжело, но не спущен наш флаг,
Нам не страшны эти волки.
Скоро устанет сбесившийся враг
Жечь города и поселки.
Старый и малый-все встали стеной,
Бьются с врагом даже деды.
Клич боевой пролетел над страной:
“Все для грядущей победы!”
Многих товарищей нет уж в строю,
Выбыли люди из строя.
Пали, как пала в неравном бою,
Космодемьянская Зоя.
Но нам ли пугаться нависшей беды,
И в наступающем мраке,
Крепче, теснее смыкаем ряды,
Ходим все чаще в атаки.
В землю зарылись мы все с головой.
Живы к Отчизне любовью.
Бьемся неделю уже под Москвой,
Враг обливается кровью.
Нам хорошо помогает мороз,
Фрицы забыли тулупы.
И среди русских осин и берез
Стынут фашистские трупы.
Выстоял в страшном бою Сталинград,
Помним мы эту картину.
После тех дней зашагал наш солдат
Без остановки к Берлину.
Тверд и уверен победный наш шаг,
Несокрушимость в том шаге.
Скоро солдаты поставят наш флаг
На побежденном рейхстаге!
1944 год
Еще не смолк орудий гул
У нашей западной границы,
Но ветер мира вдруг пахнул,
И посветлели наши лица.
Как прежде бодр и тверд наш шаг.
Мы нашу мощь теперь утроим.
Все, что разрушил злобный враг,
Мы в скором времени построим!
Воскреснут наши города,
Те, что глядят сейчас уныло,
И уж фашисты никогда
Не сунут к нам свиное рыло.
Сломали зверю мы хребет,
Зря заварил он эту кашу,
Запомнит он на сотни лет
Наш Сталинград и силу нашу.
Кругом пылает горизонт,
Но пламя гаснет понемногу.
Второй уже открылся фронт,
И враг ползет в свою берлогу.
Он никуда не убежит,
Ведь он теперь в кольце блокады.
В берлоге будет враг добит
Без сожаленья и пощады!
За мир
Мы всегда за мир стояли,
Мы сейчас стоим за мир.
Мы японцам в зубы дали,-
Вышло очень много дыр.
Да, у нас большая сила,
Наша сила - весь народ!
Эй, враги, не суйте рыло
В наш советский огород!
Мы изрубим вас в котлеты,
Раскидаем вас вокруг.
Мы стальной броней одеты,
Порох наш отменно сух.
Нам давно уже не страшен
Пыл ваш ложно-боевой,
Труд советских мирных пашен
Охраняет часовой.
Не продаст и не изменит,
Нет еще ему цены,
Он дороже жизни ценит
Мир родной своей страны.
Сам он вышел из народа,
Нашей армии боец,
Дорога ему свобода,
Вождь страны, ее отец.
Комсомол стоит в дозоре,
Охраняет небеса,
Охраняет наше море,
Горы, степи и леса.
Нам чужой земли не надо,
Не хотим мы воевать,
Но захватчикам и гадам
В наши дни не сдобровать.
Это мы ведь доказали,
Не забыть глубоких ран,
Мы фашистам в рыло дали
Возле озера Хасан.
Враг пустился в бег позорный,
Страх загнал его в кусты,
Удирал он с Заозерной
Неприступной высоты.
Где остатки этой стаи?
Не отыщешь подлецов!
Будут помнить самураи
Красной Армии бойцов.
Пусть запомнят: нас немало,
Наша Родина-нам мать.
Имя Сталина спаяло
Нас в одну стальную рать.
1938г.
Весна
Ой, не вру, уже пахнет
Душистой весной,
Зачернели повсюду
Проталинки.
Я стою на горе
Под шумящей сосной,
И промокли насквозь
Мои валенки.
Хорошо повстречать,
Ту, какая поймет
С первых слов
Все твои треволнения.
И которая жизнь,
Как и ты, отдает
На священный алтарь
Наслаждения.
1936г.
Ей
Я живу в тоске унылой,
Боль души остра как нож.
Только ты меня, друг милый,
Я так думаю, поймешь.
Разгони же мою скуку,
И развей мою печаль,
Дай скорее твою руку,
И пойдем с тобою в даль.
Тяжелы у нас дороги,
Но ты шепчешь мне: не трусь!
Не страшны с тобой тревоги,
Смело я за все берусь. 1936г.
***
Вот я у Невских берегов,
Где все молчанием покрыто,
Ищу невидимых следов
На парапете из гранита.
1936г.
Зима
Блещет, серебрится
Свежий, чистый снег.
Я уснул мне снится
Тройки звонкий бег.
Дикий вой метели
Средь полей пустых,
Ряд зеленых елей
С инеем на них.
Всюду снег глубокий,
Ясный, синий день,
Горизонт широкий,
Дым от деревень.
Тройка лихо мчится
Скатертью земли.
Снег как пар клубится
Облаком вдали.
Вдалеке маячит
Одинокий шест.
Ветер громко плачет
Средь пустынных мест.
Острым пальцем тычет
В щеку мне мороз.
А ямщик мурлычет
Песенку под нос.
Нет конца и края
Этой пустоты.
Ох, страна родная,
Велика же ты!
1935г.
Бедный Демьян
Написал Демьян недавно
Нам игривые стихи.
Не нашла в них наша пресса
Сколь серьезные грехи.
Не поладил в них Демьян
С нашим русским мужиком:
Он назвал его лентяем,
Лежебокой, дураком.
Он, шутя, его принизил,
Оболванил, оплевал,
И эпитетов ненужных
Очень много надавал.
Мол, мужик наш спозаранку
На работу не встает,
На печи лежит, портянку
Без стеснения жует.
Ходит жизнь всю лежебока
Лишь в лаптях и в армяке,
Не избавлен от порока:
Любит выпить в кабаке.
Проклиная долю злую,
Тянет винную струю,
Пропивает сани, сбрую,
И телегу и шлею.
А дойдет до опьяненья,
Налакавшись водки всласть,
Может лошадь без стесненья
И у ближнего украсть.
Вот как, мол, необразован
Наш российский мужичок,
Вот он как организован,
Вот какой он дурачок.
Заступились журналисты
За беднягу мужика,
И Демьяну очень чисто
Обломали все бока.
И никто тогда Демьяна
Совершенно не жалел,
А бедняга с огорченья
Тяжким сплином заболел.
Вот, товарищи, смотрите,
На мораль издалека,
И в писаньях не браните,
А хвалите мужика!
Секрет долголетия
Умирают все на свете:
Старцы, женщины и дети.
Мрут от тифа и холеры
И врачи и землемеры.
Слесаря и столяры,
Кузнецы и маляры,
Машинисты, сталевары,
Пастухи и сыровары,
Дураки и дилетанты,
Виртуозы и таланты,
И басы и тенора,-
Все умрут, придет пора.
Косит смерть всех без разбору,
От нее не влезешь в нору,
Через день иль через год
Кого нужно, смерть найдет!
Но о жизни люд хлопочет:
Умирать никто не хочет.
Все по белу свету рыщут,
Все себе рецептов ищут.
Как бы смерти избежать,
Как в гробу бы не лежать,
Как прожить хотя б сто лет,
Где найти такой ответ?
Путь известен, путь таков:
Расспросить всех стариков,
Почему так долго жили,
Чем питались и что пили?
Как страдали, как любили,
Как по улицам ходили,
Как встречались, как прощались,
Как с начальством обращались?
Как ложились, как вставали,
Что на тело одевали,
Пили водку или квас,
Каждый день иль в месяц раз?
И вот смелы и речисты
Собралися журналисты,
И примчались словно рой
К академику толпой.
Дайте, старче, нам ответ:
Как дожить до ваших лет?
Что нам есть и что нам пить,
Чтоб здоровье сохранить?
Академик дал ответ:
-Чтоб дожить до этих лет,
Нужно кушать апельсины,
По кусочку лососины,
Клюкву, сливы, виноград,
И редиску, и салат.
Позабудьте щи и кашу,
Ешьте только простоквашу.
Пейте лишь свекольный сок,
Налегайте на чеснок,
По всем правилам наук
Ешьте также часто лук.
Пусть он будет в каждом блюде,-
Он полезен при простуде,
И излечивает сплин,
Он, как лучший витамин.
Все болезни в лету канут,
И вовек к вам не пристанут,
Коли утром по стакану
Пить вы будете сметану.
Ешьте также и морковь,
Полируйте вашу кровь,
Пиво пить, конечно, можно,
Только очень осторожно!
Пить его не нужно зря:
Это вред для пузыря.
Водку пить все люди рады,-
А вино и водка-яды!
Кто их выпьет по полбочки,-
У того болеют почки.
И бывают, кроме шутки,
Язвы страшные в желудке.
Но зато хоть через час
Можно пить обычный квас.
Тут спросили старика
О вреде и табака.
Он сказал, что без сомненья,
Нету пользы от куренья.
Ну, а если пользы нет,
Тогда есть, конечно, вред.
Да, во всем должна быть мера.
Вот хотя бы для примера,
Наслажденья и любовь
Часто портят людям кровь.
Лучше женщин избегать,
И себя не разжигать.
Летом нужно спать на травке,
А зимой на голой лавке.
По утрам вставать чуть све
До шестидесяти лет.
Ну, а дальше цель ясна:
Можно жить совсем без сна.
Так вот жил я без затей
Без жены и без детей.
И в сто десять с лишним лет
Я совсем не старый дед!
И кто хочет быть здоров,
И забыть про докторов,
Одряхленья избежать,
Должен мне лишь подражать.
Журналисты все писали,
Тихо лбы свои чесали
И шептали: а народ
Все творит наоборот!
А народ, конечно, прав!
Академик же лукав.
И лукав и не простак,
А, как видимо, чудак.
Нужно жить так, как живется.
Нужно есть и пить, коль пьется.
А кто ждет ограничений
И боится приключений,
У кого остыла кровь,
Отрицает кто любовь,
Кто живет в тоске и страхе,
Тому путь один -в монахи!
Сказочная история про Ивана-царевича
(по мотивам русских народных сказок)
I
За широкими долами,
За высокими горами,
Говорили люди: “Встарь
Жил один убогий царь...
Этот царь пропил все царство
Лет сто двадцать пять назад.
От большого государства
Старику остался сад.
Жил старик в убогой хате,
Спать ложился на полати.
Кушал редьку, хрен и квас.
Спал он в сутки один час.
А когда заснуть не мог,
То садился на порог
И читал, как пономарь,
Пожелтевший календарь.
До рассвета почитает,
Потом в сад идет гуляет,
Отрясает с листьев пыль,
Убирает в ящик гниль.
Сад не очень был велик,
Но любил его старик.
И на дедову беду
Была яблоня в саду.
А на яблоне на той
Плод родился
Не простой!
А чистейший золотой!
Все сначала шло как надо.
Был доход большой от сада.
Рассуждая очень строго,
И за вычетом налога,
Получал наш старичок
Ровно рубль на табачок.
Но пошли вдруг разговоры:
Залезают в садик воры!
Обижает старика
Чья-то дерзкая рука.
Тащит яблоки простые,
Тащит даже золотые.
Тащит яблоки всю ночь!
Как же горюшку помочь?
Изловить воров бы нужно:
Самому-то недосужно!
Да и силы маловато,-
Не догонишь супостата...
И тут вспомнил царь Додон:
Трех сынов имеет он!
Правда, люди говорили,
Что умом они не слыли.
Царь Додон об этом знал
И на них не уповал.
В тот момент три дурака
Были лет по сорока.
Нигде братья не служили,
Дармоедами все жили.
Без забот и без печали
Голубей они гоняли,
Пескарей в реке удили,
По лесам втроем блудили.
И стреляли там из лука,
Когда мучила их скука,
Или драли без затей
Дружно лыки для лаптей.
Жили с батькой в одной хате,-
Не вмещали их полати.
Спали, сбросив армяки,
На полу все дураки.
Были парни неженаты,
Хотя были не кастраты.
Но из всех окрестных мест
Для них не было невест.
Дуры, правда, в селах были,
Но и те все норовили
Найти умных мужиков:
Спрос упал на дураков.
Так и жили дураки
В отчем доме у реки.
Старым лаптем щи хлебали,
Кислым квасом запивали.
Никудышные ребяты!
Говорили про них сваты,-
Ведь не могут лаптя сплесть,
Или пальцы свои счесть!
Как же можно им жениться?
Это только осрамиться!
Так и жили дураки,
Протирая армяки.
Вот позвал их царь Додон,
Оглядел со всех сторон,
Ткнул сынов рукою в брюхо
И затем промолвил глухо:
Зря болтают супостаты,-
Ну, ребяты как ребяты!
На любого посмотри,-
Чем же не богатыри?!
Да, на задницах заплаты,
И глядят, как индюки,
Но зато - здоровяки!
Сила в них, ой, велика!
И любой свернет быка.
Так что надо мне признаться:
В сторожа они годятся!
И сказал старик им речь:
Нужно, детки, сад стеречь!
Может быть, довольно скоро
Вы поймаете мне вора.
Мы его веревкой свяжем,
И кнутом его накажем.
Или в этом же году
Привлечем, авось, к суду.
Хлопнув деток по плечам,
Он сказал им: “По ночам
Вы теперь поочередно
Караульте дивный сад!
А кому из вас угодно
Первым взять себе наряд?..
Братья дружно вдруг замялись,
Их затылки зачесались.
Царь сказал тут:”Пантелей!
Ты, как будто, посмелей.
Наберись, голубчик, духу,
Захвати с собой краюху,
За кушак воткни топор
И иди, сынок, в дозор.
Действуй только посмелей,
Своей силы не жалей!..
II
Наконец, и ночь настала.
Пантелею страшно стало.
Так боялся темноты,
Что решил забресть в кусты.
На коленях помолился,
Армяком своим накрылся,
Лег и крепким сном забылся,
Словно в яму провалился.
Спал он крепко до утра,
Стиснув ручку топора.
А когда совсем продрог,
То проснулся, спать не мог.
Встал, крестяся на зарю,
И решил идти к царю.
Из ручья водой умылся,
Потянулся, распрямился.
Почесал плечо о ствол,
И домой к отцу побрел.
Прямо в горницу ввалился,
Шапку снял и поклонился:
Здравствуй милый мой папаша!
Я дежурил, воля ваша.
Ночью глаз я не смыкал,
Но воришек не видал!
Вот спасибо, молодец!
Произнес в ответ отец,-
Полезай теперь на печь,
Емельян пойдет стеречь.
Незаметно день проходит.
Снова ночь во двор приходит.
Средний брат берет топор
И бредет в ночной дозор.
В сад пришел, когда стемнело.
Емельян идет несмело.
Он боится своей тени,
Подгибаются колени.
Стал жевать краюху хлеба
И с тоской глядеть на небо:
“Ух, как ночь-то велика!
Не задать ли храпака?
На кусты роса садится,-
Так ведь можно простудиться!
Что по саду зря топтаться?
Нужно в стог скорей забраться.”
И забрался. Раз зевнул,
И немедленно уснул.
Петухи уже пропели,-
Стало холодно Емеле.
Он вертелся так и сяк,-
Но не грел его армяк.
Тут Емеля замечает,
Что как-будто рассветает.
Он подумал: я умру,
Коль не двинусь ко двору.
В доме, ставши на порог,
Говорит он: “Я продрог.”
“Эй, вы, сонные тетери,
Открывайте брату двери.
Ночь дежурил я в саду,
Отгонял от вас беду.
Не жалел для вас отваги,-
Дайте квасу или браги,
Или водки двести грамм
С желтым пивом пополам.”
Братья двери отворили,
Караульщика пустили.
Доложил он тут царю
Вот как я вам говорю.
“Ночью не было воров.
Я явился, жив. здоров.
Я чертовски есть хочу,
Поросенка проглочу”.
Братья тут захлопотали.
Караульщику все дали:
“Кушай, братец, все подряд,
Был тяжелым твой наряд”.
Брат наелся и напился,
Спать на печку завалился.
Был на брюхо он плечист,
Точно также - не речист.
III
От дозорных толку мало.
Все же снова ночь настала.
Собирается в поход
Третий братец-идиот.
Дали хлебушка Ивану.
Ну, а он, как- будто спьяну,
Опершись спиной о печь,
Сказанул такую речь:
“Я-продукт своей эпохи,
Но со мною шутки плохи,
Кто мне в руки попадет,
Тот на волю не уйдет.
Ночью я не буду спать,
Я решил вора поймать.
В караул не зря иду,
Я вам вора приведу!”
Шапку Ванька нахлобучил,
Завернул свои онучи,
Затянулся кушаком
И простился с стариком.
Поклонился братьям низко
И сказал:”Я буду близко.
Как схвачу врага за ногу,
Прибегайте на подмогу.
Не забудьте, я-ваш брат,
А теперь пойду я в сад.”
Сел под яблоню Ванюха,
Набивает хлебом брюхо.
Отдувается, вздыхает,
Пальцем нос свой ковыряет.
Брови хмурит очень грозно
И плюется виртуозно.
Стало холодно бедняге:
Дырок много на сермяге.
Из-за пазухи дурак
Достает впотьмах табак.
И усевшись на пенек,
Высекает огонек,
Зажигает папиросу
И пускает дым из носу.
Затянулся раза два,
Закружилась голова.
Вдруг Иван с пенька свалился,-
Светом ярким озарился.
Сад, долины и поля,-
Будто вспыхнула земля!
Птица по небу летит,
Хвост как жар ее горит.
Птица в садик прилетела,
И на яблоню вдруг села.
Стала медленно кивать,
Стала яблоки клевать.
Тут Иван с землм поднялся,
Тихо к яблоне подкрался,
И хотя был парень прост,
Но вцепился птице в хвост.
Птица громко запищала,
Вырываться сильно стала.
Но Иван подумал: врешь!
От меня ты не уйдешь.
Фрукты красть не полагалось!
Вот за это ты попалась!
Это наше ведь добро...”
Но вдруг вырвалось перо
Из хвоста у странной птицы
И осталось в руковице.
А самой-то птицы нет,-
И погас волшебный свет.
Птица скрылась вдалеке,
Лишь горит перо в руке.
Плюнул Ваня тут с досады:
Ведь не будут братья рады,
Что он слово не сдержал
И постыдно оплошал.
Впрочем, что же горевать,
Нужно батюшке сказать.
Завернул перо он в тряпку,
И засунув тряпку в шапку,
Он пошел будить отца
Тихо с заднего крыльца.
Разбудил. Снимает шапку,
Достает из шапки тряпку.
Тут испуганный старик
Издает восторга крик.
А перо горит, сияет.
Царь Ивана обнимает,
Не ругает, не журит,
И шутя благодарит.
Говорит:”Ну, молодец!
Поезжай-ка во дворец
Прямо к старому Афрону.
Это он, паршивый гад,
Выпускает к нам ворону
Портить наш чудесный сад!
Докажи, что он неправ.
Пусть он мне заплатит штраф.
Ездить можешь хоть три года,
А вернешься из похода
Будешь мною награжден!”
Заключил речь царь Додон.
Но спросил царя Ванюха,
Почесав рукою ухо:
“Где живет тот царь Афрон?
Я не знаю тех сторон!”
“А никто того не знает!”-
Царь Ивану отвечает.
И добавил царь старик:
“У тебя ведь есть язык!
Расспроси людей: где путь?
И доедешь как-нибудь!
Ну, а мой совет, дружок,
Тебе ехать на восток,
Если ж путь там нехорош,
То на запад повернешь!”
IY
Стал Ванюха понемногу
Собираться в путь-дорогу.
Взял на вате руковицы,
Взял мешок большой для птицы.
Сухарей набрал три пуда,
(Два-туда и пуд-оттуда).
Ложку взял и котелок,
Горсть монет зашил в чулок.
Взял две пары ватных брюк,
Взял большой старинный лук,
Под армяк одел кольчугу,
Подтянул коню подпругу.
С домочадцами простился
И в далекий путь пустился.
Только конь был Ванин плох,
И давно б уже подох,
Если б день прошел в упряжке.
Были тощи его ляжки,
Ребра выперли наружу,
Он ступить боялся в лужу.
Уставал он от движенья,
С виду был почти скелет,
А имел он от рожденья
С небольшим сто тридцать лет!
Ванька бил его кнутом,-
Конь едва вертел хвостом.
И должно быть лишь со страха
Шел, но будто черепаха.
Но Иван не унывал.
Во все горло распевал.
И спокойно, тихим шагом
По лесам и по оврагам,
Через кочки и кусты
Ехал в день по две версты.
Ехал так он три недели,
Даже ноги заболели,
Потому что старина
Не дал сыну стремена.
И, конечно, поневоле,
Спал Иван в открытом поле.
Поднимался до зари,
Пил из луж, ел сухари.
Под дождями намокал,
И от ветра высыхал.
Люди Ване не встречались,
Звери Ваню все боялись,
И заслышав его вой,
Разбегалися домой.
Переехал Ваня горы,
И степей пустых просторы,
И приехал, наконец,
В лес дремучий молодец.
Под ногами бурелом,
Лес стеной стоит кругом.
Ни дороги, ни пути,
Не проехать, не пройти.
Хлещут ветки молодцу
По спине и по лицу.
Ехать просто нету силы,-
Соскочил Иван с кобылы.
Вновь вернулся на опушку,
И увидел вдруг избушку
На обычных курьих ножках,-
Слабый свет мерцал в окошках.
-Ну, - сказал Иван кобыле,-
Мы не зря с тобой блудили!
Вишь, какие чудеса!
Дам тебе сейчас овса.
Закушу и сам немного,
А потом опять в дорогу!
Ну, шагай быстрей, скелет,
Или силы больше нет?
Все ж добрались до избушки,-
Где-то квакают лягушки.
Заросла травой тропа,
А в траве-все черепа...
Почесал рукой Ванюха
Потихоньку себе ухо,
И подумал: зря я еду:
Угожу ведь к людоеду!
Очень странная тропа!...
Почему здесь черепа?
Видно, здесь живет злодей,
Поедающий людей!
Почему кругом здесь кости?
Значит тут погибли гости!
Но ведь я-то не дурак,
Я не дамся просто так!
Я не сдамся тут без бою,
Ватерлоо им устрою!
Никого не пощажу,
Всех злодеев накажу!
Так Ванюха расхрабрился,
Что мешком с коня свалился,
Привязал его к березе,
Встал в особо грозной позе.
Полсекунды помолчал
И в избушку постучал.
Дверь тихонечко открылась,
Сделав к Ване полшага,
И в дверях пред ним явилась
Баба страшная-Яга!
Ваню тронула рукой,
В пол ударила клюкой,
И сказала очень глухо:
-Что шумишь ты тут, Ванюха?
Не стесняйся, заходи,
В моей хате посиди.
Сказкам, Ваня, ты не верь!
Человек я, а не зверь.
Обо мне все врут враги,-
Тяжело мне без ноги!
А была я молодая.
Как-то прыгнула с трамвая,
Под колеса угодила,
Долго с палочкой ходила.
Не могла найти протез,
И ушла от горя в лес.
Здесь живу я с Бармалеем,-
Мы не пашем и не сеем.
Но у нас всегда гостит
Добрый доктор Айболит.
Дал мне крем “Метаморфоза”,
Дал духи “Сирень” и “Роза”.
Бармалею дал табак
Этот сказочный добряк!
Тут Ванюха расхрабрился,
Бабе низко поклонился.
И сказал: На этот раз
Заночую я у вас.
Мы с лошадкою устали,
Я посплю на сеновале?
Конь пусть дремлет у забора,
Он в себя придет не скоро!
А чтоб не было беды,
Дай, бабуль, ему воды.
Да и мне, пожалуй, нужен
Перед сном обычный ужин.
Квасу, старая, достань,
Тюрю в чашке мне сваргань.
-Тут вот хлеба есть краюха,-
Разглагольствовал Ванюха.
Из мешка кусок достал
И старушке передал.
Говорит в ответ Яга:
Здесь вода не дорога,
Не пройдет, милок, и часу,
Я достану тебе квасу.
Вволю тюри ты поешь,
Только хлеб ножом порежь!
Ванька тюрю похлебал
И полез на сеновал.
Армяком своим накрылся,
В сон глубокий погрузился,
И задал так храпака,
Пыль летела с чердака!
Утром рано пробудился,
С сеновала вниз спустился,
И отчаянно зевая,
Тихо вышел из сарая.
Почесался, изогнулся,
Стукнул лаптем, потянулся,
И крестя широкий рот,
Важно вышел из ворот.
Поглядел туда, сюда...
Это что за ерунда?
Лошаденки не видать!
Не могла ж она сбежать?!
Он рукой глаза протер,
Кто ж ее, родную, спер?
Может волки ее съели?
Что за притча в самом деле!
-Здесь я лошадь привязал,-
Ванька сам себе сказал.
Но следов однако нет...
Впрочем, чей это скелет?
Грива, хвост, уздечка, кости...
-Молодец! Заехал в гости!
Дернул дьявол спать меня!
Что же делать без коня?
Сел в тоске на пень Ванюха.
Вдруг в окно кричит старуха:
Что ты, Ваня, хмур, как ночь?
Я могу тебе помочь!
Поскорей утри слезу,
В ступе я тебя свезу!
Она дюже лихо прет,
Что ковер-твой-самолет!
Вмиг домчимся до Афрона,
Неча хныкать, как ворона!
Удивим с тобой царя,
Не отчаивайся зря!
Тут уздечку Ваня взял,
Над скелетом постоял.
Хвост решил свезти папаше:
Все ж когда-то было наше!
Будет лески с них вязать,-
Зря чего добро бросать!
И уздечка пригодится,
Мало ли чего случится!
Авось дома без меня
Купят нового коня.
Но такой не будет конь:
Этот просто был огонь!
Он ни разу не болел,
И овса совсем не ел,
А была ему там дома
Пищей только лишь солома.
Иногда глодал кору,
Пил водицы по ведру.
Был безропотен и тих,
А работал за двоих.
И за это вот в награду
Угодил он в брюхо к гаду!
Серый волк его сожрал,
Пока я на сене спал.
До чего ж на сердце гадко!
Грустно Ваня произнес,-
Ну, прощай, моя лошадка...
Ваня локтем вытер нос.
Сделал грустное лицо
И поднялся на крыльцо:
-Плакать так, конечно, глупо,
Где твоя, старуха, ступа?
Торопил Иван Ягу:
-Ждать я больше не могу!
-Я сейчас,-Яга сказала,
Помело свое достала.
В ступу оба они сели
И как ветер полетели.
Дух у Вани захватило,
Ветром шапку чуть не сбило.
А внизу поля мелькают,
И лесочки пробегают,
И над лесом, над селом
Баба машет помелом.
Ступой ловко управляет,
Куда надо направляет,
Быстро к месту прибывает,
Ваню на землю спускает.
И уносится назад,
Не почистив аппарат.
Ваня слова не сказал,
Лишь в затылке почесал.
И подумал: вот так штука!
До чего дошла наука:
Стала даже дурака
Поднимать за облака!
Но однако, где же я?
Не знакомы мне края!
Во владениях Афрона
Я как белая ворона...
Сел Иван на пень вздыхая.
Тишина кругом немая.
Занимается заря
Над владением царя.
В это время царь Афрон
В сон был сильно погружен.
Спят палаты, терема,
Спят лачуги и дома.
У ворот спит часовой,
Ткнувшись в стену головой.
Спит должно быть непробудно,
Разбудить беднягу трудно.
И сейчас как раз подстать,
Что угодно воровать.
Но ворам все это дело
Тоже, видно, надоело.
И они решили спать,
Утомившись воровать.
Город Ваня обошел,
Но не спавших не нашел.
Почесал в затылке Ваня,
И лаптями барабаня,
Заорал вдруг у ворот:
-Эй, проснись-ка, идиот!
Часовой зешевелился,
Один глаз его открылся,
И сказал он: не буди!
Дальше парень проходи...
Боком к Ване повернулся,
Плотно шубой запахнулся,
И уснул старик опять,
Будто лег он на кровать.
Ваня думал: вот работа!
Злобно плюнул на ворота
И вдруг голосом дурным
Заорал: пожар! Горим!
Но никто не отвечал.
Часовой, как пень молчал.
Подниматься не хотел,
Только шнобелем свистел.
Ваня сел вновь на пенек:
-Ну, и выдался денек!
Надо мне переобуться,
Пока лодыри проснутся.
И не плохо бы поесть,-
На траву придется сесть.
Но что есть? Свои онучи?
Стал Иван мрачнее тучи.
Вот несчастье, черт дери!
Позабыл он сухари!
Глянул грустно на курган,
Что такое? Великан!...
Великан идет к Ивану.
Ванька думает: я встану,
Или лучше посижу,
Подойдет он-расскажу:
Кто я есть скажу ему,
И сижу здесь почему.
Я его уговорю:
Мы вдвоем пойдем к царю!
Вот подходит Великан,
Удивляется Иван:
Он как- будто бы знаком
С этим длинным моряком...
Да ведь это каланча!
От заставы Ильича,
По фамилии Степанов,
И по имени-Степан,
Из всех модных великанов,
Самый модный великан!
Говорит Ивану Степа:
-Меня знает вся Европа!
Я три года плавал в море
На отличнейшем линкоре.
Отпуск дали мне зимой,
И вот я иду домой.
Ждут меня друзья с Арбата,
Интересные ребята.
Им подарки я везу...
Тут Иван пустил слезу:
Помоги ты мне, друг Степа!
Образумить осталопа!
Нас обидел царь Афрон,
Злой агрессор, видно, он.
Наказать его хочу,
Целый день вот здесь стучу.
Но уснули идиоты.
Крепко заперты вороты,
Не пройти туды никак...
Молвил Степа: так, так, так!
-Я не дам тебя в обиду,
Я ведь добрый только с виду,
Но ты знаешь я каков:
Я стою за бедняков!
Я ведь против феодалов,
Против старых идеалов.
Среди знати и князей
Не имею я друзей.
-Эх! Подраться мне охота!
Будет царь со мной знаком!
И ударил он в ворота
Двухпудовым кулаком.
Развалились вмиг ворота
От удара молодца,-
Половинка их кого-то
Придавила у крыльца.
Царь Афрон свалился с печи
И лишился дара речи,
Испустил тяжелый стон
И скончался тут же он.
И как- будто бы в угаре
Разбежались все бояре,
Лишь столпился у ворот
Перепуганный народ.
И сказал тут им Степан:
-Долго мучил вас тиран,
Но теперь он свергнут нами,
Править будете вы сами!
Пусть, друзья, с сего же года
У вас будет власть народа!
А буржуев-под замок
В самый крепкий теремок.
Пусть сидят там господа
До народного суда.
Есть у вас друзей немало,
Начинайте жить сначала!
Сейте хлеб, рубите лес,
Создавайте МТС,
И колхоз создать вам нужно,-
Приступайте к делу дружно!
Без колхозного труда
Жизнь-не жизнь, а ерунда!
Вот пришел со мной приятель,-
Для колхоза председатель.
Лучше парня не сыскать!
Будем что ль голосовать?
Поднимите руки...Ясно!
Избран он единогласно!
Председатель будет ладный,
Он - бедняк был безлошадный.
Я недавно с ним знаком,
Знаю, был он батраком.
Ел всю жизнь он хлеб да воду,
И сочувствовал народу.
Я ручаюсь головой,
Человек он-трудовой!
Y
Тут “ура” все закричали,
Ваньку целый час качали.
А потом толпа сама
Повела их в терема.
Вот и царские палаты.
Здесь вот жили супостаты,
А теперь пришел народ
И отседа не уйдет.
Учинили тут же пир.
Погремел он на весь мир!
Там вино рекой лилось,-
Мне там пить не довелось.
И жар-птицу враз поймали,
Перья бедной ободрали,
Вместе с горстью пшенных круп
Положили ее в суп.
А потом без канители
Ее мясо дружно съели,
Съели даже потроха!
Была птичка не плоха...
Все друг друга угощали,
Пили, пели и плясали.
Веселился весь народ
Тридцать суток напролет.
А потом Степан простился,
И в дальнейший путь пустился.
Как в народе говорят,
Торопился на Арбат.
Сам Иван улегся спать
Прям на царскую кровать.
Не успел уснуть Ванюха,
Кто-то шепчет ему в ухо:
-Ваня! Ванечка, проснись!
На минуточку очнись.
Но Ванюша шепчет глухо:
-Кто жужжит здесь словно муха?
Отойди, я спать хочу,
А не то поколочу!
Все ж поднялся, глянул гневно...
Перед ним стоит ... царевна!
-Милый Ваня, мне не спится,
Если хочешь ты жениться,
Не бери из здешних мест,
Милый Ванечка, невест.
Здесь, весьма, глухое место,
Я здесь-лучшая невеста,
Я румяна и бела.
Я давно тебя ждала.
Ты мне посланный судьбой.
Мы поженимся с тобой,
Для тебя на все решусь.
В кого хочешь обращусь.
Хочешь буду я свинаркой.
Или знатною дояркой.
Хочешь-буду звеньевой:
Я- девица с головой!
Ваня буркнул: не согласен!
Твой маневр довольно ясен.
Прежде верность докажи,
И народу послужи.
Завтра, милая, чуть свет,
Отправляйся в сельсовет.
Пусть тебя там втихомолку
Переправят на прополку.
Поработаешь сезон,
А пока иди-ка вон,
Да и, кстати, забирай
Мне онучи постирай.
Да возьми еще рубаху:
Обратился я в неряху.
Носовой достань платок,
Царских пару дай порток.
А мои сменить пора:
Позади у них дыра!
Молвит девушка в ответ:
-Будешь, Ваня, ты одет.
Ведь имели старики
Царских платьев сундуки.
Даже новые сапожки
Я найду тебе по ножке!
Только ты не обмани,
Мне с другой не измени!
Нас ведь только в мире двое...
-Ах, оставь меня в покое!
Ваня злобно произнес,
И уткнул в подушку нос.
Тут царевна удалилась,
Дверь за нею затворилась.
И Ванюша захрапел,
Утомясь от этих дел.
YI
Дни, как с крыльями летели.
Промелькнули три недели.
И сказал себе Иван:
-Что ж я делаю болван?
Ждет меня домой отец,
А я тут сижу подлец!
Написать пора письмишко,
Как живет там старичишка?
И два брата как живут,
Пусть сюда ответ пришлют.
Написал Иван папаше,
Как идут делишки Ваши?
Не пора ли, борода,
К нам пожаловать сюда.
Для чего там жить в навозе,
Когда можно жить в колхозе?!
Здесь народ живет недурно,
Чисто, весело, культурно.
Мы уже давным-давно
Завели себе кино.
В каждой хате свет горит
И приемник говорит.
Есть у всех велосипеды,
Кое-кто купил “Победы”.
А кому не по плечу,
Завели по “Москвичу”.
В общем жизнь здесь неплоха,
Но нужны нам конюха.
И была бы лишь охота,
Всем найдется здесь работа.
Согласитесь или нет,
Присылайте мне ответ.
Через пару с лишним лет
Получил Иван ответ.
Отвечает старичок:
-Здравствуй, Ваня-дурачок!
Я немного постарел,
Враз ответить не сумел.
А пока я собирался,
То ужасно расхворался.
Но теперя подлечился,
Прошлой осенью женился.
Наслаждаясь тишиной,
С молодой живу женой.
Жить нам стало веселей.
Кончил курсы Пантелей.
Объезжает он поля:
Занят сбором утиля.
Не прошло, брат, время даром:
Стал Емеля кочегаром.
Не живет почти- что дома:
Он к тому ж ведь предместкома!
Уважают все его.
Сдал он нормы ГТО,
Сбрил он бороду, усы,
Приобрел себе часы.
Перестал совсем лениться,
Собирается жениться.
Но из наших только мест
Он не хочет брать невест.
Там у вас получше место!
Если сыщется невеста,
Поскорее напиши,
Будем рады от души.
Вообще тебе пора бы
Самому на день хотя бы
В наши выехать края:
Тебя жажду видеть я!
Я уже едва хожу,
Дома целый день сижу.
Пью малиновый чаек
Да читаю “Огонек”.
Вот пока и все. Пиши.
Обнимаю от души.
Будь здоров, прими поклон.
Бывший грозный царь Додон.
Получив письмо отца,
Так и спал Иван с лица:
Понял с ужасом тут он,
Что навеки разлучен.
Так и стали они жить,
Письма в месяц раз строчить,
И мечтать, чтоб как- нибудь
Свою молодость вернуть.
Это сказка, а не быль.
Времячко к рассвету.
Прогорел уже фитиль,
Керосину нету...