Глава 4.
Выпускник отделения журналистики Нижегородского университета Александр Сарафанов был недоволен своей внешностью: слишком приземист, широк в талии, круглолиц, краснощек, словом, не «мачо». Не устраивало его и положение, которое занимал в региональном профессиональном цехе, ибо считал себя явно недооцененным. Поэтому лез в стрингеры столичных изданий. Не во внештатники, потому что «внештатный корреспондент» звучит как-то унизительно, а именно в «стрингеры». Хоть это те же штаны, только назад пуговкой, зато звучно и модно. Пробовал он себя в любых жанрах и направлениях журналистики. Кое-что у него действительно получалось и в информационной поденке, и даже в аналитике. Пару раз его напечатала претенциозная газета «Сегодня», почившая вскоре в Лету, но это не помешало Сарафанову присвоить себе псевдоним «Александр Крутой», узаконить его в членском билете Союза журналистов и вследствие этого быть снисходительным и даже слегка надменным по отношению к коллегам, занимающим равное с ним положение в региональном пишущем братстве, но ставящим под своими текстами унылые собственные фамилии. Перед журналистами, заезжающими в регион из центра и местными собкорами столичных изданий, Саша заметно заискивал, видя в них возможных сталкеров его восхождения к высотам отечественной Четвертой власти.
Нину, рыжую восторженную дурнушку Сарафанов-Крутой подцепил в университете, где сразу после окончания вуза попытался преподавать мастерство репортажа. В большинстве там сейчас девчонки – журналистика вообще активно феминизируется - и Александр Васильевич ходил в аудитории гоголем, рисовался мастером популярного жанра. Но примеры приводил из других авторов, небрежно сообщая, что в них, на его взгляд, достойно похвалы или порицания. Девчонки же тоже кое-что читали и имели о прочитанном мнение, с Крутым они не соглашались, над его напыщенностью похихикивали. Только Нина, в недавнем прошлом литсотрудник районки, защищала Сарафанова до покраснения ушей, отмечая неординарность его собственных публикаций и оценок коллег. Как-то Сарафанов подслушал их спор, остался доволен Нининой позицией, после лекции попросил ее остаться в аудитории, без обиняков признал своей лучшей ученицей и в подтверждение сказанного предложил продолжить разговор в кафе «Театральное». С этого у них и начались отношения, быстро переросшие в ведение совместного хозяйства на съемной квартире преподавателя. Впрочем, преподавал Сарафанов недолго. Его курс занятий закончился, а на новый почему-то не пригласили.
- Сашок, ты чего это у меня пуганый какой-то сегодня? Случилось что? – встретила Сарафанова Нина, когда он приплелся домой.
- Да так…,- вяло отозвался Сарафанов.
- Чего так-то? Я, чай, вижу какой ты. Влетело от кого?
- Что за речь, Нинок, «влетело», «чай»… Ты забывай свой районный «воляпюк». Чай, в приличном месте теперь живешь.
- Ну, так и объясни прилично, что там у тебя случилось?
- С Волгарем инцидент вышел. АН сегодня выдал его собственный текст, что, мол, ушел из жизни и обратный адрес: «Тот свет» Представляешь, дуба дал, а пишет мыло в АН? Ну, я и сбросил в «яму», что Волгарь и оттуда себя пиарит. Дал под ником «Наблюдатель». а он, прикинь, и отвечает: «Моменто море, Саша, и привет Нине с Костиком».
- И чего?
- Чего-чего? Дура, что ли? Говорю, он сам пишет, что дубанулся, помер, значит. А пишет! И меня сразу угадал под ником. Врубилась?
- Нет, чегой-то. Как помер? Волгарь помер? Я его вчера по телеку видела, выглядел хорошо… А от чего помер, не сказали? Сколько же ему было? – И Нина присела на стул, будто ноги перестали ее держать.
- От чего, от чего? Я откуда знаю? От воспаления ушлости. Ты чего, не врубаешься? Умер, а пишет! Такой хипиш поднял – на всю Ивановскую. В редакции все в осадок выпали. Ну, я и врезал в «яме». Там гвалт, знаешь, какой был? Ах, Волгарь, ох, Волгарь… Да, Володя, где ты и как? А он – «я там, где все будут»… Мне тошно стало, я и отбацал: «Плюнте мне в монитор, если Волгарь не дурит всех». Как он понял, что я не верю – не представляю. И, главно, «моменто море»…
- Что это значит?- спросила Нина.
- Словарь расхожих фраз возьми!- И Сарафанов ушел в свою комнату с мыслью: «и чего я в ней тогда нашел?»
Нашел-то он в ней конечно много всего. Нина повыправилась внешне – похудела и постройнела, макияж научилась класть на лицо так, что он красил ее, не бросаясь в глаза. На работе ее ценили, потому что одна тянула целый отдел общественных связей и политики. Обычно в редакциях на этом отделе минимум двое крутятся, а она и одна управлялась вполне пристойно. Правда, Волгарь ей время от времени помогал комментариями, когда освободился от постоянной работы в своем еженедельнике. И дома она оказалась хозяйкой на зависть. Крутой при ней был сыт, выглажен и мог кого хочешь привести в дом: там всегда чисто, уютно, приветливо.
Как переводится «мементе море» она, конечно знала, но что это значит в применении к Сарафанову? Расхожая фраза или предупреждение?
- Сашок!- крикнула Нина мужу,- если Волгарь действительно уже на том свете и пишет оттуда электронные послания, это же сенсация! Такого нигде не было! Какой у него обратный адрес?
- Откуда я знаю? Мне он ответил на форуме «ямы». Зайди на АН, там вся информация. Они уже раскручивают это на всю катушку,- отозвался из своей комнаты Сарафанов.
- Как плохо, что дома у нас нет компьютера!- буквально взвыла Нина.- Мы когда-нибудь заведем его? Я хочу ноутбук!
- А я хочу кабриолет,- появился в гостиной Сарафанов.- На кой ляд тебе копьютер дома, если их в редакции навалом? Чтобы Костик потом сутками торчал у экрана?
- Сравнил тоже - ноутбук с кабриолетом!
- И ты тоже сравнила…- Сарафанов хотел было сказать: «Крутого с Сарафановой», но осекся, поняв, что Нине есть, что ответить на это. Она – уже завотделом, а он – все еще корреспондент, хоть и стрингер тоже.
- Неужели тебе не интересно, что происходит сейчас вокруг Волгаря? Это же мировая сенсация. Если только он действительно не перепутал февраль с 1 апреля.
- Вот именно.
- А если перепутал, это же классный сюжет фантастической повести!
- Ну, он же у нас писатель, вот и дурит всем головы «классным сюжетом». Одного не пойму, как он раскусил, что это я «Наблюдателем» прикрылся?
- Это тем более интересно. Я – в редакцию!- решила Нина.