Белые ночи.
В Ленинграде наступили белые ночи. Они начались как то незаметно, тянулись, тянулись и всё не могли закончиться.
Раньше, в прежней беззаботной жизни, Николай считал себя романтиком. Он пел с друзьями под гитару, дарил Ольке свежесорванную сирень и мечтал после армии стать дальнобойщиком. Раньше, Николай любил белые ночи.
Но сейчас, возвращаясь со смены, домой по пустым улицам, он пытался задавить в себе преступно-притягательные воспоминания о той жизни. Получалось плохо.
Запах сирени, плеск волн и звуки гитарных аккордов, летевшие с набережной, опять уносили его в прошлое. Николай снова видел счастливое Олькино лицо, любимое синенькое платье в белый горошек и тонкое обручальное колечко на её безымянном пальце. Он слышал сбивчивые поздравления и весёлый смех друзей-одноклассников. И горячий Олькин шёпот: «Я буду ждать тебя!» А потом, спустя две весны уже задыхающийся от радости: «Дождалась!» Олька и правда, дождалась, но что-то в ней изменилось. Она похудела, черты лица заострились, в глазах появился еле заметный болезненный блеск.
- Это пройдёт! - отмахивалась она. - Просто устала. Давай погуляем. Сейчас же белые ночи…
Но это не проходило, а наоборот надвигалось, наступало, наваливалось всей тяжестью неизвестности. Олька болела. Протянулся год, за ним ещё. И вот снова наступили белые ночи. Олька уже четвёртый месяц не вставала с постели.
«Кто назвал ночи белыми?» Думал Николай, заходя во двор своего дома. «Скорее серые, и даже не ночи, а бесконечные, слипшиеся друг с другом, мрачные дни. Сумерки без времени». Он мотнул головой, отгоняя мысли с остатками ненужных воспоминаний. «Хватит!» И взглянул на часы. «Почти час ночи, а светло. Ненавижу». Подходя к дому, Николай провёл рукой по капоту тёмно- зелёного москвича, стоящего у подъезда. «Нужно помыть. Или, не нужно». Он вошёл в подъезд, поднялся по тёмной лестнице на четвёртый этаж и открыл дверь квартиры.
В квартире стоял такой знакомый и ненавистный запах болезни. Запах лекарств, рвоты и немытой посуды. Тусклая лампочка под потолком освещала ободранные стены коридора, пыльные банки с краской и стопки старых газет в углу. Под зеркалом на табуретке молчал накрытый подушкой рыжий телефон с треснутым диском. Серый телефонный провод, перемотанный в двух местах изолентой, тянулся в комнату. Николай на секунду замер посреди коридора и прислушался. Тишину нарушало только тиканье часов на кухне и отдалённый грохот запоздалого трамвая за окном. В серванте в такт трамваю тихонько звякнули стаканы. Николай взглянул в зеркало. Тёмные круги под глазами, небритые щёки; Олькина болезнь вымотала и его. Он поскрёб щёку, вздохнул, мотнул головой и, повернувшись, вошёл в кухню. Поесть на работе он не успел. Когда Николай приехал, столовая в автобусном парке уже закрылась. Лезть в холодильник не было смысла. Включать свет тоже. На спинке стула висела сетка с позавчерашним батоном и бутылкой молока. «Уже что-то». Николай отломил горбушку и, жуя, обречённо оглядел кухню. «С чего-то надо начать». Гора тарелок в раковине, на полу грязное липкое пятно чая. «И бельё в ванной плесневеет четвёртый день». Подумал Николай, отхлебнул из бутылки и сморщился. «Скисло». Он налил воды из-под крана в закопченный чайник, поставил его на плиту и стал озираться в поисках спичек.
Из спальни донёсся тихий стон. «Проснулась! Это плохо». Бросив хлеб, Николай поспешил в комнату.
На кровати лежала Олька. Ночной свет из окна придавал её худому лицу мертвенно-серый оттенок.
- Это ты?
Дурацкий вопрос. Родных у них не осталось, друзья перестали заходить уже давно, да и врачи, осознав своё бессилие, приезжали только по вызову.
- Я.
Николай присел на край кровати. «Надо поменять бельё». Думал он, глядя на желтоватые пятна на подушке. Он наклонился и погладил спутанные волосы жены.
- Дай но-шпу и порошок.
Олька говорила очень тихо, и не открывала глаза. Николай посмотрел на стул у кровати. Там стояли склянки с лекарствами, кружка с недопитым чаем и тарелка засохшей манной каши. Пластиковый пузырёк из-под но-шпы валялся на полу.
- Но-шпа кончилась. А порошок только через полчаса можно, ты же знаешь.
Она застонала.
- Больно.
Николай вскочил.
- Оленька, я сейчас, в дежурную съезжу, только порошок разведу. Я сейчас! Раньше двух не пей!
Олька отвернулась. Николай побежал в кухню, налил в стакан кипячёной воды из банки, выдернул из коробки пакетик и быстро надорвал. В воду посыпались сразу две струйки. «Чёрт, два схватил». Николай смял пустые пакетики, взял стакан, чтобы выплеснуть, и, замер. Стеклянными глазами он пару секунд смотрел в пустоту. Затем сел на стул и с остервенением принялся рвать и высыпать в стакан пакет за пакетом.
Часы показывали полвторого. За окном было светло. Николай поставил стакан с мутной жидкостью на стул у кровати и, не оборачиваясь, вышел из квартиры.
На Литейном мосту целовалась влюблённая пара. По набережной стайками гуляли выпускники. Николай, не мигая, смотрел вперёд на дорогу. На Невском машин было мало. Он остановил свой москвич у дежурной аптеки. Внутри пахло чистотой и аскарбинкой. За стеклянным окошком сидела молоденькая девушка в белом халате.
- Но-шпа? С вас два сорок, пожалуйста.
Девушка быстро пересчитала деньги, мельком взглянула на немного странного посетителя и потянулась за лекарством. Что-то до боли знакомое и родное. Николай вздрогнул. Из-под халата выбивался знакомый синенький воротничок в белый горошек. «Господи, Олька, любимая! Что я наделал!» Он словно очнулся от тяжёлого оцепенения.
- Девушка, который час!?
- Без двадцати два.
- Дайте позвонить.
- Не положено.
- Мне срочно! Мне надо!
В трубке ныли длинные гудки. В квартире еле слышно трещал телефон, накрытый подушкой. Николай бросил трубку перепуганной девушке и выскочил на улицу.
Он гнал машину по пустому проспекту. «Оля, Оленька, я успею!». Свисток, визг тормозов. Машину Николая остановил молодой патрульный милиционер.
- Куда спешим?
- Сколько время?
- Без четверти.
- Успеваю, я к жене, мне нужно скорее, только скорее.
Заглянув в лицо Николаю, милиционер отступил.
- Проезжайте. Будьте осторожны там...
Николай не слушал, он летел, летел спасать свою Ольку. «Ещё есть целых десять минут». Шептал он. Я успею. Ты же умница, ты всё делаешь вовремя. Я сейчас. Только подожди».
Нога резко вдавила педаль тормоза. Лицо Николая окаменело. Перед ним была стена. Огромная серая стена, с перевёрнутыми фонарями и белыми полосами на асфальте. Литейный мост был поднят. Вдоль гранитных берегов в белом сумраке ночи величественно плыл сухогруз…
Николай на ватных ногах вышел из машины. И медленно, а затем всё быстрее двинулся сквозь группу восторженных иностранцев, вчерашних школьников, ещё каких-то людей. «Я успею! Дождись Олька!» Холодный парапет, влюблённая пара. Николай подтянулся, встал в полный рост и прыгнул в воду.
__________
- Ну, ты даёшь!
Николай открыл глаза. Над ним нависало знакомое лицо милиционера.
- Я же говорил, осторожно, мост. Сейчас же белые ночи.
- Белые ночи - повторил Николай.
Он лежал на спине, вокруг стояли люди. Двое мужчин выжимали мокрые рубашки. Милиционер тряхнул его за плечо.
- Сейчас два пятнадцать, до четырёх сорока всё равно домой не попадёшь, иди в машину, грейся.
Николай поднялся и, пошатываясь, пошёл к своей машине. «Белые ночи. Бе-лы-е но-чи». Николай захлопнул дверцу, упал головой на руль и зарыдал.
__________
Пять утра. Сиреневый двор, сосед с пуделем, гулкий подъезд, старая дверь, ненавистный запах в коридоре. Николай тихо зашёл в комнату. Под его ногами хрустнул пустой стакан, стул был перевёрнут, лекарства раскиданы по старому паркету. Мятая ночнушка валялась на кровати. И всё… Николай медленно, словно во сне оглядывал комнату. Как вдруг.
- Коль, это ты?
Дурацкий вопрос. Николай влетел в кухню и застыл на пороге. Олька, его бледная и худая, но живая Олька, стояла у чистой раковины, улыбалась и весело тараторила.
- Коль, ты только не пугайся. Я сначала знаешь, как испугалась! Он огромный, кошмарный, но уже мёртвый. Я всё выпила в два часа, как надо. Меня так скрутило, думала всё, умираю, а это он пошёл. А я его вилками, вилками и в банку. Поймала… Вот он - мой убийца.
Олька кивнула. Николай посмотрел на стол. Там в трёхлитровой банке белело мерзкое тело огромного похожего на змею червя.
- Что это?
Николай медленно сползал по стенке.
- А это нам врачи пусть скажут.
Олька подошла, наклонилась и поцеловала Николая в лоб.
- Давай отнесём его в Военно - медицинскую и, погуляем. Сейчас же белые ночи…
__________