Встреча

Яна Голдовская
         В мае какого-то из 90-х, когда доченька моя продолжала освоение Германии по студенческому  обмену c МГУ, мы сговорились встретиться с ней под Малагой, на юге Испании. В Торремолиносе. Мы не виделись почти полгода...
У неё была каникулярная неделя, у меня – две полуотпускных...
Как всегда, я заказала одноместное размещение в 2-х звёздочном отеле с завтраком.
И первую неделю в ожидании Дашеньки провела с редкостно весёлой компанией из Нижнего Новгорода...
Их было четверо – муж с женой, кузина жены и близкая их общая приятельница Женя, оказавшаяся  врачом, но какой именно специальности, не помню..., и к тому же давно живущей в Москве...
   
   Примерно через год, позвонив ей, - узнала, что она вместе с сыном уже в Америке...
 
  Когда мы встретились впервые на какой-то обзорной экскурсии, Женя  вцепилась в меня мёртвой хваткой...
Для начала внимательно обозрев меня, и обменявшись парой слов, она немедленно выразила своё проницательное «ФЕ»-
- Да, - сказала она, - ну и измордована ты, девушка... Кто ж тебя так?
На что я, - оторопевшая "девушка" лет сорока восьми, с трудом нашла, что сказать... Мне и в голову не приходило, что со мной что-то не так... Всё было просто замечательно!...
Скорее всего, - я временно разучилась улыбаться, где-либо, кроме своей ещё любимой тогда работы...

...«Измордовали» меня двое.
Муж и отчим.
Муж, - умный, но не добрый, к тому же пьяница, к тому же "Скорпион", - куда больше?...
Отчим, - вернее,  муж моей умершей к тому времени, и  до последнего мига красивой в свой последний 71 год мамы...,  - старый, больной, но сильный духом и  тщеславный "Лев".  Который никак не мог простить мне и этому моему мужу того,  что отпустили свою  дочь в свободное плавание...
 
Бывшее добродушие его сменилось подозрительной ненавистью.
Он рассчитывал на счастливую старость в её заботах, сменивших со временем мои... Даже трудно себе представить, сколько он ещё собирался прожить, отбросив в сторону никчемную уже меня.
К тому же оба ненавидели друг друга лютой ненавистью, а мне приходилось быть постоянным буфером между этими двумя, -  которых не только давно не любила, но и уважать перестала.

Я не знаю, на чём держалась... Но стержень во мне, - "назло врагам", ещё был крепким тогда.
Только работой, наверное, в которую уходила с головой и сердцем.
И, – надеждой, -  хоть раз  в году удрать от этих двоих куда подальше из Москвы, чтобы встретиться с дочкой...

   
...Мне хватило пары дней, чтобы Женя меня не узнала... То, что она увидела, привело её в искренний восторг, - я помолодела лет на десять сразу.
А к приезду моей девочки спокойно влезала в её старые джинсы 42- 44 р( по отеч. стандартам)...
Дело было в том, что на подходе к центру Торремолиноса я обнаружила дивный по внешней скромности в сочетании с изобилием, супермаркет, в котором к тому же и цены были немыслимо для меня подходящими..., ну вот там пристрастилась покупать сухое красное или розовое вино,100-граммовую баночку чудесного рыбного паштета, и в своём номере где-то во временном отрезке « файф-о-клока» замечательно перекусывала, намазывая этот самый паштет на привезённые из Москвы крекеры и запивая  вином.
Понимаю, надо было белым, но красное и розовое вина в Испании намного лучше.
   
...И  около семи вечера я ждала уже свою ниженовгородскую компанию, вываливающуюся из ресторана отеля с радостно – удивлённо – самоукоризненными   воплями :
- Ой, как я обожралась( обожрался)!!!... Там такое было на ужин!...Какого чёрта ты взяла себе только завтрак? Это же уму непостижимо! Где ты такое ещё сможешь съесть?!..., ну и т.д.
   
    Несколько позже я поняла , что они имели в виду. Но в данный момент эти радости чревоугодия меня не воспламеняли, не дразнили, и не волновали.

Я ждала свою девочку. И копила деньги, чтобы дать попробовать ей всё, что заранее углядела на цветных вывесках маленьких  пляжных ресторанчиков.
   
   За те несколько дней, что прошли в ожидании приезда Дашеньки, я обошла всё побережье, полюбовалась роскошной Марбельей - без всякого душевного трепета,  несколько раз даже поплавала в  майском Средиземном море,  изрядно охлаждённом Атлантическим океаном, проникающим сквозь Гибралтарский пролив..., изучила недолгий и такой милый путь к электричке по тропинке, - среди ромашек, одуванчиков и прочей среднеполосной цветочной родной нежности...
Съездила  на этой дивной электричке, - чистой, уютной, наполненной тихой классической музыкой и навещаемой вежливыми улыбчивыми контролёрами в белоснежных рубашках, в Малагу - с той же компанией...
 
...Помню, как неугомонная Женя рвала  апельсины на одной из аллей, не веря, что есть их нельзя, - пока не попробовала их горечь...
Эти уличные апельсины годились, -  и  то с отбором, только для консервной промышленности, - из них делали добавки в соусы и джемы, но есть их было нельзя, - как и всё, что росло в городе,  а не в отдалённых,  чистых от выхлопов,садах - рощах.

Но Женьке это было недоступно для понимания,  и она упорно пробовала на вкус каждый «халявный» апельсин, неизменно  привлекая меня разделить с ней эту радость...
Она так обижалась на мои упорные отказы, что в итоге мы  поругались. На совсем другую тему. Это часто бывает, - когда мотивы одни, а поводы, - уже совсем другие, случайные...

И я вдруг смертельно устала от её суетливости.
Мало что увидела и почувствовала я в Малаге в тот первый раз под непрерывный фон её трёпа,- и всё о своём московском бытье-житье, которое меня ничуть не интересовало, о котором так хотелось забыть, что своём, что чужом...
Возвращаясь той же волшебной электричкой  под классическую музыку, она делала попытки выяснить, что не так...
Покуда я не сказала ей в лоб, что мы – «переобщались», и у меня от неё просто гипертонический криз.

Конечно, потом мы помирились, и были дружны и нежны.
Но спасительная дистанция, к счастью, осталась.

   Трудно сказать, отчего всплывают на поверхность подобные мелочи...

Ведь главным во всём этом путешествии была встреча с моей малышкой!

   Боже мой, я и сейчас вижу этот пустой зал небольшого аэропорта Малаги..., – за минуту до её появления!

Приехав заранее на электричке и все разузнав, я вышла к этому удивительному залу с окружающей его колоннадой...

И первой посреди пустоты и тишины появилась, возникла внезапно, - как инопланетянка, как Венера из волн, - моя, сияющая счастливой свободной улыбкой девочка, -  в бирюзовом  комбинезончике,  с распущенной по плечам роскошной своей гривой рыже - русых  вьющихся волос, с сине-зелёной сумкой, небрежно сброшенной к стройным ножкам...
Она стояла одна посреди зала, сверкающая таким  детско - девичьим открытым счастьем, что у меня просто перехватило дыхание, и я даже не сразу бросилась в её объятья...

Остановись, мгновенье!...

У меня нет  фотографии, но в памяти этот миг, -  наверное, самый счастливый в моей жизни, отпечатался навсегда.
   
  ...Да,  мы пробовали всякие морепродукты в пляжных ресторанчиках Торремолиноса, и ездили  вдвоём, только вдвоём и в Малагу и в Севилью, и бродили по старинным улочкам и площадям, соборам и  развалинам, и по берегам Гвадалквивира...
   
     Моя избирательная память не хочет восстанавливать эпизод очередного нашего прощания с моей девочкой.

     Но та встреча в аэропорту Малаги осталась навсегда.
И у меня каждый раз сердце замирает, когда, вспоминая, я вижу это солнечно - светящееся  счастье своё перед глазами...