Вчера я избежал попойки меня. Мне рассказывали, что в нескольких остановках метро от моей станции - боу роуд, есть станция ист хэм, а там много всяких рынков и дешевых товаров. Я специально поехал туда вечером, чтобы посмотреть. Нашел, действительно вся улица в магазинах и рынках, только так замерз, что уже не хотелось ни чего смотреть. И тот же аргос магазин, и праймарк. Сначала я попытался поехать назад на автобусе или пешком, чтобы сэкономить, пока искал как добраться, еще больше замерз от сильного ветра с морозом. Несмотря на то, что викинги холода не боятся, я здорово промерз. Так что пришлось сдаваться и идти на метро, но оказалось, что не так дорого, всего 1,3 фунта снялось с травел карточки. Доехал очень быстро, пришел к себе, скорее шерстяные носки, переоделся чая и мне хорошо.
Но тут нависла новая угроза. Соседи мои пригласили мен вниз пить прозрачную воду или святую. Эти названия придумала Ивета, и вот почему. Мне не хотелось писать об этом несколько дней назад, потому, что это не приятно вспоминать, но раз уж начал, надо сказать.
Пару дней назад, шестого числа, вечером, меня Сашка, поляк сосед пригласил поболтать в комнату к Ивете, пока обсуждали работу в Лондоне, он достал бутылку ликера, как бы за разговором.
Сашка, сам он себя зовет Алекс. Он живет в Англии уже несколько лет, работает на складе, где разгружают шины большие. На первый взгляд кажется даже немного туповатым, с глубоко посаженными глазами невысоким поляком. Он и есть поляк, но не тупой, просто немного внутри у него все живет, эмоции, чувства. Да, любит выпить, и выпить именно водки. Когда мы с ним познакомились, он зашел ко мне в комнату, дал мне банку пива, со словами - привет, я Алекс.
Потом я заметил, что он, как говорят на Руси, двужильный, в нем энергии как у шатла атлантис. Тогда он мне сказал, что расстался с девушкой, что она его бросила, поэтому он пьет. В нем совсем нет агрессии, но много есть энергии, он часто делает такое движение, которое у него получается непроизвольно, от того, что у него энергия льется через край, а выходит через руки. Левую ладонь он открывает, ребром правой ладони бьет по открытой левой ладони, а потом правой рукой делает отмах от себя, и говорит
- курва,
И это действие получается такое непроизвольное, что понимаешь, что он это делает не против кого-то, а просто от того, что идет энергия, он ее как монах Шаолиня, направляет в эту руку.
Однажды вечером я его встретил и спросил
- устал таскать шины?
- я, никогда не устаю, ответил он, и теперь зная его, я скажу, что это правда. Человек внутри очень добрый, только это не сразу понятно по нему.
Так вот этот Сашка, когда допили эту бутылку, част приговаривал по мере того, как становился все более пьяным, делал это движение
- курва!!
Я пил чай, но на халяву пьют даже трезвенники и язвенники, и те, кто пил только что чай. После этой бутылки, моим собеседникам показалось этого мало, и Александр спродюссировал Ивету в магазин за водкой, а та попросила меня просто ее проводить, хотя я сказал, что больше пить не хочу. Когда сходили, пока я собрался идти к себе наверх в комнату, Сашка уже сделал три кровавых Мери. До этого я их не пробовал, но как только пригубил, у меня глаза выпучились больше, чем грудь у Памелы Андерсон. Так и получилось, что я сидел с ними, потягивал эту Мери, а мои сокамерники пили по-настоящему. Так мы просидели до трех часов ночи. И вот Ивета, чтобы не услышали соседи слово - водка, умоляла Сашку говорить прозрачная вода, святая вода, только не водка, так как соседи друзья ее мужа из Пакистана, понимают слово водка. Ивета, когда приедет ее муж, предпочтет, чтобы он не знал, что она употребляла этот напиток в рот.
Для меня этот вечер был как пытка. Я люблю выпить, и посидеть в компании, но выпить вина, коньяка со льдом и кока-колой, сидеть же почти всю ночь в комнате, где постоянно курят (и это притом, что там месячный ребенок находится), включали по компьютеру какой-то громкий реп или рок, когда остальные в доме спят, для меня пытка.
Несколько раз пытался пойти спать, Сашка делал очень удивленное и обиженное, разочарованное лицо, показывал на недопитую бутылку и говорил - православное рождество - святое дело, приходилось на немного оставаться. И опять Ивета начинала со мной говорить по - латышски, а Сашка не понимал, он же поляк, и я чувствовал себя, будто игнорирую его, говоря на языке который он не понимал. Я пытася говорит на русском, Ивета опять, скорее говорит мне какую-то очень важную информацию на латышском…
Потом она начала слезно рассказывать, почему ее бывший муж плохой, она была вынуждена от него уйти. В три часа, уже не смотр на обиженное лицо Сашки, я таки пошел к себе наверх спать.
И вот вчера, когда я пришел замерзший, я увидел Сашку, который сказал
- сегодня (число уже было восьмое) продолжение рождества, надо прозрачную воду попить…
Я не придал тому значение, но пошел к себе и достаточно рано, около девяти вечера, сняв тапочки с загнутыми вверх концами, шапочку с помпончиком, одев ночную пижамку, приняв микстуры на ночь и покушав тефтелей, почистив ушки ваткой, устроился в постеле, аккуратно положив сложенные ладони под голову, отправился в сон потчевать. И как раз, когда стал погружаться в мир снов, услышал аккуратный сначала стук в дверь. Я затаился, даже когда Сашка уже стучал неприлично громко, я лежал и думал про себя, как хорошо, что я крепко сплю, ничего не сможет меня разбудить. И с каждой Сашкиной атакой на дверь, я умиленно улыбался от того, что понимал, как же я правильно делаю, что не встаю, и не говорю себе - я на минутку, только пригублю и к себе спать. Я лежал и понимал, что с каждым суком в дверь, я становлюсь свободным, я просто не хочу объяснять, почему я не хочу пить и почему я не хочу объяснять, почему я этого не хочу делать. Мне нравилось, что я нашел в себе силы не объясняться и не оправдываться, я просто не хочу сидеть и ждать, когда они почувствуют, что все, бутылки нет. Я не хочу делать вид, что меня тут нет. Да, я тут, но я не хочу в себя принимать водку ни с перцем, ни с томатным соком.
Я лежал, улыбался, подперев голову ладошками, и мне было хорошо, спокойной ночи…