- Ну вот – ты и научилась плавать, - удовлетворенно сказала Раогай сестре ли-шо-Миоци.
- Держаться на воде, - засмеялась та. – Это ты плаваешь, как девушка с островов Соиэнау!
- Меня папин воин учил, - небрежно ответила Раогай, отжимая потемневшие от воды огненно-рыжие пряди. – Он соэтамо, с островов Соиэнау, да. Они все – прирожденные пловцы… Ничего, у нас еще будет время позаниматься – а там ты сможешь и пруд переплыть. Холода придут еще не скоро.
Раогай попрыгала на одной ноге, вытряхивая воду из уха. Сашиа, завернувшись в огромное полотенце, с улыбкой глядела на нее.
- Я не люблю с няньками ходить купаться, - продолжала дочь Зарэо. – Это просто невозможно! Никакого удовольствия. Они все время чего-то боятся. А в вашей общине, - спросила она, вдруг меняя тему, - все было очень строго?
- Ну, плавать нас не учили, - сказала Сашиа. – В-общем, наверное, строго. Хотя, мне рассказывали, и хуже бывает.
- Вас наказывали там?
- Пока не пришла мкэн Паой – да. Особенно, если ошибки делали при вышивании. Лишний узел на изнанке, стежки путаные.
- Бедная, - сказала искренне Раогай. – И ты не могла убежать?
- Куда? – пожала плечами Сашиа.
- В Белые горы, к брату.
- Когда я узнала, что мой брат жив, я думала об этом, - не сразу ответила Сашиа. – Но слишком долго думала. Надо было решаться быстрее. А потом… Нашу общину разорили, все сожгли, большинство дев Шу-эна отдали в рабство, многих убили.
- Ты так спокойно об этом говоришь!
- Уже – спокойно. Это все так давно было… больше года назад, - ответила тихо Сашиа. – Я уже готовилась дать все обеты.
- Обеты?
- Обеты девы Шу-эна.
- А, точно, - потерла лоб Раогай. – Я все время забываю, что ты…
Ей стало неловко – она ведь тоже хотела стать девой Шу-эна, убегала к Лаоэй. Как это было глупо. Какая из нее дева Шу-эна.
- Погоди, а разве ты не дева Шу-эна?
- Нет. То есть, я так и не дала окончательных обетов – была слишком юной. Но, понимаешь, девушка, которая живет в общине дев Шу-эна, тоже зовется «дева Шу-эна». Я давала ранние обеты, да – они длятся до пятнадцати лет. Мкэн Паой меня любила. Она знала про нашу семью. Она мне говорила, что мой брат, может быть, жив. Я теперь понимаю, что она его искала. И нашла в конце концов – без нее он бы не нашел меня, не стал бы мне писать…
- У меня есть знакомая дева Шу-эна, - сказала невпопад Раогай. – Уже старенькая. Живет у водопада.
- Лаоэй? – спросила Сашиа.
- Да! – воскликнула та. – Откуда ты ее знаешь?
- Она передавала мкэн Паой письма от брата… - Сашиа смолкла. – Бедный, бедный Аирэи! – вдруг проговорила она, сжимая руки перед грудью.
- Мне кажется, тебе тяжелее пришлось, - резонно заметила Раогай.
- Не знаю. Я помню маму и отца, а он прожил всю жизнь среди чужих людей. И в Белых горах к нему относились плохо, потому что он был сиротой. Дедушка Иэ защищал его, как мог, но он был всего лишь странствующий эзэт. Когда Аиреи принимал посвящение, кто-то подстроил так, что он наверняка должен бы был погибнуть.
- Но он все преодолел, да? – восторженно произнесла дочь Зарэо.
- Кто-то развязал ему руки и дал оружие, - просто ответила Сашиа. – Иначе бы зверь растерзал его. Это старое, очень древнее посвящение. Юношу привязывают в лесу к дереву, недалеко от логова зверя. Когда зверь выходит, он должен с ним сражаться – кто-то в последний момент развязывает его, разрубает веревки. Что-то вроде этого. Не знаю. Но здесь было не так. Здесь никто не остался разрубить веревки – все так удивлялись, когда он вернулся живой.
- Дедушка Иэ, наверное, это сделал? – спросила Раогай.
- Нет, не он. Его не пустили туда – сказали, это нарушение ритуала. Он понимал, что Аирэи увели на смерть – но ничего не мог сделать. Когда Аирэи вернулся, он не верил своим глазам от радости.
- А Аирэи?
- Он думал, что так и должно было быть. Только потом понял, что что-то здесь было не так. Ведь все удивляются, что он прошел настоящие посвящения – там еще много чего было… У него ужасные шрамы на груди – я не знаю, от чего. Он так и не ответил мне, когда я спросила…
- А что, разве не все проходят такие посвящения?
- Да, не все, - Сашиа кивнула головой. – Вернее, в наши дни никто не проходит. Все страшные и жестокие вещи заменяют теперь просто чучелами и красной охрой… Когда Аирэи вошел в храм Шу-эна и снял свою одежду, чтобы одеть льняную рубаху жреца Всесветлого, ли-Оэо очень удивился, увидев на его теле следы посвящений, - Сашиа говорила медленно, пересыпая золотистый мягкий песок из ладони в ладонь.
Раогай помолчала, не отвечая.
- Знаешь, я еще пойду поплаваю, - сказала она решительно. – Мне лучше думается в воде.
Она развернулась спиной к Сашиа и стремительно, как годовалый жеребенок, вбежала в воду, взметнув тучу брызг.
… Когда она, в очередной раз пересекая пруд, подплыла к берегу, то увидела, что ее брат сидит на дереве, держа в руках ее одежду, а Сашиа, стоящая под деревом, тщетно пытается воззвать к его совести.
- Так, сестрица! – закричал он. – Какой выкуп ты мне дашь?
- Верни немедленно! – закричала уже замерзшая Раогай, стоя по шею в воде. – Верни по-хорошему, Раогаэ!
- Раогаэ, пожалуйста! – взмолилась дева Шуэна.
- Выкуп! – тряс головой безжалостный Раогаэ.
- Ах, выкуп? – вдруг рассмеялась Раогай. – Выкуп, говоришь?
- Да! – заявил брат, но сердце у него почуяло неладное.
- Слушай, Сашиа! – завопила Раогай. – Хорошо тебе слышно? Слушай! Я тебе сейчас расскажу одну историю! У нашего Раогаэ была свинка год назад!
Сын воеводы Зарэо напрягся.
- Что? – переспросила Сашиа, не понимая, отчего ее новая подруга неожиданно стала рассказывать истории из жизни коварного брата.
- Свинка! Болезнь такая! Она обычно на шее бывает! – продолжала во весь голос кричать Раогай, показывая пальцем на свою длинную шею, торчащую из воды.
- Замолчи! – взвизгнул Раогаэ. – Замолчи!
- Отдашь одежду – не буду дальше рассказывать! – ответила сестра.
... После того, как среди детей Зарэо наступило перемирие и Раогаэ, унося с собой нерешенные задачи, убрался восвояси, Раогай и Сашиа отправились погулять в сад.
- Я нарочно не решаю за него задачки, - объясняла Раогай. – Лентяй. Сейчас Огаэ нет в городе, так он решил с меня выкуп брать! Дудки! Пусть попыхтит.
Она звонко рассмеялась.
- Так тебя брат по вышивке узнал? – спросила она, возвращаясь с прошлой беседе.
- Да.
- Как это сложно все… Меня бы Раогаэ, впрочем, тоже бы узнал по вышивке – я хуже всех в Тэ-ане вышиваю… И по вышивке можно сказать, какого ты рода, и где выросла?
- Да.
- Тебе не хочется разговаривать? – участливо спросила Раогай.
- Нет, мне нравится тебя слушать, - улыбнулась Сашиа.
- Ты не сердишься на меня?
- Мы же подружились. Зачем ты спрашиваешь?
- Тебе так одиноко было… Бедная ты! Я знаю, отчего ты молчишь все время – ты думаешь про Каэрэ.
Сашиа вздрогнула.
- Ты ведь любишь его?
- Раогай, прости, можно, я не буду тебе отвечать… - сказала Сашиа, плотно закутываясь в покрывало.
- И не отвечай. Я все поняла давно. И поняла, что Аирэи как-то спас Каэрэ. Он сейчас у Игэа ведь?
Сашиа молчала.
- Я похожа на предательницу?
- Нет… - едва слышно ответила Сашиа.
- Аирэи бросил вызов Уурту… Какой он смелый! Ты знаешь, мой отец хотел посватать меня за твоего брата, и я убежала из дому, потому что не хотела выходить замуж за неизвестного великого жреца-белогорца ли-шо-Миоци. И я убежала из дому.
- Да? – удивленно вскинула Сашиа брови. – К Лаоэй, наверное?
- Как ты догадалась? Не отворачивайся, дай мне посмотреть на тебя – ты так похожа на своего брата… наверное, поэтому я так тебя не взлюбила и так теперь люблю… Я убежала из дому и спряталась в хижине Лаоэй… А отец, дедушка Иэ и Миоци туда пришли. Я его увидела. О, небо – какой он прекрасный… а потом отец сказал мне, что помолвки не будет. И я помню, как Миоци входил в храм – торжественно, на колеснице… какой это был праздник…
Раогай отвернулась, чтобы смахнуть слезы.
- Почему твой брат отказал моему отцу в помолвке со мной? Ведь белогорцы могут жениться!
- Ни я никогда не выйду замуж, ни брат никогда не женится, - ответила Сашиа. – По закону Нэшиа, наши дети будут с рождения рабами. А Ллоутиэ не были рабами никогда.
- Зарэо тоже не были рабами… Я понимаю тебя, я не знаю, чтобы я делала, будь я на твоем месте. Но из рабства ведь можно выкупиться?
- Не из рабства храма Уурта, - коротко ответила Сашиа.
- О! – вскричала, словно от боли, дочь Зарэо.
- Это моя судьба, - ответила Сашиа.
- Как это страшно. Что же делать? – Раогай взмахнула руками, будто хотела улететь. - Надо бежать, бежать отсюда – вместе с Каэрэ, к нему за море. Он же из-за моря?
- Над морем туман, по нему не ходят корабли, - ответила Сашиа. - И я никуда не побегу. Такой мой жребий. Надо жить ту жизнь, что дана Небом. Каэрэ очень болен, Раогай. Он не может сам ходить после яда Уурта.
- Игэа вылечит Каэрэ! – начала с жаром Раогай. - Когда заболел Раогаэ, он его вылечил. Он единственный сын – как отец нервничал, когда у него свинка была! Игэа вылечил его, а эта свинка была очень опасная, потому что у всех свинка бывает только на шее, а у него и…
- Замолчи! – раздался ломающийся мальчишеский голос. – Ты влюбилась в своего Миоци, а он никогда не женится! Ха-ха! Сашиа, моя сестра влюбилась в твоего брата!
- Замолчи! – завопила Раогай и помчалась по саду за единственным сыном Зарэо.