По самой кромке скал пролегала Дорога. Она шла сверху вниз - или снизу вверх? - и никто не знал, где она начинается и где кончается. Верхний отрезок её терялся в кутающих снежную шапку горы облаках, а нижний уходил в равнинную бесконечность. Так она и замерла в безвременье, косо прочерчивая скалы: широкая, выложенная гладкими белыми плитами. Дорога была настолько большой, что примостившееся на одном из краёв её - том, что ближе к морю - селение занимало всего лишь одну из плит, а плит таких умещалось три поперёк Дороги.
В селении никто не знал, кем построена Дорога и куда - или откуда - она ведёт. Жители селенья занимались рыболовством. К воде спускаться было трудно - по узкой, почти отвесной тропинке: долгий путь вниз, а обратно возвращались только на следующий день. Темны и сыры были ночи близ шёпота морских волн.
Летние ливни приносили иногда откуда-то сверху разные предметы: пустые банки, которые глухо бренчали, подскакивая на блестящих плитах, бутылки из тёмного стекла... много и других интересных и непонятных вещей приносила бегущая по Дороге вода.
Появление Машины оказалось для селения событием, равным по силе воздействия разве что смерти одного из жителей. Машина приползла снизу, медленно, почти бесшумно, лишь широкие шины приглушённо пошуршивали. Она была длинная и низкая, чёрная, как дурной сон, спереди блестели крупные серебряные клыки.
Из Машины вышли двое. Он - маленький, полный, на голове шляпа, в которую можно налить много воды, во рту толстая сигарета, свёрнутая, наверное, из очень больших листьев. Она - высокая, с фигурой, не приспособленной для физической работы. Лицо бледное, будто выточенное из свежей кости, волосы длинные, светлые, походка напряжённая, движения резкие.
Жители селения столпились поодаль, боясь приблизиться, и смотрели, как те двое стоят, держась за руки, и разговаривают. Потом, продолжая разговаривать, они отошли к краю Дороги и долго смотрели на море. Голоса их, ровные и негромкие вначале, становились постепенно резкими, напряжёнными, поднялись до визга - у женщины в горле что-то задребезжало, засвистело... мужчина взмахнул рукой, она покачнулась, взметнулись длинные волосы, торопясь за падающим в море телом... Машина сделала полукруг и покатилась вниз.
Долог был путь к набегающей на берег воде, трудный путь по узкой крутой тропинке. Женщину не надеялись застать живой, но спускались к ней все, не только ловцы рыбы: человека хоронят всем селением.
Кукла лежала на большом бугристом камне. Красивые светлые волосы слиплись от машинного масла, вытекавшего из разбитого черепа. Она была ещё немного жива: в разорванной груди можно было разглядеть несколько колёсиков и шестерёнок, которые медленно вращались с лёгким, едва слышным жужжанием.