Нинель Добрянская
ПЧЁЛКА, ПЧЁЛКА, ДАЙ МНЕ МЁДУ
Снова я осталась одна с двухлетней сестрой Валей и своим «хозяйством» - двумя козами. А мама с тётей Марусей, женой своего брата, опять мотается по каким-то сёлам, где меняет старые вещи на продукты. Наверное, они сейчас в каком-нибудь городишке пытаются купить что-нибудь для продажи. Я не нахожу себе места, когда мамы не бывает дома. Но так долго она нас с сестрёнкой ещё не оставляла. Подумать только – пятый день, а её всё нет! А вдруг с ней что-то случилось? Эта мысль не даёт мне покоя. Время от времени бегу к тому месту, где по моим расчётам должна появиться мама, и тяну за собой сестру. На этот раз я решила не уходить домой и обязательно её дождаться. Но не тут-то было! Валя спутала мои планы, показывая своим рёвом, что пора бы подумать и о ней. Тогда только я вспомнила, что за всеми своими тревогами и заботами позабыла накормить её. А всё это из-за непослушной козы Соньки – пропади она пропадом! Всю обратную дорогу я успокаиваю сестру: «Не плачь, Валечка! Сейчас придём домой, дам тебе здоровую кружку молока и большой кусок хлеба! Скоро приедет мама и привезёт тебе чего-нибудь вкусненького». И мои мысли снова вернулись к маме. Сколько раз я просила бросить её эти мытарства, она же зарядила одно: «Потерпи да потерпи! Вот окончится война, вернётся папа, будет работать и нам станет легче жить».
После освобождения нашего Запорожья город продолжал лежать в руинах. Не хватало самого необходимого для жизни, и потому наши мамы продолжали нелёгкую борьбу за выживание. Как- то раз моя мама привезла откуда-то два мешка ваты и стала её развешивать на каких-то самодельных весах, а я стояла в коридоре и следила за тем, чтобы случайно не забрёл посторонний человек и не донёс на нас. Тогда эта деятельность считалась спекуляцией и наказывалась законом. Но чтобы спасти детей от голодной смерти, в то время не было другого выхода. Поэтому мама продолжала заниматься такой торговлей, несмотря на большой риск. И на чём только ей не приходилось добираться до дома! - То на попутной машине, то на телеге, а то и на крыше вагона!
Мне сейчас с трудом верится, что я могла тогда справляться со всеми трудностями того быта, ведь мне в ту пору едва исполнилось шесть лет. А на мои детские плечи уже легли нелёгкие обязанности. Может, поэтому я так рано стала самостоятельной и ответственной? Наши соседи нередко хвалили меня маме: "Какая у тебя, Шура, помощница! Ну, точный Ленин!" Моё имя Нинель в обратную сторону читалось, как Ленин. В этом и заключалось всё сходство. Конечно, наши соседи знали, что во время отсутствия мамы я должна была ухаживать за сестрой, кормить и переодевать её, а также на меня ложилась ответственность по уходу за нашими козами: Сонькой и Зойкой. Белая, с блестящей волнистой шёрсткой Зойка не доставляла мне особых хлопот. У неё были длинные красивые рожки, которые она никогда не пускала в ход. А её добрые, розовые, как у кролика, глазки указывали на её спокойный нрав. Куда бы я ни отводила её пастись, даже если там была скудная растительность, она никогда не проявляла недовольства: ляжет себе преспокойно и пожёвывает свою жвачку. За такой миролюбивый нрав я нередко целовала её влажную мордочку. В ответ на мою любовь эхом разносилось по окрестности её радостное: "Бе-э-э!"
Сонька же была её полной противоположностью. С тёмно-лиловой шерстью, свисающей до земли, длинной безрогой головой и очень злыми карими глазами, она мне казалась похожей на горного козла. Когда она злилась, её зрачки зажигались будто огоньки, и это был знак держаться от неё подальше. Она меня почему-то невзлюбила. Ей никогда не нравилось пастись на том месте, где я прибивала колышек, – обязательно выдернет его и давай шастать по чужим огородам! Вот и сегодня моя своенравная коза облюбовала себе чей-то огород, лихо перепрыгнула через ограду и давай лакомиться свежей зеленью! А я ношусь вокруг этого места, пытаясь выгнать её. Ругаю её разными словами, какие только приходят на ум: "Ах ты, дрянная коза! Вонючка ты этакая! Снова ты за своё? Вот тебе!" - и бросаю в неё камушек. Но силёнок у меня маловато, и он не долетает до цели. Я в отчаянии. Мечусь возле забора и не знаю, что делать, Вот-вот могут появиться хозяева этого участка, и тогда мне достанется "на орехи". "Откуда же ты взялась на мою бедную голову? Да чтоб ты сдохла поскорее!" - плачу я. Кажется, мои последние слова, наконец-то, возымели действие. Сонька подняла голову, перестала жевать и трясти длинной бородой, уставилась на меня своими злыми огоньками. Ну и долго же она переводила мою речь на свой козий язык! И эта речь, явно, пришлась ей не по нраву. Тем более, что я оторвала её от вкусного обеда. Её поведение не предвещает мне ничего хорошего, Пожалуй, самое время спасаться от драчливой козы. Несусь, не чувствуя земли под ногами, стараюсь убежать подальше, но краем глаза вижу, как Сонька, легко перемахнув через ограду, бежит прямиком за мной. "Боже мой, какой у неё грозный вид! Можно подумать, что я её злейший враг!" - только и успеваю подумать я, как уже через мгновение лечу кувырком. Коза сильно боднула меня и принялась катать по полю, как футбольный мячик, не давая встать. Так меня отмутузила, что кричать уже больше нет сил, только сиплю: «Помогите кто-нибудь! Сонька опять отвязалась!» Слыша мои призывы о помощи, обычно кто-нибудь из соседей прибегает на выручку и водворяет строптивое животное на место.
Вечером, когда я загоняю коз в сарай, приходит на дойку наша неизменная помощница тётя Тамила. Подоив коз, она через какое-то время приносит мне молоко, на котором я варю кашу для своей младшей сестры.
И сейчас спустя более полувека я нередко вспоминаю наших добрых, отзывчивых соседей. Несмотря на все невзгоды военного времени, они при первом же зове ребёнка спешили на выручку. Правда, в нашем бараке жила и злая бабка Сологубиха. Я сейчас думаю, что не случайно наша коза Сонька больше всего любила пастись на её огороде. Видимо, чувствовала в Сологубихе родственную душу. Как сейчас, вижу её высокую, сгорбленную, сухую фигуру в допотопном чепце, напоминающем птичье гнездо, из-под которого выглядывали седые патлы. А на её лбу неизменно восседали очки. Нам казалось, что под ними, на лбу, было ещё два глаза, которые невидимо для нас зорко следили за всеми нашими детскими шалостями. Двое её сыновей служили полицаями. Спрятавшись за угол, мы следили за ней, и при её появлении кричали: "Полицайка! Полицайка!" И тут надо было держать ухо востро, потому что старуха могла запустить в нас чем попало. Если ей удавалось поймать кого-нибудь из ребят, она могла так оттаскать за чуб или за косу, что мало не покажется. Всё это сопровождалось грязной руганью и проклятьями. Меня она ненавидела в особенности, потому что я была такая вёрткая и шустрая, что ей редко когда удавалось меня поймать. Поэтому она избрала другой способ мстить мне, и в этом ей помогала моя строптивая коза Сонька. У меня даже создавалось впечатление, что они сговорились меж собою. Стоило залезть непослушной Соньке в огород злой бабы, как в ответ на мои призывы о помощи, хитрая Сологубиха, подкравшись со спины, цепко хватала меня за ухо. И ну выкручивать его, приговаривая: "Безбатчинки чортовы! Вот вам за всё! Я покажу вам, где раки зимуют! Будете меня помнить!" Как же тут не запомнишь, если ухо распухнет и болит так, что неделю к нему не прикоснёшься! Наши соседи, зная злой и кляузный характер Сологубихи, старались не связываться с ней. В одном эта старуха была несомненно права: мы все в то время были безотцовщиной. У кого-то, как у меня, отцы были на фронте, а у многих детей они погибли на войне.
Иногда мои будни сменялись настоящим праздником. И это случалось, когда к нам приезжала мамина троюродная сестра Нина. Она работала на каком-то заводе. И когда график позволял ей, иногда оставалась у нас на целый день. Можно представить ту радость, с какой я встречала долгожданную избавительницу от своих повседневных хлопот! Едва завидев на горизонте её невысокую худенькую фигуру, я выскакивала из дома и неслась сломя голову ей навстречу. Не успеет ещё она с дороги перевести дух, как я уже тараторю ей, что уже сделала и что предстоит сделать. Сдав таким образом своё дежурство, я разрешаю себе отдых ото всех трудов.
Счастливая, выскакиваю на крылечко. Сейчас соберу своих друзей и придумаю для них интересную игру. Но только я показалась во дворе, как ватага мальчишек дружно повернула головы в мою сторону. Я их знаю: они намного старше меня и такие хулиганистые! Особенно их предводитель Толик, самый высокий и бритоголовый. Он что-то рассказывает, кивая на меня, и все дружно ржут. Я знаю, что он мастак на всякие выдумки. Но что же такое он держит в руках, размахивая этим перед носами мальчишек, отчего они гогочут, как гуси? Да ну их! И я уже собираюсь проскочить мимо, как вдруг слышу: "Нэлька, погоди, не убегай! Я тебе что-то покажу", - подходя ко мне, говорит Толик. - "Ты мёду хочешь?"
- "Ещё бы! Кто же его не хочет?" И мои воспоминания унесли меня в то довоенное время, когда я была такой маленькой, как сейчас моя сестра. Моя мама водила меня к дедушке на колхозную пасеку. Он угощал нас сладким, душистым мёдом, при одном воспоминании о котором у меня потекли слюнки. Я хорошо запомнила и злых пчёл, назойливо жужжащих возле самого лица, норовящих меня укусить, чтобы не дать мне насладиться их сокровищем! Я едва успевала от них отмахиваться! От этого занятия меня оторвал голос деда: "Воюешь с моими пчёлками?" Я оглянулась и увидела вместо любимого деда страшную маску, под которой сверкали злые, как мне показалось, глаза. Я от испуга бросила хлеб, намазанный мёдом, и пустилась бежать с криком: "Хай вам чёрт з вашим мэдом и з вашими пчёлами!" Позднее дедушка и мама не раз со смехом вспоминали эти мои слова...
-Что стоишь, как столб? - прервал Толик мои воспоминания.- Хочешь или нет? А то могу и кому другому предложить!
- А откуда он у тебя?
- Не у меня. Мёд у пчёлки. Вот она" - он протягивает руку с пчелой, зажатой между двух пальцев за прозрачные крылышки.
- Нет, не хочу! Я помню, какие пчёлы злые!
- Совсем нет! Просто надо знать один секрет.
- Какой секрет?
- Их надо вежливо попросить.
- А как?
- Пчёлка, пчёлка, дай мне мёду!
Так вот, оказывается, почему они сердились на меня и не давали мне кушать мёд! Как жалко, что я не знала тогда этого секрета! Там было так много мёду! А здесь всего только одна пчёлка.
- Ладно, я согласна. Может, мне надо сбегать за блюдечком?
- Ты что, и этого не знаешь? Это же совсем особые пчёлы! Их нужно только сосать, и мёд сам потечёт тебе прямо в рот!
- Вот здорово! А я и этого не знала! Давай мне твою пчёлку.
- Бери нежно, двумя пальчиками за крылышки, - поучает он меня.
Я чувствую, как пчёлка пытается вырваться из моих пальцев. Глупенькая, она думает, что я не знаю её секрет! Я поднесла её к губам: "Пчёлка..." Но не успела я произнести следующее слово, как почувствовала сильную боль. Ой! Больно! За что? - только и успела я сказать, оседая на землю. Моя верхняя губа раздулась, а спустя немного времени язык, горло, губы распухли так, что говорить я уже не могла, а только стонала. Видя происходящее со мной, мальчишки не на шутку перепугались, как бы им не влетело за эту проделку от их матерей. Они разбежались по домам, разнося известие, что Нэлька захотела мёду, сосала пчелу, и та её ужалила. Кто-то из детей догадался сообщить о случившемся тёте Нине. Она тут же прибежала. Наверное, мой вид так её напугал, что она стала причитать: "Бедненькая ты моя! Надо же - голова как макитра! Что же я скажу твоей маме?" Она на руках принесла меня домой, стала делать холодные примочки. Постепенно опухоль начала спадать. "Ничего, скоро всё пройдёт. До свадьбы и следа не останется, вот увидишь!" - подбадривала она меня, виновато улыбаясь.
Вечером, когда приехала мама, дети раньше всех сообщили ей неприятную новость: "Вашу Нэльку ужалила пчела!" Едва войдя в квартиру, мама побросала все свои сумки у порога и метнулась ко мне, лежащей на кровати с головой обмотанной мокрым полотенцем. Пытаюсь маме улыбнуться, чтобы она не очень расстраивалась. Но, видимо, моя кривая улыбка ничуть её не успокоила: "Доченька ты моя! Вечно ты влипнешь в какую-нибудь историю! Далась тебе эта пчела! Да я привезу тебе мёду с Натальевки сколько твоей душе угодно! И безо всяких пчёл". Вот здорово! Стоило случиться такой неприятности, как мне мама обещает привезти вкуснятины, сколько хочешь! Вот только я одного не могу взять в толк: "А разве бывает мёд без пчёл?"