ПРОЛОГ
На небольшую, занесённую снегом лесную полянку, окружённую высокими и длинными теряющимися в высоте соснами вышел человек. Был это крепкий высокий мужчина с окладистой, чуть тронутой сединой, бородой, одетый в тёплый овечий тулуп, мохнатую лисью шапку и валенки. На плече у него висело двухствольное ружьё, а за спиной – наплечный мешок.
Был это Макар Артемьевич Высоков, охотник из небольшого села “Преображение”, отправившийся с утра на охоту и застигнутый в лесу страшным январским бураном.
Где-то далеко на недосягаемой высоте плыли затянувшие всё небо свинцово-опаловые облака. И лишь иногда пробивалось через них далёкое холодное зимнее солнце. Над землёй сейчас хозяйничал лишь жестокий и злой январский мороз. Казалось, лес был пуст. Вся лесная живность поглубже забилась в свои логовища. Над тайгой летал только Ветер. Измученный суровым дыханием холода, он рвался и завывал, упиваясь своими безнадёжными муками. Укрываясь от мороза, он старался залезть в каждую щель, как продрогший бродячий пёс жался ко всему тёплому, не замечая, что тем самым выпивает из него драгоценное тепло.
Охотник остановился, убрал с лица тёплый шерстяной шарф, утёр лицо толстой овечьей руковицей и тяжело дыша, осмотрелся. Хотя буран давно занёс его следы, он узнал эту полянку. До дома оставалось не так уж и далеко.
Вдруг он услышал запах. Зыбкий, призрачный, еле уловимый запах неизвестного животного. Не похожий ни на медвежий, ни на волчий. Сердце тоскливо сжалось предчувствием чего-то нехорошего, и охотник с удивлением понял, что ему хочется не оглядываясь бежать отсюда. Усилием воли он унял внезапно накатившую волну необоснованного страха. Бояться было нечего. Все сколько нибудь опасные животные в такой буран прятались по своим норам и берлогам.
Макар Артемьевич опять натянул шарф на лицо, но всё же, с малых лет приученный относиться к лесу с уважением и осторожностью, снял с плеча ружьё и обернулся.
Совсем рядом, слева от только что оставленных им в глубоком снегу следов, скрываемый только полупрозрачной завесой взвихрённой ветром позёмки он увидел прижатую к земле бесформенную фигуру испалинского зверя.
Величиной с взрослого медведя, но с плоской и широкой, немного похожей на человеческое лицо мордой и тяжёлым, источающим невероятную силу гипнотическим взглядом, животное прижималось к земле и замерло в готовой к броску позе. Левая передняя его лапа была прижата к груди то ли зажимая рану, то ли что-то прижимая к груди.
Животное было ему незнакомо. В голове сразу всплыли сотни раз слышимые истории о хозяине тайги, получеловеке-полумедведе, наблюдающим за охотниками и жестоко карающим за нарушение старых таёжных законов и о десятках бесследно сгинувших в лесу охотниках.
Макар Артемьевич с усилием, но отвёл взгляд в сторону. Опустил бесполезное, заряженное дробью ружьё и медленно стал снимать наплечный мешок, где лежали три тушки недавно подстреленнных зайцев. Своей добычей он хотел откупиться от неведомого лесного зверя, который всё это время наблюдал за ним немигающим взглядом. Охотник смотрел на него лишь украткой, всё же сумел заметить на его лице застывшую кровь. Зверь был ранен, а значит был втройне опасен.
Внешне Макар Артемьевич оставался абсолютно спокоен, но пальцы в руковице предательски дрожали. Он вынул за уши первого зайца и бросил его в сторону зверя. Тушка упала невдалеке от него, но тот даже не шелохнулся. Высоков несколько секунд пытался вытащить второго зайца, но всё не мог нащупать в сумке его уши. В конце концов он кинул зверю всю сумку, но не сумел расчитать расстояние, и она упала прямо у морды зверя. Тот вопреки ожиданию и на это никак не отреагировал. И если бы не его поза и внезапное появление, охотник подумал бы, что зверь окалел от холода. Охотник стал пятиться назад, моля Бога чтобы не споткнуться и не упасть.
Медленно он пересёк полянку, и не в силах сдержаться, обернулся чтобы что есть силы бежать прочь. Макар Артемьевич был опытным охотником, ходившим и на кабана и на медведя, но этот неизвестный зверь внушал ему неприодалимый животный ужас.
Пробежав несколько шагов, он обернувшись, но не увидел зверя на прежнем месте. Страх вспыхнул в нём с новой силой. Он собрался не оглядываясь бежать прочь, и замер.
Зверь стоял прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки, на задних лапах, вытянувшись во весь свой почти трёхметровый рост.
Он был огромен, этот зверь. Огромен и страшет. С ног до головы он был покрыт светло-серой, жёсткой, длинной, но аккуратной шерстью. Он стоял широко раставив мощные, чуть согнутые в коленях ноги. У него были широкие плечи, широкая бычья шея. Морда его была покрыта короткой шерстью. Охотник явно разглядел на ней большой широкий рот, маленькие, глубоко посаженные серые глаза и большой нос с широкими ноздрями. Всё его тело было покрыто глубокими недавними порезами и свежей кровью. Правая его лапа с короткими толстыми пальцами и острыми длинными когтями, свободно свисала вниз, а левая прижимала к груди свёрток из красной ткани. Вся эта громада смотрела на охотника всё тем же ничего не выражающим взглядом.
Охотник закрыл глаза. Он всегда знал, что умрёт так – в лесу – даже желал такой смерти и был готов к ней. Он слышал, что перед смертью перед человеком пролетает вся его жизнь. Но сейчас перед глазами стояло только лицо жены. Красивое, уже не молодое, но сохранившее однако какую-то детскую наивность и чистоту. Которую несмотря на двадцать проведённых вместе лет называл по имени-отчеству и любил безмерно.
Потом перед его мысленном взором предстало что-то неведомое и могущественное, исполненное мягкого доброго света. То, перед чем он готовился предстать всю жизнь. Перед чем придётся держать ответ за все совершённые в этом мире грехи, осознанные и неосознанные...
Он не помнил сколько он так стоял, шепча про себя молитву, но последнего удара так и не последовало. Он открыл глаза. Зверь пропал, не оставив даже следов своего неожиданного бегства. Только два свежих следа на снегу на месте, где он только что стоял. А между ними лежал свёрток, который зверь так бережно держал.
Вдруг раздался истошный, с надрывом, заглушающий гул ветра плачь. Охотник сделал несколько глубоких вздохов, но надышаться не мог – не хватало лёгких. Охотник наконец начал приходить в себя и прислушался. Крик шёл от свёртка. Макар Артемьевич присел на колени и осторожно развернул ткань и увидел прямо перед собой сине-красного, с искажённым от крика сморщенным лицом, со скрюченными ручками и ножками, младенца. Человеческого младенца!
Охотник был уже не молод. Прожил он долгую, нелёгкую жизнь. Как все: родился, учился, служил, работал… А вот детей у него не было – ещё в юности пошёл в лес и провалился в прорубь. И вот теперь он нашёл ребёнка. В лесу.
Охотник снял с себя тяжёлую шубу, бросил её на снег, и протянул руки к колыбели. Его охватил невероятный восторг. Он осторожно взял ребёнка – мальчик! – положил его на шубу, завернул, и взял её в руки как самое дорогое сокровище и не оглядываясь побежал прочь. Домой. К людям. Не обращая внимания на сугробы и овраги.
Сколько времени и какими путями он бежал, охотник не помнил. Пришёл в себя он только когда из-за деревьев показались огни родного села. Минуя первые избы, Макар Артемьевич забежал в калитку своего дома и постучал в окно. Почти сразу же зажёгся свет. На крыльцо выбежала жена. Она не спала – муж уже давно должен был вернуться. Охотник стоял на крыльце в одном свитере, а свою шубу держал перед собой. В ней что-то ворочалось и ревело.
- Ну, Слава Богу, а то я уж все думы передумала, - сказала жена.
Лицо у неё было заплаканное, голос тихий, спёртый.
- Что это ты там притащил? – спросила она.
Охотник зашёл в холодные тёмные сени. С ног до головы он был покрыт снегом. Уши, лицо, руки были обморожены. Он еле стоял на ногах. Но он был счастлив сейчас.
- Сына, - просто сказал он.