Знать наша не знает славы русской
А сейчас, хотя бы коротко, о самом надругательстве и о “мстящем камергере”. “Мстить” Пушкину, камергер Вяземский, начинает, как вы уже знаете, с 16-го октября 1836 года. После “дамского вечера” в его доме последуют именно его сплетни, - и язвительные “шутки”! - на счет Пушкина и сестер Гончаровых, которые он не прекратит - даже после смерти поэта! Вот факты, тоже взятые, нами, из дневниковых записей А.И. Тургенева от 31-го января и 2-го февраля 1837 года.
От 31-го января: «Оттуда к Аршиаку, где нашел Вяземского и Данзаса: о Пушкине! Знать наша не знает славы русской, олицетворенной в Пушкине»!
Пояснение В.Б. - Через подчеркнутые, им, слова “знать наша”, он выделяет - именно Вяземского. Князя, распускающего у иностранца, Аршиака, очередные сплетни о поэте, которые, по замыслу царя, уйдут и за границу!
От 2-го февраля: “У Карамзиной Федоров отдал мне книги и бумаги. О Вяземском со мною: он еще не мертвый”.
Пояснение В.Б. - Запись Тургенева, от 2-го февраля, разъясняет письмо С.Н. Карамзиной: “Вяземский хотел тоже поехать, и я сказала Тургеневу: “Почему бы ему не поехать с вами?” - “Помилуйте, со мной! - он не умер!”. Пушкинисты, прошлого, объясняют дневниковую запись, Тургенева, тем, что он был явно раздосадован видом поручения царя!
Запись же Тургенева, о Вяземском, хотя и выделяет некоторое раздражение, его, поручением царя по захоронению, именно им, поэта, но гласит - и другое! А именно: обозленный Вяземский, узнав о разговоре С. Карамзиной, с Тургеневым, начал, - везде и всюду! - язвить - именно на счет А.И. Тургенева.
Выделяя здесь, заодно: и весьма неустойчивое положение самого Тургенева из-за его брата декабриста; и - уже мертвого Пушкина! Вот именно из этого обстоятельства обозначенный, Тургеневым, Федоров и узнает, о сплетнях Вяземского, на счет самого Тургенева! И, естественно, передает, это, А.И. Тургеневу!
Кстати, царь специально дает разные поручения друзьям поэта с цель как-то скомпрометировать - и их. Бросить тень - тоже на них! И оставить в тени, разумеется: именно заговорщиков; чтобы Вяземский тоже не слишком выделялся, к примеру, среди других друзей поэта, именно через свои сплетни, “шутки”, и прочее.
“О Вяземском со мной” - это именно: о неприличном поведении князя; о язвительных шутках его, пускаемых им, в свет, на счет Тургенева и Пушкина! Через выделяемую очередную свою “шутку”, Вяземский мстил, Тургеневу, именно за подмеченные им, Тургеневым, грязные сплетни, его, относительно поэта и трех сестер Гончаровых. И мстил, разумеется, за конфликт, Тургенева, с его женой, Верой Вяземской!
Сам же Тургенев, вторя именно злым “шуткам” князя, - по всему и вся, что касалось поэта! - весьма иронично, - если не зло! - сказал о Вяземском своё “Помилуйте, он не умер!” потому, что Вяземский, со своей женой, ему порядком уже надоели именно из-за их конфликта с ним.
Конфликта, возникшим, как вы уже тоже знаете, именно из-за их грязных сплетен относительно Пушкина и всех трех сестер Гончаровых! Ещё раз выделим, что именно в это время Вяземский наиболее активен, как вы уже знаете, именно по своим грязным сплетням и “шуткам” о поэте и сестрах Гончаровых!
В общем, выделенный нами, в предыдущих книгах, конфликт Вяземского с Тургеневым, основа которого - именно грязные сплетни и “шутки” князя о Пушкине и сестрах Гончаровых, продолжается, - или даже обостряется! - именно в интенсивные дни николаевского заговора!
Кстати, он будет иметь и два прямых следствия, тоже происшедших - в интенсивные дни царского заговора! О них мы более подробно расскажем, вам, чуть ниже.
Главная же суть, их, примерно такова. Первое следствие. Увидев сопротивление Тургенева по поездке Вяземского в Святогорский монастырь, царь тайно дает князю указание, видимо через Нессельроде (или графа Бенкендорфа!), положить перчатку, в гроб поэта, не перед его захоронением в Святогорском монастыре, а именно в Петербурге (Например, при прощальной панихиде по поэту).
Не менее интересно для нас и второе следствие, вскрывающее, нам, один из замыслов, царя, именно по “мстящему камергеру”: Николай I пошлет, впереди гроба Пушкина, вместо Вяземского, другого камергера, камергера Яхонтова!
Ну и последнее пояснение по выделенному вам, выше, эпизоду с Аршиаком, князем Вяземским и - Данзасом. Здесь можно смело предположить, - раз именно Вяземский, с К.К. Данзасом, оказались у Аршиака! - что именно князь Вяземский вел, в эти дни, тайное, но неусыпное, наблюдение именно за К.К. Данзасом, секундантом Пушкина!
Вёл для того, чтобы подать сигнал наверх, если Данзас поведет себя: не в соответствии с замыслами заговорщиков по проведению, ими, дуэли; начнет распространять, в Петербурге, какую-то дополнительную информацию о дуэли, и т.д.
Другими словами, именно в эти, выделяемые, здесь, интенсивные дни николаевского заговора, жизнь К.К. Данзаса, секунданта и друга поэта, висела, как говорят, на волоске!
Теперь о самом выделяемом, здесь, надругательстве. Это не только надругательство, но и, уже, осквернение.
Так как, у всех народов мира, ложе, умирающего человека, - или смертный одр! - считается - священным. А Николай I именно через акт мстящего камергера, - то есть через незаметную подсказку Вяземским, окружающим, умирающего Пушкина, людям, мгновение кончины, поэта, именно через пиководамовское “без четверти три”! - осквернил - именно ложе умирающего, на нем, человека! Причем - Великого человека! Другими словами, осквернил - именно смертный одр нашего Гения, смертный одр Пушкина!
И еще одно, не менее важное. Ненависть царя Николая I, к Пушкину, была столь велика, что он, затратив на Вяземского большие деньги, все же добился того, что тот сумел, - через незаметную подсказку! – совместить, мгновение кончины Пушкина, с мгновением пушкинской кончины Екатерины II, - в “Пиковой даме”! - тоже “без четверти три”.
Который, еще раз выделим, умер чуть раньше, или чуть позже, без четверти три! Но только, разумеется, пополудни! Екатерина II “умерла”, в пушкинской повести, еще раз выделим, “без четверти три” ночи.
Так Николай I, - даже при кончине Великого поэта! - вновь осквернил, его, именно через его пиководамовское “без четверти три”. И здесь перед нами, в этом отношении, просто уникальный пример тому, что может совершить - ненависть! Тем более, царская ненависть или, точнее, ненависть царя-деспота! Дальше уже пойдет беспрерывная череда николаевских надругательств над поэтом и осквернений, его, царем!
Так, уже 28-го января 1837 года, «мстящий камергер» уйдет, у него, в судное делопроизводство (Смотрите выше). А, практически, с выделенного вам, выше, ночного совещания, то есть именно с 27-го января, со дня организованной, царем, заказной дуэли! Уйдет в судное следствие, будоража и там сознание людей и ярко засверкав, там, в вердикте николаевского военного “суда” через слова: “Каковому наказанию подлежал бы и подсудимый камергер Пушкин” (Смотрите, об этом, выше.).
По прямой же линии Пушкина, царь Николай I, - а он, еще раз подчеркнем, “мастер по дискредитации и компрометации известных и знаменитых людей России”! - еще перед кончиной поэта разыграет, через использование имени Жуковского, весьма мерзкую комбинацию по компрометации не только Пушкина, но и всего стана, лагеря, друзей поэта. Обвинив их, через Бенкендорфа:
- и в создании антиправительственных настроений среди населения;
- и в подготовке, ими, мощной, и многолюдной, манифестации-протесте, которую они, якобы, намеревались провести при панихиде и захоронении поэта (Названное обстоятельство позволит ему тайно вывезти, гроб поэта, в Святогорский монастырь!);
- и в активизации пушкинской “партии”, даже берущей у них, свое начало, от декабристов; и прочее.
Самого же Жуковского обвинит, - опять же через Бенкендорфа! - в похищении им, из кабинета поэта, наиболее важных и, следовательно, запрещенных бумаг поэта, и прочее.
Что заставит друзей поэта, в частности Жуковского, оправдываться, через Бенкендорфа, перед царем (Смотрите, по этому поводу, книгу самого П. Щеголева “Дуэль и смерть Пушкина”, в котором автором затрагивается, правда, в несколько другом освещении, и этот вопрос!).
Пояснение В.Б. - Жуковский, правильно оценил указанные, выше, действия царя. В частности, правильно оценил “посмертный обыск”, бумаг поэта, жандармами. Обыска, после которого некоторые бумаги поэта, - например, “Записки” Екатерины второй! - практически навсегда исчезнут! Он действительно вынес, в своей шляпе, некоторые бумаги поэта. О чем сразу же стало известно царю (Предположительно, от того же князя Вяземского!).
По самому же Пушкину он, поговорив с Жуковским, - для отвода глаз! - о “высочайших милостях” семье поэта, где он вновь посмаковал вопрос о “христианской кончине” Пушкина (“Мы еле довели его до смерти христианской”!), вновь идущего, у него, именно из пушкинской повести, поступил так.
Прикрываясь именно именем Жуковского, - а он тоже знаменитый поэт и, к тому же, наставник его сына, в будущем, своем, Александра второго! - заставит его сразу же вынести тело поэта, при его кончине, в ближайшую горницу. И опечатать кабинет поэта. Что тоже является, - если уже говорить без всякого восхваления царя-жандарма, чем весьма грешит пушкиниана прошлого! - далеко не дружественным актом, его, против нашего Великого поэта (то есть является именно надругательством над ним.).
Вот факт, взятый нами из письма Жуковского к отцу поэта:
«Спустя три четверти после кончины (во все это время я не отходил от мертвого, мне хотелось вглядеться в прекрасное лицо его!) тело вынесли в ближайшую горницу; а я, исполняя повеление императора, запечатал кабинет своею печатью».
Это, еще раз подчеркнем, тоже прямое надругательство, царя, над уже мертвым Пушкиным, так как так не поступали (Или не осмеливались поступать!) никто из властьпредержащих, кроме, разумеется, царя Николая-палкина.
Поступали-то, как раз, наоборот! Кстати, здесь уместно выделить, что не побоялась никого, - и встала на колени перед Пушкиным! - после входа в кабинет поэта, дочь М.И. Кутузова, графиня Е.М. Хитрово. А на неё, как уже выяснилось по полной переписке Дантеса с Геккерном, царь Николай I, скорее всего, тоже “имел зуб” (Кстати, на кого он только - не имел его! Это, если можно так выразиться, “препохабное свойство” - любого Деспота!).
Не побоялся встать на защиту уже мертвого Пушкина, через стихотворение “На смерть поэта”, и М.Ю. Лермонтов. За что был немедленно отдан под николаевский военный суд и сослан на Кавказскую войну. И, в конечном итоге, убит, царем, через тот же способ: дуэль.
Кстати, на названном “суде” рассматривался и вопрос о разжаловании, новоявленного поэта, в рядовые, что является малоизвестным, до настоящего времени, фактом.
И, тоже, кстати, Николай I не сделал из Лермонтова, - всего лишь - за одно стихотворение! - рядового потому, что у него рядовыми пошли, - на Кавказскую войну! - именно декабристы. Есть и версия, что Николай I как-то прислушался и к своему старшему сыну, в будущем, своем, Александру II, тоже попытавшемуся вступиться, - через влияние, на него, В.А. Жуковского! - за нового поэта.
Здесь дуэль выступает у царя, как и его военные суды, средством, и способом, физической расправы, его, над поэтами. В виду не только, и не сколько, возможности убийства, не ней одного из оппонентов, но и в виду строжайшей её запрещенности, чем беззастенчиво и пользовался именно Николай-деспот. И это обстоятельство тоже уже надо брать - именно в качестве факта. Брать и потому, что сами-то дуэли были очень редкими именно из-за прихода, к власти, крайне жестокого царя, царя Николая первого.
В общем, и здесь мы видим очередное надругательство, царя, над А.С. Пушкиным. Стоит только удивляться, как пушкинисты прошлого не заметили этого. Порой у меня, при исследовании гибели Пушкина и Лермонтова на дуэлях, возникало ощущение, что пушкинисты прошлого рассматривали все причины и обстоятельства гибели, наших Величайших поэтов, на дуэлях - с шорами (А то и с повязками!) на своих глазах.
Да, чуть не забыл. Раз уж мы вновь коснулись Лермонтова, то здесь уместно выделить, что назначение К.К. Данзаса, секунданта Пушкина, на Кавказ, - да еще и в Тенгинский пехотный полк, да еще и - прямым начальником М.Ю. Лермонтова! - тоже имело у царя-сценариста, - скорее всего и, даже, однозначно! - весьма мрачное и зловещее продолжение. В лермонтоведении, об этом, абсолютно ничего не сказано. Поэтому попытаемся сформулировать - и его! Главный смысл, его, мне видится, пока, так.
Первое. Если, по каким-то причинам, срывалась, у заговорщиков, пятигорская лермонтовская дуэль (Например, из-за отказа, Лермонтова, дуэлировать с Н.С. Мартыновым!), то царь, тоже через Бенкендорфа, устраивал, - каким-то образом! - третью лермонтовскую дуэль с привлечением в нее, тоже каким-то образом, именно К.К. Данзаса.
Второе. К.К. Данзас был отправлен, царем Николаем I, на Кавказскую войну, - как в свое время, им же, были отправлены, на Кавказскую войну: и многие декабристы, и М.Ю. Лермонтов! - с целью, чтобы и секундант Пушкина погиб - именно в ней. И здесь, как видите уже и сами, все сходится - с математической точностью.
Здесь мы видим, кстати, не только один из многочисленных “шлейфов” николаевского заговора, как против Пушкина, так и против Лермонтова, но и видим, перед собой, даже вполне возможный вариант развития событий в только что выделенном вам, выше, “шлейфе” николаевского заговора.
Пушкинистам, с лермонтоведами, остается только - уточнить дату отправки царем, К.К. Данзаса, на Кавказскую войну, которую они тоже не удосужились выделить нам. Ну а сейчас продолжим наш разговор, о николаевских надругательствах над Пушкиным, дальше.