1.
- Анюта, просыпайся! Сегодня не будет машины,- бабушка стояла возле кровати с маленьким пакетиком в руках, - Я тебе уже бутерброды положила с собой.
- Не будет машины?! – Аня просто выпрыгнула из-под одеяла.
Вот невезение, первым уроком контрольная по математике. Теперь придется бежать до станции через лес, так быстрее. Потом час электричкой - успею. Главное, не опоздать на электричку.
Обычно по утрам в пансионат приезжает машина с продуктами и на обратном пути довозит Аню до ближайшей железнодорожной станции. Это даже не станция, а полустанок на железнодорожном переезде размером с автобусную остановку. Электрички на нем почти не останавливались, а скорее притормаживали на четверть минуты, если видели пассажира. А видели они в основном Аню. В крошечной деревушке из пяти домов, которые разместились вдоль железнодорожного полотна за переездом, жили летом дачники. Сейчас дома пустовали.
Идти проселочной дорогой почти шесть километров …, конечно, можно было жить в интернате при школе.
Ночью шел сильный снег, дорогу к пансионату не успели расчистить, вот машина и не смогла пройти. Да и в лесу сейчас намело. Но это не страшно. Аня натянула свитер, куртку и схватила лыжи, стоявшие внизу под лестницей.
Дорога от пансионата до деревушки неторопливо петляла, приглашая к долгим прогулкам. Напрямик по тропинке через лес в два раза быстрее. Аня не боялась леса. Бабушка все время учила ее, что нет зверя, страшнее человека. Это в ней говорили те, далекие отголоски войны. На самом деле, и людей бояться не стоит, так говорила бабушка. «Но с незнакомцами веди себя осторожно», непременно добавляла она.
Тропинка и дорога выходили почти рядом и упирались прямо в переезд. Между ними росла высокая раскидистая ель с двумя макушками. Когда-то маленькую елочку безжалостно срубили для праздника, да оставили внизу боковые веточки. Теперь это было самое большое дерево у дороги. Нижние ветки раскинулись широким шатром, под которым можно было встать в полный рост, спрятавшись от дождя или ветра. Там-то и воткнула Аня свои лыжи. «Охраняй, моя елочка».
Да, конечно, если бы она жила в интернате, ей не пришлось бы тратить каждое утро полтора, а то и два часа на дорогу. Но она не смогла привыкнуть к правилам, которые там царили. И дело даже не в том, что она не умела ладить со сверстниками, хоть и могла в случае необходимости постоять за себя. Ей не хватало свободы, вот этого леса, моря. Да и одна история до сих пор не давала ей покоя.
Бабушка была неумолима: «Не хочешь жить в интернате, не живи. Но школу пропускать не смей. И никакие причины, и никакая плохая погода не должны быть помехой. Только в случае серьезной болезни». Дождь, снег, ветер, слякоть – ничего не принималось во внимание. Да, собственно, за шесть лет Аня уже и привыкла. В этом году ей исполнилось двенадцать. Странный возраст – отрочество. И уже не детство, и еще не юность.
Аня сидела на последнем уроке, когда за окном резко потемнело. Начиналась настоящая метель.
Несколько дневных электричек из-за заносов отменили. Когда, наконец, она доехала до своей остановки, было уже совсем темно.
- Тебя хоть встречает кто? – Машинист стоял в открытой двери у первого вагона и с сомнением смотрел на Аню.
- А чего боятся?
- Отважная ты девочка! Даже я бы в такую темень не пошел. На хоть, фонарик возьми,- качая недоуменно головой, предложил тот.
- Спасибо. Я верну.
-Да не надо, забери себе.
-Спасибо, - еще раз поблагодарила Аня.
Аня на минуту задумалась. Ветер усиливался, снег все падал и падал. Одинокий старый фонарь, покачиваясь и поскрипывая на деревянном столбе, указывал начало пути. С одной стороны дороги был лес, с другой поле и небольшое озеро. В конце озера лес уже обступал дорогу с обеих сторон. «Через лес не пойду, слишком темно и тропинку замело», подумала Аня, спускаясь с обочины к своей елке. Неожиданно она споткнулась о невидимую преграду и полетела кубарем в небольшой сугроб. Сугроб жалобно и очень тихо застонал и умолк. Аня вскочила на ноги. «Что это?» Сердце бешено заколотилось от страха.
Она стояла в полном оцепенении, боясь пошевелиться. «Что делать? что делать? Что делать?», - отзывался в голове страх, гудел и ширился и стучал в барабанные перепонки.
Кругом никого, помощи просить неоткуда. «Что делать? Что делать? Что делать?»
-Так, без паники, - тихо сама себе ответила девочка.
«Бывало очень страшно, так страшно, что казалось, тебя изнутри разорвет. А прислушаешься к своему страху, поймешь, откуда он – уже вроде и нет его », рассказывала бабушка.
«Как это, прислушаться к страху»,- не понимала Аня.
Она глубоко вдохнула и резко выдохнула. «Чего я боюсь?»
Ответа не было. Постояла немного, прислушиваясь в темноте. Только ветер гудел в кронах деревьев. Приподняв над головой фонарик, свободной рукой она осторожно потрогала сугроб. Жалобный стон повторился. «Здесь кто-то есть…».
«Нельзя просто так уйти». Сняв рюкзак и положив на него фонарь, Аня стала откапывать сугроб.
- Аа.., что это? Кровь? – испугано вскрикнула девочка.
Большой рыжий пес лежал на боку. Морда была вся в крови. В голове, почти посередине между ушами, зияла глубокая рана.
«Наверно электричка сбила», – подумала Аня. Но как он тут оказался? До ближайшего поселка километров десять наверно.
Пес был молодой. Рыжая короткая шерсть с толстым подшерстком, голова крупная, почти квадратная. Мощная грудь. Красно-черный язык, наполовину высунутый из пасти. Все выдавало в нем примесь бойцовой породы.
Кровь на ране уже запеклась. «Наверно долго он тут пролежал». Аня взяла горсть снега и осторожно стала стирать кровь с собачьей морды. Пес приоткрыл глаза и благодарно лизнул ее руку.
-Ах ты, бедняга. Если тебя тут оставить, ты замерзнешь. Но какой ты тяжелый!- Аня попыталась приподнять собаку. Мне бы санки сейчас. А у меня только лыжи.
Но и дорогу, которую так и не расчистили, занесло теперь выше колен. И ни одного следа. Видимо, кроме нее, никто сегодня не покидал пансионат.
Идти было тяжело. Главное, распределить силы и о чем-то думать. Так учила ее бабушка.
- Хорошо, если тебе в долгой дороге повезет с попутчиком. Ты и не заметишь, как она пролетит. А если попутчик неважный, или нет его вовсе, тогда конца и края ей не будет. А ты схитри. Представь, что идет с тобой рядом кто-то невидимый, плохо ему на душе, а ты помочь ему хочешь. Вот мысленно и рассказывай истории разные.
- А если в голову ничего не лезет?
- Тогда пой или считай шаги,- улыбнулась в ответ бабушка.
«Буду считать шаги». На указателе до пансионата шесть километров. На самом деле, чуть меньше, на пару сотен метров. Это Аня много раз проверяла по спидометру, когда ее подбрасывали на машине. «Сколько мне надо сделать шагов, сейчас прикину. В метре – два шага». Аня оглянулась. «Нет, пожалуй, по снегу – три. Значит, что там выходит? Ого! Семнадцать с половиной тысяч шагов. Через каждые триста буду отдыхать».
«Раз, два, три,четыре... И угораздило же меня родиться левшой. Вот ведь в поселке, рукой подать, обычная школа для нормальных детей. А эта - для леворуких ,как ее называют - одна на всю область».
Когда-то в обычной школе им сказали, что учить ее писать правой рукой будет сложно, вот если бы девочка ходила в детский сад и там, постепенно училась, хотя бы в равной степени владеть руками. Да и вредно это, переучивать. Девочка начнет отставать от сверстников. Но есть в области одна «уникальная» школа, там свои методики своя программа… Аня плохо тогда понимала, о чем говорили взрослые.
- Бабушка, я какая-то неправильная, да? - девочка с испугом смотрела снизу вверх.
- Что ты, родненькая! Ты не такая как все, ты особенная.
- А мама, она тоже была особенная?
- Да, тоже особенная, но по-другому,- грустно вздохнула бабушка.
Сейчас Аня все реже и реже расспрашивала бабушку о своих родителях. Видела, как той тяжело заново переживать те далекие события.
«Тридцать восемь, тридцать девять, сорок…».
(Продолжение следует...)
5. ***
- попробуй найти в этом пользу.
- какая польза от того, что я слепой, - усмехнулся Ежи.
- Кроме зрения есть слух, обоняние, вкус. Тактильные ощущения, наконец. Ты можешь развить их в себе и получить гораздо больше информации об окружающем мире, чем обычный человек. А также развить особенную память и логику.
- и где здесь память?- опять усмехнулся недоверчиво Ежи.
- Когда, скажем, человек поднимается по ступенькам, ему достаточно видеть, где они закончились, чтобы мозг дал сигнал перевести движение с подъема на обычную ходьбу. В твоем случае придется сначала считать ступеньки. Запоминать количество пролетов, повороты. Прислушиваться к звукам, возможно - запахам, движению воздуха , чтобы понять, где ты находишься. Потом память тебе поможет перестроиться. Подстроится под твою скорость и ритм дыхания, запомнит дополнительные ощущения и переведет такое движение в режим автопилота. Память будет не просто образной, она станет многогранной.
- А логика?
Илья Викторович подошел к окну и неслышно открыл его.
- Что-нибудь изменилось?- спросил он.
Ежи напрягся. Он почувствовал легкое касание воздуха на своем лице.
-Вроде сквозняк.
-Это значит…
-Вы открыли дверь или окно.
-Так дверь или окно? И с какой стороны?
Ежи неожиданно разозлился и сжал кулаки:
-Зачем вы меня мучаете? Какая мне разница, «дверь, окно, с какой стороны». Что, что я слепой могу?! Да зачем вообще жить? У меня никого нет - ни родителей, ни друзей и не будет наверно. Кому, вообще, нужен инвалид!
Он вскочил со своей инвалидной коляски, но тут же сел обратно. Стена кромешной темноты не давала ему двигаться, сделать шаг. Ему казалось, что сделай он шаг вперед и полетит в пропасть. Ежи в отчаянье и злобе сделал звук, похожий на рычание загнанного зверя.
- Во-первых, ты не инвалид. Выбрось это слово из головы и забудь навсегда, – строго сказал Илья Викторович. - Во- вторых, чтобы иметь друзей, нужно просто уметь дружить. И родителей мы твоих найдем. Обязательно найдем.
С этими словами доктор вышел из палаты.
.....
- У тебя красивый голос.
- Спасибо,- улыбнулась Аня
- Мне кажется, ты улыбаешься?
-Да.
- Можно мне взять тебя за руку?
-Конечно.
- Я хотел бы пройти своими ногами, я же могу ходить?
- Можешь, давай руку
Ладошка у Ани была маленькой, мягкой и теплой. Эта теплота легкой волной поднялась вверх по руке Ежи и разлилась по всему телу. Потом эта же волна резко похолодела и мелкой дрожью спустилась к ногам. Сердце забилось быстрее. Ежи сделал глубокий вздох, чтобы немного успокоится и поднялся осторожно из кресла. Он сделал первый неуверенный шаг. Под ногами хрустнуло. Ежи сделал второй шаг. Хруст повторился.
-Что это под ногами?
- Это дорожка из гальки.
Надо же, когда я видел, я никогда не слышал этого звука, хотя много раз ходил по таким дорожкам, подумал про себя Ежи. Прав Илья Викторович, с потерей одного органа чувств, обостряется другой.
- Можно тебя попросить о чем-то?
-Быть твоими глазами?
- Да… но как ты догадалась?!
- Я сейчас закрыла глаза и представила, как это страшно, быть все время в темноте.
- Это вроде называется, побыть в шкуре другого. Спасибо, что влезла в мою шкуру, - невесело попытался улыбнуться Ежи.
- Я буду твоими глазами, Ежи, - тихо, но твердо сказала Аня.
Эти слова успокоили подростка, и даже придали уверенности. Он подумал, что теперь ему придется как-то на слух ориентироваться в пространстве, и он не должен все время зависеть от посторонней помощи.
Они медленно пошли по дорожке, держась за руки. Какое-то время они молчали. Ежи прислушивался к своим шагам. Потом он стал слушать шаги Ани. Постепенно мир наполнялся все новыми и новыми звуками. Вот где-то закричала чайка. Ей ответила карканьем ворона. Налетел ветер ,и зашумели сосны. Ежи потянул носом воздух - да, сосны и море. Очень знакомый и родной запах. Где-то раньше в прошлой жизни он уже это чувствовал.
-Куда мы идем?
- Просто гуляем вдоль моря.
-Можешь мне описать, что вокруг?
Аня огляделась. Она не знала с чего начать.
(Продолжение следует....)
****
- Ты думаешь, если мы живем в лесу, то полные дикари,- рассмеялась Аня.
Здесь есть интернет, но пароль от WI-Fi страшная тайна. Его знает только медперсонал ну и еще кое-то.
- Ты?- восхитился Ежи.
Да, - засмеялась Аня. Но я его честно спросила у главврача под обещание, что никому и никогда не открою. Понимаешь, здесь отдыхают особенные люди.
- Богатые, что ли?
- Нет.
- А кто? политики, шишки какие-то?
-Нет, не в этом смысле...
-Неужели психи?!
Аня опять рассмеялась:
-Да нет же, они нормальные, но все равно особенные.
- Не понимаю, - пожал плечами Ежи.
-Это спасатели.
- В каком смысле?
- В прямом. Профессиональные спасатели. Альпинисты, пожарники, врачи, военные, наконец.
- Да ну! Здорово! Только все равно не понял, почему нельзя телевизор и интернет.
- Они отдыхают.
- Ну и что?
-Понимаешь, этим людям нужен информационный покой. У них психологическая перегрузка.
- Ты говоришь, как взрослые.
- Я живу среди взрослых. Все время.
- А чем же они занимаются?
- Ходят на процедуры, гуляют, общаются, читают. У нас здесь потрясающая библиотека.
- А бассейн есть?
-Есть, но он маленький. Море лучше.
- Но сейчас холодно в море.
- Это дело привычки.
-Что? Неужели ты хочешь сказать, что ты купаешься в такой воде
-Не купаюсь, но окунаюсь
- Ух ты! Я бы в жизни не полез в такую воду.
- А если бы кто-то тонул?
-Ну тогда , конечно!- не хотелось в глазах Ани казаться трусом.
(Продолжение следует...)