Несчастная девочка
Нинель Добрянская
НЕСЧАСТНАЯ ДЕВОЧКА
Со мной в детстве часто происходили различные курьёзы. И всё из-за того, что я жила в придуманном мною пространстве, как улитка в раковине. Здесь мне всё было ясно и понятно, интересно и сказочно, не то, что в мире людей. Он мне казался несовершенным, поэтому я часто попадала впросак, когда выходила из своего сказочного мирка. Представления взрослых не совпадали с моими сказочными фантазиями. Меня не понимали, смеялись над моим виденьем мира. Я обижалась и возвращалась в свои воздушные замки, где чувствовала себя уютно и счастливо.
Окончилась война. Оккупанты покинули наш город, оставив Запорожье в руинах, голодным и холодным. Очереди за хлебом были невообразимы. Вставали за ним очень рано, к тому же не всегда его хватало. Мама нередко брала меня с собой. Иногда мой вид вызывал сочувствие. Стоило кому-нибудь в очереди сказать: «Пропустите худенькую, слабенькую девочку!», как я прилагала отчаянные усилия, чтобы хоть на немного продвинуться вперёд. Конечно же, такое везение было редким. Чаще же мне самой приходилось протискиваться любыми способами через голодную, галдящую толпу, и даже иногда по-пластунски проползать между ногами. Несколько раз это едва не кончилось для меня плачевно, но находились в очереди сердобольные люди: «Осторожнее, ребёнок под ногами! Не затопчите!» - И чьи-то руки выволакивали меня, чуть живую, из-под ног. Но, отнюдь, не каждый раз мои «подвиги» вознаграждались желанной порцией хлеба.
Вспоминаю одно утро - иду я с мамой, держась за руку, и гадаю: «Повезёт нам на этот раз или нет?» Все мои мысли заняты всё той же насущной проблемой: «Найдётся ли в очереди и на этот раз человек, который пожалеет меня и пропустит вперёд?» Но, похоже, что придётся самой пробиваться через людскую живую стену, тратя на это занятие свои последние силёнки. Я так глубоко ушла в свои мысли, что не сразу заметила, как мама бросила мою руку, и с несвойственной ей радостью принялась целоваться с какой-то нарядной женщиной. Та, в свою очередь, тоже обнимала и целовала её. «Надо же!» - подумала я, - «Какая у моей мамы богатая знакомая! Явно она не с нашего квартала». Рядом с ней стояла красивая девочка, которой, видимо, проявление радостных чувств к бедно одетой женщине не понравилось, и она пыталась этому помешать, дёргая за платье мать и скривив свой маленький ротик. Но та не обращала на неё никакого внимания. Зато моё внимание полностью сосредоточилось на этой девочке.
После нескольких минут радостной встречи наши мамы, наконец, вспомнили про нас.
- Боже мой! Это твоя Нэличка? Как изменилась, вытянулась, совсем большая стала! Я бы её не узнала. Помнится, видела её с тобой перед самой войной в Натальевке - полненьким, кругленьким бутузиком, с ямочками на щёчках. Бывало, как увидит меня, сразу бежит навстречу, тряся своими золотыми кудряшками. Как же она удивляла всех своим детским лепетом и сообразительностью!
- Доудивляла! - ответила мама с горечью. – С того времени как сглазили ребёнка. Началось со скарлатины, а потом пошло- поехало: не успевала пройти одна болезнь, как на подходе была другая. Только во время войны дважды переболела воспалением лёгких. Да что говорить! Жизнь мою сиротскую ты знаешь с детства, так что ничего хорошего от неё не приходилось и ожидать. Расскажи-ка лучше, Нюся, о себе. Сколько лет не виделись! Галочку твою в первый раз вижу. Слышать – слышала, что у тебя дочь, и вот только когда довелось свидеться! Красивая девочка, на тебя похожа.
Тётя Нюся как-то странно посмотрела на маму:
- Пойдём-ка. По дороге я всё расскажу тебе, Шурочка, подружка моя. С детских лет у меня нет от тебя секретов. Узнаешь, какое постигло меня несчастье. А наши детки тем временем познакомятся. Галочка! - обратилась она к дочери, - Поздоровайся с Нэличкой. Она хорошая девочка, я думаю, вы подружитесь.
Всё это время я не сводила влюблённых глаз с её дочери, заранее представляя, как познакомлю её со своими друзьями и какое это произведёт впечатление. Все станут завидовать, что у меня такая красивая и богатая подружка. Несмотря на её гордый вид, она мне показалась прехорошенькой. Этому во многом способствовал её наряд. На фоне моей бедной одежонки он ещё ярче выделялся и поражал моё воображение своим изяществом и аккуратностью. Я уже успела представить, что она специально пришла за мной, чтобы повести в тот сказочный удивительный мир, о котором я так часто грезила. До меня, парящей высоко в мире своей фантазии, не сразу дошли слова этой задаваки: «Ещё чего! Не буду я дружить с такой замарашкой!» - фыркнула она и спряталась от меня за спину матери.
Её отказ не просто спустил, но грубо сбросил меня на землю. Я не помнила, чтобы ранее мне приходилось испытывать подобное унижение. Если бы она ударила меня по лицу изо всей силы, и то мне не было бы так больно, как сейчас. От обиды предательские слёзы готовы были брызнуть из глаз. Я кусала губы, чтобы не расплакаться, и, изо всех сил стараясь казаться спокойной, даже не глядела в её сторону.
Тётя Нюся тоже не ожидала такой выходки со стороны своей дочери: «Зачем ты меня так позоришь? Разве можно себя так вести? Ты же воспитанная девочка, а ведёшь себя отвратительно! Я не узнаю тебя. Затем она обратилась ко мне: Нэличка, не обижайся на неё, это от нервов. Я думаю, что вы всё же подружитесь». Тётя Нюся взяла маму под руку и перешла на шёпот, рассказывая о своих переживаниях. Но мне в ту минуту было не до них. Я, как могла, боролась со своими чувствами, стараясь не показать этой расфуфыренной девчонке, как унизил меня её отказ. По мере того, как мы шли, я всё больше успокаивалась и стала украдкой поглядывать на неё. И ничего в ней такого особенного нет, как показалось мне поначалу. Одета, конечно, хорошо - не так, как мы, барачные дети. Чёрненькую юбочку в мелкую складочку можно было бы назвать нарядной, если бы она не была такой короткой. А то из неё выглядывают голые коленки! Материи, что ли, на неё не хватило? Вот у меня вся одежда длинная, на вырост, чтобы подольше носилась. Взять хоть это платье – из-под него только и видны парусиновые тапочки, конечно, уже старенькие, - на одном даже маленькая дырочка, - но в них удобно. А вот на белую блузочку я засмотрелась: от воротничка до застёжки расшита мелким крестиком, рукавчик фонариком. У меня такой сроду не было. Ну и бантище! (Это я уже добралась до её головы.) Как же он держится на таких коротеньких, жиденьких волосёнках? Ничего не скажешь, бант замечательный: большой, красный, из-за него она кажется выше ростом. А у меня даже ленточек никогда не было. Несмотря на то, что волос хоть отбавляй. Как я ни старалась рассматривать её украдкой, она заметила это и стала корчить мне рожицы. Я уже забыла о своей обиде, и даже пожалела её, раз она такая нервная.
- Ну, вот мы почти дошли, - сказала тётя Нюся. – Нам туда! и махнула рукой в ту сторону, где, как мне показалось, стеной стоял густой лес. «Непонятно, почему туда?» - подумала я. Но тут мои мысли перебил печальный голос мамы:
- Боже мой, Нюсенька! Горе-то какое тебя постигло! Как же ты смогла пережить это! Крепись, моя милая подруга! Не падай духом! Может быть, ещё случится чудо. Несчастная девочка! Последние мамины слова удивили меня. Как же так? И эту разряженную воображулю, которая строит из себя принцессу, называют несчастной? Почему моя мама так разволновалась из-за какой-то девчонки, которую видит в первый раз? Тут была какая-то тайна, и мне не терпелось её разгадать. На прощанье тётя Нюся погладила меня рукой по кудрявой голове, поцеловала в щёку. Её дочери такое расставание не понравилось. Она надула свои пухленькие губки и, чтобы досадить мне, показала язык.
Но её поведение меня больше не задевало. Мама же ничего этого не заметила и шла, как завороженная, находясь, видимо, под впечатлением рассказа Тёти Нюси. Она тяжело вздыхала и только повторяла: «Несчастный ребёнок!.. Несчастная девочка!..» Меня разбирало любопытство: о чём же шепталась мама со своей подругой? Вот если бы я могла услышать хотя бы несколько словечек из их разговора, уж я бы догадалась, в чём тут дело!
- Мама, а куда тётя Нюся пошла со своей кривлякой-дочкой? И почему ты называешь её несчастной девочкой?
- Да, несчастная девочка, - повторяет мама вслед за мной, не слыша моего вопроса. Нет, я так ничего не узнаю! Нужно привести маму в чувство. Я тормошу её изо всех сил. Наконец, подействовало. Мама, как бы очнувшись, сердито говорит: «Нэля, в чём дело?»
- Куда тётя Нюся пошла со своей кривлякой-дочкой? - задаю ей всё тот же вопрос.
- В сад! - желая поскорей отвязаться от меня, машинально отвечает она и снова погружается в свои думы. Я не верила своим ушам! При слове «сад» мне почему-то представился тёмный, дремучий лес, где свободно гуляют дикие звери. Мне, наконец-то, стало всё ясно. Оказывается, эту девочку повели прямо в лес на съедение волкам! Какие люди жестокие!
- Мама, что же натворила эта девочка?
- Отстань, ради Бога! Ничего она не натворила.
Вот это да! Можно ли после этого верить взрослым? Никогда не поймёшь, что у них на уме. Единственный сад, который я в то время знала, был у бабушки в селе и он, становясь всё гуще и темнее, незаметно переходил в лес. Правда, в нём не было диких зверей, но в настоящем дремучем лесу они непременно должны быть. Один голодный волк чего стоит! И вдруг я догадалась: так вот для чего ей нацепили такой огромный красный бант! Чтобы серый волк её сразу заприметил! Хорошо, что у меня старенькое платье, а вместо банта из кос торчат верёвочки. Да и вид у меня неаппетитный. Говорят, что я бледная и тощая. И моя мама, я верю, никогда бы не повела меня в этот сад, несмотря на все мои проделки. Она добрая - вон как переживает за эту девчонку, но почему-то не может заступиться за неё. Разве теперь не ясно, что эти взрослые все заодно! Что бы эта девчонка ни натворила, её нужно спасать. И это нужно делать нам, детям!
С хлебом нам в тот день не повезло. Его завезли мало, и он быстро кончился. Поэтому мы пришли домой раньше обычного.
Наскоро пообедав, я выбежала во двор. Там играли мальчишки. По возрасту они были почти вдвое старше меня. Но мне, шестилетней, они казались взрослыми. Ничего, что они хулиганистые, зато они большие и смелые! Я рассказала им о несчастной девочке, которую отвели в лес на съедение диким зверям. Поначалу они мне не поверили. «Да ну… Не может этого быть! Брехня всё это!» - сказал Гришка, самый высокий и шустрый из мальчишек. Но моё красноречие и убеждённость произвели впечатление. А после моих слов, что моя мать может всё это подтвердить, мне, наконец-то, поверили. «Ладно, спасём мы твою девчонку!» К нашей спасательной экспедиции присоединились и мои подружки. Мы уже готовились отправиться в путь, но тут, как назло, появилась мама с моей трёхлетней сестрёнкой:
- Ого! Что это у вас за сборище? - спросила она, отыскивая меня взглядом. – Нэля, возьми Валечку, поиграй с ней. Я скоро вернусь.
- Всё, ребята, ничего не получится - чуть не плача, говорю я. – Мама, видимо, что-то почувствовала и прицепила мне этот хвост! Сестра лишних пять шагов не сделает, будет орать. Нести её я не смогу – она такая тяжеленная!
- Не волнуйся - отвечает всё тот же Гришка. – Мы с ребятами берём её на себя. Сначала я понесу, затем Димка, а потом Санёк.
- Я тоже могла бы её понести! - предложила свою помощь Ирина – самая старшая из моих подруг.
Сначала мы все шли весело и дружно, осознавая важность своей задачи. Даже Валя какое-то время бойко вышагивала на удивление всем – уж очень хотелось увидеть ей белочку, которая ждёт её и даст орешков. Так обещали ей ребята. Мы уже прошли достаточно долгий путь, а всё ещё не дошли до леса. Настроение было уже не такое бодрое, наш энтузиазм заметно поубавился. Ребята мужественно по очереди несли сестру, несмотря на то, что сами уже были мокрые и грязные от пота и пыли. Валя, самая маленькая из нашей команды, заканючила, требуя пить. Этого же захотели и все остальные. И как только мы терпели до этого момента?
- Успокойтесь! - сказал Гришка. – Мы ребята запасливые. Санёк, Димка, доставайте фляжки! Только давайте дойдём сначала до тех деревьев! Осталось совсем чуть-чуть. Там и отдохнём.
Несмотря на то, что мы напились, немножко отдохнули, наша затянувшаяся экспедиция уже не радовала нас, всем хотелось домой.
К тому же было уже поздновато, вокруг нас начинали сгущаться сумерки. Причудливые тени от деревьев напоминали крылья каких-то хищных птиц. Вся эта обстановка так действовала на наше ребячье воображение, что нам уже было не до спасения несчастной девочки. Мы уже ничем не напоминали прежнюю бойкую весёлую команду. Младшие ребята хныкали, взяв пример с моей капризной сестрёнки. А старшие накинулись на меня. Особенно усердствовала Ирина:
- Я вам говорила, а вы послушали эту брехуху! Верьте ей после этого!
- Так мы не дошли ещё до леса! - пыталась я оправдаться. – Но, я думаю, мы всё равно уже опоздали. Волк уже её, наверное, съел. Упоминание о волке, отнюдь, не прибавило храбрости нашей разношёрстной компании.
- Так ты хочешь и нас завести в тёмный лес, чтобы и нас слопали волки? Тогда, Нэлька, ты ответишь за всё перед нашими мамами! - продолжала Ирина.
- Но нас ведь так много! - как могла, успокаивала я подругу. – Всех сразу не проглотишь!
- Кончайте этот базар! - вмешался Гришка. – Нэля не виновата, мы же ещё не дошли до леса! Но, всё равно, давайте возвращаться. Я ведь вам говорил, что это далеко, и вряд ли мы поспеем до темноты.
- Вот молодец! - восхитилась я им. – Точный тебе командир!
Все сразу успокоились и охотно подчинились новой команде.
Тем временем родители хватились своих отсутствующих детей и уже прибегали к маме с расспросами:
- Где твоя Нэлька? Это её проделки! Куда она увела наших ребят? Мама оправдывалась тем, что оставила меня с маленькой сестрой, а та ходить не любит:
- Они не должны далеко уйти. Давайте поищем их в соседних дворах. Но не успели родители пуститься на наши поиски, как из темноты появился наш «спасательный» отряд. Санёк передал маме спящую сестру. Дети с криком, а кто и с плачем бросились к своим родителям:
- Это всё она, Нэлька! Она заманила нас в лес! Взоры родителей обратились на маму. Всем интересно было знать, как она объяснит поступок своей дочери. Мама строгим голосом спрашивает меня:
- Зачем ты повела детей в лес?
- Мы хотели спасти несчастную девочку, чтобы её не съели волки!
- Какую несчастную девочку?
- Дочку твоей подружки.
- А почему она должна оказаться в лесу?
- Да ведь ты сама сказала, что тётя Нюся повела её в лес!
- Разве я так сказала? Я сказала - в садик!
- Но это одно и то же! Вы так говорите для маленьких детей, чтобы они не боялись. А я уже большая, меня не обманешь. Я знаю, что это лес. Мама, лучше расскажи всем детям, как тебе самой стало жалко девочку, которую тётя Нюся повела в лес. Поэтому ты называла её несчастным ребёнком, а вот заступиться за неё не захотела, чтобы не ссориться с подружкой.
- Глупенькая ты моя! Да ведь она мне говорила о другой девочке!
- А там другой не было, только эта и была!
- Ты не поняла. Тётя Нюся говорила о своей дочке.
- Конечно же, о своей! Не чужую же она так вырядила, да ещё большущий красный бант нацепила, чтобы приметней быть для голодного волка!
- О, Господи! Горе ты моё луковое! Ну и выдумщица! Вот уж и насочиняла! Никак писателем станешь?
- Простите нас, - это уже мать обратилась ко всем родителям. – Нэля меня не поняла и насочиняла всяких небылиц.
Мамы, разобрав своих ребят, расходились со словами:
- Ну и фантазёрка эта Нэлька! Вечно чего-нибудь отчебучит! Ну и смешная же эта девчонка!
В действительности же, тётя Нюся говорила маме о своей дочери, которую они с мужем потеряли на вокзале во время бомбёжки. Когда завыла сирена, предупреждая об опасности, люди в панике кинулись в убежище. Мамина подруга вела свою двухлетнюю дочку, а муж нёс чемоданы. Их снесло лавиной обезумевших людей. Тётя Нюся выпустила руку дочери. Через какое-то мгновение в полутьме она увидела детскую фигурку, набросила на неё одеяльце, взяла на руки и принесла в убежище. А когда развернула одеяльце, то пришла в ужас, увидев вместо своего ребёнка чужую девочку. Она заменила им родную. Все их попытки отыскать свою дочь не привели к результату. И всё же они до сих пор надеются на чудо – вдруг кто-нибудь вернёт им их несчастную девочку.