Иногда приятно вспоминать старую дачу. Там был залив, корабельные сосны и мечты о море. Потом залив перекрыла дамба, и ветер частично изменил свой вкус. Но, всё равно оставались высокие сосны, между стволов которых ходила чёрная кошка, и старый дом, в
котором она была священным животным, и безраздельной младшей хозяйкой.
А когда, холодными осенними днями, она развалясь у камина грела то один, то другой бок, гости, часто бывавшие в доме, вежливо обходили её стороной. Спустя много лет, я с удивлением узнала, что её боялись. За всю свою четырнадцатилетнюю жизнь, она не то что не укусила, не оцарапала даже, но её боялись, и, понизив голос, со значением говорили: «Зверъ!». А тогда было просто хорошо стоять под старыми соснами, гудящими от приморского ветра и смотреть на звёзды, зная, что она где-то бродит неподалёку, и вот-вот коснётся ноги, бархатным чёрным боком. В голове крутились обрывки своих и чужих стихов, названия к главам ненаписанных книг, и мысли о вечном.
«Нетленка», особенно часто посещала, на переломе зимы, когда неожиданно прекращались морозы, и начиналась любимая «лягушачья» погода. У кого грипп и простуда, а у кого – блаженство. Ветер с Атлантики. Каким образом он умудрялся пролететь все эти вёрсты-мили-километры, и не утратить, не растерять по дороге своего вкуса и запаха? Тёплого, чуть солёного, сохранившего память всего пройденного земного пути. Наверное, берёг как подарок, с дальних берегов, островов и отмелей, с пометкой о том, что есть другая жизнь, не хуже и не лучше нынешней. Просто другая.
В те времена было много подарков, о которых не думалось, и не воспринимались они таковыми, это было нормой, повседневностью, чем-то должным. Зимние оттепели, треск берёзовых поленьев в камине, вкусы, запахи различных ветров, Северное сияние, так напугавшее однажды, нежное, ненавязчивое прикосновение чёрного меха, берёзовый сок, первая зелень, папоротник, ирисы, жёлтые осенние листья. А вот чего я не понимаю до сих пор, так это за что, вернее, за какие заслуги, Судьба, Небо, Боги, Демоны, уже не знаю, кто, но послали мне такого друга, как она. Уся.
Все, кто видел нас вместе, говорили, что мы похожи, и сразу понятно, чья она. Когда я куда-нибудь уезжала, и просыпалась ночью в другом доме, то почти физически чувствовала, как она по мне скучает. Неуютное, тянущее чувство. Потом рассказывали, что в моё отсутствие она воет, или ходит с потерянным видом, заглядывая
в глаза с немым вопросом. Временами меня посещали приступы дикого страха, из-за того, что с ней может что-то случиться. Что, лучше даже не думать, ведь она такая маленькая и хрупкая, и её так легко обидеть. И тогда я молилась. Всем. Известным и неизвестным мне силам, только чтобы у неё всё было в порядке, и она благополучно вернулась домой. Наверное, все мои страхи были напрасны, она была достаточно крупной для своего народа, и необыкновенно осторожной, чуткой и внимательной. Шла на мягких лапах. И болела она серьёзно только один раз. Первый и последний.
Я тоже люблю, одев чёрное, и неслышно ступая, уходить в ночь. Когда-то я назвала её своим «вороном», ещё не зная, что воронами называют всех чёрных животных, а не только коней и птиц. И во снах я вижу мир без теней, как будто пасмурным днём, и вижу сцены войны и охоты, где все звуки, запахи, ощущения сильней и реальней, тех о которых я знаю днём. Только вот, охота у нас разная, и игры у меня другие. Она оставила этот мир уже больше десяти лет назад, но я так и не могу представить себе, чтобы кто-то вошёл младшей хозяйкой в мой дом. И так же боюсь вспомнить то утро, когда маленькие чёрные лапки ушли по неведомым мне тропам. Наверное, мы просто звери одной породы. И по-прежнему во мне живёт, и давно сроднилась со мной, и стала одной из моих душ – душа чёрной кошки с желто-зелёными глазами и с вертикальным зрачком.
19.07.09.