Сегодня рождественская ночь. Как это волшебно!
А у меня целый день крутится в голове рассказ о Золушке. Не о той, сказочной, а о нашей, настоящей, о современнице. А день сегодня такой занятой… И я бегаю, езжу с сумками, с документами, с подарками… И уже даже начала сама с собой разговаривать: «Отстань, Золушка, приду домой, ужин приготовлю, потом детей спать уложу, мужа… если еще останешься в моей голове, напишу! Напишу, обязательно! А пока не мешай, дела…»
А она опять и опять в голову мою с просьбой не забыть о ней, рассказать, оживить обязательно…
Ну, ладно, уж! Успокойся! Я уже начинаю...
***
Жила была женщина по имени Зоя. То есть, раньше еще жила-была девушка по имени Зоя. И была она такою, как множество других женщин, обычных, простых… Ну, то есть, одна из… Среднестатистическая такая дамочка из знакомого вам всем окружения: семья, работа, муж, дети… Опять семья, работа, муж, повзрослевшие дети… Потом уже семья из двоих, потому что выросли дети, и даже вот-вот внуки появятся, каждый завел свой дом… Ну, а потом, семья сократилась до одного человека, поскольку мужа она очень удачно женила на своей соседке по даче. То есть, он женился, конечно, сам. Он, вообще, у нее человек самостоятельный. А еще он очень благородный, поскольку при разводе оставил квартиру ей, не стал делить, ограничился только их дачным домиком. У его новой и молодой жены была хорошая квартира в центре города, а вот дачи не было.
Зоя не возражала. Она вообще никогда почти ничему не возражала. Ее всегда все устраивало: и квартира, и дача, и дети, и даже работа. Работа, пожалуй, ее устраивала больше всего. Именно на работе к ней и приклеилась эта кличка - прозвище «Золушка».
Однажды, когда она, Зоя Ричардовна, к тому времени уже довольно известный ученый в области селекции растений, сидела в лаборатории и перебирала пророщенные зерна пшеницы и ржи под микроскопом, вошел молодой аспирант Григорий и несколько раз окликнул ее по имени отчеству. Зоя была так увлечена, что не слышала и никак не реагировала. И только когда Гриша в шутку громче обычного позвал: «Золушка Ричардовна! Вас шеф просит зайти!», она отвлеклась от перебирания зерен, встала и пошла в кабинет руководителя.
И все весело смеялись и говорили, какой Гриша умница, как правильно ее назвал – она, ведь, и правда, настоящая Золушка: и работает много, и такая тихая и незаметная, да еще и зерна перебирает, тыквы на даче выращивает и кормит потом весь отдел семечками…
Зоя всегда спокойно переживала все процессы в своей жизни. Когда муж сказал, что он больше не может притворяться, что он любит другую, она не то, чтобы обрадовалась, а просто поняла, что вот, наконец, и свершилось то, что должно было свершиться. Она всю жизнь ждала чего-то другого. Или кого-то другого. Они с мужем всегда были хорошей супружеской парой. Хорошей, но не более того. Она с детства верила в сказку, она сразу же решила, что станет принцессой, как только посмотрела сказку про Золушку. Зоя знала, что принцы в их городе не живут, но все равно верила в свою сказку всю жизнь. И даже, когда выходила замуж, и даже, когда рождались дети, и потом, и позже… И что тут такого уж удивительного, что ее назвали Золушкой? Просто назвали по имени, и она откликнулась, не заметив никакого подвоха. Вот и все.
История ее одиночества и вечного ожидания началась еще тогда, давно. С того самого дня, когда ей сделали предложение руки и сердца. Да, она его приняла. И она понимала, что все это – только мечты, причем, детские, глупые и несбыточные. Но она мечтала изо всех сил с самого детства. А вот сейчас вдруг сдалась. Сдалась, согласилась стать невестой и женой, потому что принцев не бывает, и бала не будет никогда, но вот хотя бы туфельки можно? А это такой хороший случай! Это же будет свадьба, а, значит, бал! И не важно, что роль принца будет играть какой-то молодой человек, главное, что Золушкой будет она!
- Папа, я хочу с тобой поговорить об одном очень важном деле! – чуть ли не на коленях бросилась Зоя к отцу.
- Любое желание, моя принцесса! Любимая дочка выходит замуж, покидает меня, и я выполню любое твое желание! – Отец был растроган до слез тем, что его молчунья и скромница дочь, с заветным желанием обращается именно к нему, отцу.
- Папочка, я знаю, что туго с деньгами, я все понимаю, но я умоляю тебя – я хочу туфельки на свадьбу не такие, как в магазине, даже не такие, как у всех… я хочу, как у Золушки…
- Ну, ты, дочь, даешь! – Отец опешил. – Да, в наше время, хоть бы более-менее приличные, да белые через свадебный салон по талонам получить! А она «Золушкины»… Да, ты что, родная, где ж я тебе найду такое, как не у всех?
И увидев, как расстроилась и помрачнела Зоя, отец обнял ее и прошептал на ушко: «Ну, что ж с тобой делать, милая… придется что-то придумать!»
На следующий же день отец отправился с бутылкой водки в кармане по друзьям- товарищам в разведку, искать связи, добывать туфельки принцессы для дочери.
В принципе, нашлись знакомые и в валютном магазине, где продавали вещи из-за бугра, и на обувном складе ГУМа, и даже на таможне, где можно было посмотреть кое-что из конфискованных вещей, и каким-то неправильным способом купить понравившуюся. Но все это было утопией – дочь сразу оценила всю тщетность таких попыток – все равно это будут просто красивые туфли, такие, как у Золушки, в магазине продаваться не могут, даже в магазине для избранных.
Почти в полночь этого дня раздался вдруг звонок. К телефону просили не отца даже, а саму Золушку, то есть, Зою.
- Здравствуйте, милая девушка! – картавя говорил пожилой человек. – До меня дошли сведения, что Вы желаете Золушкины туфельки поиметь, не так ли? – Так вот, я Вам скажу, не надо паники, цыпочка Вы моя! Когда есть деньги, желание и хорошая ножка, можно решить любую проблему! Я – тот человек, который выполнит Ваше нескромное желание! Это так удивительно, - не давал он вставить в ответ ни слова, кстати онемевшей Зое, - что в нашей странной стране, могу даже уже сказать, в Вашей странной стране… поскольку имею счастье из нее, наконец, отчалить в мир настоящей, а не начерченной кем-то жизни… что в этой стране есть люди, которые в принципе имеют какие-то желания… Я Вас поздравляю! Я в скором времени уезжаю из этой страны, и я бы хотел оставить здесь память о себе! Времени мало, потому, милочка, жду Вас завтра же в своей мастерской на снятие мерок. У Вас, любочка, размер ноги какой?
- Тридцать пять с половиной…
- Что это я, старый дурак, спрашиваю?! Золушка же! Конечно, конечно, именно, именно… Записывайте мой адрес….
Зоя прямо на обоях у телефона записала адрес Якова Моисеевича, поблагодарила, положила трубку и не спала всю ночь, представляя, какими же они будут, ее хрустальные башмачки.
В мастерской на окраине города было совершенно безлюдно. На входной двери висела небольшая табличка с надписью «Пошив обуви по индивидуальным заказам». Зоя подергала подряд несколько дверей, все было закрыто. Она шла дальше по темному коридору и вдруг услышала: « Золушка, это Вы? Сюда, сюда, дальше и направо».
- Ну, давайте знакомиться, милочка! – сказал пожилой седой старик с веселыми, даже озорными глазами. – Вы –Золушка, а я – вот! – И он указал на вышитые слова на кармане синего рабочего халата « Принцер Яков Моисеевич».
- Сразу скажу Вам… Вы ножку, ножку огаляйте свою… сюда, пожалуйста, на стульчик поставьте… так… мне только одну мерочку и все… так вот скажу Вам, любочка моя, главное условие. Во-первых, Вы не увидите туфельки до того дня, пока они не будут полностью готовы! Да, да, мне никаких примерок не нужно! Если Вы увидите туфельки раньше положенного часа, все пропало, я уже их не смогу завершить! Вы меня прервете! Прервете мой полёт, так сказать! И не надо возражать! Я эти Золушкины башмачки ношу в своей седой голове с тех пор, когда она еще не была седою! Это – тоже моя мечта, из-за нее я стал мастером! Ну, а во-вторых, будьте готовы сократить расходы на платье и даже на свадебный обряд – туфельки будут стоить дорого! Очень дорого! Но счастье не может стоить гроши, за счастье нужно платить дорого, милочка! Когда-нибудь Вы вспомните еще слова старого еврея и будете меня вспоминать, я Вам говорю!
Когда Зоя рассказала все родителям и сестрам, ее буквально подняли на смех: да как это можно, согласиться на какие-то мифические пока туфельки по такой страшной цене, которую даже и озвучить не могут! Но, в конце концов, переговорив с некоторыми знакомыми и получив подтверждение того, что Яков Моисеевич – мастер «золотые руки», и, если говорит, что сотворит чудо, то чудо состоится, успокоились и согласились ждать – будь, что будет!
Шел второй месяц со дня заказа, а Яков Моисеевич все не звонил. К свадьбе было все готово, до нее осталась уже неделя. Платье, скромное, но сшитое самой Зое в соавторстве с мамой, сестрами и бабулей, в расчете на то, что главным его украшением станут туфельки, уже висело на плечиках на люстре в центре комнаты. Балконы, холодильник, кладовка и даже шкафы ломились от закупленных продуктов. Жених полностью экипирован, кольца в коробочках лежат на телевизоре, приглашения отправлены…
Про туфельки не спрашивает никто, чтобы не травмировать и без того ушедшую глубоко в свои переживания, невесту.
И вот, наконец, рано утром раздается телефонный звонок: « Золушка! Доброе утро! Это Яков Моисеевич! Милочка моя, я Вас хочу обрадовать – у нас с Вами сегодня праздник! Вы получите свои туфельки! Они прекраснее тех, о которых Вы даже мечтали. Мой сын Эдик заканчивает их украшать, к вечеру будет все готово. Ваши башмачки получились такими великолепными, что, если бы не эти проклятые деньги, которые нам так нужны сейчас, мы бы с ними не захотели проститься! Берите деньги, которые у Вас есть и приходите в половине двенадцатого ночи на вокзал».
- На вокзал? Почему на вокзал?
- Золушка Вы наша… будем прощаться! Именно сегодня в ноль часов и пять минут (да, да, как в сказке!) мы всем семейством выезжаем на постоянное, надеюсь, место жительство в страну Королевы, в Великую Британию! Вагон первый, поезд двадцать второй Москва - Прага. Будем Вас ждать!
Зоя пришла на вокзал с отцом заранее, за час до того, как подали поезд. Отец держал пакет с деньгами и нервничал не меньше дочери. Он даже стрельнул у прохожего сигаретку и закурил, хотя с этим делом несколько лет уже было «завязано».
- Как бы чего не вышло… - говорил он сам себе вслух, когда дочь чуть отходила в сторонку. – Знаю я этих отъезжающих… После меня хоть потоп! Как бы чего не вышло…
В самом начале платформы собралась неимоверная толпа народу. Понятно было, что все эти люди не просто едут на мир посмотреть, а уезжают отсюда навсегда. Ну, по крайней мере, надолго. Огромные баулы грузились в вагон, из-за слез и смеха провожающих не было слышно, о чем там, в небесах, вещает диктор… Зоя и отец наблюдали за бегающим, суетящимся Яковом Моисеевичем. Он руководил погрузкой вещей, с каждым переговаривался, обнимался, забегал в вагон, выскакивал обратно… Подойти сейчас было совершенно некстати…
- Эдик! Горе ты мое! В вагон, в вагон иди уже! Там жди ее и вещи в купе охраняй! Хоть и свои все едут, а лишний глаз никогда еще не помешал! – Яков Моисеевич буквально затолкал в вагон молодого человека с какой-то коробкой, похожей на торт. И уже с того расстояния, на котором с бьющимися трепетно сердцами стояли отец с дочкой-Золушкой, было видно, как молодой человек с этой самой коробкой в руках стоит в окне первого от входа купе и рассматривает, выискивает кого-то в толпе на перроне.
Зоя шагнула к вагону, отец заспешил за ней.
- Ах, милочка, вот и Вы! Молодец, что не опоздали! Хотя… Лучше бы Вы опоздали! Горе мне, горе, Боже ж мой! Не сын, а мое горе! Я так и знал, так и знал! Да, идите же Вы в вагон за своими хрустальными башмачками! – И так же, как пять минут назад своего сына Эдика, Яков Моисеевич подтолкнул, запихнул в вагон несмелых покупателей туфелек, следуя тоже за ними.
- Ради него едем в эту Англию, чтоб ее! Художник он у нас от Бога, а что тут… какая тут у него перспектива? А он! Боже ж мой, люди добрые! Что вытворил этот художник! Он же ж на Ваши туфельки бабушкины фамильные драгоценности пустил! Умный, а дурак! Господи, что нам делать? Вы деньги хоть какие-то взяли, господа? Ой, я умру! Держите меня! – Старик все причитал и причитал, продвигаясь по ступенькам, потом – по заставленному баулами и чемоданами коридору. – Я ж туфельки отдал ему, я ж хотел, чтобы он мою и свою мечту в жизнь претворил, а он… что он вытворил?! Ты – идиот у меня, Эдик! Ты глупый! Ты будешь всю жизнь теперь рисовать «черные квадраты», чтобы вернуть бабы Фирины камни!
Наконец, совершенно доведенные до почти истерики Зоя и ее отец, протиснулись к открытой двери купе.
- Вот, полюбуйтесь! И как вам не отдать это? В этих туфельках замуж выходить можно только за принца! Боже, я этого не вынесу! У Вас, Золушка, свадьба завтра… Зачем Вам эта свадьба, когда есть эти башмачки?!
Первое, что увидела Зоя, были не туфельки… Сначала она увидела себя – в полутемном купе стоял молодой красивый юноша с бледным, совершенно расстроенным лицом и сверкающими радостью глазами! Эти глаза жили какой-то своей жизнью, в этих глазах были глаза Зои. Она увидела себя так четко, как если бы смотрела в сверкающее своей прозрачностью и светом зеркало! Она даже протянула навстречу руки… и тут они, ее руки, дотронулись до того, о чем она мечтала всю свою сознательную жизнь! Ей даже показалось, что она уже когда-то держала в руках это чудо! Туфельки были просто какими-то нереальными: даже темнота в купе была необычною – она все вокруг озаряла лучами- росинками разного цвета! Светился, казалось, воздух! Да, да, именно они! Именно такие! Хрустальные! Конечно, хрустальные!
Отец что-то говорил, положил пакет с деньгами на верхнюю полку и все доставал, доставал из всех своих карманов все случайно заблудившиеся купюры, крупные и мелкие, все, что у него было… Он благодарил, целовал пожилого въерошенного Якова Моисеевича, обнимал его… Зоя ничего этого не видела, она не слышала ничего, что говорили вокруг… она сейчас плыла в каком-то космическом звездном медленном вальсе с принцем, своим принцем, и на ногах ее были хрустальные башмачки…
- А примерить! Примерить! – уже за спинами участников этого немыслимого события толпились другие люди. Они что-то говорили, восхищались, плакали и смеялись, но ни Зоя, ни ее появившийся внезапно сказочный принц, не слышали и не видели больше никого!
Первое и последнее, что услышала Зоя, было: «Завтра Вы выходите замуж?»
Первое и последнее, что услышал Эдик, было: « Я очень хотела хрустальные туфельки!»
Сиянье от туфелек и глаз еще долго не покидало Зою, хотя в ушах уже все больше и больше замолкало «тук-тук, тук-тук,тук-тук…» уходящего поезда. Вихри снега раздували шубку Зои, толпа на платформе давно куда-то исчезла, а отец тряс, сильно тряс за плечи дочь, приговаривая и чуть не рыдая: «Бедная ты моя! Бедная моя Золушка…»
Осознание горя пришло так же резко, как резко ворвалось в ее грудь осознание счастья и сказки там, в купе – в руках она держала одну хрустальную туфельку…
Истерик не было… Разговоров не было… Не было ни- че- го…
Просто была свадьба, просто было белое какое-то… наверное, красивое платье невесты, а еще были какие-то молочного цвета не то туфли-лодочки без каблука, не то чешки такого же цвета замученного в духовке молока… Что-то, говорят, было…
А потом была жизнь. Долгая и даже местами хорошая и интересная. Хрустальная туфелька стала Зое талисманом, оберегом, хранителем ее души. Она с ней не расставалась никогда. Она носила ее в своей сумочке ежедневно и повсеместно, так, как другие носят еженедельник или книгу, газовый баллончик или лак для волос…
Зоя ушла с головой в науку. Она окончила биофак, серьезно увлеклась растениями. Почему-то цветы, деревья, трава ей были гораздо интересней, чем люди. Во всем ей хотелось найти совершенство. Наблюдать, как влияют на жизнь растений, а значит, и на жизнь вообще, музыка, настроение, мысли…
Зоя не помнила, как, погруженная в свои обычные мысли-мечты, она дошла до двери начальника. И когда щелкнула ручка открывающейся тяжелой двери, она даже испугалась… очнулась только в кабинете шефа.
- Зоя Ричардовна! Ну, что, как Вы думаете, я так экстренно хочу сообщить Вам?! Дорогая Золушка, собирайся-ка на бал! Поздравляю тебя! Твоя работа признана лучшей! Твой сорт пшеницы «Золушка» получил высшую награду на конкурсе научных работ! Сдавай паспорт в отдел кадров и собирай чемоданчик! Награждение в Вашингтоне прямо на Рождество! К Новому году, вернешься, не переживай!
- А я и не переживаю. Я рада.
- Слушай, мать, ты ответила так, будто получать награды за лучшие научные труды в области селекции растений стало для тебя плёвым, ежедневным делом! Та сказала «Я рада» или « Alles Kaput», я не понял? – забегал вокруг застывшей, как монумент, Зои, шеф. – Первый раз, вообще, за кордон едешь! И сразу в Америку, ни хухры мы вам мухры, видишь ли!
В письме-приглашении на церемонию награждения для Зои был только один проблемный пункт – «Вечернее платье». Вечернее платье означало не только само платье. Зоя сразу представила, какая непосильная это для нее задача: нужна обувь соответствующая, аксессуары, украшения… Господи, где их взять, когда всю жизнь свою кроме кроссовок и босоножек- танкеток на пробке, кроме джинсов и строгих простых брючных костюмов, никогда ничего не носила? А тем более, нужен каблук… Туфельки на высоком каблуке были в ее жизни только одни, первые и последние… Вернее даже, один. Тот, который и сейчас в ее сумочке.
Мысли отказаться от поездки у нее даже и не было. Еще год назад она бы просто сразу ответила шефу, что никуда не поедет, не может, не хочет… А сейчас… Да, какая разница, где жить, с кем жить, что носить… Никто – не указ теперь для нее. Ее «указ» сейчас другой молодой жене указы выписывает, счастливчик!
Вечером Зоя вскрыла свою копилку- свинью, своеобразный банк для сбора денег на покупку дачи. Просто открутила у свиньи- копилки «пятачок», достала оттуда скрученные доллары, евро, рубли, пересчитала. На дачу еще не хватит, даже долго не хватит, а вот «на приодеться» вполне даже солидная сумма.
Платье, которое с трудом Зоя все-таки разыскала в специализированных салонах вечерних туалетов, вполне бы подошло и самой королеве. Если, конечно, не придираться к нефирменности, к качеству строчек и цене украшений-блестков, аксессуары она взяла на прокат на месяц, сумочку ей предоставили в качестве бонуса за такой солидный лот проката, ну а туфли… Ну, да, это тоже были какие-то стильные дорогие туфли… Но к выбору обуви она подошла с той прохладцей, которую она постоянно испытывала к ней.
Церемония награждения проходила в огромном конгресс-холле, состоявшем из нескольких красивых больших залов. Маленькая хрупкая русская женщина, так похожая на королеву или фею, да, к тому же, талантливый ученый, вызвала восторг у публики еще в тот момент, когда поднималась на высокую сцену. Белые локоны, худенькие руки, изящные щиколотки требовали аплодисментов ученых мужей, заполнивших зал.
«Наша пшеничная королева», « маленькая русская принцесса», «Золушка»… Столько красивых эпитетов, столько дефирамбов в свою честь Зоя еще никогда не получала. Когда же Зоину головку увенчала символическая маленькая хрустальная корона в форме колосков, на овации в зале стали заходить все новые и новые посетители конгресс-холла. Необычайно красивая русская женщина с именем Зоя, которое тут же перевели как «жизнь», не оставила равнодушными никого. Церемония награждения шла в прямом эфире и транслировалась во всех холлах и залах этого здания праздников и парадов.
После окончания церемонии и заключительной речи организаторов праздника публика разошлась по интересам: в одном зале проходил пышный банкет, в другом – танцевальный настоящий бал с живым оркестром, который заводил публику вальсами Штрауса. Стоило Зое ступить шаг в эту музыкальную костюмированную сказку, как тут же, выделенный для такого случая кавалер-танцор, подхватил ее и нежно повел под звуки «Сказок Венского леса»…
- И все-таки, я попала на бал! И все-таки, я – принцесса! – шептала и одновременно мурлыкала музыку Зоя.
Когда вальс закончился, кавалер спросил, не желает ли дама пройтись по сказочному дворцу.
- Отчего же? Мне все интересно!
- Мы можем пройти в Белый зал, там сейчас проходит пресс-конференция с известным английским дизайнером обуви Принцем, после которой состоится показ его моделей. На таких показах можно даже что-то приобрести. Он, кстати, русский по происхождению. Хотите?
- С удовольствием! – ответила Золушка и сразу де вспомнила, что в ее сумочке есть всего лишь оставшиеся три стодолларовые купюры. За такие деньги в таких местах ничего не купишь. – Обувь – это моя страсть!
- Страсть? В каком смысле? – Не то из вежливости, не то и в самом деле удивился спутник, нежно держа под локоток Зою.
- Давняя история. Долго рассказывать. Вот только показать и могу. По секрету… - загадочно подмигнула Зоя своему кавалеру. И приоткрыла сумочку, из которой под лучами хрустальных огромных люстр засверкала хрустальная же туфелька, усыпанная разноцветными камнями.
- О! Мадам!!! Я в шоке! Вы знакомы?
- С кем знакомы?
- С мистером Принцем? Вы – шутница! – и он указал на огромную рекламную заставку на стене. – Ваша туфелька- логитип мистера Prince!
В этот момент Зоя и ее партнер как раз вошли в зал, раскроенный надвое подиумом для показов. На сцене у подиума сидел красивый смуглый джентльмен, весь уставленный микрофонами и окруженный журналистами и фотографами. Шла прессконференция. Весь подиум, сцена, стены зала были украшены логотипами-туфелькой. Ее, Золушкиной, хрустальной туфелькой с драгоценными камнями!
- У меня два вопроса, мистер Принс… Газета Washington Post… Скажите, как Вам в голову пришла идея инкрустировать обувь драгоценностями и почему Вы до сих пор не связаны узами брака? Извините, но этот вопрос волнует такое количество дам… ходят слухи и о Вашем безразличии вообще к женскому полу…
- Господа, я предлагаю этими двумя вопросами и моими ответами на них закончить нашу прессконференцию и приступить к самому показу моделей этого сезона, вы не против?
Идея хрустальной туфельки… Это – очень личное, и имеет печальную историю моей единственной и потерянной любви. Просто однажды я встретил в своей жизни Золушку, настоящую Золушку… Но, увы, случилось непоправимое – я ее потерял, а она потеряла свою хрустальную туфельку. И было это в рождественскую ночь в полночь, прямо, как сейчас… - И он взглянул на часы. – Я безуспешно пытался ее найти много лет спустя… И, пожалуйста, не смейтесь… А хотя… Смейтесь, господа – я верю в чудо! Я верю в Рождество! Это и есть, собственно, мой ответ на второй ваш вопрос… Я не стал бы никогда хорошим дизайнером, если бы не был влюбленным. А не быть влюбленным я просто не имею права – у меня даже фамилия Prince, и у меня, господа, есть Золушка! Только где же она?!
Дизайнер встал, отвесил легкий поклон публике, и под громкие, а потом плавно стихающие аплодисменты, собрался уйти, сделав жест в закулисье о том, что наступило время показа, как вдруг в момент наступившей случайно абсолютной тишины все услышали уверенное, но тихое и робкое, сказанное коротко «Я здесь, Принц!»
Публика расступалась и расступалась, и сквозь нее, как сквозь высокий светлый венский лес шла красивая белокурая женщина в платье королевы… шла прямо к сцене! Глаза удивленных гостей устремились на ее изящные ножки: на правой была точно такая же туфелька, как в руках Принца, а левой ножкой она ступала на цыпочках по ковру так уверенно, ничуть не прихрамывая, что сразу было понятно – тому причиной богатый жизненный опыт и постоянные упражнения с туфелькой!
- Браво! Восхитительно! Отличный рекламный ход! – Раздавалось со всех сторон.
Но они уже никого не видели… Модели в шикарных сверкающих туфельках и вечерних туалетах грациозно одна за другой стали выходить на подиум, в центре которого в этот момент знаменитый Принс надевал туфельку на ножку своей Золушки.