В давние хрущёвские времена в наше сибирское село хоть и редко, но всё же привозили бочковое пиво. В день привоза мой отец вместе со своим другом Виктором приходили к магазину, где оно продавалось и где толпились мужики, брали по кружке пенистого напитка и, о чём-то разговаривая, под вяленых полупрозрачных чебаков потихоньку его потягивали.
Как-то раз отец для какого-то дела взял с собой меня, но по пути встретил своего дядю Витю, с которым охотно задержался у пивной бочки, а я стоял в сторонке и в томном ожидании думал, когда же они, наконец, напьются?
Вдруг отец подал мне свою кружку и, улыбаясь, предложил попробовать содержимое. Дядя Витя и ещё пара стоящих рядом мужиков молча наблюдали за мной. Я приставил кружку к губам и мужественно сделал один глоток. Больше делать было нельзя, иначе могли подумать, что обрадовался, ждал, когда угостят. Пиво, к моему разочарованию, оказалось очень горьким и крайне невкусным. Я подумал: как же они пьют такую гадость?
Памятуя о детском впечатлении, к пиву я до 30 лет относился весьма настороженно, как будто его для меня и не было. Когда же уехал работать на север, там пиво оказалось в дефиците, ну и получилось, что как только приезжали в отпуск, так и показывали, что мы, мол, северяне, знай наших! и налегали по-максимуму на бутылочное "Жигулёвское" и "Ячменный колос", покупая их ящиками. Вкусное было пивко, что там ни говори. Сын-школьник, сдавая освободившуюся стеклотару, был всегда при деньгах. Пробовал он пиво или нет, сказать не могу, но думаю, что пробовал. Дружки у него были слишком шустрые.
*****