Хотите верьте, хотите нет, но на моем счету четыреста свадеб. Вы скажете – такого не бывает. Бывает, да еще как. Штатным тамадой на свадьбах я стал еще в студентах. Шутить я умею – раз, заводить толпу – два, ну а насчет анекдотов и разговаривать нечего: могу по разделам, по отраслям, по полам, по странам, по национальностям – в общем на любой вкус. Вот мне и говорят: -давай попробуй. Ну а где лучше всего попробовать тамадить, конечно, на студенческой свадьбе. Вот так и пошло. В неделю одна, а то и две свадьбы. Поднабил я на них, да не руку, а язык. Даже на лекциях иногда преподаватель что-нибудь спросит, а я забуду, что не на свадьбе, да как бухну: «Уважаемые гости, дорогие родственники, давайте познакомимся!» Заработков от этих студенческих вечеринок никаких. Это сейчас лопатами тамады гребут, а тогда: невеста фату снимет – гульнешь немножко. Ну на второй день на блинах головку поправишь, вот и вся оплата за работу. А и не жалко, все свои, ни богатых, ни бедных – студенты! И все свадьбы записывал, для интереса, сколько же их будет? Так вот когда обмывали диплом и значки в стаканы с одной очень известной жидкостью опускали, взяли мой блокнот и подсчитали, и вышло 280! Остальные сто двадцать я уже после института дотягивал до четырехсот. Если честно, то даже и спортивный интерес толкал: дотяну до заветной цифры или нет. Ведь дотянул. Вот что значит плановость в жизни.
от на одной из свадеб и случилось то, о чем всегда без смеха вспоминать не могу. А было так. Об отказе жениху с невестой провести свадьбу и речи не могло быть: отец жениха – директор, известный, и не только в Горном Алтае мастер-сыродел, и конкретный приказ районной коммунистической партии: надо! Надо так надо. Ох и свадьба была! Столы ломились от яств, чем их запивать – лилось рекой. Смех, песни, пляски – здорово! Это день первый, но за ним наступает день второй. Личики у всех вначале грустненькие, помятенькие, так это всегда так. Постепенно все налаживается. «Сор» помели, подурачились, самые приближенные к жениху начали кучковаться отдельно. Ясно, а я куда же без них. Затарив сумки едой, питьем, мы машем старшим ручкой и удаляемся. И вы думаете куда? На кладбище. До сих пор не могу понять, почему человека тянет в это место. То ли порадоваться, что живешь, то ли покаяться в своих грехах? В общем, двинулись мы туда, благо лето, красота кругом: зелень, и вершины гор в белых шапках. Чем не Швейцария! Быстро нашли полянку немного в стороне от могил и начали хорошо сидеть и пить чай рюмками. День клонился уже к вечеру, вчерашние поздравительные возлияния давали знать о себе. Каждый знает, что если на раскаленную каменку плескать и очень часто, можно и угореть. Так случилось и с нами.
Скоро всем захотелось баиньки. Просыпаюсь – «тишина и трое с косами стоять»… никаких, конечно, трех с косами, а кресты кругом и высоко-высоко в небе тусклые звезды. Где я, что со мной – долго не могу понять. Пошарил вокруг руками, хоп – бутылка и полная. Шарю дальше – еще везуха: тарелка с мясом. Короткая процедура лечения и голова постепенно начинает соображать. «Так продолжение свадьбы в узком кругу и в очень «подходящем» для этого месте. Где же все? Вот, гады, оставили тамаду на съедение вурдалакам. Надо как-то выбираться из этого райского уголка» Эти мысли тяжело ворочаются в моей затуманенной голове. Поднимаюсь и, прихватив «лекарство» и мясо начинаю искать выход. Вдруг ноги ощущают пустоту, и с ужасом понимаю, что лечу куда-то вниз. Плюх и приземляюсь на одно известное место пониже спины. Но самое интересное, из рук ничего не выронил, с испуга, наверное. Минут десять прихожу в себя, потом начинаю обшаривать вокруг и с ужасом осознаю, что упал в свежевырытую могилу. Даже орать сил не было, да и жутковато как-то. Что толку орать, кто это пойдет ночью на кладбище, услышав дикие крики. Едва ли кто. Принимаю Соломоново решение: допить «лекарство», доесть мясо и на боковую, а утром придет спасение. Так и сделал. Только задремал, слышу шаги. Пока раздумывал кричать или не кричать, кто-то в противоположный угол могилы – шмяк. Некоторое время слышно только сопение и не очень хорошие выражения. Молчу, пусть освоится бедолага. А я тогда еще курил. И вот же некстати так захотелось затянуться сигареткой, ну хоть волком вой. И знаете, что я сделал?
Рискнул. Сдерживая дыхание и как можно ласковее спрашиваю своего подельника: «Друг, а ты не мог бы меня угостить сигареткой?» Реакция? Ну а вы как думаете? Раздался душераздирающий вопль и что-то темное взметнулось надо мной. Вообще не что-то, а кто-то. Хватаю своего неведомого постояльца, и кажется удачно, за ноги. Слышится еще более ужасный вопль, и я опять остаюсь один, правда с кроссовками неизвестного в руках. Едва рассвело, благополучно выбираюсь из своего заточения и спешу в дом жениха. Охота же рассказать о своих ночных приключениях. Там уже снова полно гостей. Ну и… А вы бы промолчали? Да? А я вот не смог. Все выложил начистоту. Хохотали до изнеможения, даже похмелье у всех как рукой сняло. Умею же я всю правду выложить, да так, что люди думают, вот уж заливает, так заливает. Только один из музыкантов нашего ансамбля «Алекс» маячит мне глазами, мол, выйдем. На крыльце спрашивает тихонько: «А кроссовки мои где?» Кто это был? А он и сейчас есть и живет в нашем селе. И договор у нас с ним: доживем лет до восьмидесяти, можно тайну и открыть. Так-то вот погуляли.