Глава 31
«Ну что, господин Андреев, пришел твой звездный час, - Сергей шел по длинному коридору, - начинается игра ва-банк. Утром ты либо проснешься знаменитым, либо найдешь свою голову, отделенную от тела, в гробнице собственного фамильного склепа… Нет. Этого не может быть, ибо, не может быть в принципе. Хотя бы потому, что у тебя никогда не было и не будет склепа, а уж тем более – фамильного. Значит, голову ты можешь вообще не найти. Но, не будем о грустном. Лучше подумай, как забрать камушек и выбраться с ним, живым, из этой клоаки… Пожалуй, пришла пора попросить полковника Сантану, оказать мне небольшую услугу. Тем более, что мне есть чем его заинтересовать», - майор свернул в боковой проход и направился к уже почти бывшему начальнику штаба повстанческой армии…
- Ба, полковник! Вот уж не думал застать Вас целым и невредимым.
Крысолов сидел в кабинете один, склонившись над столом с картами. От неожиданности, он испуганно подскочил на стуле и уставился на Андреева. От него разило перегаром так, что можно было закусывать не выпивая. Его красные, в прожилках глаза тупо таращились и пытались сфокусировать расплывающееся изображение. Наконец он узнал вошедшего, шумно вздохнул и плюхнулся обратно на стул.
- Слава Богу, это Вы.
- А Вы ждали святую инквизицию или Деву Марию?
- Сейчас я жду кого угодно и только с дурными вестями. Гонсалес не прощает ошибок и не дает шанса на их исправление. Надеюсь, Вы пришли не для того, чтобы сообщить о моей внезапной и трагической кончине?
- Вот именно, дорогой Вы мой! Об этом я и хотел бы с Вами поговорить. Скажите честно: хотите жить?
- Ваш черный юмор не уместен.
- Отнюдь. Сейчас я не расположен шутить. Все достаточно серьезно. Особенно для Вас, полковник. Несмотря на все мои уверения, генерал считает Вас загнанной лошадью, которую, как правило, пристреливают.
Сантана вскинул голову и с тревогой посмотрел на Андреева.
- Что Вы хотите этим сказать?
- Ничего, кроме того, что приговор вынесен окончательный и обжалованию не подлежит. Завтра утром, всем объявят, что Вы отправились с инспекцией куда-нибудь в Забвению, а на самом деле, Ваш, уже хладный труп, пропустят через камнедробилку, и спустя сотни лет, археологи будут биться над загадкой смерти одного из представителей варварской эпохи, собирая по частям остатки Вашего скелета.
- Не смешно.
- Согласен. Более того. Я бы сказал, печально, до слез. Правда, если у Вас есть желание превратить эту трагедию в фарс и еще немного покоптить небо, могу в этом помочь. Кстати, все время себя спрашиваю: почему я Вам помогаю? Вы ведь мне должны уже, как человек природе. На откуп и двух жизней мало будет.
- Действительно – почему?
- Просто, Вы мне чрезвычайно симпатичны, и в большей мере, нежели остальной местный сброд, наделены качествами homo sapiens*. Но, учтите, я так поступаю вовсе не из гуманных побуждений, а с корыстными целями. Надеюсь, Вы оцените мою откровенность. Дело в том, что мне хочется добыть небольшой трофей. Не важно, где и как. Это… так, безделушка. Но она мне очень дорога. Я хочу вывезти ее отсюда и спрятать в надежном месте, до лучших времен. Война ведь не вечна. Надеюсь, вы меня понимаете. Так вот, Вы организуете мне «зеленый коридор» через все посты, пока никто не знает о Вашем опальном положении, а я, поскольку Гонсалес назначил меня вашим палачом…
- ?!.
- Да не волнуйтесь Вы так. Да, назначил вашим палачом. Ну и что? Это намного облегчает задачу… Не отвлекайтесь на пустяки. Итак, я организовываю Ваш побег, точнее, красивый уход, по-английски, не прощаясь, и мы с вами степенно покидаем эту засиженную мухами кучу дерьма. Сказал грубо, но точно. Вы согласны? Или предпочитаете лично проверить искренность моих слов? Выбор за Вами. Только не забывайте, что обратного пути в любом из вариантов развития событий нет.
Сантана, дрожащей рукой, не спеша, налил себе полстакана виски. Выпил залпом, несколько секунд обдумывал услышанное и, наконец, решительно сказал:
- Я согласен. Излагайте свой план.
*Человек разумный (лат)
Глава 32
Гомес разрыхлял землю острым суком и выгребал мягкий, влажный и теплый грунт, освобождая место для уже почти остывшего тела Селесте. Он рыл, бормоча проклятья зверям в человеческом обличье, убившим невинное существо, растоптавшим прекрасный нежный бутон, который только-только начинал распускаться. Гомес взывал к небесам, требуя возмездия, лютой кары для них. Время от времени, пот и слезы застилали глаза, и он вытирал их грязным рукавом своей грубой рубахи. Два чувства ненависти и скорби настолько охватили его, что Почтальон не сразу понял, что где-то рядом, кто-то зовет его и Селесте по именам. Гомес прислушался. Еще один протяжный зов. Он узнал голос. Это был шаман.
- Эй! Я здесь! Эге-гей! – заорал Гомес
Эхо разнесло звуки по лесу. Потом наступила тишина, и через некоторое время, хруст сухих веток оповестил о приближении человека.
- Я здесь, - еще раз крикнул Почтальон и обессиленный, как будто сбросивший непомерный груз, привалился к дереву.
Заросли кустов раздвинулись, и из них вышел колдун.
- Они… Ее… Она…
Не обращая внимания на бессвязную речь Гомеса, шаман подбежал к трупу девушки и склонился над ним. Что-то тихо пробормотал, повернулся к Почтальону и спросил:
- Как это случилось? Впрочем, уже не важно. Ты сам в порядке?
Гомес неопределенно пожал плечами.
- Где, то, что вы несли из города?
Почтальон тупо уставился на колдуна и не сразу понял, о чем он говорит.
- Я спрашиваю, где, то, что вам передал старый Санчес? – повторил шаман.
- Я не… Что?..
- Гомес, сейчас не время и не место для лирики. Поверь, мне очень жаль, что Селесте погибла, но ее уже не вернешь. Надо жить дальше, и постараться сделать так, чтобы подобного никогда и ни с кем не повторилось. Поэтому, я очень тебя прошу, напрягись, вспомни, где этот мешок с мукой?
- Как ты можешь сейчас говорить о какой-то муке…
- Приди в себя! – колдун неожиданно резко подскочил к Гомесу и схватил его за отвороты рубахи, - в этом мире достаточно истеричных женщин. Не хватало еще, чтобы мужчины им уподоблялись. Вспоминай, где?! - глядя в глаза Почтальону, прошипел колдун.
- Та… Там, - Гомес неопределенно махнул рукой в сторону. Он оторопело смотрел на шамана.
- Вставай. Пошли искать. Потом вернемся и похороним девушку.
Гомес покорно поднялся и побрел к тому месту, где, вчера, произошла незапланированная и трагическая встреча с Луи и его шайкой.
Через некоторое время, они нашли, что искали. Колдун, первым делом схватил мешок и ощупал его. Видимо, то ради чего и был затеян этот спектакль с покупками, было на месте. Шаман удовлетворенно выдохнул и повернулся к Гомесу:
- Прости. Я не хотел обидеть твои чувства. Дело, которому я служу – выше любых человеческих эмоций и потерь. Возможно, когда-нибудь ты об этом узнаешь и поймешь меня. А сейчас – просто, прости. Пойдем к Селесте…
В это время, Мельник с Саидом, в ожидании появления Андреева у лагеря Хуана, использовали «кое-что» из арсенала, предложенного колдуном. Этим, «кое-чем», оказался пластид, дистанционные противопехотные мины, фугасы, бессчетное количество «лепестков» и «лягушек». Расположив и замаскировав все в должном порядке, они заняли позицию для наблюдения и затихли…
- …Ничего себе, старичок-«божий одуванчик», - присвистнул Мельник, когда колдун показывал им содержимое подвала расположенного под его домом, - Так мы сидели, что называется, на пороховой бочке?!
- Времена смутные, - уклончиво сказал шаман, - вот и приходится держать это, на всякий случай.
- А «всякий случай», в твоем понимании, случайно, не третья мировая война?
- Кто знает… А так – пригодилось, вот…
Время тянулось томительно долго. В долине не происходило никакого движения, за исключением повседневной бытовой суеты. Со стороны, этот пейзаж напоминал лагерь бойскаутов, вышедших на пленер.
- Прямо пасторальная картинка, какая-то, - озвучил мысли обоих Мельник, - Так и хочется разворошить это осиное гнездо, чтобы побегали, посуетились.
- Погоди. Всему свое время. Чует мое сердце – ненадолго у них спокойная жизнь, - Саид хрустнул пальцами и зевнул, - Думаю, к утру, здесь будет жарко, как в аду.