Глава 16
- Много спишь, Рэмбо, - услышал Андреев сквозь сон хриплый голос Гамадрила, - поднимайся, генерал ждет.
Охранники убрали решетку и спустили в яму, грубо сколоченную лестницу. Майор с трудом поднялся по скрипучей конструкции. Выпрямился, потянулся и сощурился от яркого солнца. «Вот и наступил четвертый день моего веселенького похода. Контрольный срок возвращения на базу истекает через сутки. Хотя, пора об этом забыть. Сейчас карты сдает Гонсалес. Это его игра. Мне же остается тактика выжидания, которая рано или поздно должна принести плоды».
- Веди, толстяк. Пойдем навстречу твоей славе.
- Не пойдем, а поедем, - Гамадрил ухмыльнулся, - доставим тебя с комфортом. Хуан! Давай лошадей.
- Жаль, нет подарочной упаковки и праздничного фейерверка. Генерал бы радовался, как ребенок.
- Хватит болтать. По коням, - кавалькада, поднимая облака пыли, понеслась к скалистым горам.
Скачка во весь опор не мешала майору отмечать по пути и фиксировать в памяти охранные зоны. В непосредственной близости от подножия выстроены два ряда «колючки». Вполне разумным было бы считать, что между проволочными заграждениями располагается минное поле. Проход через него обозначен временным шлагбаумом, под охраной трех автоматчиков. Пост усиленный пулеметными гнездами, встретил группу всадников перед входом в узкую расщелину между скал. Гамадрил спешился и подошел к командиру охранения. Что-то сказал ему, показывая рукой в сторону Андреева. Офицер невозмутимо слушал, потом кивнул. Подозвал бойца с радиостанцией и сделал запрос. Переговорив, он еще раз кивнул толстяку.
Запыхавшийся Гамадрил вернулся к отряду. Он был весь в поту, то ли от жары, то ли от волнения. Нетерпеливо подтолкнул Сергея:
- Давай Рэмбо, шевелись. Иди вперед. Остальные ждут меня здесь.
В сопровождении одного из охранников, они проследовали по длинному каменному проходу, упиравшемуся в большую стальную дверь. Молчаливый проводник подал знак остановиться. За все время, Сергея не покидало ощущение, что каждое его движение фиксируется. Теперь же, он чувствовал себя, как под микроскопом. Попытки определить источник дискомфорта, ни к чему не привели. «Неплохо. Очень даже неплохо для троглодитов. Оказывается, удивительное рядом. Кто бы мог подумать? Какие еще сюрпризы меня ожидают, господа нехорошие?».
Охранник подошел к двери, наклонился к переговорному устройству, вмонтированному в стену, и сказал несколько слов. За бронированным листом, что-то щелкнуло, и он, с легким шипением откатился в сторону. Из открывшегося проема выступили два хорошо вооруженных бойца. Окинув прибывших взглядом с головы до ног, один из них отступил в сторону, давая возможность пройти. Второй выдвинулся вперед и махнул рукой
- За мной, - сказал суровый страж тоном, не терпящим возражений, и шагнул в глубину пещеры.
Дверь, с тихим щелчком, закрылась. Извилистый коридор, явно, когда-то прорубленный для горных разработок, освещенный тусклыми зарешеченными фонарями, привел в небольшое помещение, где «гостям» приказали полностью раздеться и облачиться в серые холщевые штаны и такие же широкие рубахи. В качестве обуви были предложены тапки, сплетенные из древесной коры. Переодевшись, с тем же сопровождением, Андреев и Гамадрил прошли еще несколько десятков метров. Эта штольня отличалась от предыдущей наличием большого количества ходов-аппендиксов по обе стороны.
Наконец, путешествие по подземным галереям подошло к концу. Сергея и толстяка ввели в относительно большой зал, с высокими гулкими сводами. Охрана осталась у входа. Майор почувствовал себя неуютно, стоя в центре этой каменной арены. Гамадрил затравлено и испугано озирался, постоянно вздрагивал. Неожиданно, тусклое, но ровное освещение погасло и, через секунду, тьму разрезал луч мощного прожектора, больно ударившего по глазам. Андреев и толстяк непроизвольно зажмурились.
- Здравствуйте, господа, - голос был ровным и спокойным. Почему-то сразу стало понятно, что его обладатель привык отдавать распоряжения и не привык выслушивать возражения, - Рад видеть вас у себя в гостях.
- В гости ходят по собственной воле, а не по принуждению, - парировал Сергей.
- Извините, издержки военного времени.
- А нельзя ли убрать, хоть одну издержку: этот прожектор.
- О, да. Конечно.
Мощный луч погас. Его сменило обычное освещение. Когда глаза привыкли к нему, в десяти метрах перед собой, Андреев увидел маленького пухлого человечка. По всем описаниям, это был именно генерал Гонсалес.
Выглядел он «скромно, без затей». Фасад его строгого, серого френча, практически, по всей площади, был увешан многочисленными побрякушками в виде орденов, медалей, звезд и крестов. Золотые эполеты, с длинной шелковой бахромой, пышные аксельбанты с бриллиантовыми наконечниками довершали образ «грозного командира», преодолевшего все тяготы и лишения воинской службы. Пухлые, как сардельки, пальцы, окованы перстнями и кольцами всевозможных форм и размеров. Его голова была совершенно лысой, почти идеально круглой и блестящей, как бильярдный шар. На лицо надета маска чванливой надменности. В уголке толстогубого рта торчала длинная дымящаяся сигара. Весь внешний вид Гонсалеса говорил, даже пытался кричать, о его, если не родстве с небожителями, то, по крайней мере, о положении их наместника на Земле. Гамадрил поверил в это сразу, как только ряженный балаганный шут предстал пред его очумевшим взором во всей своей красе. Рухнул на колени и не смел поднять голову.
«О, Гонсалес! Великий и Ужасный! Сколько же героических подвигов тебе приходилось ежеминутно свершать, чтобы собрать такой «иконостас»? Иному храбрецу, пожалуй, на это жизни не хватит. А какой потрясающий эффект произвело твое феерическое появление на моего «милейшего друга»… Боюсь, он не скоро соберет в кучу детали своего рассыпавшегося мозга. Правда, если в это шоу еще добавить дымов и стробирования, да все под соответствующую музыку… Тогда трепещите народы. Чингис-хан, Наполеон и Александр Македонский в одном флаконе пришли к вам, дабы провозгласить себя верховным божеством.
Сомневающихся, сразу коснется дыхание смерти…», - Сергей посмотрел на все еще недвижимого толстяка, потом на генерала и хмыкнул. Гонсалес, до этого, с многозначительным взглядом взиравший поверх их голов и наслаждавшийся собственной значимостью, вздрогнул и перевел недоуменный взгляд на Андреева.
- Зря смеешься, майор. Впрочем – как хочешь. Ведь обреченному на смерть полагаются определенные льготы. Ты, можно сказать – наполовину труп. Если не договоримся. Да, забыл представиться. Меня зовут генерал Гонсалес.
- Господин генерал, думаю, мне представляться не надо, и прежде, чем о чем-то договариваться, давайте, как цивилизованные и интеллигентные люди, договоримся о взаимной вежливости и начнем с элементарного – обращения друг к другу на «вы».
- Хорошо, господин Андреев. Считайте, что первый пункт нашего будущего соглашения принят без поправок. Что еще?
- Об этом, я хотел бы спросить у Вас. В каком качестве я здесь и для чего?
- Ответить на эти вопросы можно в двух словах. Но, боюсь, неуместная, в данном случае, краткость, не принесет должного результата и не убедит Вас в серьезности моих намерений, как и в принятии Вами единственно правильного решения. Поэтому, начну без объяснений, с практических примеров. После чего, надеюсь, с Вашего согласия, мы перейдем, непосредственно к сути нашего будущего договора.
«Красиво излагает, собака. Может, я к нему предвзято отношусь и он не такой уж напыщенный болван, как кажется? Внешность обманчива. Нельзя недооценивать противника».
Пока Гонсалес говорил, из глубины зала появилась большеглазая обладательница пышных форм, в обтягивающем комбинезоне. Она толкала перед собой тележку, на которой был установлен какой-то прибор, состоящий из проводов, линз, зеркал, преломляющих призм. Оставив аппарат перед генералом, женщина незаметно и тихо удалилась.
- Мне доложили, господин майор, что Вы ранены.
- Увы, это так.
- Позвольте взглянуть, - попросил генерал.
- Ну, если Вам это доставит удовольствие…
- Отнюдь. Исключительно для чистоты эксперимента.
Сергей приспустил штаны и снял с раны грязные бинты.
- Да, впечатляет. По-моему, у Вас воспаление.
Гамадрил уже оправился от первого шока, поднял голову и с любопытством смотрел на происходящее.
- Теперь, я Вам кое-что продемонстрирую. Вы видите прибор и этот маленький кристаллик, - Гонсалес показал майору перстень, инкрустированный прозрачным камнем, похожим на пирамидку. Щелкнула скрытая пружина, и кристалл отделился от основания. Генерал установил его в специальное гнездо аппарата. – Механизм работает автономно, от внутренней энергии этого невзрачного камешка.
Он нажал несколько кнопок, по индикаторам установил настройку и театральным жестом опустил руку на пусковую клавишу. Прибор тихо зажужжал. С полминуты ничего не происходило. Потом Сергей ощутил легкий зуд в ноге и почувствовал, что ноющая боль отступает. Он взглянул на свою пострадавшую конечность и, потрясенный увиденным, не смог произнести ни слова. У Гамадрила отвисла челюсть. Воспаленная и гноящаяся рана, на глазах стала затягиваться. Краснота спала. Через пять минут, на месте начинающей отмирать человеческой плоти, остался едва заметный шрам. Гонсалес отключил аппарат. Андреев пошевелил ногой, подпрыгнул и, не скрывая удивления, произнес:
- Не слабо… Публика в восторге… Явление мессии народу. Можете удивить, генерал, когда хотите.
- Это еще не все, - Гонсалес вновь поколдовал над рычагами и клавишами и обратился к остолбеневшему Гамадрилу, - Насколько я понимаю, твой отряд пленил этого человека, и ты пришел за обещанной наградой?
- Да, мой господин.
- Правильно. Любая заслуга должна вознаграждаться. А уж такая – многократно. Встань, - толстяк поднялся на ноги, - сегодня, счастливый день для всех нас. Поэтому, кроме денег, ты получишь звание полковника и назначение начальником моей личной охраны. А чтобы никто не сомневался в твоей компетентности на этом важном посту, я хочу сделать тебя самым сильным бойцом моей грозной армии.
Будущий «великий воин» вытянулся в струнку, боясь дышать. Он не мог поверить своей удаче.
Генерал взглянул на толстяка, незаметно усмехнулся и запустил установку. Снова раздалось тихое жужжание. Гамадрила передернуло. Напряженное лицо исказила гримаса боли. Он покраснел, как вареный рак. Дерганье переросло в лихорадочную тряску. Его волосы стали расти с неимоверной скоростью. В конце концов, они выпали, как будто закончилась катушка ниток. Новоиспеченный полковник истошно заорал и рухнул на пол. Его кожа потемнела, постепенно приобретая серый оттенок. На ней образовывались струпья и тут же, опадая, превращались в пыль. Нет, это была не пыль. Это был его собственный прах. Гамадрил уже не орал. Тело тлело, разрушалось. Глазные яблоки высохли и, сморщившись, вместе с носом провалились внутрь оголенного черепа. Он был мертв и продолжал быстро разлагаться. То, на что уходят долгие годы, произошло за несколько минут. В конце концов, от перспективного начальника охраны генерала осталась лишь горстка пепельной субстанции.
- Как Вам такой эффект, господин Андреев? – Гонсалес широко улыбнулся.
Сергей пребывал в прострации. Голос генерала вернул его к действительности. Первая мысль, которая посетила майора – в два прыжка достать этого злобного карлика, свернуть его толстую шею и завладеть прибором. Но он быстро подавил в себе этот порыв, прекрасно понимая, что за ним наблюдают десятки глаз и при малейшей попытке нарушить протокол встречи, он будет, если не убит, то, по крайней мере, нейтрализован.
- Как это понимать, генерал? Вы окончили цирковое училище или заключили сделку с дьяволом?
- Ни то, ни другое, господин майор. Никакой мистики или трюков. Только наука. Исключительным образом, наука. В этом кристаллике, - Гонсалес вставил камень в перстень, - как я уже говорил, заключен мощнейший преобразователь энергии. При умелом использовании, эта сила может быть созидательной или разрушительной. Иметь психологическое или физическое воздействие. Носить направленный индивидуальный или массовый характер. Причем, предела возможностей не существует… Нет, я неправильно выразился. Предел, конечно есть. Но не в нашем, так сказать, земном понимании.
- Иными словами, господин генерал, Вы хотите сказать, что, обладая этим кристаллом, можно диктовать свою волю всему миру? Казнить и миловать?
- Безусловно. Ибо, то, что Вы сейчас видели – всего лишь детская забава. Мизерная часть того, на что способна эта штуковина.
- В таком случае, возникает естественный вопрос. Почему Вы до сих пор здесь, а не на Олимпе?
- Не все так просто, Сергей Сергеевич. Дело в том, что, действительно, для самого камня, в пределах нашей планеты, нет ограничений, но есть два обстоятельства, которые, пока, не позволяют использовать его потенциальную энергию в полной мере. Первое: как говорят, существует вторая часть этого артефакта, так называемое ожерелье, в котором центральное место должен занять этот кристалл. При их воссоединении, сей маленький генератор будет, так сказать, в полном сборе. Следов местонахождения ожерелья мы, к сожалению, еще не обнаружили. Но это вопрос времени. Второе, я считаю, наиболее важное, человеческий фактор, который и является сдерживающим или отпускающим эту огромную мощь.
- То есть, Ваши нравственные принципы не позволяют…
- Нет, господин Андреев. Мои нравственные принципы, точнее, их отсутствие, могли бы позволить установить на планете собственную власть. Называйте ее, как хотите. Но, одно маленькое «но» перечеркивает все мои грандиозные планы. Из школьного курса физики, Вы наверняка знаете, что энергия не появляется ниоткуда и не исчезает в никуда. Она лишь переходит из одного состояния в другое. Так вот, этот маленький камешек тоже подпитывается биоэнергетикой владельца. После чего генерирует и направляет ее в нужное русло. Чем мощнее человеческое биополе, те шире будут его возможности. К сожалению, природа не в полной мере наделила меня этим качеством. Поэтому, приходится довольствоваться тем, что есть. Всяк сверчок – знай свой шесток. Так, кажется, у вас говорят?
Безусловно, есть вариант собрать яйцеголовых ученых, которые придумают некий усилитель импульсов, наподобие этого опытного образца, но возникает риск обратной реакции. Кристалл, если можно так выразиться, может распознать механическое вмешательство и тогда наступит катастрофа, о масштабах которой, даже не хочется думать. По крайней мере, так утверждают мои мыслители. Погибнет все и вся. В том числе, так любимый народом этой страны, генерал Гонсалес. А этого я допустить не могу. Хочется, знаете ли, еще пожить всласть.
- Печальная история, - с сарказмом произнес Андреев.
- А Вы не иронизируйте, майор. Возможно, именно Вам предстоит стать одной из главных фигур в небольшой, задуманной мной игре. Ведь Вы здесь, живы и уже здоровы, только благодаря моей доброй воле и… вопреки приказу о Вашем уничтожении.
- О, как! Даже Вы, генерал, получаете приказы? И от кого, если не секрет?
- Все мы в той или иной степени зависимы от кого-то или от чего-то, - уклончиво заметил Гонсалес.
- Чем же я для Вас так интересен и необходим, что Вы ослушались указаний с вашего «верха»? Это же смертельный риск.
- Надеюсь, он будет оправдан. Но поговорим об этом завтра. Пока отдыхайте и обдумывайте все увиденное и услышанное. Мои люди проводят Вас.
Генерал хлопнул в ладоши. Тот час, за спиной Сергея появились два громилы.
- Покажите нашему гостю его апартаменты и предоставьте все, что попросит. В пределах разумного, конечно.