СВЯТОЧНЫЙ РАССКАЗ
- Вот, мужики, расскажу, так и не поверите- а - ведь все правда до последнего словечка. Хочь, тое, давно было, а помню, как сейчас. Наливай , не сиди без дела, по трошку, по 5 капель , тое,на каждый зуб .-
Так начал свой рассказ пожилой мужичок с хитрющими, умненькими глазками и седыми кудрями, немного напоминающий Врубелевского Пана.
-Я тада работал в филармонии. А филармония была- центр тебе культуры и просвещения. Ты, слышь, не смейся, у нас город, хоть и провинциальный, а музыку любят слушать- и не просто, а классическую: Бах, там, Моцарт, тое, Боккерини, Чайковский, Мусоргский, ну и другие тожа.
-ну, и фамилие- Мусоргский?
О, про Мусоргского отдельно расскажу-Веришь? Он, бедолага, уже был алкоголик, а тем не менее, приезжал к нам с певицей концерты давать. Еще до революции. Она поет, а он на рояле нарезает. Рояль-то этот до сих пор жив, только крышка матерными словами изрезана. Ну это уже после революции пролетарии старались. Вместо театра сделали ДК судозавода, лесенок наделали, трапов, а рояль «Бехштейн» остался старый, там его и гнобили. А выдержал, ити его мать, фирма!
В зале этого ДК филармония после пожара, зал-то филармонический сгорел подчистую, концерты устраивала. И надо такому случиться –приехала к нам из Киева, сразу после консерватории, пианисточка. Сама невысокая, ладненькая, аккуратненькая, личико красивое, тое, куколка тебе и все. Ручки хоть и маленькие, а цепкая, и что главное- все играть может. Пианисты-то ведь какие бывают, знаешь? Ноты ему на каждый случай давай, жди, когда выучит. Играть может только то, что написано, а, если, певец не в голосе, надо играть пониже, ты хочь понимаешь слово такое- транспонировать,это как переехать, во, а не всякий может. А эта Катенька, так ее все звали, играла ВСЕ- по-нотам, пожалуйста, на слух, с нашим удовольствием, выше, ниже, короче- что хошь и как хошь. Цены ей нет, молодчинка. Такая лялечка , отдай все и мало будет.
А у нас тогда в филармонии тенором (!) работал Гужва Витя. Ну, тенор, это не мужик, это тенор. Дон-жуанистый. Красивую бабу увидит, аж затрясется весь. Уже голос у него поизнашиваться стал, а голос, тое, сильный был, особенно средний регистр, как поставит фермату, так люстра дрожит, а верхний регистрок с возрастом не то: петушки. И фигура не та, отяжелел. А сам все думает, что он еще молоденький.
Мужику 54 года, третья жена, башка лысая, блестит на солнце, на висках седые волосенки, а косит, прости Господи, все под молодого. Тое, оно ж понятно – он же на сцене представляется, и все молодых любовников: «Сердце красавицы…», там, «Легкою стопою, ты приди, друг мой», « Одна, голубка, Лада» и все сама любовь . Короче- «мальчик резвый, кудрявый, влюбленный». А надо уже тое, «Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?», верно? Беда, как неохота понять- полтинник за плечами, угомонись - а все неймется. Любовь зла, мужики, заденет и козла. Я давно заметил: тенора все больше не головой думают, а головкой.То-то, вот.
-Слышь, знаю я таких. Педерасы.
-Да подожди, ты дальше слушай.
Влюбляется Витя в Катеньку чертовски. Ходит за ней, как привязанный, вздыхает, цветы "дорит", на колени падает. Я вечером пойду батареи проверить, загляну в класс, она играет, а он на коленях перед ней поет, и все про свое чувство неземное . Безумно, пылко и страстно, точно как в ариях. Глаза аж чумовые, так его разбирает. Может быть, кинулся бы обнимать, да Катеньку нашу на улице кавалер вечером всегда ждал. Высокий хлопец, молодой, на своей машине. Вите не прокатывается. Парень ведь и в рыло заехать может, ему ж по бантику, что он артист-тенор. А Витя все свое-
«День ли царит, тишина ли ночная, а все для тебя, все для тебя», -романсы ей поет. И смех и грех глядеть. Даже жалко мужика, как его забирает. Совсем голову потерял. Очумел.
И решил он подмолодиться. Подкопил денег, поехал в Москву в какую-то клинику и нарастил волосы. Чудеса. Прямо дивно всем нам было, как так? Уехал лысый, как тазик, а вернулся на - голове волосики черноватые. Ну, тое, ходит козырем, корсетиком пузо стянет, волоски расчешет- Альфред с чистой шеей.
На Святой вечер подморозило у нас, и Катенька ногу сильно подвернула. Как назло, кавалер ее куда-то уехал, каблуки высоченные, самой не дойти. Вот, Вите -подарок судьбы- домой любимую отвести. Взял он ее под ручку и повел, но не к ней домой, а к ее родителям- они от филармонии совсем рядом.
А у этой пианистки папа известный в городе врач, весельчак, хлебосол, любитель выпить и закусить, развести, пошутить. Короче, козовод. И коньяку в доме от благодарных больных- немеряно.
Привел Витя своего концертмейстера куда надо, а там уж стол накрыт. Папа влюбленного тенора в охапку, и пошло, поехало- за здоровье, за праздник, за Святвечер, за искусство-бутылки только мелькают. Дошло и до юмора. Папа моложе лет на 10 влюбленного «юноши», смеется, наливает одну за другой и все приговаривает
-Давай зятек, еще по одной. Не переживай, мы, если что, подлечим. И геморрой и радикулит, что скажешь, то и сделаем- новый будешь.
Вообщем- тараканы такого дуста не видали, как Витя коньяка и общения. Он там даже обробел слегка.
Накачал он Гужву по самое -Мама, не горюй. Витя еше что-то петь пытался, да во время его остановили. Налей полней бокалы….
-Пить, это да, а петь,… не, петь не надо.
Пора честь знать, вывели Витю на крыльцо, предложили такси вызвать, но он, тенор придуренный, (они, певцы, забыл сказать, тое- не дружат с головой, им в верхние резонаторы, по просту- в башку голос бьет, так они смуреют), отказался. Видно на волосики вытряхнулся, решил сэкономить. Сэкономил.
- И шо?
Недолго музыка играла, тое, недолго наш фраер танцевал. Глазом не моргнул, повязали тенорка нашего менты на центральной улице и в вытрезвитель. Песня у Высоцкого есть , моя любимая
- Гляди, Серега, нас тут уважают, гляди выводят, гляди сажают, разбудят утром- не петух прокукарекал, сержант разбудит, как человека.
Вот и разбудил сержант нашего тенора с утреца- а у него-голова чугунная, глаза красные, коньяк-то тяжело выходит, мутит, свет не мил, но это все ничего. Можно пережить. Не зря говорят- умный проспится, дурак никогда. Но вот, когда провел рукой по голове волосы пригладить, а там нет(!)этого, ну, волос,(?) ничего. Это уже, считай- катастрофа.Что такк-ое?! Он, бедолашный к зеркалу- пусто. Только черненькие точечки по голове. Караул! Господи ты ж, боже ж мой! Где? Как? Почему? Побрили?! Сон страшный или явь?
Скандал закатил
-Я артист, у меня звание, я жаловаться на вас, уроды, сатрапы.
А ему
-Рот закрой, а будешь выступать, артист, мать твою двадцать, вообще уроем, пьянь. Может по почкам хочешь.
А сами, тое, ржут, как лошади. Ха-ха, хо-хо.
Такая вот опера. Фатасмагория. Филармония год рыдала и хохотала, рачки ползали от смеха..
-Не упел тенорок наш свой бобрик обкатать по области, а голова опять, как яйцо, но только, дамы, простите, не птичье.- скрипач его заздразнил.
Сейчас уже певец на пенсии , паричок купил, навроде Кобзона, и успокоился. А Катя замуж вышла за ровесника, говорят- живет не тужит. Папа ее пришел на концерт, дочка Моцарта играла, встретил Витю , но тенорок не поздоровался, видно не может простить потерю шевелюры, так прямо морду и отвернул. Ну, что с него, тенора, тое, взять. Тенор все равно, что верховодка в Днепре, мелко плавает.
Вот такая история, точно, тое, на Святки.
А как бы там ни было - музыку классическую люблю, верьте -душу согревает, и всех вас, мужики, с Рождеством Христовым!...Ну, нолито?
04.01.10. Ольга Голубь.
СВЯТОЧНЫЙ РАССКАЗ
- Вот, мужики, расскажу, так и не поверите- а - все правда до последнего словечка. Хочь, тое, давно было, а помню, как сейчас. Наливай , не сиди без дела, по 5 капель.
Так начал свой рассказ пожилой мужичок с хитрющими, умненькими глазками и седыми кудрями, немного напоминающий Врубелевского Пана.
-Я тада работал в филармонии. А филармония была- центр тебе культуры и просвещения. Ты, слышь, не смейся, у нас город, хоть и провинциальный, а музыку любят слушать- и не просто, а классическую: Бах, там, Моцарт, тое, Боккерини, Чайковский, Мусоргский, ну и другие тоже.
О, про Мусоргского отдельно расскажу-Веришь? Он, бедолага, уже был алкоголик, а тем не менее, приезжал к нам с певицей концерты давать. Еще до революции. Она поет, а он на рояле нарезает. Рояль-то этот до сих пор жив, фирма, толь ко крышка матернымит словами изрезана. Ну это уже после революции пролетарии старались. Вместо театра сделали ДК судозавода, лесенок наделали, трапов, а рояль «Бехштейн» остался старый, там его и гнобили.
В зале этого ДК филармония после пожара, зал-то филармонический сгорел подчистую, концерты устраивала. И надо такому случиться –приехала к нам из Киева, сразу после консерватории, пианисточка. Сама невысокая, ладненькая, личико красивое, тое, куколка тебе и все. Ручки хоть и маленькие, а цепкая, и что главное- все играть может. Пианисты-то ведь какие бывают, знаешь? Ноты ему на каждый случай давай, жди, когда выучит, играть может только то, что написано, а, если, певец не в голосе, надо играть пониже, ты хочь понимаешь слово такое- транспонировать, а не всякий может. А эта Катенька, так ее все звали, играла ВСЕ- по-нотам, пожалуйста, на слух, с нашим удовольствием, выше, ниже, короче- что хошь и как хошь. Цены ей нет, молодчинка. Такая лялечка , отдай все и мало будет.
А у нас тогда в филармонии тенором (!) работал Гужва Витя. Ну, тенор, это не мужик, это тенор. Дон-жуанистый. Красивую бабу увидит аж затрясется весь. Уже голос у него поизнашиваться стал, а голос, тое, сильный был, особенно средний регистр, как поставит фермату, так люстра дрожит, а верхний регистрок с возрастом не то: петушки. И фигура не та, отяжелел. А сам все думает, что он еще молоденький. Мужику 54 года, третья жена, башка лысая, блестит на солнце, на висках седые волосенки, а косит, прости Господи, все под молодого. Тое, оно ж понятно – он же на сцене представляет молодых любовников: «Сердце красавицы…», «Легкою стопою, ты приди, друг мой», « Одна, голубка, Лада» и все любовное . Короче- «мальчик резвый, кудрявый, влюбленный». А надо уже тое, «Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?», верно? Беда, как неохота понять- полтинник за плечами, угомонись - а все неймется. Любовь зла, мужики, заденет и козла.
И влюбляется Витя в Катеньку чертовски. Ходит за ней, как привязанный, вздыхает, цветы дорит, на колени падает. Я вечером пойду батареи проверить, загляну в класс, она играет, а он на коленях перед ней поет, и все про любовь . Безумно, пылко и страстно, точно как в своих ариях. Глаза аж чумовые, так его разбирает. Может быть, кинулся бы обнимать, да Катеньку нашу на улице кавалер вечером всегда ждал. Высокий хлопец, молодой, на своей машине. Вите не прокатывается. Парень ведь и в рыло заехать может, ему ж по бантику, что он артист-тенор. А Витя все свое-
«День ли царит, тишина ли ночная, а все для тебя, все для тебя», романсы ей поет. И смех и грех глядеть. Даже жалко мужика, как его забирает. Совсем голову потерял. Очумел.
И решил он подмолодиться. Подкопил денег, поехал в Москву в какую-то клинику и нарастил волосы. Чудеса. Прямо дивно всем нам было, как так? Уехал лысый, как тазик, а вернулся на голове волосики черноватые. Ну, тое, ходит козырем, корсетиком пузо стянет, волоски расчешет- Альфред с чистой шеей.
На Святой вечер подморозило у нас и Катенька ногу сильно подвернула. Как назло, кавалер ее куда-то уехал, каблуки высоченные, самой не дойти. Вот Вите подарок судьбы- домой любимую отвести. Взял он ее под ручку и повел, но не к ней домой, а к ее родителям- они от филармонии совсем рядом.
А у этой пианистки папа известный в городе врач, весельчак, любитель выпить и закусить, развести, пошутить. Короче, козовод.
Привел Витя своего концертмейстера куда надо, а там уж стол накрыт. Папа влюбленного тенора в охапку, и пошло поехало- за здоровье, за праздник, за Святвечер, за искусство-бутылки только мелькают. Дошло и до юмора. Папа моложе лет на 10 влюбленного «юноши», смеется, наливает одну за другой и все приговаривает
-Давай зятек, еще по одной. Не переживай, мы, если что, подлечим. И геморрой и радикулит, что скажешь, то и сделаем- новый будешь.
Вообщем- тараканы такого дуста не видали, как Витя коньяка и общения.
Накачал он Гужву по самое -Мама, не горюй. Витя еше что-то петь пытался, да во время его остановили. Налей полней бокалы….
-Пить, это да, а петь,… не, петь не надо.
Пора честь знать, вывели Витю на крыльцо, предложили такси вызвать, но он, тенор придуренный, (они, певцы, забыл сказать, тое- не дружат с головой, им в верхние резонаторы, по просту- в башку голос бьет, так они смуреют), отказался. Видно на волосики вытряхнулся, решил сэкономить. Сэкономил.
Недолго музыка играла, тое, не долго фраер танцевал. Глазом не моргнул, повязали тенорка нашего менты на центральной улице и в вытрезвитель. Песня у Высоцкого есть , моя любимая
- Гляди, Серега, нас тут уважают, гляди выводят, гляди сажают, разбудят утром- не петух прокукарекал, сержант разбудит, как человека.
Вот и разбудил сержант нашего тенора с утреца- а у него-голова чугунная, глаза красные, коньяк-то тяжело выходит, мутит, свет не мил, но это все ничего. Можно пережить. Не зря говорят- умный проспится, дурак никогда. Но вот, когда провел рукой по голове волосы пригладить, а там нет(!) ничего. Что такк-ое?! Он, бедолашный к зеркалу- пусто. Только черненькие точечки по голове. Господи ты ж, боже ж мой! Где? Как? Почему? Побрили?! Сон страшный или явь?
Скандал закатил
-Я артист, у меня звание, я жаловаться на вас, уроды, сатрапы.
А ему
-Рот закрой, а будешь выступать, артист, мать твою двадцать, вообще закроем. Может по почкам хочешь.
А сами, тое, ржут, как лошади. Ха-ха, хо-хо.
Такая вот опера. Фатасмагория. Филармония год рыдала и хохотала, рачки ползали от смеха..
-Не упел тенорок наш свой бобрик обкатать по области, а голова опять, как яйцо, но только, дамы, простите, не птичье.
Сейчас уже на пенсии тенорок наш, паричок купил, навроде Кобзона, и успокоился. А Катя замуж вышла за ровесника, говорят- живет не тужит. Папа ее пришел на концерт, дочка Моцарта играла, встретил Витю , но тенорок наш не поздоровался, видно не может простить потерю шевелюры, так прямо морду и отвернул. Ну, это понятно.
Вот история, точно, тое, на Святки. 04.01.10. Ольга Голубь.