Белый ангел

БЕЛЫЙ АНГЕЛ
Три новеллы
               
                Говорят, что у каждого    человека за спиной стоят два ангела. За левым плечом – черный, а с другой стороны – белый. И между ними идет вечная борьба. И нет этой борьбе конца.
 
Новелла первая
Встреча

     В помещении туристического агенства царил привычный для этого времени года шум. Все три служащие, облепленные посетителями, усердно копались в сводках, изо всех сил пытаясь удовлетворить запросы своих клиентов, учитывая их непростые запросы, а так же и финансовое положение. Вниманию потенциальных туристов предлагались самые разнообразные поездки от вполне тривиальных до самых экзотических. Париж, Лондон, Мадрид уже не интересовали большинство будущих отпускников. Им хотелось чего-нибудь «горяченького». Группа из пяти человек, скорее всего уроженцев Кавказа, буквально оседлав выбивавшуюся из сил от их неуёмного темперамента, всеобщего шума и вязкой жары сотрудницу, по нескольку раз задавая одни и те же вопросы, видимо, пыталась отправить своих "милых" родителей с детьми куда-нибудь подальше, чтобы самим хотя бы дней десять спокойно отдохнуть.
     Торговля стояла, как на базаре и была в самом разгаре, когда я вошел в помещение конторы. Найдя свободное место, я присел на стул и стал терпеливо ждать, пока сотрудница, услугами которой я всегда пользовался, освободится и займется моей скромной персоной. Прошло не менее часа, когда «кавказцы», медленно отрывая от стульев свои, облаченные во всё черное тела, со словами "надо подумать", начали медленно продвигаться к выходу.
     Как только они покинули помещение, в воздухе пронесся вздох облегчения, сразу же напомнивший мне мои школьные годы, когда учительница литературы, рыская по классному журналу в поисках очередной жертвы, заставляла всех нас буквально впадать в полнейшее оцепенение, а когда называлась фамилия «несчастного», то проносился именно такой вздох, словно весь класс был спасен от расстрела.
     Виновато глядя на меня усталыми глазами, сотрудница попросила маленький тайм-аут и удалилась в небольшую комнатку в глубине зала, служившую персоналу кухней. Вернувшись минут через пять, она поставила на стол огромную кружку, расписаную какими-то яркими цветами, до краев наполненную крепчайшим кофе.
 - Здравствуйте, Мила! – начал я, - Мне нужна путевка в Варну.
 - Опять в Варну? – удивилась она, - Вам там так понравилось?
 - Да, понравилось, - коротко ответил я, не имея ни малейшего желания посвящать её в свои личные тайны.
     Выяснив у меня все необходимые исходные данные, Мила пообещала, что  свяжется со мной в ближайшее время.
     Я вышел на улицу приободренный и радостный, не обращая внимания на нестерпимую жару и страшную влажность, окутавшую медленно погружавшийся в вечерний сумрак город. Теперь все мои мысли были направлены лишь в одну сторону - я скоро поеду туда, где смогу снова увидеть девушку, которую встретил год назад, о которой все это время думал, как фанатик, из-за которой даже поехал в её родной город, где она жила зимой, чтобы найти её, не зная при этом даже имени.
     Но я помнил каждое прикосновение её нежных рук,  эти красивейшие в мире серые глаза, эти слегка влажные губы, прямой «римский» носик. Я слышал её мягкий чуть низкий голос. И чем больше я о ней думал, тем ясней понимал, что люблю её, люблю, как мальчишка. Я должен её найти, чего бы мне не стоило!
     Как и обещала, Мила позвонила мне через пару дней:
 - Владимир! У меня есть информация по поводу вашей поездки.
 - Я сегодня после работы заеду, и мы договоримся обо всём, - быстро сказал я, - Сейчас я не могу говорить.
 - Хорошо! – согласилась турагентша, - Мы работаем до семи вечера.
 - Хоть какая-то определенность, - подумал я, отключая телефон.
     Вечер выдался прохладный, даже немного ветреный. Выйдя из дверей  конторы, где работал, я с удовольствием вдохнул вечерний воздух, наполненный запахами свежескошенной травы, и, закурив, быстро пошел по узкому тротуару, выложенному огромным булыжником, кое-где вывороченным и торчавшим, как после бомбежки.
     В турагенство я успел за пол часа до закрытия. Мила, утомленная многочисленными посетителями и самыми непредсказуемыми запросами, сидела на своем месте и лениво листала какой-то рекламный буклет. Подняв усталые немного припухшие от постоянного общения с компьютером глаза, она кивком указала мне на стул и раскрыла лежавшую перед ней огромную тетрадь.
 - Я проверила все варианты, - произнесла она не без гордости, - На тот момент, который вас интересует, есть места только в "International".
 - Опять эта дрянная гостиница! – простонал я, - Неужели больше ничего другого нет?
 - А чем эта плохая? – удивилась Мила, - Пять звездочек, пять минут от моря, полный пансион.
 - И нельзя открыть ни одного окна, - в унисон продолжил я, - Сиди в номере и дыши кондиционером.
 - Да вы что? – опять удивилась Мила.
 - Я уже там был в прошлом году, - сказал я, - Авторитетно заявляю.
 - И что мы будем делать? – Мила уставилась на меня немигающим взглядом.
 - Ладно, - я махнул рукой, - В конечном счете я там только ночевать буду, а остальное – не столь важно.
     Уточнив кое-какие мелочи, Мила оформила заказ, и я сразу же оплатил путевку. Оставалось теперь только ждать. И я ждал. Терпеливо ждал. Без лишней суеты достал свою дорожную сумку, не спеша и не откладывая на последний день, купил всё необходимое. Даже сделал  себе новомодные тёмные очки. Словом, готовился основательно к этому, возможно, судьбоносному вояжу.
     За неделю до положенного срока Мила сообщила, что все необходимые бумаги пришли, и что я могу их забрать. Начинался мой долгожданный отпуск.
      Я не могу сказать, что сильно устал от работы. Скорее всего, я устал от ожидания. Целый год я еще и еще раз пытался представить себе эту нашу встречу, моделируя самые различные, порой даже нереальные ситуации, анализировал их, стараясь найти то самое единственное "соломоново решение". Не спал ночами, курил одну сигарету за другой, пока не начинался кашель, как у запущенного туберкулезника.
     И вот скоро эта встреча состоится. "Или нет?! - я даже содрогнулся от этой мысли, - А если она не приедет этим летом? Ведь наша жизнь – штука непредсказуемая, всё может случиться". Я гнал этот бред прочь от себя, но он, как шкодливый пацан, вновь и вновь напоминал о своём существовании, не давая ни минуты покоя. "Это мой черный ангел строит мне козни" – с усмешкой думал я, - Такова уж его поганая сущность!"
     Не могу сказать, что время вылета было самым удачным, но это был единственно приемлемый вариант из всех предложенных - два часа дня. Произведя в уме самые простые арифметические вычисления с учетом местных требований, я установил будильник на половину восьмого утра и спокойно лег спать.
               
     Утро было тихим безветренным и не столь уж жарким. Погода, будто бы сама вызвалась в добровольные помощники, по мере своих сил облегчить дорожные неудобства, которые, в прочем, меня нисколько не пугали и не тяготили. Без особой спешки я добрался до аэропорта и, пройдя все требуемые процедуры по безопасности,  регистрации багажа и прохождению паспортного контроля, уселся в буфете пить кофе. Вокруг меня царила обычная для таких мест суета, так знакомая мне по моим многочисленным командировкам. Разница состояла только в комфорте и разношерстности окружающей меня публики, изъяснявшейся, пожалуй, на всех языках мира.      "Действительно, Израиль – это центр планеты!" – подумал я, поймав, однако, себя на мысли, что ни сколько этому не радуюсь.
     Разобравшись с кофе, я еще немного побродил по павильонам "Duty Free", и направился в свой сектор на посадку в самолет. Там уже собралось значительное количество пассажиров этого рейса, и тут меня пробил легкий озноб. Скорее, это было удивление, нежели страх. Добрая половина пассажиров состояла из арабов. Что это именно они, я понял по их специфическому языку, понимать который я еще не научился, тем более говорить, но он постоянно был на слуху и, что называется, въелся в уши. Большинство из этой группы составляла молодежь до двадцати пяти лет. По одежде и внешнему виду они практически ничем не отличались от других пассажиров, лишь более одутловатые лица и относительная строгость в одежде их спутниц выдавала принадлежность к этой не совсем приятной расе. Нет! Девушки не кутались в пресловутые хиджапы, просто платья были чуть длиннее, чем у израильских модниц, да плечи были прикрыты чуть больше. Парни же оголились до предела, в прочем, вполне допустимого, демонстрируя, однако неплохие формы бицепсов и плоские подтянутые животы, выгодно контрастируя с раскормленными и раздутыми, как при последней стадии водянки, рыхлыми брюшками своих "двоюродных братьев".
     Объявили посадку на самолет, и вся эта пестрая публика, прихватив свою ручную кладь, длинной вереницей устремилась по душному "рукаву" в чрево самолета.
     Буксировщик выкатил многотонную махину на исходную точку, взревели двигатели, и самолет, разогнавшись, задрал нос, плавно набрал высоту и лег на курс Варны. Сидевший впереди меня парень-араб стал снимать на кинокамеру соплеменников и свою подругу, еще при разбеге самолета вжавшуюся в кресло и сидевшую неподвижно, как мумифицированная кукла. Видимо, все происходящее его сильно занимало, и парень крутился, как юла, перебрасываясь короткими фразами с товарищами. Внезапно он повернулся ко мне почти полностью, и я увидел у него на шее огромный золотой крест, висевший на массивной цепочке оригинального плетения.
 - Арабы-христиане, - понял я, - Это еще не так плохо, хотя эти тоже  непредсказуемы, и не угадаешь, чего от них можно ждать.
     Молодой парень, еще немного покрутившись, улегся на плечо своей несколько полноватой спутницы, так и сидевшей неподвижно все это время, и вырубился. Устал. Всё это мне напомнило поведение маленьких детей, которые сперва не могут усидеть на месте спокойно и двух минут, а потом вдруг откидывают голову назад и мирно засыпают, восстанавливая как  свои силы, так и нервы окружающих.
 
     Варна встретила нас ярким ослепляющим светом такого же по-израильски жаркого солнца. На небе не было видно ни одного облачка, хотя, когда мы подлетали, кучевые облака были такими плотными, что я даже усомнился в том, что погода будет с нами сотрудничать. Но, похоже, мои опасения были напрасны.
     Огромный автобус, неуклюже лавируя в лабиринте узких улочек, к тому же до отказа забитых транспортом, вскоре выбрался на широкую трассу, ведшую к курортной зоне "Золотые пески". Я слушал тираду нашего гида, рассказывавшего о программе пребывания, в пол уха, думая совсем о другом. Да и приехал в этот раз я в Варну совсем за другим. В соответствии с путевкой в моём распоряжении было полных только шесть дней плюс вечер этого дня. А автобус, будто на зло, застряв на въезде в зону, стоял уже битый час. Гид, которого звали Митко, конечно извинялся за доставленные неудобства, виновато улыбаясь, но мне, честно говоря, от этого было не легче.
     Наконец, резко дернувшись, автобус подрулил к главному входу отеля, и публика, озираясь по сторонам, начала лениво выползать на свежий воздух, который, сказать по правде, был не таким уж и свежим. С наступлением сумерек и при отсутствии ветра воздух был влажным и густым, обволакивая с ног до головы, и очень скоро  всё моё тело покрылось липким противным потом. В эти минуты я мечтал только лишь об одном – поскорее добраться до номера и хотя бы умыться, а там уже будет видно.
     После относительно спокойного оформления я вскоре очутился в своём номере. Переодевшись и сполоснув лицо под краном, я решил сразу же отправиться на поиски, хотя мало надеялся на успех. Уже половина седьмого, скорее всего никого уже нет, но попытаться не мешает. В конце концов, хоть прогуляюсь и осмотрюсь, а завтра приступлю к глобальным поискам.
     Нацепив на нос свои суперовые темные очки и приведя в относительный, на сколько это было возможно, порядок немного растрепавшуюся гриву, я вышел на улицу. Воздух посвежел, но всё же еще ощутимо парило.
     Поменяв сотню долларов на местные левы, я отправился на пляж, решив для начала пройти вдоль берега. Ветер дул с гор, поэтому волнение на море было минимальным. Я снял сандалии и, закатав до колен джинсы, медленно направился вдоль береговой кромки. Почти все массажные шатры были уже пусты, и только у одного суетились две молоденькие девушки в миниатюрных бикини, обслуживая последних на сегодняшний день клиентов.
      Поравнявшись с ними, я узнал в одной черноволосой массажистке с пышными формами девушку, которая работала прошлым летом здесь на пляже. Сам не знаю, почему, но в тот раз я окрестил её "толстушкой", хотя таковой она не являлась. Девушка была невысокого роста, с превосходным бюстом. Лишь её бёдра в тот раз показались мне рыхлыми, но сейчас эта деталь мне в глаза не бросилась. Красивые округлые плечи придавали ей ту очаровательную женственность, которую не оставил бы без внимания ни один мужчина, если только он не был слеп или не страдал "голубизной".
     Эта встреча меня сильно обрадовала. "Хоть одно знакомое лицо удалось увидеть сегодня" – подумал я не без удовольствия.
     Массажистка тоже меня узнала и, приветливо улыбаясь, помахала мне рукой, как старому знакомому.
 - Добрый вечер! – не переставая мять спину своего клиента, сказала она, - Как дела?
 - Здравствуй, дорогая, - ответил я, улыбаясь, будто выиграл миллион.
 - Когда ты приехал? – девушка закончила работу и приводила в порядок своё рабочее место.
 - Только что, - не переставая улыбаться, ответил я.
 - На долго? – черноволосая красавица присела на край массажного стола.
 - На неделю, - ответил я с нескрываемым сожалением в голосе.
 - Хочешь массаж? – девушка указала рукой на свой лежак.
 - Не сегодня, - я замотал головой, - Может, как-нибудь в другой раз.
 - Я буду ждать, - массажистка начала собирать свои вещи, повернувшись ко мне спиной.
     Тут я заметил, что к тоненькой резиночке нижней части её миниатюрного бикини была прикреплена небольшая белая табличка, на которой латинскими буквами было написано "SONIA MASSAGE".
 - Так, значит, тебя зовут Соня? – спросил я, сам не поняв, зачем.
 - А ты не знал? – она повернулась ко мне и засмеялась.
 - Нет! – я закачал головой, - Случая не представилось в прошлый раз, а на табличке, я думал, написана цена услуги.
 - Я понимаю, - не переставая улыбаться, проговорила Соня, - Мне очень жаль, но мне пора уходить.
 - Подожди-ка! – я подошел поближе, - Ты ведь работала здесь в прошлом году и знаешь, кто тут был.
 - Да, конечно, - девушка стала серьезной, - А кого ты ищешь?
 - Я не знаю, как её зовут, но она прошлым летом работала вот там, - я указал в сторону "Дайвинг-центра", - Блондинка.
 - Я знаю, про кого ты говоришь, - спокойно ответила Соня, - Но она сегодня и завтра не работает.
 - А как её зовут? – я решил выяснить всё до конца, если уж представилась такая возможность.
 - Богумира, - спокойно ответила Соня, - Мира. Такая маленькая с очень красивыми глазами?
 - У вас у всех глаза красивые, - не удержался я от комплимента, - А где она сейчас работает?
 - Напротив "Малибу", - сказала Соня, - Только её завтра не будет.
 - Спасибо и на этом, - я поблагодарил девушку и побрел к гостинице.
     "Хорошо хоть так! – думал я, поднимаясь к себе в номер, - Так что мой черный ангел сегодня может отдыхать, Его козни потерпели крах". Хоть и давно наступило время ужина, есть совершенно не хотелось. Я не могу сказать, что был расстроен, но один день в минусе по большому счету меня не радовал. Я достал из сумки небольшую плоскую бутылку коньку, купленную еще перед отъездом, налил в стакан граммов пятьдесят и одним глотком осушил его.
     Посидев в номере еще немного и дождавшись, пока за окном совсем стемнеет, сунув в карман рубашки пачку сигарет, я снова вышел на улицу. Жара спала, дышать стало намного легче, но безумно захотелось пить, и я направил свои стопы к пабу, в который заходил в прошлый раз. Усевшись за маленький столик, я заказал большой бокал пива и, когда молоденькая девчушка-официантка принесла запотевшую с большой шапкой пены кружку, приник к ней, как к живительному источнику и не отрывался, пока не "высосал", по крайней мере, две трети содержимого. Девушка удивленно повела своей черной полумесяцем бровкой и, улыбаясь, спросила:
 - Принести еще?
 - Посмотрим, - обнадежил я её, - Вечер только начинается.
     Я сидел в пабе и неторопливо потягивал холодное пиво, курил одну сигарету за другой и снова и снова пытался смоделировать нашу встречу, но ничего путного в голову не лезло, и я, в конце концов, оставил эту затею.
               
     День обещал быть жарким. Нехотя проглотив нехитрый завтрак, я отправился бродить по побережью. Заняться было откровенно нечем, и я решил хотя бы найти моего прошлогоднего таксиста, который возил меня по Варне, с очень специфическим для нашего слуха именем Тодор Жаков.
     Нашел я место его обычной стоянки быстро, только вот машины не оказалось. "И здесь прокол, - я даже начал злиться,- Опять ты, мой черный спутник, мне подножки подставляешь? Мне это скоро надоест, и тогда держись!" Помотавшись между торговыми рядами, я вернулся в свой номер. Уборщица уже успела побывать здесь, так что больше никто не мог мне помешать спокойно отдохнуть, и я улегся на кровать и почему-то сразу же заснул.
     Разбудил меня страшный шум за дверью. Я прислушался и очень скоро понял, в чем дело. Это мои  "милые" соседи, видимо, решив, что они дома, стали вести себя соответственно, то есть, шумели, бегали по коридору, курили, наплевав на запрещающие таблички. А их до сих пор тихие и немногословные спутницы, наблюдая за своими разыгравшимися кавалерами, каждая из своего дверного проёма, гоготали так, что стены дрожали.
     Терпеть это долго я не хотел и, подхватив сумку, ушел на пляж. Море было спокойным, погода – безветренной, и я, удобно устроившись на шезлонге, предался солнцу и морскому воздуху.
     Я лежал и наблюдал сквозь затемненные стекла моих очков за отдыхающими, составлявшими весьма "разноцветную" компанию. Тут были и бывшие мои соотечественники из России, и "немцы", и англоговорящие. Примерно через час появилась большая группа турок с массивными золотыми цепями на смуглых от природы, а не от загара шеях, кое-где слышалась и ивритская речь, но уж больно выдавал характерный "рязанский" акцент. Курортники купались, загорали, играли в мяч, словом, отдыхали, кто как мог. И меня устраивал в этом огромном муравейнике тот факт, что никому ни до кого не было дела.
     Метрах в пяти от меня под большим шатром девочки-массажистки трудились на благо здоровья пляжников, разминая их застоявшиеся мышцы и кости, пара девушек в одинаковых купальниках с маленькими сумочками на поясе предлагали прохладительные напитки. Вдоль пляжа сновали местные фотографы с огромными камерами, бродили торговцы сувенирами и пончиками, ненавязчиво предлагая свой товар.
     В очередной раз выходя из моря, я увидел, что Соня, работавшая неподалёку, машет мне рукой. Немного отдышавшись после энергичного заплыва, я подошел к шатру.
 - Как дела? – Соня улыбалась во всю ширь своих белоснежных зубов.
 - Отдыхаю, - как можно непринужденнее ответил я, - Погода отличная.
 - Жарко очень сегодня, - Соня подняла к небу свои черные глаза.
 - Нормально, - я махнул рукой.
 - Хочешь массаж? – Соня показала на свою коллегу, сидевшую рядом с ней, - Она не хуже Миры делает, а возможно и лучше.
 - Ну что же! – согласился я, - Давай попробуем!
     Я лежал на столе лицом вниз, а маленькая загорелая массажистка мяла и растирала мое немного зажиревшее от сидячей работы тело своими маленькими, но сильными ручками. Массаж был действительно превосходный, но как я мог объяснить этим милым девченкам, что дело совсем не в нем. Это всё – лишь предлог для того, чтобы увидеть её, самую красивую девушку Вселенной, услышать её нежный голос, заглянуть в её глубокие, как само море, глаза. Я не мог, да и не хотел объяснять, что виноват перед ней, не поняв в прошлый раз её намеков, и хочу извиниться за своё идиотское поведение сопливого мальчишки. Я не хотел им говорить, что весь этот год просто сходил с ума, думая о ней, потому что люблю её. И эта любовь для меня дороже любого другого чувства, потому что, как это не покажется смешно, это - моя первая настоящая любовь.
     Конечно, как и всякому мужику с нормальными природными рефлексами, мне нравилось немало женщин. Мне трудно судить, какие эмоции и чувства вызывал у них я, но иногда, что называется "спинным мозгом", я чувствовал пристальный взгляд, но всегда это меня мало интересовало. Но сейчас я сам себя не мог узнать.
 - Всё! – девушка-массажистка легонько хлопнула меня по плечу, - Ну, как?
 - Действительно великолепно! – Я медленно слез со стола, - Я бы повторил!
 - В следующий раз! – девушка залилась звонким смехом, - Спасибо!
     На часах было уже три, и я, мило распрощавшись со своими знакомыми, уселся под навесом маленького уютного бара, расположенного там же на пляже. Девушка-официантка с дежурной улыбкой приняла у меня заказ и вскоре принесла в высоком стакане мой любимый джин с тоником и льдом. Из динамиков неслась какая-то современная скандинавская музыка, достаточно импульсивная, но приятная. Медленно потягивая через соломинку приятный на вкус чуть кисловатый прохладный напиток, я изо всех сил старался придумать себе занятие на вечер. В этот момент я сильно пожалел, что не взял с собой мой "ноутбук", сидел бы в номере и писал. Но теперь уж ничего не изменишь.
     Придя в номер, я принял душ, смыв с себя остатки крема для загара и морскую соль, оставшуюся после купания, переоделся и, выйдя снова на улицу, уселся в тени перед гостиницей, дымя сигаретой и потягивая крепкий кофе, принесенный мне высоким и худым, как бильярдный кий, барменом отеля.
      "Чертово бездействие! – мысленно выругался я, - Один день пролетел!" Я вернулся в номер и улегся на кровать. В голове было пусто, как в кармане у нищего, на душе "кошки скребли", да еще разнылась левая нога, напомнив мои буйные молодые годы.
     Время тянулось медленно, навевая вязкую дремоту. Я достал из сумки портативный плеер и, улегшись поудобнее, стал слушать любимые мелодии, которые "скинул" перед поездкой. Но музыка настроение не улучшила, и я отбросил наушники в сторону.
     Есть совершенно не хотелось. Чисто машинально проглотив какое-то блюдо и запив его полутеплой колой, я вышел на улицу и медленно побрел вдоль гостиниц и ресторанов, расположенных на главной аллее. Жара сошла, и отдыхающие, особенно женский контингент, облачившись в наряды, которые кто-то из моих прошлых знакомых охарактеризовал, как "минимум одежды - максимум информации", неспешно дефилировали парами и небольшими группками в поисках развлечений, а кое-кто - и приключений.
     Прошатавшись не менее часа, я забрел на берег моря, к тому времени погрузившийся в полную темноту, и, усевшись на один из шезлонгов, закурил.
     Как выяснилось, я там был не один: то справа, то слева, из сумрака доносились смех или просто голоса на самых различных языках и диалектах. Одни, так же, как и я, сидели на деревянных лежаках, наслаждаясь морским воздухом, другие, сняв обувь, чинно прогуливались по кромке берега, и прибой, лениво накатываясь на песок, обволакивал ноги уже прохладной морской водой. Где-то грохотала музыка, где-то сверкала иллюминация, где-то был слышен звон бокалов, но всё это абсолютно никому не мешало. Каждый был занят собой и на других внимания не обращал, что меня в этот миг устраивало больше всего.
     Посидев еще немного, я вернулся в номер гостиницы и, буквально рухнув на кровать, заснул, как убитый. Надо было набраться сил и привести в порядок свои нервы, а лучшим лекарством в таких ситуациях был хороший глубокий сон.
               
     Проснулся я так же внезапно, как и заснул. Наступило утро второго дня моего пребывания в Болгарии. Оценив погоду по визуальному осмотру неба из окна своего номера, я пришел к выводу, что этот день мало чем будет отличаться от прошедшего, что меня вполне устраивало.
     Приведя свой организм в относительный порядок, проделав несколько физических упражнений общего характера и приняв прохладный  душ, я спустился в ресторан. Народу было мало, и я без труда нашел свободное место.
     Пока пища совершала свой привычный путь из тарелки в глубины моей утробы, я обдумывал план действий, порой содрогаясь от мысли, что всё это похоже на разработку боевой операции, нежели на долгожданную встречу с возлюбленной. Когда последняя порция пищи насущной была отправлена на переработку, и последний глоток крепкого кофе привел к логическому завершению процесс утоления голода, которого не чувствовал, я уже примерно знал, что и как буду делать.
     Но самое главное заключалось в том, что сегодня я увижу Миру. Этот факт перекрывал все остальные. Внезапно меня прошиб холодный пот, даже испарина выступила на лбу. "А если её сегодня не будет? – вдруг пронеслось у меня в голове, - Опять ты мне хочешь нагадить, паршивец черный?"
     Захватив из номера сумку со всем пляжным барахлом, я отправился воплощать в жизнь свою мечту. Сняв брюки и обувь, я прежде всего направился по деревянным кладкам к массажному шатру, где уже часа два трудилась Соня на пару со своей миниатюрной "коллечкой", как она сама называла её по-болгарски.
     Девушки приветливо помахали мне рукой, а Соня, оставив свой пост, подошла поближе и спросила:
 - Ты видел Миру?
 - Еще нет, - как можно спокойнее ответил я, - А она сегодня работает?
 - Да! – улыбаясь, ответила она, показывая рукой вдоль пляжа - Думаю, что работает. Это там, белый массаж. Там спроси Миру.
     Поблагодарив девушку за заботу, я отправился искать этот "белый массаж". Пройдя метров двести, я действительно увидел белый шатёр с красными буквами, возле которого суетились две девицы, наперебой предлагая свои услуги. Хотя прошел почти год, но я почему-то был уверен, что сразу узнаю свою блондинку без особого труда.      Вглядевшись в лица девушек, я с огорчением отметил, что её среди этих красоток нет. И рост не тот, и телосложение не подходит, хотя обе массажистки были блондинками.
     Была ещё одна трудность в моём деле – я почти всё время в прошлом году видел Миру в тёмных очках. Лишь только один раз, да и то мельком, я смог рассмотреть девушку без этого аксессуара, но это лицо и эти глаза я запомнил на всю жизнь, так мне по крайней мере показалось.
     Мне вспомнился "Каменный гость" Пушкина, когда дон Гуан, увидев донну Анну, закутанную в траурную вуаль, говорит своему слуге Лепорелло:
"Её совсем не видно
Под этим вдовьим черным покрывалом,
Чуть узенькую пятку я заметил".
На что Лепорелло ему резонно отвечал:
"Довольно с вас. У вас воображенье
В минуту дорисует остальное…"
     Мой случай был не таким, но уж очень похожим.
 - Не хотите ли массаж? – одна из девушек протянула мне какой-то рекламный буклет салатового цвета, точно такой же, как  в прошлом году раздавала моя блондинка.
 - Я ищу Миру, - коротко ответил я.
 - Кого? – удивилась девушка.
 - Богумиру, - тщательно выговаривая имя, сказал я, - Вы не знаете, где её можно найти?
 - Она там! – девушка махнула рукой в сторону шатра, расположенного в глубине пляжа.
     Кивнув массажистке в знак благодарности, я направился в указанном направлении, старательно обходя тела курортников, лежавших на песке с плотностью шпрот в банке.
     Да! Это была ОНА! Хоть девушка и стояла ко мне спиной, я сразу же узнал её. Стройная фигурка, покрытая ровным бронзовым загаром, золотые волосы, мягко спадающие на округлые плечи, грациозные руки, крепкие упругие бёдра. Подойдя поближе, я окликнул её:
 - Мира! Здравствуй!
     Девушка обернулась, и я уже ни сколько не сомневался, что мои старания увенчались успехом. Прекрасные серые глаза, знакомый овал самого красивого лица… Действительно, это была та самая прошлогодняя блондинка, только чуть возмужавшая, если это определение подходит женщине. Мира, улыбаясь, протянула мне руку:
 - Здравствуйте, - тихо сказала она, - Когда вы приехали?
 - Несколько дней назад, - ответил я, как можно нежнее сжимая её ладонь в своей руке, - Я тебя ищу уже третий день.
 - Я два дня была в отпуске, - мягко ответила Мира, - А вы приехали надолго?
 - Всего на неделю.
 - Вы очень заняты? – девушка смотрела на меня, немного щурясь от яркого солнечного света.
 - Да, есть немного, - неопределенно ответил я, не желая нагружать её своими заботами.
 - Вы хотите, чтобы я сделала массаж? – улыбаясь, Мира смотрела на меня.
 - Я не откажусь, - спокойно ответил я, - От такого удовольствия – грех отказываться.
     Расстелив на столе бумажное полотенце, девушка тихо произнесла:
 - Только спина, или вы хотите полный? Это тоже приятно.
 - Я знаю, - ответил я, укладываясь на стол, - Но сегодня – только спина. А полный массаж ты мне сделай в последний день.
 - Договорились! – весело ответила Мира, приступая к своей работе.
     Её нежные тонкие пальчики начали своё привычное путешествие по моей спине, постепенно погружая сознание в приятную негу. Лёгкий теплый ветерок обволакивал меня своим пушистым махровым покрывалом. Я поймал себя на мысли, которой сам даже немного испугался: лежал бы я так и лежал, а моя ненаглядная блондинка гладила бы меня…
     Нагнувшись почти к самому уху, Мира прошептала, улыбнувшись:
 - Нравится мой массаж?
 - Ты великолепна! – я расплылся в блаженной улыбке, - Это просто восхитительно!
 - Спасибо! – не прекращая работы, проворковала девушка, - Я стараюсь.
     Когда она массировала мне бицепсы, держа мою руку за кисть, я аккуратно сжал в своих пальцах её мягкую ладонь точно так же, как и в прошлом году. Но с той разницей, что тогда Мира быстро убрала руку, а сейчас на несколько секунд задержалась, а потом нежно, словно хрустальную вазу, положила руку вдоль туловища. То же самое повторилось и с другой рукой. "Может быть, это хороший знак, - подумал я, - посмотрим, что будет дальше".
 - Массаж окончен, - пропела Мира, - Полежи минуту спокойно.
 - Я бы и час лежал так, - простонал я от удовольствия.
 - Минуты достаточно, - засмеялась Мира, мягкой рукой нежно погладив меня по волосам.
 - Спасибо тебе, - я хотел взять её за руку, но Мира отстранилась от меня.
     Может быть, она стеснялась своих подруг, может быть не хотела афишировать, правда, я не могу понять, что именно. Тогда я решил попробовать с другого края.
 - Мира, - сказал я тихо, немного наклонясь в её сторону, - Что ты делаешь сегодня вечером?
 - Обычно после работы я с друзьями обедаю, потом где-нибудь посидим недолго, а потом – спать. Весь день на солнце, я устаю.
 - Может быть, мы могли бы сходить куда-нибудь ненадолго? – спросил я.
 - Я не знаю, - пожимая плечами, ответила девушка, - Может быть.
     К шатру подошла группа отдыхающих, молодых ребят, говоривших на ломаном английском, но с сильным восточным акцентом. Здоровенный парень бесцеремонно уселся на массажный стол, развалившись на нём, как на своём собственном, и начал нести какую-то ахинею под дружный хохот своих приятелей. Мира, смущенно улыбаясь, нехотя отвечала на его сальные шутки, но прогнать его не могла по вполне понятным причинам. Каждый клиент, пусть даже и такой, платил деньги.
     "Черт бы побрал этих уродов!" – про себя выругался я и, попрощавшись, медленно побрел по пляжу. Около бара с прохладительными напитками я встретит Соню.
 - Что случилось? – девушка с интересом и даже с некоторой долей тревоги посмотрела на меня, - Ты не видел Миру?
 - Видел, - тихо ответил я, - Мы поговорили, она мне сделала неплохой массаж.
 - Ну и как? – Соня улыбнулась.
 - Отлично, - я кивнул головой, но сам заметил, что в голосе не было радости.
 - Я думаю, - тихо сказала девушка, - Что Мариэлла сделала бы лучше.
 - Это не важно, - я махнул рукой.
 - Я понимаю, - Соня перестала улыбаться, - Тебе нравится Мира, я же вижу. Я это заметила ещё в прошлый раз.
 - Нравится, ты права - грустно согласился я, - А что толку.
 - Не переживай, - Соня тихонько тронула меня за плечо и ушла по своим делам.
     Усевшись у стойки, я закурил и попросил молоденькую девчушку-барменшу сделать мне джин с тоником. Опорожнив два бокала, но не получив никакого удовольствия, я ушел в свой номер и не выходил из него до вечера. Встреча состоялась, но это было всё, что произошло. Мои предположения и, тем более, фантазии не оправдались.
     Валяясь на кровати, я пытался себя успокоить, приводя в оправдание всякие доводы, но аутотренинг положительных результатов не дал. Дождавшись ужина, я спустился в ресторан, совершенно без всякой охоты проглотил что-то и быстро ушел. Мне сейчас не был нужен никто. Вспомнил Райкина с его старой песенкой из какой-то миниатюры:
"А вокруг меня прохожие
Шли, на дьяволов похожие,
И несло капустой квашеной
Из соседнего двора".
     Проходившие мимо меня люди, действительно раздражали меня. Я чувствовал себя изгоем среди этого шумного раскрашенного во все мыслимые и немыслимые цвета, разодетого в самые невероятные одежды, муравейника. Единственным местом, где можно было спрятаться от этой шумной толпы, был пляж, и я направился туда.
     Не помню, сколько времени я там просидел, таращась на черную махину моря, знаю только, что выкурил целую пачку сигарет. Из пабов неслась на разные вкусы музыка, официанты сновали между столиками, разнося напитки и лёгкие закуски, публика наслаждалась вечерней прохладой и общением с себе подобными, а я сидел и сидел на деревянном лежаке и курил, курил, курил…
     Наконец, почувствовав, что никотин скоро начнет выделяться из всех отверстий, я побрел к гостинице. Выпив хорошую дозу коньяку, я рухнул на кровать. Спать не хотелось, вообще ничего не хотелось. Но вскоре спиртное начало брать верх над разумом, и, приложив немалые усилия, я разделся и, укрывшись с головой тонким синдипоновым одеялом, провалился в тяжелый сон.

     Следующие три дня проходили по одной и той же схеме. Утром после завтрака часов до одиннадцати я, либо шатался по улицам, откровенно убивая время, либо сидел в номере, повесив на дверь табличку "НЕ БЕСПОКОИТЬ", чтобы уборщица не сунулась. Потом, шел в паб и выпивал кружку пива. Девушки-официантки даже стали узнавать меня в лицо и, лишь только увидев, что я сажусь за столик, сразу же ставили передо мной эту самую кружку.
     Потом я загорал, купался в море, отдыхал, как мог. Но всякий раз, лежа на пластмассовом лежаке, я молил Бога о помощи.
     Я всегда был далёк от религии. Воспитанный в духе атеизма, я никогда не верил в высшие силы, но, подняв глаза к небу, снова и снова молил о помощи. И что самое интересное, слепо верил, что Всевышний мне поможет. Но ничего не менялось. Мира не соглашалась даже на пол часа отойти от своего рабочего места и посидеть в кафе, расположенном рядом.
     Я всякий раз уходил ни с чем. Я шел в бар, выпивал пару бокалов джина с тоником и возвращался в свою комнату. А когда солнце заходило, и наступала прохлада, я опять подолгу сидел на берегу.
               
     Наступил последний день моего пребывания на "Золотых песках". Проснувшись утром и по обыкновению посмотрев в окно, я почувствовал какое-то странное напряжение, буквально висевшее в воздухе. Дул, хоть и теплый, но порывистый ветер, гнавший лохматые белые облака в сторону моря. Воздух был словно наэлектризован. Казалось, достаточно одной малейшей искры, и произойдет что-то невероятное.
     После завтрака я спокойно, без лишней суеты собрал вещи в свою дорожную сумку, проверил все ящики и, убедившись, что ничего не забыл, вышел на улицу.
 - Сегодня нет пляжа, - услышал я голос за спиной и, обернувшись, увидел Соню, тем не менее, спешившую на своё рабочее место.
 - Посмотрим, - кисло улыбнувшись, ответил я и отправился в паб выпить последнюю кружку пива, от которого, честно говоря, меня уже воротило.
     Однако, через несколько минут облака рассеялись, ветер немного стих, а море, и без того спокойное, встретило меня полнейшим штилем. Я радовался, как ребенок. Я загорал, плавал, прохаживался по кромке берега, наблюдая, как молодые девушки разгуливают по пляжу в форме "топлесс". Кому-то это было к лицу, а кое-кто выглядел откровенно комично. Единственным неудобством были малюсенькие мошки, внезапно появившиеся неизвестно откуда, и теперь донимавшие мирно отдыхавших курортников.
     С большой неохотой я покидал пляж в тот день. Пройдя вдоль берега, я вышел к заветному шатру. Мира полу боком сидела на массажном столе и смотрела по сторонам. Увидев меня, она встала и, улыбаясь, тихо произнесла:
 - Усталый от солнца, от купания…
     Ничего не ответив, я только кивнул. Я и в правду немного устал, но эта усталость была скорее приятной, чем обременительной.
 - Ты мне обещала полный массаж, - я взглянул девушке в глаза, но она, утвердительно кивнув, быстро отвела взгляд.
     Пальцы забегали по спине, плечам, шее, рукам. Мира спокойно выполняла свою работу.
 - Перевернись, пожалуйста, - попросила она, и я лег на спину.
     Теперь я мог наблюдать за ней, и Мира это поняла.
 - Расслабься, - сказала она, поймав мой взгляд, а я, словно завороженный, смотрел и смотрел на неё.
     Массаж был закончен, время, отведенное мне, вышло. Мира аккуратно сняла со спины остатки крема.
 - Когда ты уезжаешь? – тихо спросила она.
 - Завтра рано утром, - не сводя с неё глаз, я медленно натягивал футболку.
 - Удачного  полета, - Мира помахала мне рукой, давая понять, что надеяться мне больше не на что.
 - Мира, - я подошел поближе, - Если я дам тебе свой электронный адрес, ты напишешь мне?
 - У меня нет компьютора, - словно смущаясь чего-то, ответила она.
 - Всё равно возьми, - я протянул ей листок бумаги, - Там есть и телефон. Если захочешь – позвони.
 - Можно, - с какой-то непонятной готовностью ответила Мира и, быстро пробежав глазами текст, сунула листок в ящик своей рабочей тумбочки.
     Еще раз попрощавшись и пожелав удачи, я, как побитая собака, побрел прочь от её шатра.
 - Привет! – передо мной откуда-то сбоку выросла Соня вместе со своей напарницей.
 - Давайте прощаться, девушки, - грустно сказал я, - Завтра я уезжаю.
 - Но ты приедешь на будущий год? – скорее утверждала, чем спрашивала Соня.
 - Не знаю, - я пожал плечами, - Спасибо вам за всё.
     Я аккуратно поцеловал обеих девушек в щеку.
 - Привет! – бармен энергично махал мне рукой, - Как всегда?
 - Джина побольше плесни! – попросил я, усаживаясь на высокий стул около стойки.
 - Любовные проблемы? – хитро улыбаясь, бармен поставил передо мной стакан с напитком.
 - Конец отпуска, - коротко ответил я, раскуривая сигарету.
     Погода начала портиться: поднялся сильный ветер, со стороны гор быстро надвигались свинцовые тяжелые тучи. Бармен внимательно посмотрел на небо и с видом знатока констатировал:
 - Сейчас дождь пойдет сильный. Мы его целый день ждали.
     Согласно кивнув головой, я опорожнил стакан и хотел расплатиться, но парень отвел мою руку в сторону со словами:
 - Сегодня – за счет заведения.
 - Не возражаю, - я пожал плечами.
 - Могу сделать еще один, - улыбнулся бармен, - На дорожку.
Лишь только я зашел в вестибюль гостиницы, ливанул такой дождина, какого я еще не видел в своей жизни ни разу. Молнии сверкали почти без перерыва, сопровождаемые сильными раскатами грома. Порывистый ветер неистово трепал верхушки деревьев, разбрасывая оторванные сучья. Природа словно взбесилась. А может быть, таким образом, выражала протест всему случившемуся?! Я не знаю.
     Самолет уносил меня всё дальше и дальше от Варны, от курортной зоны "Золотые пески", от Черного моря. Я возвращался в свой мир, раздираемый внутренними неурядицами и конфликтами, оставляя на песчаном берегу самую красивую девушку Вселенной, моего Белого Ангела с удивительным и необычайно похожим на моё именем Богумира.
     Кто знает, может быть, мы когда-нибудь встретимся вновь. А может, она все-таки пришлет мне пусть даже коротенькое сообщение, или позвонит. И тогда я ей расскажу, как я люблю её! Кто знает…

Новелла вторая
НОЧНОЙ ЗВОНОК

     Надвигалась гроза. Небо затянули тяжелые свинцовые тучи, гонимые с моря. Ветер неистово рвал верхушки деревьев, разбрасывая желтую листву. Несмотря на ранний час, за окном заметно потемнело. Начинал накрапывать мелкий дождь.
     Мира, совсем по-детски подложив кулачек под голову, беззаботно спала на диване, укрывшись теплым шерстяным пледом.
 - Пусть отдохнет, - подумал я, глядя на подругу, - Сегодня с утра набегалась по городу. Пусть немного поспит.
     Стали слышны стремительно приближающиеся раскаты грома. Я плотнее задвинул оконную раму и закрыл шторы. Если разыграется сильная буря, грохота будет много. Это я знал по собственному опыту. Скоро начнется настоящий тропический ливень, судя по иссиня черной туче, повисшей как раз над нашим домом. И молнии будут сверкать нешуточные. Однажды такая гроза сильно попортила нам нервы, угодив в трансформаторную будку и оставив без электричества целый район часов на шесть, и выведя из строя мой компьютер.
     Не желая рисковать, я выключил всю электронную аппаратуру в доме. Береженого Бог бережет! И вовремя это сделал, потому что через пару минут в проеме штор сверкнула ослепительным зигзагом сильнейшая молния, прошив черное небо. Гулкий раскатистый гром сотряс воздух с такой силой, что зазвенели не только оконные стекла, но даже посуда в серванте.
 - Что случилось? – Мира озиралась вокруг, стараясь понять, что её разбудило.
 - Ничего, - как можно спокойнее ответил я, - Гроза. Не бойся.
 - Я с детства боюсь грозы, - поежившись, Мира натянула плед до самого подбородка, будто старалась под ним спрятаться.
 - Не бойся, девочка, - улыбнулся я, - Здесь полно громоотводов.
 - Я всё равно боюсь, - девушка стыдливо уткнулась в подушку.
 - Не надо, - я присел на край дивана.
 - Посиди со мной немножко, - Мира высвободила из-под пледа руку и протянула её в мою сторону.
     Я подсел поближе и обнял её за плечи. Мира, обхватив меня за шею, притянула к себе и уткнулась носом в моё плечо. Я почувствовал, как её тело начало подрагивать.
 - Я очень виновата перед тобой, - прошептала она.
 - Твоей вины нет, - я провел рукой по её волосам, наслаждаясь мягкостью шелка, - Это я должен винить себя.
 - Почему? – Мира посмотрела мне в глаза, - Что ты такого сделал?
 - В том-то и дело, что ничего не сделал, - усмехнулся я, - А надо было.
 - Я тебя не понимаю, - она с настороженностью посмотрела на меня.
 - Вел себя, как застенчивый дурак, - процедил я сквозь зубы, - Совсем на мужика не был похож.
 - Ничего, - Мира улыбнулась, - Ты просто растерялся. А я всё равно виновата. Я всё видела, но решила с тобой поиграть, гордость свою показать тебе. Всё из себя королеву строила.
 - Ладно, забудем, - я поцеловал её в лоб, - Ведь сейчас ты здесь, а это – самое главное.
 - Значит, ты на меня не сердишься? – девушка сильнее прижалась щекой к моему плечу.
 - Нет, конечно! – ответил я.
                ***
     К вечеру изнуряющая жара ослабла, не принеся, однако, долгожданного облегчения. Воздух наполнился всевозможными запахами, вовсе не ласкавшими обоняние, влажность стала подниматься с поразительной скоростью, от чего дышать становилось тяжелее.
     Чертыхаясь и проклиная всё на свете, я включил кондиционер и уселся в кресло перед телевизором. Лень была такая, что, усевшись напротив "ящика", я даже не удосужился его включить, а просто тупо смотрел на черный экран. Количество мыслей в голове равнялось нулю, а желание что-либо делать давно зашкалило в минус.
     Пожалуй, меня радовало только одно обстоятельство: со следующего дня я официально находился в отпуске. Но чем я буду заниматься и буду ли вообще что-то делать, я не только не знал, но даже не пытался прояснить эту ситуацию.
     Мной начала овладевать дрема. Не могу сказать, что было поздно. Одиннадцать часов вечера – для меня "детское время". В обычные дни я ложился очень поздно, не смотря на то, что вставать приходилось довольно рано, и дел на работе было предостаточно. Симптомов постоянного недосыпания я, однако, не ощущал, усталость чувствовалась только к концу недели, и я с удовольствием отдавался отдыху, наплевав на всё вокруг.
     Честно говоря, двух дней мне вполне хватало, так что в первый день рабочей недели я приходил отдохнувшим и полным жизненной энергией. Может быть, это объяснялось родом занятий, возможно, условиями труда. Во всяком случае, я никогда не задумывался над этим. Работал и всё! А что да как – оставалось за бортом.
     Итак, целиком отдавшись в липкие лапы всепоглощающей лени, я сидел перед черным экраном выключенного телика, когда мой мобильный телефон разразился трелью.
 - Кому еще понадобилось звонить так поздно, - мысленно извергая ругательства далеко не литературного содержания, я схватил трезвонивший аппарат.
 - Здравствуйте! – раздался приятный женский голос с легким акцентом.
 - Добрый вечер, - пробасил я в ответ.
 - Можно Влада?
 - Я слушаю, - дрема слетела с меня в один момент, - Кто это?
 - Богумира, - ответил женский голос, -  Вы меня помните? Варна, Болгария, пляж.
 - Мира? – телефон чуть не вылетел у меня из руки, - Ты ли это?
 - Я! – засмеялась девушка, - Ты меня не узнал?
 - Узнал, но не сразу, - честно признался я, - По телефону голос немного меняется.
 - Я тебя не разбудила? – настороженно спросила Мира, - Сколько у вас сейчас времени?
 - Начало двенадцатого, - ответил я, косясь на циферблат электронного будильника.
 - У нас тоже, - девушка явно обрадовалась, - Как дела? Как ты живешь?
 - Лучше всех! – почему-то ответил я, - А ты как?
 - Нормально, - мне показалось, что голос Миры дрогнул.
 - Что-то радости мало, - заметил я.
 - Не важно, - уже совсем грустно ответила Мира, - А почему ты не приехал в этот раз?
 - Занят был, - ответил я, - Работы было много.
 - Я понимаю, - вздохнула Мира и после небольшой паузы прошептала, - А я тебя ждала.
 - Что же ты со мной делаешь, девочка! – подумал я, но сумел лишь ответить, - Извини.
 - Ты просто на меня обиделся, - тихо сказала Мира, - Я знаю.
 - Ну, что ты, - я старался говорить спокойно, - Обижаться по пустякам – как-то смешно даже. Ну, отказалась девушка встретиться с парнем. Это её право. Тем более, ты мне доходчиво объяснила, почему не хочешь.
 - И тебе не было обидно? – не унималась Мира.
 - Обидно, конечно, было, - честно сказал я, - Но обижаться на тебя я не стал.
 - И постарался меня забыть, - девушка поразительно точно повторила мою интонацию, - Я права?
 - Хотел забыть, - пробурчал я, - Но у меня ничего не вышло, как я не старался.
 - Я тоже хотела тебя забыть, - шептала Мира, - Но каждую ночь ревела в подушку. Это моя гордость виновата!
 - Не переживай, - я попытался успокоить её, - Всё правильно. В конце концов, я – такой же отдыхающий, как тысячи других. Неизвестно, что у меня на уме было.
     Я вдруг осекся, поняв, что говорю что-то не то. Но Мира меня не перебивала. Она молчала, и я слышал в трубке её прерывистое дыхание.
 - Но ведь ты приехал тогда второй раз, и, я думаю, только из-за меня, - наконец ответила она, - Ведь ты приехал, чтобы меня увидеть?
 - Да, - выдавил  я, - Чтобы тебя увидеть и сказать тебе кое-что.
 - Что сказать? – насторожилась девушка.
 - Сказать очень важную вещь.
 - И почему не сказал? – в голосе Миры проскользнули насмешливые нотки.
 - Свидетелей было много, - начал я оправдываться, - Я для этого тебя и приглашал после работы сходить куда-нибудь. Чтобы никто не мешал.
 - Сейчас никто не мешает, - Мире не терпелось узнать, что же я хотел ей сказать, - Я тебя слушаю. Что это за важная вещь?
     Несколько секунд я собирался с духом. Богумира терпеливо ждала и не торопила меня. Я набрал в легкие побольше воздуха и одним махом выпалил в трубку:
 - Я люблю тебя, Мира!
     Воцарилась гробовая тишина. Я уже испугался, не прервалась ли связь от такого выброса энергии.
 - Я это поняла, - наконец тихо ответила Мира, - Я всё видела. Но почему ты мне не сказал это тогда, на пляже?
 - Самое трудное для нормального человека, - опять начал я оправдываться, - Это признать свои ошибки, свою слабость и признаться в любви. Это трудно даже для очень сильного человека. Видимо, я – не достаточно сильный, если не смог тебе это сказать тогда.
 - Ты просто меня стеснялся, - голос Миры снова дрогнул, - Ты был очень нерешительным. Я и подумала, что ты…
 - Договаривай, не бойся, - попросил я девушку, - Я не обижусь.
 - Не хочу,  - я даже представил, как Мира надула губки.
 - Ты права, я тебя немного стеснялся, - сознался я, - Такое со мною в первый раз произошло. Вообще-то, я более решительный.
 - Хочется верить, - тихо произнесла она, - А что, до меня ты никого никогда не любил?
 - Не знаю, что тебе ответить, - я действительно не знал, как ответить Мире.
 - Не надо ничего говорить, - голос Миры понизился до шепота, - Уже поздно. Тебе завтра надо идти на работу.
 - Вообще-то, я с завтрашнего дня в отпуск ухожу, - успокоил я её, - А вот тебе, я думаю, надо выспаться.
 - Можно, я тебе еще позвоню? – спросила Мира.
 - В любое время! – с готовностью ответил я, - Свой телефон я даже на ночь не выключаю. Но тебе не дорого будет? Может, будет лучше, если я тебе позвоню?
 - Нет, я сама, - решительно сказала Мира, - Ты только скажи, в какое время тебе удобно.
 - В любое, - повторил я, - Звони, когда тебе удобно.
 - Ну, хорошо, - голос Миры стал спокойным и ровным, - Тогда спокойной ночи!
 - И тебе тоже спокойной ночи! – улыбаясь, ответил я.
     Линия разъединилась. Наступила тишина.

     Отпускная неделя пролетела, как один день. Начались монотонные рабочие будни с присущей им спешкой, нервотрепкой и прочей атрибутикой, с самого первого дня начисто отбившей у меня охоту что-либо делать. Правды ради, надо сказать , что такое со мной случается не часто, но сейчас был именно тот самый момент, когда ноги не хотели меня нести на работу.
     Не могу сказать, что я плохо отдохнул. С этим, как раз, было всё в полном порядке. Такое состояние, на мой взгляд, объяснялось, как говорит один мой знакомый, "тривиально просто": работа уже давно меня не радовала, но в сложившейся ситуации выбирать не приходилось, если, конечно, не хочешь сидеть голодным.
     Была, однако, небольшая отдушина, из которой я мог извлечь пользу. Время от времени я уходил на неделю или две в другую фирму, в которой я работал раньше. Там я спокойно занимался делами, связанными с реконструкцией аэропортов. В шутку я называл это занятие "полетами" или "свободным парением". Кстати, в этих словах была большая доля правды. Я, в самом деле, был относительно свободен в своих решениях, а объемы работ меня мало тяготили.
     Вот и в этот раз меня вызвали "на полеты", и это обстоятельство меня несказанно обрадовало. И, как подарок судьбы, я принял тот факт, что две особы, которые там "трудились в поте лица", на эту неделю куда-то исчезли, и я восседал в своём "министерском" кресле в гордом одиночестве, не считая моего босса, который появлялся в конторе на час-полтора только для того, чтобы дать мне задание, а то и просто, чтобы отдохнуть от жары. В любом случае он меня не напрягал.
     Итак, я сидел в своём кресле и не спеша ковырялся с проектом, когда неожиданно затрезвонил мой мобильный. На дисплее высветилась надпись "неопознанный номер".
 - Да! – полусонно пробурчал я.
 - Влад? – пробился сквозь шум помех женский голос.
 - Кто это?
 - Здравствуй, Влад! Это я!
 - Мира? – осенила меня догадка, - Это ты?
 - Да, - по интонации я догадался, что Мира улыбается, - Как дела?
 - Всё нормально, - ответил я, - Работаю.
 - Сегодня воскресение, - удивилась девушка.
 - Ты права, - хмыкнул я, - Но я ведь живу не в Европе. У нас рабочая неделя смещена на один день. Воскресение – первый день рабочей недели, вот я и работаю.
 - А отпуск? – не унималась Мира.
 - Закончился, - я вздохнул с сожалением.
 - Поняла, - пролепетала Мира.
 - А у тебя как дела? – после короткой паузы спросил я девушку.
 - Я уже дома, - тихо ответила она, как мне показалось, без особого восторга, - Два дня назад приехала.
 - Сезон закончился? – я попытался уточнить.
 - Работы совсем не стало, - Мира перешла на полушепот, - Вот я и приехала. А что ты сейчас делаешь?
 - А что обычно люди делают на работе? – усмехнулся я, - Работаю.
 - Ты очень занят? – голос девушки стал серьезным.
 - Не очень, - обнадежил я, - А что?
 - Я хотела.., - Мира замялась.
 - Что случилось? – я насторожился.
     В трубке повисла тревожная тишина, нарушаемая лишь тихим шипением, сквозь которое пробивалось неровное дыхание моей знакомой. Мира молчала, а я не хотел её подгонять.
     Пауза затягивалась, и меня это начинало раздражать. Наконец, видимо, собравшись с духом, она натужно выговорила:
 - Влад! Я хочу к тебе приехать. Это можно?
 - Нужно! – выдал я.
 - Не понимаю, - виновато отреагировала девушка.
 - Я буду очень рад тебя увидеть! – поправился я, вспомнив, что русский язык для Миры, хоть и похожий, но всё же не родной, и ей трудно говорить, а, тем более, понимать выражения, которые для меня были обыденными.
 - Я тоже! – заверила она меня, - Когда я могу? Ты занят. Я тебе буду мешать.
 - Не будешь, - решительно ответил я, - Что-нибудь придумаю. В конце конков, я могу взять работу домой.
 - Но я смогу только через месяц, - грустно пояснила Мира, - Меня не было дома всё лето.
 - Я подожду, - успокоил я девушку, - А через месяц – даже лучше.
 - Почему? – удивилась она.
 - Жара спадет, - пояснил я свою мысль, - Правда, есть вероятность, что дожди начнутся, и холодно будет.
 - Я устала от жары, - с легким стоном пожаловалась Мира, - Это будет очень хорошо.
 - Только сообщи мне, когда приедешь! – тоном наставника произнес я, - Иначе я не смогу тебя встретить.
 - Конечно! – согласилась Мира, - Я обязательно позвоню!
     Поговорив еще пару минут "ни о чем", мы распрощались. Я отложил телефонный аппарат в сторону и еще долго таращился на него, приводя в порядок свои мысли. В голове, как огромный молот,  стучала фраза, сказанная Мирой: "Я хочу к тебе приехать". У меня даже голова закружилась от удовольствия. Я бы и дальше так сидел, уставившись на телефон, но из оцепенения меня вывел звук открывшейся  входной двери. Это босс соизволил прибыть в контору.
     Пыхтя, как неисправный паровоз, и шумно отдуваясь, он внес свое грузное тело в комнату, изобразив на одутловатом лице улыбку кота, только что вылакавшего крынку сметаны. Окинув хозяйским взглядом ворох чертежей, в творческом беспорядке валявшихся на столе, и справившись, скорее, для проформы, о делах, он удалился в свой угол и затих, как вволю набегавшийся ребенок.
 - Владимир! – после продолжительной паузы, делая характерное для израильтян ударение на последний слог, прогремел начальник.
     Нехотя поднявшись со своего места, я заглянул в закуток, где он сидел, развалившись в кресле.
     Моего босса я знаю уже четырнадцать лет. Это старый не в меру располневший человек с довольно добродушной физиономией. Особых требований он никогда не выдвигал по отношению к своим работникам, только высказывал легкое недовольство, когда обнаруживал в чертежах ошибки, от которых не застрахован никто, независимо от опыта и внимания. Но скандалов и крика я ни разу от него не слышал. Ошибся – надо исправить. Исправил – всё в порядке.
     Дани, так его зовут, никогда не работал в спешке и никого не подгонял, в отличие от многих руководителей. Вероятно, основным его принципом была фраза: "Поспешай не торопясь". Вот он и не торопился. Но и не любил, если ему начинали садиться на шею. Да и кому это понравится. Во всяком случае, за столь долгий срок общения между нами сложились вполне добрые отношения.
     Я уселся напротив босса и приготовился слушать его наставления, которыми он не очень-то морочил голову. Скорее, он приглашал к себе, чтобы «в две головы» подумать над очередной проблемой, не гнушаясь выслушиванием чужих соображений.
 - Сколько еще тебе осталось? – спокойно спросил Дани.
 - Минут на двадцать, - честно ответил я.
 - Хорошо, - расплылся в улыбке босс, - Тогда можешь идти домой.
 - Прекрасно! – теперь обрадовался я.
 - Я тебе что-нибудь должен? – Дани уставился на меня маленькими покрасневшими от напряженной работы глазами.
 - Вроде, ничего не должен, - я пожал плечами.
 - Возьми! – босс протянул мне двухсотшекелевую бумажку.
 - Это излишне, - улыбнулся я.
 - Бери, - настаивал начальник, - Могу я сделать тебе приятное?
 - Можешь! – согласился я, - Но ты меня так избалуешь.
 - Не дождешься! – хитро прищурив, глаз, процедил Дани, - Я тебе даю премии за работу, а не подарки. Там тебе платят премии?
 - Ага! Как же! – хмыкнул я, - Там всё строго по регламенту.
 - Так чего же ты сопротивляешься? – прогремел он.
 - Спасибо, - я сунул деньки в карман.

     Весь месяц я приводил в порядок своё жилище, готовясь к приезду Богумиры. Мне совсем не хотелось, чтобы у неё создалось впечатление, будто я - неряха. И я старался, как мог.
     Как я и предполагал, примерно через месяц жара, до предела доставшая уже всех, включая и местных жителей, которых часто называли "кактусами", переведя с иврита слово "цабра", сменилась ветренной холодной погодой. Небо всё чаще стало затягиваться тяжелыми грозовыми тучами, проливные дожди образовывали на улицах целые моря из-за засорившейся за лето ливневой канализации, что очень затрудняло движение транспорта и доставляло серьезные неудобства пешему населению, вынужденному, как акробаты, уворачиваться от обильных брызг, вылетавших из-под колес проезжавших мимо машин, водители которых, видимо, считали ниже своего достоинства снизить скорость.
     Вечер был, как ни странно, тихий. Отгремевшая днем гроза, ушла на Восток, дождь прекратился, наполнив воздух приятной свежестью. Я только что вернулся с работы и не успел еще толком разуться, как затренькал телефон.
 - Влад! – раздался в трубке возбужденный голос Миры, - Я купила билет! Приеду завтра вечером! Ты сможешь меня встретить?
 - Завтра – четверг, - начал я рассуждать вслух, - Я работаю. А в котором часу прилетает самолет?
 - В билете написано, что время прилета - 17.00! – девушка немного уняла свои эмоции, - Это какое время?
 - Всё нормально, - успокоил я её, - В пять вечера ты прилетишь, еще минут сорок на все таможенные процедуры. А когда выйдешь в зал прибытия, я уже буду тебя там ждать с распростертыми объятиями.
 - На другое время рейса не было, - начала оправдываться Мира, - Я не хотела доставлять тебе неудобства.
 - Всё в порядке, - улыбнулся я, - Время отличное. Домой доберемся не слишком поздно.

     Аэропорт жил своей обычной неугомонной жизнью. По огромному залу новенького третьего терминала сновали толпы отъезжающих, толкая перед собой тележки с неподъемными чемоданами, сумками и баулами, устремляясь к огороженным синими лентами коридорам, указывавшим направления на пункты обязательных проверок службы безопасности. Прибывших, как мне показалось, было гораздо меньше, так как они старались как можно быстрее покинуть этот муравейник, сесть в такси или любой другой вид транспорта и добраться до конечного пункта назначения, будь то их дом или гостиница.
     Особую категорию составляли встречающие. Об этой когорте граждан надо рассказывать особо. Я думаю, такого контингента нет больше ни в одной стране мира. Непосвященному человеку сразу бросится в глаза плотность ожидающих прибытия на одного приехавшего. Невольно создаётся впечатление, что всё семейство, включая малых детей и беременных женщин, пришкандыбало в зал, горя жгучим желанием как можно быстрее обнять и облобызать своего родственника. Облепив плотным многослойным кольцом выход, лишив последней надежды приехавшего проскользнуть незамеченным, со стороны они сильно напоминают растревоженный пчелиный рой. Находясь в постоянном движении и издавая звуки, издали здорово смахивающие на жужжание, эти "господа" создают вокруг себя такую неразбериху, что с болью в сердце наблюдаешь за работниками аэропорта, которым то и дело приходится выпроваживать не в меру ретивых за ограждение.
     А уж разговоры – это вообще песня сводного хора сумасшедших домов. Темы самые разные, но неизменно с южным темпераментом и смешением не очень-то грамотного русского языка и топорного и тоже далекого от совершенства иврита.
     У меня в запасе было еще минут тридцать, и я решил заскочить в небольшой магазинчик, торговавший цветами. У входа меня встретила миловидная продавщица, моментально изобразившая на своем узком загорелом личике улыбку, которую смело можно было бы использовать, как рекламу зубной пасты: белоснежные ровные зубки внушительного размера выгодно контрастировали с ярко очерченными красной губной помадой немного пухловатыми губками. К слову сказать, другой косметики на её лице я не заметил.
     Внимательно выслушав, чем она могла бы мне помочь, девушка (?)  исчезла за узкой дверью в дальнем углу своего магазина и вскоре появилась, светясь улыбкой свечей эдак на тысячу и держа на руке букет превосходных роз. Держала она это чудо экибаны именно на руке, как носят грудных младенцев.
 - Вот! – цветочница продемонстрировала мне творение рук своих.
 - Превосходно, - только и смог выдавить я.
 - Ваша жена будет довольна, - не ослабляя улыбки, эротическим полушепотом сообщила продавщица.
 - Конечно, - ответил я, не вдаваясь в подробности о своём семейном положении.
     Подхватив букет и расплатившись с белозубой труженицей декоративной флоры, я вернулся на исходную позицию. За время моего отсутствия состав встречающих заметно изменился. Я это понял по нескольким фразам, прозвучавшим на немного резком, но похожем на русский языке.
 - Болгары прибыли, - догадался я, - Значит, пассажиры с Софийского самолета сейчас должны появиться.
     Внезапно моё внимание привлек один господин в бесформенных чуть ниже колен штанах, топорщившихся многочисленными накладными карманами, цветастой футболке и маленькой соломенной шляпе непонятно каким образом державшейся на огромной арбузообразной голове.
     Говорил мужчина на болгарском, не перемешивая, однако, свою родную речь с ивритом. Такими вещами, как я давно понял, балуются только СНГои. Сперва он базировался в стороне, но когда показалась нестройная вереница выходивших из ворот пассажиров, болгарин моментально перекочевал в самую середину, бесцеремонно расталкивая своих собратьев огромным и острым как таран средневековой галеры, животом. На предложение хрупкой служительницы аэровокзала оттянуться немного назад, "таран" выдал такую тираду, причем, как мне показалось, на "великом и могучем", что девушка, густо покраснев, сочла наилучшим ретироваться в свой угол и больше не предпринимать попыток установить порядок.
     Вскоре к нему подплыли две сильно напомаженные, но скромно одетые дамы неопределенного возраста, таща за собой два огромных ультрасовременных чемодана, и повисли на его могучей шее. Сразу же образовалась пробка, которая рассосалась только после того, как "таран!" вволю нацеловался со своими родственницами. Опять пустив в ход свой живот, он проложил широкую колею, по которой чинно проследовали его две дамы, так же таща за собой чемоданы.
     Количество пассажиров, прибывших из Софии, заметно уменьшилось, а Миры всё не было, и я уже начал волноваться. И вдруг я её увидел. Вернее, почувствовал, что это именно она – самая красивая девушка Вселенной. Я невольно улыбнулся, вспомнив эту характеристику, которую дал ей однажды.
     Мира медленно шла по проходу, настороженно озираясь по сторонам. Я с нескрываемым наслаждением наблюдал за её походкой, за тем, как она поворачивала голову, видимо, стараясь высмотреть меня.
     Опершись на небольшой карниз какого-то информационного окна, к счастью, в тот момент закрытого, я стоял, как завороженный, не в силах сдвинуться с места. Миновав сгрудившихся у выхода встречающих, Мира остановилась, немного испуганно оглядывая проходивших мимо неё людей.
 - Девушка! – я склонился к самому её уху, - Вы, случайно, не меня ждете?
 - Ох! – Мира резко повернулась в мою сторону и замерла на несколько секунд.
 - Неужели, я так изменился, что ты меня не узнала? – я протянул ей букет цветов, - С приездом!
 - Боже! – прошептала Мира, - Я тебя не узнала сразу! Здраво!
 - Здраво! – я привлек её к себе и поцеловал в висок.
 - Это по-болгарски, - пояснила Мира, отстраняясь от меня, - Не нужно здесь.
 - Да, я знаю, - я мотнул головой, нехотя выпустив её из своих объятий, - Как долетела?
 - Спасибо, нормально, - она обвела взглядом огромный зал, - А здесь красиво. В Софии аэропорт маленький, а здесь у вас целый город!
 - И это я знаю, - подтвердил я, - Давай сумку.
     Мира протянула мне увесистую дорожную сумку и смущенно сказала:
 - Она не очень тяжелая. Я мало одежды взяла.
 - Не беда, - я старался говорить как можно бодрее, - Пошли?
 - Куда? – Мира завертела головой.
 - В зависимости от того, как ты хочешь ехать, - начал я, - Если с комфортом, то на такси, если быстро, то на поезд.
 - Я не хочу на такси, - поморщилась Мира, - Меня в машине мутит.
 - Тогда пошли на поезд, - я взял её за руку и повел за собой, как маленькую девочку, которую надо перевести через улицу.
     Держась за мою руку, Мира покорно следовала за мной, другой рукой прижимая к груди букет цветов. Через пару минут мы уже стояли на платформе, ожидая поезд.
 - Влад! – Мира подошла поближе ко мне, - Нам долго ехать?
 - На поезде – минут сорок, - начал я объяснять, - Потом на автобусе не больше получаса. А можем взять такси, и через десять минут будем дома.
 - Такси? – Мира опять поморщилась.
 - Ах-да! Извини, - я стукнул себя ладонью по лбу, - Забыл.
 - Десять минут я еще вынесу, - смущенно улыбаясь, заверила меня Мира.

     Мы сидели в почти пустом вагоне поезда и, молча, смотрели друг другу в глаза. Начал накрапывать мелкий дождь, стало заметно темнеть, но мы не замечали этого. Я не мог оторвать взгляд от её глаз.
 - Я очень по тебе скучала, - сказала Мира, - Мне было очень плохо. А ты скучал по мне?
 - Да, - коротко ответил я.
 - Ты сказал, - Мира опустила голову и тут же вскинула её, - Ты хотел меня забыть.
 - Хотел, но не смог, - еле слышно ответил я.
 - Ты совсем другой сейчас, - шептала девушка, - Ты был другой там, в Варне.
 - Да, был другой, - согласился я.
 - Почему? – на губах Миры скользнула легкая улыбка.
     Я перегнулся через столик, разделявший нас, к самому её уху и прошептал:
 - Я стеснялся тебя. Даже побаивался.
 - Почему? – Мира снова улыбнулась, - Что же изменилось?
 - Мне это трудно объяснить, - я сел на своё место, - Видимо, я сейчас дома, а ты – у меня в гостях. А может, ты знаешь, что я тебя люблю, и не ответила мне отказом.
 - А я тебя не боюсь, - девушка кокетливо вздернула тоненькую бровь, - Но там в Варне я тоже тебя боялась.
 - Этого еще не хватало, - пробурчал я.
 - Но я знаю, что ты не такой, - продолжала рассуждать Мира, - Мне кажется, что ты – сильный и решительный.
 - Иначе здесь не выживешь, - вздохнул я, - Здесь жизнь заставляет быть сильным и решительным, если хочешь чего-нибудь добиться. Только мне кажется, что это нужно всем и везде.
 - Может быть, - Мира пожала плечами и посмотрела в окно, - Нам еще долго ехать?
 - Минут пять, - сказал я, сверяясь с обстановкой за окном, - на следующей остановке сходим. Устала?
 - Немножко, - Мира виновато улыбнулась, - Я сегодня рано встала. Потом два часа на поезде ехала до Софии, потом два часа сидела в аэропорту, летела три часа.
 - Скоро будем дома, - я сжал её руку в своей ладони, - Примешь душ, поедим что-нибудь и ляжешь спать. Всё будет хорошо.

     Таксист, бормоча что-то себе под нос, въехал во двор.
 - Далеко забрались, - проворчал он, вытаскивая из багажника сумку, - Я думал, это где-то рядом.
 - Что поделать, - прикинувшись ящиком, я развел руками и протянул водителю заранее оговоренную сумму.
     Недовольно шмыгнув носом, он сунул деньги в карман и уже через минуту скрылся в лабиринте улиц.
     Мира с удивлением крутила головой в разные стороны.
 - Это твой дом? – она разглядывала белый забор.
 - Вообще-то, у меня квартира, - попытался пошутить я, - Но владеть всем домом было бы не так уж и плохо.
     Девушка робко переступила порог моей берлоги, разглядывая во все глаза обстановку.
 - А сколько здесь комнат? – спросила она.
 - Три, - я включил свет.
 - У тебя большая семья? – видимо, количество комнат Миру удивило, - Ты живешь вместе с родителями?
 - Родители живут в другом месте, - успокоил я.
 - Далеко?
 - Пятнадцать минут ходьбы, - уточнил я.
     Мира робко присела на край дивана, сложив на коленях руки. Видно было, что она чувствует себя не в своей тарелке. Я сел рядом и улыбнулся. Мира медленно повернулась ко мне и вдруг, обвив меня руками, прижалась всем телом.
 - Здравствуй, - прошептала она, - Я очень скучала.
 - Я тоже, - взяв её голову в ладони, я посмотрел ей в глаза, - У тебя самые красивые глаза в мире.
 - Спасибо, - Мира попыталась отвести взгляд.
     Я чувствовал, как подрагивают её плечи от участившегося дыхания. Девушка положила голову мне на плечо и уткнулась носом в шею. Казалось, она хочет слиться со мной. Прикосновение её молодого крепкого тела возбуждало меня и одновременно успокаивало. Я ласково гладил её русые волосы, вдыхая их аромат, сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки от счастья. Ведь о таком подарке судьбы я не мог даже мечтать.
     Я целовал её волосы, щеки, лоб. Мира нерешительно отвечала на мои ласки, но вскоре её движения стали более смелыми. Она пробежалась губами по моей шее, и вот наши губы встретились и слились в долгом страстном поцелуе, прерывать который ни у одного из нас не было ни желания, ни сил.
     Но всё, даже самое хорошее, когда-нибудь кончается. Мира, немного отстранившись, провела ладонью по моей щеке и, улыбнувшись, внезапно взъерошила мне волосы.
 - Ты устала, - я поцеловал её в лоб, - Пойду, приготовлю тебе ванну. А пока ты будешь плескаться, я приготовлю что-нибудь.

     Когда я заглянул в комнату, Мира уже, как говорится, сопела в две дырочки. Она еле доплелась до кровати, и пока я приводил в порядок кухню, заснула, как ребенок.
 - Пусть выспится, - я прикрыл дверь в спальню.
     Я сидел на кухне и не мог поверить, что ко мне приехала лучшая девушка Вселенной. Я терялся в догадках, что же такое случилось, что она сама, пусть даже после перерыва, но позвонила и теперь спала в моей квартире. Я курил сигарету за сигаретой так же, как и тогда там в Варне, сидя на пляже. Но состояние моё было совсем другим. Я был спокоен и счастлив. Ведь она была сейчас здесь, совсем рядом, и рядом с ней не крутились "отдыхающие" и её подруги, которые постоянно влезали в наши разговоры со своими комментариями. И еще Мира знала теперь всё, что я собирался ей сказать.
 - Пусть выспится, - думал я, блаженно улыбаясь, как мартовский кот.
     Я взглянул на часы. Было около трех ночи, но спать совершенно не хотелось. Я невольно поймал себя на мысли, а не приснилось ли мне всё это. Для пущей верности я даже ущипнул себя за ногу. Больно! Значит, я не сплю.
     Раздвижная дверь в кухню тихо откатилась в сторону.
 - Ты почему не ложишься? – Мира подошла ко мне и положила руку на плечо.
 - Я тебя разбудил? – спросил я.
 - Нет, я проснулась и увидела, что тебя рядом нет, - Мира присела на край углового дивана, обхватила мою руку своими и положила голову мне на плечо, - О чем ты думаешь? Тебя что-нибудь тревожит? Скажи мне.
 - Меня ничего не тревожит, - я обнял её за плечи, - Просто я не хотел тебя тревожить.
 - Пойдем спать, - прошептала она мне на ухо, - Ты ведь тоже устал. Ты же сегодня работал.
 - Я сейчас приду, - пообещал я и поцеловал девушку.
 - Я буду ждать, - сказала Мира с такой знакомой интонацией, что меня даже передернуло.
     Когда я вошел в комнату, Мира протянула ко мне руки и буквально повалила на кровать. Прижавшись ко мне всем телом, она начала покрывать поцелуями моё лицо, шею, плечи, шепча что-то. Я пытался разобрать хоть одно слово, но, видимо, девушка говорила по-болгарски, и все мои попытки оказались безрезультатными, а переспрашивать не было ни малейшего желания.
     Эта ночь любви была просто божественной! Могу только сказать, что угомонились мы лишь под утро. Мира напоследок одарила меня нежным чувственным поцелуем, прижалась щекой к моему плечу и через мгновение затихла, провалившись в глубокий спокойный сон.

 - Милый, пора вставать!
     Я нехотя открыл глаза. Рядом со мной на краю кровати сидела Мира и, совсем по-детски улыбаясь, осторожно гладила мою руку. Я посмотрел на девушку - она была просто восхитительна! Золотистые чуть взлохмаченные волосы спадали вниз густыми прядями, закрывая плечи, глаза, самые красивые в мире глаза, светились от счастья, губы цвета коралла были чуть приоткрыты, открывая взору ровные белоснежные зубки. Короткий махровый халатик, подвязанный тонким пояском, давал великолепную возможность любоваться прекрасным упругим молодым телом, покрытым ровным южным загаром.
 - Я приготовила завтрак, - Мира наклонилась ко мне, её влажные губы прикоснулись к моей щеке, - Вставай, милый.
     Мы сидели на кухне, пили свежий сваренный ею кофе и смотрели друг на друга не в силах отвести взгляд.
 - Как ты спала? – спросил я, - Я тебе не мешал своим храпом?
 - Я ничего не слышала! – рассмеялась Мира, - Ты мне совсем не мешал! Я великолепно спала! Эта ночь была самой прекрасной в моей жизни!
 - Я рад за тебя, - улыбнулся я.
 - Что ты сейчас будешь делать? – спросила Мира, отодвигая чашку.
 - Сегодня надо в магазин сходить, - я машинально посмотрел на часы, - Короткий день. Можем без еды остаться.
 - А завтра? – девушка решила выяснить всё до конца.
 - Завтра всё будет закрыто, - с видом знатока местных обычаев ответил я, - И потом, на завтра я записал нас на экскурсию в Иерусалим. Только встать нужно будет рано.
 - Иерусалим? – Мира удивленно вздернула бровь.
 - Ну, да! – подтвердил я, - Хочешь?
 - Да! Можно! – улыбнулась Мира, - А я всё пойму?
 - Я помогу, - заверил я её.
 - Можно мне пойти с тобой в магазин? – Мира взглянула на меня.
 - Можно, - улыбнулся я, - Только нам нужно поторопиться.
     Небо расчистилось от туч, но жары не было. Воздух, уже успевший пропитаться запахом молодой листвы, был свежим и прохладным. Мы вышли из дома, и Мира шумно и  не без удовольствия вдохнула прохладную свежесть.
 - Пахнет приятно, - она оценивающе обвела взглядом соседние дома, заросшие до самых крыш диким виноградом, - Красиво здесь.
     Закупив всё необходимое и отстояв длинную очередь в кассу, мы, нагруженные пакетами, вышли на улицу.
 - Добрый день! – я услышал за спиной немного резковатый голос соседки по дому, - Идешь домой?
 - Добрый день, Полина, - отозвался я, - Да, сейчас только сигареты куплю.
 - Садись, я подвезу, - предложила соседка.
 - Спасибо, но я -  не один, - я кивнул в сторону стоявшей рядом девушки.
 - Ну и что? – Полина искренне удивилась, - Мест всем хватит!
     Поблагодарив её еще раз, мы уселись в машине. Машина лихо развернулась и помчалась по параллельной улице, аккуратно объезжая образовавшиеся от сильного ночного дождя лужи. Соседка всю дорогу щебетала на тему погоды, изредка косясь в зеркало обратного вида, но не для того, чтобы посмотреть, не едет ли кто-нибудь за ней, а, скорее, для того, чтобы лучше разглядеть пассажирку, сидевшую на заднем диване.
 - Красивая, - сделала своё заключение Полина, останавливаясь у нашего дома.
 - Мне тоже нравится, - я с улыбкой посмотрел на Миру, - Спасибо!
 - О чем вы говорили, - спросила девушка, когда мы зашли в квартиру.
 - О погоде, - я  попытался отшутиться.
 - Что это за язык? - не отставала девушка, - Арабский?
 - Иврит, - пояснил я.
 - Я его никогда не слышала, - Мира медленно опустилась в кресло.
 - Слышала, - возразил я, - Просто ты не обращала внимания.
 - Где я его могла слышать, - удивилась Мира, - Я здесь впервые, а у нас никто не говорит так.
 - А в Варне летом разве не отдыхают израильтяне?
 - Ты прав, - она согласно кивнула, - Я просто не обращала внимания. А на экскурсии тоже будут говорить на иврите?
 - Экскурсовод будет рассказывать на хорошем русском, - успокоил я подругу, - А как будут общаться люди между собой, я думаю, не так уж и важно.
 - А у тебя есть фотокамера? – неожиданно спросила Мира.
 - Хорошо, что ты напомнила, - спохватился я, - Нужно подзарядить батарею.
     Я достал из ящика небольшую коробку. Раскрыв её, я вытащил новенький фотоаппарат, который недавно купил по случаю, но еще не успел опробовать. Мира с интересом наблюдала, как я подсоединяю его к розетке.
 - А я не взяла камеру, - грустно сказала девушка, - В самый последний день она сломалась.
 - Не беда, - бодро ответил я, - Думаю, нам одной хватит. Отснимешь всё, что захочешь, а потом я тебе сделаю диск, и снимки останутся у тебя.
 - Это сложно? – поинтересовалась Мира.
 - Нет, всё очень просто и быстро! – я провел рукой по её волосам, - Не волнуйся.
 - Влади! – Мира пристально посмотрела на меня, - Как мне нужно одеться?
 - Думаю, - отступив на шаг назад, я внимательно посмотрел на подругу оценивающе, - Вечернее платье с глубоким вырезом и открытыми плечами вполне подойдет. Туфли на высоком каблуке и манто из горностая тоже не помешает. Колье можно бриллиантовое или жемчуг, но это на твой вкус.
 - Хорошая шутка, - было заметно, что Мира обиделась.
 - Извини, - спохватился я, - Лучше всего, мне кажется, надеть джинсы и мягкую обувь. Ходить там придется много.
 - А что еще? – допытывалась Мира.
 - Какую-нибудь майку или футболку, что-нибудь на голову. И темные очки не забудь.
 - Поняла, - девушка кивнула, и волосы густым веером рассыпались по плечам.
     Я не мог оторвать от девушки глаз. Не сумев совладать с собой, я обнял её за плечи и мягко, но настойчиво привлек к себе. Но Мира и не думала сопротивляться.  Прикрыв глаза, она подалась ко мне всем телом, ища своими губами мои, и вскоре мы слились в долгом страстном поцелуе, не находя сил разжать объятия.
     Я услышал тихий сладострастный стон, Мира обхватила мою шею руками и еще крепче прижалась ко мне. Я подхватил её на руки, почти не чувствуя её веса, отнес в спальню и бережно положил на кровать.
 - Какая я была глупая, - прошептала Мира, улыбаясь и глядя мне в глаза, - Я тебя мучила, а ты всё это терпел. Прости меня! Я больше не буду этого делать.
 - Всё нормально, - я поцеловал девушку в губы, - А что ты шептала мне сегодня ночью?
 - Так, ничего, - смутилась она. Это по-болгарски. Я говорила, что…
     Мира замолчала. Краска смущения густо залила её лицо. Я видел, как она борется сама с собой. И всё же она нашла в себе силы и тихо сказала:
 - Я люблю тебя, Влад!
 - Я тебя тоже очень люблю, - я еще раз поцеловал Миру.
 - Мне очень плохо без тебя, - девушка прикрыла глаза.
     Мне очень хотелось ответить ей, что и мне тоже кисло без неё, но я предпочел промолчать.
 - Обними меня, - Мира протянула ко мне руки.
     Я склонился над ней и обнял. Девушка притихла, я лишь чувствовал, как подрагивают её плечи, и учащенно бьется сердце. Она стала гладить меня, запуская пальцы в мои волосы, и опять нашептывала что-то на своём языке. Но теперь я примерно знал, что она говорила, и мне это было приятно.
     Погода за окном стала портиться, где-то далеко слышались глухие раскаты грома, приближалась гроза. Небо, еще недавно чистое и безоблачное, стало темно серым. Начал накрапывать мелкий дождь. Ветер усилился и теперь завывал в узкой щели не плотно закрытого окна.
 - Плохо, - тихо сказала Мира.
 - Что случилось? – я поднял на неё глаза.
 - Плохо, если завтра пойдет дождь, - пояснила Мира, - Поездка не получится.
 - В Иерусалиме дождя может и не быть, - успокоил я девушку, - А здесь не так уж и важно. Главное, чтобы дождя не было утром, пока мы в автобус не сядем.
 - И когда вернемся, - уточнила она.
 - Точно, - согласился я.

 - Так будет хорошо? – она стояла передо мной в позе манекенщицы на подиуме, грациозно отставив ножку в сторону.
     Мне показалось, что Мира долго подбирала наряд для поездки, но до конца не была уверена в правильности своего выбора. Я был просто восхищен её красотой: узкие светлые брючки, плотно облегавшие округлые крепкие бедра, подчеркивали стройность её молодой фигурки, черная майка с глубоким вырезом больше говорила, чем скрывала, а густая копна золотых волос, мягко спадавших на плечи, выгодно дополняла этот ансамбль.
 - Тебе так удобно? – я бесстыдно любовался дерзкой молодостью своей подруги.
 - Да, - просто ответила Мира, - Сейчас обуюсь, и я готова.
 - Думаю, тебе будет холодно, - я вынул из гардероба джинсовую рубашку и протянул ей, - Надень.
 - Спасибо, - Мира накинула рубашку, - Только она мне большая.
 - Закатай рукава, - посоветовал я.
     Раннее утро было свежим, но меня оно радовало. После дикой изматывающей жары эта прохлада была, как манна небесная. Дождь, прошедший ночью, оставил небольшие лужицы, которые уменьшались в своих размерах прямо на глазах.
     Подхватив небольшой рюкзак, собранный еще вечером, мы минут за десять добрались до места сбора. Вскоре из-за поворота "выплыл" огромный комфортабельный автобус, заполненный лишь наполовину.
 - Рассаживайтесь только на свои места, - объявил экскурсовод, - Должны еще люди сесть.
     Огромный автобус, на удивление легко маневрируя на узких улицах города, подкатил к центральной автобусной станции, где забрал еще нескольких экскурсантов. Теперь был полный комплект, и экскурсовод дал отмашку водителю, по виду и говору, скорее всего, арабу, двигаться в сторону Иерусалима.
     Протискиваясь сквозь поток машин, мы, не без труда, выехали на автостраду, именуемую в наших краях, как "береговое шоссе". Вообще у наших граждан фантазия не слишком богатая в присвоении названий, будь то дорога или какой-нибудь район. Но, во всяком случае, сразу можно догадаться, где ты находишься и в каком направлении движешься. Простенько, но со вкусом! Вот и этой дороге дали такое имя, потому что оно пролегало параллельно берегу моря, хотя, само море можно было увидеть редко.
     На наше счастье, транспорт, обычно многочисленный в утренние часы,  в этот день был не такой насыщенный, и водитель, развив "крейсерскую"  скорость, вел этот огромный автобус без особых хлопот. Мира с интересом вглядывалась в широкое панорамное окно, то и дело, спрашивая у меня, что это за здание или населенный пункт. Вдруг, сильно жмурясь, она повернулась ко мне.
 - Мы забыли взять тёмные очки, - сказала она с нескрываемым сожалением.
 - Это ты забыла, - уточнил я, запустив руку в рюкзак, - Возьми!
 - Ой, спасибо! – Мира чуть ли не подпрыгнула от радости, чмокая меня в щеку, - Ты - молодец!
 - Благодарю за комплимент, - хихикнул я.

     Наша экскурсия, впрочем, как и все, началась с посещения "Музея Катастрофы". Не помню, как часто я там бывал, но всякий раз выходил оттуда морально подавленным и угнетенным. Я прекрасно понимаю, что Холокост – это одна из самых страшных страниц мировой истории, и забывать об этом нельзя никому. После посещения этого мемориала я долго еще нахожусь в таком состоянии, словно меня оглушили чем-то тяжелым, причем не один раз. Но, тем не менее, стиснув зубы, я перетерпел этот "вояж", и был очень рад, когда он закончился.
     Мира очень внимательно слушала гида и с интересом рассматривала экспонаты главного музея, но гнетущего состояния я у неё на лице не заметил. Но когда мы посетили пантеон, девушка вышла оттуда бледная, как свежевыстиранная простыня, шепча что-то невразумительное себе под нос.
 - Что с тобой? – я перепугался не на шутку.
 - Это ужасно, - еле слышно ответила она, глядя на меня глазами, полными слез, - Я никогда не думала, что всё это так страшно.
     Я, быть может, впервые в жизни не знал, что сказать. Лишь неопределенно кивнул и отвел взгляд.
 - Я тебя чем-то обидела? – Мира еле ощутимо тронула меня за руку.
 - Нет, что ты, - я натянуто улыбнулся, - Просто каждый раз после посещения этого места я чувствую себя так же.
 - Я тебя понимаю, - девушка обхватила меня за руку.
     Мы снова уселись в автобус, и только там я почувствовал, что постепенно возвращаюсь в нормальное состояние. Скорбная часть экскурсии закончилась. Мы отправлялись в путешествие по Святым местам.

     Древний город встретил нас солнечной безветренной погодой и большим количеством народа, не смотря на субботу. Мы пробирались по узким улочкам "старого города", с трудом лавируя между туристическими группами, при этом стараясь не потерять из виду нашего гида, предусмотрительно водрузившего на крупную седую голову ярко красную бейсболку с огромным козырьком, торчавшим, как язык огромной собаки.
     Мира во все глаза смотрела на высокие стены домов, отполированные временем и миллионами людских рук, жаждавших прикоснуться к святым камням Столицы трех религий.
 - Влад, - тихо позвала меня девушка, - А это правда, что Езус проходил тут?
 - Я не знаю, проходил ли он именно тут, - я пожал плечами, - Но, я думаю, что мы будем проходить по той улице, по которой его вели на казнь. Можно спросить у нашего экскурсовода.
 - Я спрошу! – и она поспешила к гиду.
     Я наблюдал, как они разговаривали, точнее, с каким вниманием Мира слушала, согласно кивая головой, и озираясь вокруг.
 - Ну, как? – спросил я, когда она подошла ко мне с таким задумчивым видом, словно ей сообщили факты, полностью переменившие её мировоззрение.
 - Я поняла, - как-то нерешительно проговорила Мира, глядя по сторонам, - Я что-то слышала, но оказалось, что всё это не верно.
 - Что именно? – поинтересовался я.
 - Всё! – воскликнула девушка.
 - Что "всё"? – не унимался я.
 - Я до сих пор думала, что Езус был христианином!
 - И что?
 - А он был иудеем! – удивленно сказала Мира.
 - Это что-нибудь меняет? – я пожал плечами.
 - Нет, ничего, - Мира снова задумалась, - Я этого не знала.
 - Для этого люди и ездят на экскурсии, чтобы узнать больше, - резонно заметил я, - Пойдем, нас ждут!
     Я никогда не видел Миру в таком состоянии. Девушка, словно зачарованная, слушала нашего гида, впитывая каждое его слово, каждый звук. Я видел, как время от времени она напрягалась, силясь понять услышанное, а когда эти попытки не увенчивались успехом, подруга, дождавшись очередной паузы, просила меня растолковать тот или иной факт в доступной форме.
     К середине дня экскурсовод объявил, что сейчас мы направляемся к "Стене Плача". Мира с удивлением посмотрела на меня.
 - Что это? – спросила она.
 - Святое место для евреев, - просто ответил я, - Сама скоро увидишь.
     Пройдя чек-пост со всеми необходимыми проверками, к которым, как не странно, она отнеслась более, чем спокойно, мы оказались на большой площади, заполненной самой разношерстной публикой.
     Мира не стала обращаться ко мне с вопросами, а сразу же подошла к гиду и минут пять говорила с ним. Потом решительным шагом направилась вместе с одной из наших экскурсанток в "женскую" часть площади.
 - Не волнуйтесь за неё, - тихо сказал гид, заметив моё легкое беспокойство, - Я попросил свою знакомую помочь вашей спутнице. Всё будет хорошо!
 - Я и не сомневаюсь, - ответил я, постепенно успокаиваясь.
 - А вы сами не хотите пройти туда? – экскурсовод кивнул на черную от массы лапсердаков и шляп "мужскую" часть стены.
     Кивнув в знак согласия, я водрузил на голову матерчатую шляпу и вскоре уже стоял у отшлифованных тысячами рук древних камней, опершись на них одной рукой. Другой свободной рукой я аккуратно запихнул в щель клочок бумажки. Простояв пару минут в таком положении, я, не без труда, выбрался из этого муравейника на площадь, где меня уже ждала Мира.
 - Я немножко поговорила с Всевышним, - смущенно сказала она, - Я оставила ему письмо.
 - Я тоже написал Ему записку, - улыбнулся я.
 - А что ты написал? – Мира положила мне голову на плечо.
 - Как правило, об этом не рассказывают, - я с удовольствием ощутил легкое дыхание девушки сквозь тонкую ткань рубашки.
 - Ладно, - Мира обхватила меня руками.
     Подождав, пока все соберутся, наш доблестный экскурсовод объявил, что мы едем обедать и направился к ожидавшему нас автобусу. Мира шла рядом со мной, вцепившись своими нежными ручками в моё плечо, словно боялась меня потерять.
    
     Мы устроились в нише древней стены в тени вековых деревьев. Мира с аппетитом уплетала бутерброды, при этом, не сводя с меня глаз, светившихся неимоверным счастьем.
 - О чем ты думаешь? – не переставая уписывать наш импровизированный обед, спросила она.
 - О тебе, любимая, - улыбнулся я, протягивая подруге стакан с соком.
 - Я бы так и сидела, - мечтательно сказала Мира, - Здесь так тихо и спокойно, и никому до нас нет дела!
     Стоило ей закончить фразу, как мой мобильный "изверг" издал протяжную трель.
 - Накаркала, - буркнул я, разглядывая дисплей.
     Как всегда не вовремя звонил Дани. Ему вдруг приспичило, чтобы я приехал утром в оффис, чтобы сделать какую-то мелочь.
 - Что-то случилось? – встревожилась Мира.
 - Ерунда, - я облокотился на стену, - Шеф просит, чтобы я завтра приехал на пару часов на работу.
 - Если он просит, - грустно протянула девушка, - Надо поехать.
 - Куда я денусь, - ухмыльнулся я, - Хочешь со мной?
 - А это можно? – глаза Миры загорелись детским азартом, - Меня пропустят?
 - Со мной пропустят куда угодно, - успокоил я её.
 - А я не буду мешать? – не могла успокоиться Мира.
 - Нет, не будешь!

     Вся вторая половина дня пролетела, как один миг, непонятным образом сумевший вместить в себя десятка полтора церквей и костелов, панорамных созерцаний и, разумеется, дороги домой.
     Подходя к дому, я заметил, что моя очаровательная Богумира еле держится на ногах от усталости.
 - Замотал я тебя, - я усадил девушку на диван и стал снимать с нее обувь.
 - Я очень устала, - улыбнулась Мира, - Но я тебе очень благодарна.
 - Рад за тебя, - я приземлился рядом, - Есть хочешь?
 - Влад! – после недолгой паузы позвала Мира, - Можно тебя спросить?
 - Конечно, - я кивнул головой.
 - Я всё время думаю, - медленно начала она, - Ведь здесь столько красивых девушек.
 - Ты так считаешь? – невольно усмехнулся я.
 - Я говорю то, что вижу, - Мира подсела ближе, - Почему ты выбрал именно меня? 
 - Видишь ли, - я уселся глубже в кресло, - Иногда на отношения между людьми влияют не только внешние данные. Девушка может быть ослепительно красивой, но душа у неё холодная, натура черствая, как хлебная булка недельной давности. Но бывает, что женщина не блещет красотой и стройностью фигуры, но уже на первых минутах общения с ней начинаешь чувствовать необъяснимую тягу к этому человеку.
 - А какой ты меня считаешь? – Мира посмотрела на меня прищуренным глазом, при этом чуть склонив голову на бок.
 - Я считаю тебя и красивой и умной, - абсолютно серьезно ответил я, - И вдобавок к этим качествам я считаю, что ты способна дарить нежность и ласку. Поверь мне, я говорю это не просто так, не ради того, чтобы тебе сделать комплимент. Ты сама это доказывала много раз за время, пока ты здесь. Если бы ты не испытывала ко мне определенных чувств, ты была бы не лучше высохшего бревна.
 - Я тогда вообще не приехала бы! - сердито вставила реплику девушка, - Я бы даже не позвонила тебе!
     Мира резко встала с кресла и подошла к окну. Как же мне была знакома такая поза обиженной женщины, которая не хочет с тобой  разговаривать. Но моя подруга оказалась быстро отходчивой, или же поняла, что я имел в виду. Постояв у окна не более минуты, она повернулась и, медленно подойдя ко мне, опустилась на корточки и положила голову мне на колени.
 - Прости меня, пожалуйста, - Мира посмотрела на меня снизу вверх глазами преданной собаки, - Я не поняла тебя сперва, а потом...
 - До тебя дошло, - я продолжил её неоконченную фразу.
 - Да, - девушка смущенно опустила глаза, - Прости!
 - Всё нормально, - я провел рукой по её волосам, еле касаясь пальцами этого восхитительного золотого шелка, - Я не сержусь.

     Утро было ясным и теплым, солнце, как водится в наших краях, грело совсем по-летнему. Нам с Мирой предстояла поездка в мою контору.
     Мы без проблем добрались до железнодорожной станции и сели в поезд. Моя подруга вертела головой, как заводная, наблюдая не столько за пейзажами, сколько рассматривала пассажиров, то и дело, отпуская реплики относительно их внешнего вида.
 - Они все в такой одежде ходят на работу? – удивлялась она, - Можно подумать, что основная часть населения работает на стройках или на заводах.
 - Это специфика страны и климата, - пытался объяснить я, как мог.
 - И ты тоже так одеваешься? – не могла успокоиться Мира.
     Я бессильно пожимал плечами, не зная, что ответить. Вообще-то, я стараюсь одеваться прилично. Все-таки, я работаю в офисе, а не на овощной базе, но когда тебя внезапно вызывают на строительную площадку, да еще в тридцатиградусную жару, то тут уж не до приличий.
     Наконец, поезд вполз на одну из станций Тель-Авива, и мы, протиснувшись сквозь плотную стену пассажиров, разивших одеколонами и духами, резким запахом которых они тщетно пытались приглушить запах пота, мы выбрались на платформу.
 - Подожди, - попросила Мира, отойдя в сторонку, чтобы перевести дух, -  Я думала, что задохнусь. Это так всегда или в честь моей персоны?
 - Почти всегда в эти часы, - рассмеялся я, - Поэтому, я обычно езжу немного раньше. Прохладней и народу меньше.
     Мы медленно шли по узкой улочке, плотно застроенной трех-  или четырехэтажными домами, слипшимися воедино. Мира с любопытством рассматривала "шедевры" современного израильского строительства, мотая головой.
 - Не понимаю, - то и дело бормотала она, - Зачем так строить близко друг к другу? Ведь из окна одного дома легко можно наблюдать, что делается в другом, а занавесок я не вижу. И окна такие маленькие, словно тюремные клетки, а не комнаты. Никакой эстетики! Ужас!
 - Видишь ли, - я попытался объяснить с точки зрения специалиста, - Строят близко, потому что земля дорогая, и подрядчик сможет на таком пятачке возвести дом с меньшими затратами. А окна, что смотрят одно на другое – это чаще всего кухня или хозяйственная комната, но бывают и  исключения.
 - А почему окна маленькие? – не унималась Мира, - Ведь света совсем нет.
 - И хорошо, что нет, - терпеливо продолжал я, - Чем меньше света, тем меньше в комнату поступает тепла, точнее, жары. А жара у нас стоит до девяти месяцев в году. И отопления в таких домах нет, только в новых домах в Иерусалиме. Но, кстати, в салонах, или, как у вас принято говорить, в столовых, окна почти всегда делают во всю стену.
     Уж не знаю, утолил я любопытство своей подруги, или же нет, но мы вскоре подошли к обычному жилому дому, в одной из квартир которого и размещалась контора Дани. Пока мы поднимались по лестнице, мне и на этот счет пришлось дать кое-какие разъяснения. Порывшись в своей сумке, я выудил увесистую связку ключей и отпер входную дверь.
 - Мы там будем одни? – удивилась Мира.
 - Нет! – хихикнул я, - Штат в полном сборе. Просто у меня есть ключи от конторы. У нас у всех есть ключи. Кто первый приходит – отпирает, кто последний уходит – всё выключает и запирает дверь. В другой фирме есть вахтеры, а здесь контора маленькая.
 - А зачем тебе столько ключей? – Мира покосилась на гремящую в моей руке связку.
 - У нас бытует такая шутка: ты можешь считать себя израильтянином, если у тебя есть два килограмма ключей!
 - Это как? – не поняла Мира.
 - Очень просто! – пояснил я, -  Ключи от квартиры, от офиса, от машины, от сейфа, иногда от квартиры любовницы. Поэтому, как правило, носят их не в кармане, а в сумке.
     Мира рассмеялась, и мы вошли в помещение, сразу же обдавшее нас стойким табачным смрадом и запахом пыли.
 - О-о-о! – загорланил Дани так громко, будто он сидел не на рабочем месте, а на футбольном матче, - Владимир! Как дела?
 - Шалом! – ответил я, - Всё нормально!
     Дани извлек свое раздувшееся тело из кресла и шаркающей походкой подплыл к нам и протянул руку.
 - А это твоя помощница? – сияя, как новенький шекель, спросил он, указывая на застенчиво прятавшуюся за моей спиной Миру.
 - Это моя надежда и опора! – сострил я.
     Поочередно представив Мире всех присутствующих в количестве трех человек, я усадил её на своё место и указал на одну из тружениц на благо израильской индустрии:
 - Кстати, с Ани ты можешь поговорить на своём родном языке. Она из Софии. Вы пообщайтесь, а я узнаю, чего от меня хочет Босс.
     Землячки быстро нашли общие темы, а я подсел к начальнику и минут двадцать выслушивал от него последние сплетни. О самой работе мы говорили не более пяти минут. Обрадовавшись, что я всё понял, и получив твердые заверения, что через час работа будет сделана, Дани подхватил под мышку свой неизменный ежедневник и удалился из конторы, пообещав, что скоро вернется.
     "Болгарки" весело щебетали, попивая кофе, а я без напряга и суеты закончил всю эту ерунду минут за тридцать.
 - Ты уже? – глаза Миры стали круглыми от удивления.
 - Понимаешь, - я откинулся на спинку кресла, - Дани не очень понимает, сколько эта работа может занять времени.
 - И мы можем уходить? – обрадовалась девушка.
 - Сейчас он вернется, - уже серьезно сказал я, - И мы пойдем.
     В кармане завибрировал телефон, и я понял, что рано обрадовался. Так и оказалось. Звонил второй начальник. Минуты три он распинался передо мной, что отрывает от отдыха, но настоятельно просил приехать в контору на час-полтора. Мысленно чертыхнувшись, я согласился и выключил злополучный телефон.
 - Что-то случилось? – насторожилась Мира, вглядевшись в моё вытянувшееся лицо.
 - Нет, ничего страшного, - отмахнулся я, - Просто меня просили приехать в другую фирму, главную, где я деньги получаю.
 - Это далеко?
 - Пятнадцать минут на автобусе, - успокоил я подругу.
 - Поедем, - улыбнулась она, - Сегодня у меня будет экскурсия по местам твоей работы.
 - Ага! – усмехнулся я, - По местам трудовой славы!
 - Боевой! – вставила Ани.
 - Вот это точно! – хохотнул я, - На работу, как в последний бой, только не с криками "Ура", а с ругательствами в адрес начальства!
     Дани вернулся, как и обещал, через час. Пробежав глазами мои чертежи, он одобрительно кивнул и протянул мне бумажку в сто шекелей.
 - Своди девушку в кафе, - добродушно улыбаясь, прошептал он.
 - Что бы я без тебя делал?! – отшутился я.
     Распрощавшись, мы вышли на улицу.
 - Я вся пропахла дымом, - пожаловалась Мира, - Ваша секретарша курит больше, чем ты.
 - А ты слышала, каким голосом  она говорит? – спросил я, - Бонни Тайлер по сравнению с ней – Курский соловей.
 - А кто это? – Мира уставилась на меня.
 - Бонни Тайлер?
 - Нет, Курский соловей.
 - Говорят, в Курской области России, соловьи поют лучше всех.
 - Это правда?
 - Говорят, - пожал я плечами.
    
     Подходя к массивному зданию, где располагалась основная фирма, Мира закинула голову и долго рассматривала зтого монстра из стекла и бетона.
 - Ого! – не выдержала она, - Солидное здание. Интересно, как там внутри.
 - Скоро увидишь, - я взял девушку за руку, и мы вошли через раздвигающиеся двери в вистебюль, моментально окутавший нас прохладным воздухом и сильным запахом хлорки.
     Мира покрутила носом, но удержалась от комментариев. Лифта пришлось ждать минут пять, не меньше. Моя подруга титанически стойко выдерживала пристальные взгляды вахтерши, нагло  рассматривавшей незнакомую девушку, стараясь не пропустить ни одной детали.
 - Уф! – выдохнула Мира, когда мы вошли в обшитую нержавейкой кабину лифта, - Она меня догола раздела своим взглядом.
 - Служба такая, - я попытался оправдать столь неприкрытую пристальность служительницы охраны, - Всегда начеку!
     Пока мы поднимались на пятый этаж, девушка успела привести в порядок волосы, разглядывая себя в огромное зеркало. В конторе царила привычная суета: без конца трезвонили телефоны, сотрудники бегали из комнаты в комнату. Одним словом – фирма работала!
     Усадив Миру за свой рабочий стол, я решительной походкой направился в небольшую комнатку, где, развалясь на кресле, начальник о чем-то возбужденно спорил по телефону. Ждать пришлось не долго.
 - Короче! – начал начальник, - Сейчас будет совещание, и я хочу, чтобы ты на нем присутствовал.
 - В чем вопрос? – поинтересовался я, пытаясь выяснить хотя бы примерно тему совещания.
 - Узнаешь! – Босс хитро улыбнулся.
 - Уже интересно, - выдохнул я, - Только я не люблю сюрпризы!
 - А я люблю! – шеф, как мячик, вскочил с кресла и потянул меня в небольшую комнату, которая использовалась для проведения совещаний.
     Оставив Миру на попечение моих коллег, я последовал за шефом, в который раз удивляясь, как ему при всей полноте и коротконогости удается двигаться с такой быстротой.
     Суть совещания сводилась к тому, что наш отдел где-то надыбал работенку, и теперь необходимо было обсудить, как её выполнить, а главное, кто именно будет её выполнять. Нет особой необходимости влезать во все подробности производственного процесса, могу сообщить только то, что сама работа полностью согласовывалась с моей основной специальностью. Поэтому, я не удивился, когда начальник с места в карьер выпалил, что именно я буду занят этим проектом. Небрежно кинув мне через стол увесистую папку с исходным материалом, он предложил в течение нескольких дней просмотреть её.
 - А потом мы сядем и подробно обсудим, - заверил он меня.
     Совещание тянулось, как застывающий битум, мне даже захотелось спать, я через силу таращил глаза, боясь только одного: как бы не свалиться со стула и не заснуть прямо там на полу. Но минут через сорок  и этой пытке пришел конец. Сотрудники медленно начали расползаться по своим рабочим местам.
 - Влад, подожди! – гаркнул шеф, - У меня к тебе разговор.
 - Весь внимания! – я опустился на стул.
 - Тут такое дело, - начал он, как всегда разваливаясь на стуле, - Ты в Болгарии когда-нибудь бывал?
 - Несколько раз, - удивленно ответил я.
 - Отлично! – оживился шеф, - Проект как раз с этим и связан.
 - И?
 - И тебе, значит, будет легче! Тем более, что болгары хотели бы, чтобы наш представитель работал ТАМ.
 - Что за новости! – опешил я.
 - Они так хотят! – развел руками начальник, - А послать туда я могу только тебя.
 - Это, как раз, мне понятно, - я уставился на шефа, - Если денег дашь, то поеду.
 - Дам! – начальник резко поднялся, - Мне нужно твоё согласие.
 - Бери! – улыбнулся я.
     Мы оба рассмеялись и выкатились из комнаты.
     Я решил ничего не говорить Мире, пока не прочту материал. Зайдя в отдел, я увидел, что вокруг моей подруги собралась солидная группа любопытных.
 - Заболтали они тебя? – я присел на край стола, - Кофе-то догадались предложить?
 - Догадались! – отозвалась одна из сотрудниц.
 - Я всё закончил, - сообщил я, - Нам можно уходить.
     Распрощавшись с коллегами, мы вышли в коридор.
 - Влад, я проголодалась, - тихо сказала мне Мира, - тут можно что-нибудь купить?
 - Сейчас пойдем туда, где я обычно обедаю, - я завел девушку в подъехавший лифт.

     Народу в маленьком ресторанчике под звучным названием "Динамо" было немного. Но это был вовсе не клуб фанатов футбольной команды. Просто рядом с этой закусочной располагался центр по ремонту автомобилей. Вероятно, отсюда и название ресторана.
     Мы сидели за уютным столиком и с аппетитом уплетали куриный шницель, приправленный соусами местной кухни, и  дополненный свежерубленным овощным салатом, запивая холодным чаем.
 - Влад, кто это? – Мира кивнула в сторону прилавка, - Смешная внешность.
     Я посмотрел в направлении, указанном девушкой и увидел невысокого полного мужчину, не смотря на жару, одетого в длинный черный пиджак и черные штаны, заправленные в носки. На почти лысой голове красовалась лоснящаяся от грязи круглая черная шапочка, из-под которой жиденькими ручейками свисали пейсы.
 - Да, действительно, - хмыкнул я, - Вид забавный.
 - А кто это? – не отставала Мира.
 - Ортодокс, хасид, - пояснил я, - Ты их в Иерусалиме видела в большом количестве. Вспомни!
 - Я там многих видела, - отмахнулась девушка, - Не обращала особого внимания. А кто это "хасид"?
 - Направление в иудаизме. Кстати, появившееся где-то в Белоруссии или в Украине. Точно не помню. Некоторые считают, что хасидизм – это секта.
 - А почему они так одеты?
 - Для меня это до сих пор непонятно, - пожимая плечами, ответил я.

     Мы медленно брели по узкому тротуару к железнодорожной станции, как я вдруг заметил, что Мира держится рукой за щеку.
 - Что случилось?
 - Зуб разболелся, - простонала она и тихо вскрикнула.
 - Давно?
 - Нет, только что стрельнул, - плаксиво ответила Мира.
 - Понятно, - буркнул я и вытащил мобильный телефон.
     Найдя номер зубной врачихи, услугами которой пользовался много лет, я позвонил.
 - Галя? Привет, это Влад, - бодро сказал я, радуясь, что застал её дома, - У меня форс-мажор.
 - Что стряслось? – как всегда в шутливой форме спросила Галина.
 - Ко мне приехала знакомая, - начал я без предисловий, - И у неё зуб схватило. Ты бы не могла помочь?
 - Я бы могла, - ответила Галя, - А где вы?
 - Через час будем в городе.
 - Ну, заходите, - Галина отключилась.
 - Не надо, - простонала Мира.
 - Почему?
 - Я боюсь.
 - Знаешь, - усмехнулся я, - несколько лет назад я тоже боялся, а теперь, если необходимо, я иду туда, как на праздник. Не бойся.
     Как я и предполагал, примерно через час мы уже подходили к небольшому белому особнячку, в котором жила и там же работала Галя.
 - Привет! – улыбнулась она, - Зубки болят?
 - Если бы был насморк, - схохмил я, - Вряд ли бы мы обратились к тебе.
 - Посмотрим, - Галина жестом указала на зловещее кресло стоматолога, темнеющее в глубине комнаты, - А ты пошел отсюда на улицу. Покури там.
     Стоя во дворе, я неясно слышал звяканье медицинских инструментов, сводящее скулы жужжание бор-машины и неторопливый шутливый басок Галины, своими наивными рассказиками отвлекавшей пациента от боли. Минут через двадцать Галя, высунув голову в окно, улыбаясь, произнесла:
 - Заходи, принимай свою подругу.
     Я, как очумелый, влетел в кабинет и остолбенел. На маленькой табуретке в углу, утирая рот салфеткой, сидела Мира с вытаращенными от изумления глазами и глуповатой улыбочкой на губах.
 - Ты что с ней сделала? – я посмотрел на Галю.
 - Удалила нерв, - пожала плечами врачиха, - Только пациентка ничего не почувствовала.
 - Ты в порядке? – я перевел взгляд на Миру.
 - Я еще не поняла, - всё так же улыбаясь, ответила она, - Я только почувствовала маленькую боль от укола.
 - Как говаривал Петр I, удаляя зуб одному из голландских послов, - нравоучительно начал я, - Боль – мгновенна, исцеление – вечно.
 - Теперь ты поняла, - усмехнулась Галя, обращаясь к Мире, - Почему я его за дверь выставила? Он мне своими шуточками работать не дал бы.
     Мира недоуменно водила челюстями, как травоядное животное, перемалывающее растительность.
 - Спасибо вам большое, - блаженно улыбаясь, выдохнула она, - А пломбу можно будет поставить потом.
 - Дня через три придешь, - Галя порылась в своих записях, - В четверг часам к четырем, и я всё сделаю. Сможешь?
 - Влад? – Мира вопросительно уставилась на меня.
 - В самый раз, - сказал я, - Тем более, что в пятницу она уезжает.
     Мы шли по полусонному городу. Мира, обхватив мою руку выше локтя, старалась прижаться ко мне всем телом, а я был на седьмом небе от счастья: сегодня я избавил от страданий любимую девушку. Я не ждал благодарности, мне достаточно было видеть, что она улыбается.

     В один из дней мы вернулись из очередной поездки раньше обычного, и я решил посмотреть израильские новости. Вообще-то, я не очень люблю новостные выпуски, похожие один на другой, как клонированные кролики, но тут вдруг проснулся интерес. Включив телевизор, я с первых секунд понял, что произошло что-то нехорошее. Шла прямая трансляция с места террористического акта. На экране то и дело появлялись комментаторы, дававшие исчерпывающую информацию о погибших и раненых, мелькали кареты скорой помощи, окровавленные тела людей и суетившиеся вокруг них медики.
 - Твою мать! – невольно вырвалось у меня.
 - Где это? – услышал я голос Миры.
 - У нас! – протянул я, - Теракт в Иерусалиме, мать их!
 - А что произошло?
 - Автобус взорвали, - нехотя ответил я.
 - Кто? – не унималась Мира.
 - Наши "друзья"! – зло пошутил я, - Арабы.
     Мира подсела ближе к телевизору и несколько минут напряженно всматривалась в экран.
 - Жертвы есть? – тихо спросила она.
 - Пять убитых и человек двенадцать раненых. Данные уточняются.
     Мира перестала задавать вопросы, только ближе придвинулась к экрану. Глаза её заблестели от слез, она вдруг резко отвернулась и уткнулась мне в плечо. Обхватив меня руками, она тихо заплакала, сквозь слезы повторяя только одно слово: "Ужас!"
     Я выключил телевизор и попытался успокоить девушку, но она всё сильнее прижималась ко мне и плакала.
     Немного успокоившись, Мира, побродив, как привидение, по квартире, ушла в спальню и улеглась в постель, накрывшись одеялом с головой.
 - И черт меня дернул включить телик! – корил я себя, - Ведь всё равно не смотрю новости, а сегодня приспичило!
     Я вышел во внутренний двор и долго курил, боясь заходить в квартиру.
 - Мне страшно, - прошептала Мира, когда я лег рядом, - Зачем они это делают?
 - Долго объяснять, - я обнял девушку за плечи.
 - Ведь ты же здесь живешь, - почему-то сказала она, подняв голову.
 - Да! Я здесь живу, - ответил я.
 - Но ведь..., - начала она, но я прикрыл ей губы ладонью.
 - Не говори ничего, - попросил я, - Со мной ничего не случится.
 - А ты не думал уехать куда-нибудь? – вдруг спросила Мира.
 - Думал, - я стал осторожно гладить её по волосам.
 - И что ты решил?
 - Хочу весной уехать отсюда.
 - Куда?
 - Хочу вернуться в Москву, - уверенно ответил я.
 - Почему туда?
 - А где я еще нужен? – усмехнулся я, - В Москве я хотя бы родился и вырос. Там у меня друзья. Там, по крайней мере, меня знают.
 - А почему весной? – не унималась Мира.
 - Раньше не успею дела закончить, - ответил я, - И по срокам – самый оптимальный вариант.
 - Я поняла, - девушка стала успокаиваться и тихо уснула, положив мне руку на грудь.
     Мира тихо и ровно дышала во сне, такая спокойная и прекрасная, обхватив меня своей маленькой, но сильной ручкой, словно черпая у меня жизненные силы. А я еще долго лежал с открытыми глазами, а в голову лезла всякая ерунда, мысли переплетались, как клубок смятой проволоки, и разобраться в них не было под силу никому.
                ***
     Гроза постепенно отступала, небо стало расчищаться, открывая бездонную глубину космоса, усыпанную мириадами ярких звезд.
     Вот и закончилась неделя. Завтра утром самая красивая девушка Вселенной сядет в самолет и улетит в свой мир, привычный и знакомый. Но сейчас мне не было так грустно. Я знал, что она меня любит, и радовался от того, что она знала о моей любви. Сейчас между нами была полная ясность. И это меня успокаивало. А как сложится наша жизнь в будущем – зависит теперь только от нас. Но я, почему-то, уверен, что ВСЁ У НАС БУДЕТ ХОРОШО!






Новелла третья
РОЖДЕСТВЕНСКИЕ КАНИКУЛЫ

     Стремительно заканчивался ноябрь. Вопреки всем прогнозам о холодной и дождливой зиме, погода стояла отличная: солнце ярким диском висело в небе, при этом, как не странно, не создавало жары, а ласково согревало, дожди, конечно, шли, но всем на радость, только ночью, так что к утру все лужи высыхали.
     Работа, конечно, была, но она совсем не радовала. Терпеть не могу такое состояние, когда сегодня не знаешь, чем будешь заниматься завтра. Моментально появляется сонливость, непонятная усталость и раздражительность. Но, как назло, был именно тот период, который грозил затянуться надолго. Призрачная надежда на то, что меня вызовут "на полеты", тоже растаяла, как утренний туман. Я уже всерьез начинал подумывать, как бы мне уйти "на больничный".
     Но однажды утром, как всегда, влетев в нашу комнату, как шаровая молния, начальник заявил, чтобы я срочно шел в комнату совещаний.
 - Мне надо с тобой поговорить, - через плечо бросил он.
     Развалившись в кресле, Равив о чем-то нервно говорил по мобильному телефону, когда я вошел в комнату. Не прерывая разговора, он указал мне на место напротив себя.
 - Тут такое дело, - сказал он, отложив в сторону телефон, - Если ты помнишь, месяц назад у нас было совещание, на котором я сказал, что мы получили работу в Болгарии.
 - Помню, - я кивнул головой, - А где именно?
 - Пловдив, - на удивление свободно он выговорил название города.
 - Отлично! – я чуть не подпрыгнул на стуле.
 - Так вот, завтра к нам должны приехать заказчики. Мы обсудим с ними все детали. Я хочу, чтобы ты делал этот проект. Работа тебе знакома. Трудностей, я надеюсь, не возникнет. Все подробности узнаешь завтра, а пока почитай вот это, - начальник небрежно кинул мне тонкую папку, - Здесь общие положения, но, я думаю, ты разберешься.
 - Ты же мне давал уже материалы месяца полтора назад, - напомнил я ему, - Я еще приезжал вместе с молодой девушкой.
 - Я уже не помню, - махнул рукой Равив, - У меня дел и без этого полно. А это, кстати, последний материал. Тебе понравится!
 - Надеюсь, - я лениво взял папку.
 - Правда, есть еще одна неприятность, - босс скривился в притворной гримасе, - Они хотят, чтобы наш представитель работал там.
 - Ты мне и это тоже говорил. И потом, тоже мне, неприятность! - я пожал плечами, - Это счастье!
 -  Да? – Равив с удивлением посмотрел на меня.
 - Именно, - я невозмутимо уставился на обескураженного моим ответом начальника.
 - Ты поедешь не один, - после небольшой паузы заявил Равив, - С тобой поедет Шахар.
 - Мне всё равно, - с трудом сдерживая раздражение, ответил я, - Но на кой черт он мне там нужен? Я в помощниках не нуждаюсь.
 - Так хочет дирекция, - Равив развел в стороны пухлые руки.
     Спорить с дирекцией мне совсем не хотелось, но иметь всё время у себя на хвосте человека – не самый лучший вариант.
     Домой я шел с двояким чувством. С одной стороны такая поездка мне была на руку, потому что, честно говоря, я понятия не имел, когда смогу вырваться за границу, тем более, в Пловдив. А тут – подарок судьбы. Но вот наличие напарника меня несколько обескуражило. Правда, этого парня я неплохо знал. Вряд ли он будет крутиться у меня под ногами.
     Дома, немного переведя дух, я первым делом позвонил Мире.
 - Вот здорово! – обрадовалась она, узнав эту новость.
 - Только я приеду не один, - немного грустно поставил я подругу в известность, - Со мной приедет мой коллега.
 - Ну и что? – Миру, как видно, этот факт не расстроил, - Он нам не помешает.
 - Надеюсь, - немного успокоившись, ответил я.
 - Я буду тебя ждать, - проворковала Мира в трубку, - Как только приедешь, сразу же езжай ко мне. Запиши адрес.
 - У меня есть и адрес, и телефон, - я машинально полез в записную книжку.
     Мы уточнили еще кое-какие детали и распрощались.   
   
     Вылет самолета задерживался "по техническим причинам". Я сидел в огромном зале аэропорта им. Бен-Гуриона за чашкой крепкого, но не очень вкусного кофе, матеря по чем зря всех тех, от кого зависел наш вояж. Конечно, я зря трепал себе нервы, но ждать и догонять для меня – самое последнее дело. С детства я не терпел это состояние. Но деваться было некуда, хотя многие потенциальные пассажиры, услышав о задержке, тут же бросились нестройной толпой в многочисленные магазины "DUTY FREE", словно там начинали раздавать куски золота по сходной цене.
     Я бы мог легко пережить эту неприятность, если бы рядом со мной не тёрся мой напарник, в паре с которым мне предстояло работать над проектом. Звали его Шахар, что в переводе с иврита означает "рассвет" или "заря". Даже мельком взглянув на этого человека, возникали серьезные сомнения в правильности данного ему имени. Это был относительно молодой высокий парень, немного мрачный, к тому же очень худой. Когда я в первый раз увидел его без одежды на пляже, у меня невольно вырвался откровенный смешок. Я почему-то подумал, что он очень похож на Кощея Бессмертного в молодые годы. К тому же, его голова была абсолютно лишена какой бы то ни было растительности, и при этом сияла на солнце, как начищенный таз. Я пытался найти объяснение имени в его улыбке, но очень скоро заметил, что и это не поможет, потому что эти эмоции  непроизвольно ассоциировались с хищным оскалом людоеда перед трапезой.
     К слову об именах. Имя моего начальника переводится, как "капелька". Возможно, в детстве он и был похож на капельку, но сейчас про него можно было бы сказать: "Ни фига себе пельмешка!" Небольшого роста, объемистый животик, короткие ноги, походка, как у обезьяны, спустившейся с дерева за упавшим на землю бананом. 
     Так вот, с Шахаром у нас велись долгие и темпераментные споры в то время, когда нам предстояло работать вместе. Это был спор не двух инженеров, а двух школ: классической Советской с массой условий и ограничений, стандартов и исключений, и Израильской, не столь ортодоксальной, а признающей некоторую лояльность в использовании тех или иных критериев. Споры были такими жаркими, порой переходившими на личности споривших сторон, что иногда начальству приходилось вмешиваться в эти дебаты, чтобы исключить травматизм на работе.
     И надо же было такому случиться, что именно с ним в паре мне предстояло работать цельный месяц! Слава Богу, что наше общение будет ограничиваться только работой, что само по себе тоже не мало.
     Итак, я сидел в огромном круглом зале ожидания и пытался влить в себя эту бурду, которую какой-то чудак назвал кофе.
 - Влад! – раздался у меня за спиной немного гортанный голос Шахара, - Ты слышал?
 - Что именно? – лениво спросил я.
 - Вылет задержали! – лысина Шахара заблестела еще сильнее.
 - И что это меняет? – удивился я.
 - Прилетим позже! – глубоко посаженные глаза моего напарника сузились до едва различимых щелочек, - Нас ведь будут встречать.
 - Успокойся, - лениво ответил я, - Я уже звонил Георгию. Он знает, так что неожиданностей не будет.
  - Ладно! - Шахар изобразил на вытянутом лице гримасу удовлетворения и снова устремился в путешествие по многочисленным магазинчикам, избавив меня от дальнейших расспросов.

     Я устроился в кресле и попытался немного подремать, пока мы летели в Софию. Мой напарник перелистывал какие-то диаграммы, сводки, кучу разной документации, словно готовился к сдаче судьбоносных экзаменов. Шелестя всей этой макулатурой, он непрерывно бормотал что-то себе под нос, то и дело, косясь на меня. После такой получасовой пытки моё желание поспать резко изменилось в криминальную сторону с явно садистским уклоном.
 - Сколько нам еще лететь? – невозмутимо спросил Шахар, не отрываясь от бумаг, - Долго еще?
 - Нет! – буркнул я, мельком взглянув на часы, - Но хотелось бы поскорей.
 - А потом? – не отставал "Кощей".
 - Что "потом"? – не понял я вопрос.
 - Куда потом поедем?
 - Еще пара часов до Пловдива, - промычал я.
 - Хорошо, - протянул Шахар, снова уткнувшись в документы.
     Наступило относительное затишье, и я снова предпринял попытку уснуть.
 - Влад! – Шахар толкнул меня в плечо, - Равив сказал, что ты там бывал несколько раз.
 - Ну и? – я рассеянно уставился на него.
 - Ты хорошо знаешь город?
 - Тебя интересуют злачные места? – съязвил я.
 - Нет! – "Кощей" даже подпрыгнул от возмущения.
 - Израило туристо – облик морале! – парировал я, будучи полностью уверенным, что это дитя Востока ни фига не поймет.
 - Что? – Шахар уставился на меня немигающим взглядом.
 - Русский фольклор, - отмахнулся я, - Не обращай внимания.
 - Я просто хотел знать, где нам предстоит работать, - пояснил напарник.
 - Расслабься, - улыбнулся я, - Отвезут на место, всё покажут, расскажут.
 - Это я понимаю, - Шахар покрутил в руках карту города, - Но я бы хотел знать, где это всё находится.
 - Северная часть города, - авторитетно заявил я, - За железной дорогой. Там есть огромный пустырь, который когда-то был городской свалкой.
 - И они там хотят строить новый жилой район? – удивился он.
 - Как видишь, - я пожал плечами, - А чем тебе место не нравится?
     Недоуменно помотав своей лысой головой, Шахар с шумом захлопнул увесистую папку и стал нервно запихивать её в сумку.
 - У тебя противогаз есть? – наблюдая за его искаженной от возмущения физиономией, спросил я.
 - Дома! – Шахар задышал, как паровоз под парами, - А что?
 - Там такое амбре, - ехидно улыбнулся я, - Без привычки задохнуться можно.
     В следующую секунду я понял, что напрасно так пошутил. Мой напарник стал белым, как простыня после "Тайда", и стал нервно ёрзать в своём кресле. Его глаза стали постепенно расширяться, щеки, лоб и обширная лысина покрылись пунцовыми пятнами, будто от этой новости на парня напала краснуха и никак не хочет его отпускать. Руки стали нервно перебирать привязной ремень.
 - Успокойся, дорогой, - я похлопал его по плечу, - Сейчас на дворе зима, запаха нет. Почти нет.
 - Иди ты к .., - буркнул Шахар, яростно вытирая выступивший на лбу пот, - Шутки твои!..
 - Ну, извини, - я отодвинулся от него на всякий случай.
 
       Болгарская столица встретила нас самой настоящей осенней погодой. Тяжелые свинцовые тучи грузно нависали над городом, словно пытались поглотить его, растворить в своём чреве. Мелкий холодный моросящий дождь буквально обжигал каплями лицо и руки, тысячами мелких иголок впиваясь в наши отвыкшие от холода тела. Ветер, хоть и не сильный, но тоже доставлял немало неприятностей.
     Спрятавшись под огромным козырьком, прикрывавшим вход в здание аэровокзала, мы ждали кого-нибудь из потенциальных встречающих нас представителей фирмы-заказчика. Шахар, нервно переминаясь с ноги на ногу, судорожно курил, зажав сигарету двумя пальцами, побелевшими от холодного дождя и ветра. Его глаза, как заведенные, обшаривали пространство вокруг нас, выискивая хоть сколько-нибудь похожее лицо.
 - Ну, и где они? – не выдержав, наконец, спросил он.
 - Терпение, мой друг, - я попробовал разрядить обстановку.
 - Холодно, - мой напарник, поёжившись, плотнее укутался в свою куртку.
 - Терпи! – усмехнувшись, буркнул я, - Мне тоже не жарко.
     На площади перед аэропортом царила обычная дорожная суета с той, быть может, разницей, что люди, приехавшие и отъезжающие, двигались немного быстрее из-за бесконечно моросившего дождя. Только выражения их лиц отличались от наших абсолютным безразличием к погодным условиям.
 - Давно стоите? – из толпы вынырнул рослый парень в длинном дождевике с капюшоном.
 - Одну сигарету, - сказал я, кивая на Шахара.
 - Значит, не очень, - парень расплылся в добродушной улыбке, - Тогда пошли к машине.
     Подхватив свой скарб, мы поспешили к автостоянке, маневрируя между торопившимися по своим делам обитателями аэропорта, при этом стараясь не потерять из вида нашего проводника, который, по всей видимости, чувствовал себя в этом муравейнике, как рыба в воде, да простите мне эту игру слов. Впихнув сумки в багажник, мы с нескрываемым удовольствием забрались в теплый салон объемистого автомобиля, неизвестно, по какой причине, пропахшего изнутри соленой рыбой. Парень уселся за руль этого "рыбовоза" и запустил двигатель.
     Лучше бы он этого не делал, потому что запах рыбы через несколько секунд сменился такой едкой вонью, что у меня возникла коварная мысль дотолкать эту душегубку до места назначения вручную, чем пару часов "вкушать" эти запахи.
 - Немного попахивает, - смущенно проговорил парень, опуская стекло, - Сколько раз я просил дать мне другую машину, но всё бесполезно.
 - Что он сказал? – Шепотом спросил Шахар, естественно, не поняв ни единого слова.
 - Сколько раз я тебе говорил, - наставительно произнес я, - Учи языки! Твоего иврита и худого английского будет явно недостаточно.
 - А на каком вы разговариваете? – удивленно спросил напарник, - Ты знаешь болгарский?
 - Пока не знаю, - я демонстративно задрал нос, - Но работаю над этим. А говорили мы на русском.
     Водителя, кажется, не волновала наша словесная перепалка на незнакомом ему языке. Прогазовав несколько раз свою колымагу, он резко рванул с места, и мы помчались по широкому проспекту, застроенному стандартными зданиями эпохи соцреализма, кстати, очень похожими на застройку московских проспектов и главных улиц.
     "Прошив" город насквозь за каких-то тридцать минут, мы вынырнули на неширокое извилистое шоссе и устремились, судя по указателям и информационным щитам, к Пловдиву – конечной цели нашего путешествия.
     Транспорта на дороге было мало. О таком "счастье" в стране, откуда мы приехали, можно было только мечтать. Независимо от времени суток и погодных условий, дороги  у нас забиты до отказа, так что лишний раз подумаешь, прежде чем соберешься куда-то отправляться на своем автомобиле. В таких случаях я предпочитаю всегда пользоваться общественным транспортом: поездом или автобусом. Во-первых, в пробках тратится намного больше горючего, которое стоит денег, а во-вторых, постоянные заторы расшатывают нервную систему.
     Погода окончательно испортилась. К дождю, уже не моросившему, а лившему сплошным потоком, прибавился сильный порывистый ветер, как настырный хулиган, сильно ударявший в бок нашей машины, словно пытаясь скинуть её в пропасть.
     Нашему водителю доставляло немало усилий удерживать "экипаж" на дороге, но спустя минут двадцать он сдался.
 - Может, перекусим? – предложил он, сбрасывая скорость, - Заодно и переждем немного. Тут недалеко есть очень уютный ресторанчик.
 - Я бы не возражал, - я первым откликнулся, почувствовав, как начинает сосать под ложечкой.
     Получив бурное согласие от напарника, мы вскоре въехали на большую площадку бензоколонки, в глубине которой под огромным раскидистым дубом приютилась аккуратная избушка.
     Ресторанчик оказался действительно неплохим. Небольшие деревянные квадратные столики были покрыты чистыми скатертями, расписанными орнаментом в национальном стиле, в тон им на окнах висели занавески, создавая ненавязчивый уют, лакированные деревянные стулья, выполненные под старину, добавляли колорита в эту домашнюю обстановку. Из небольшого динамика, не раздражая слух, лилась приятная мелодия, способствовавшая расслаблению и пищеварению.
     Черноволосая официантка, одетая в пестрый национальный костюм, протянула нам меню, которое тут же схватил наш водитель и принялся внимательно изучать. Официантка терпеливо стояла рядом с ним, театрально улыбаясь и теребя маленькими загорелыми ручками белоснежный передничек, который удивительно удачно подчеркивал её молодую стройную фигурку.
 - Итак! – провозгласил парень, - Что будем есть?
 - Всё, что есть, можно есть! – процитировал я Жванецкого, - А что предлагают?
     Парень начал медленно перечислять указанные в списке блюда, а я не без труда переводил эти витиеватые названия Шахару, который при каждом новом блюде начинал кивать головой.
 - Он так голоден, что согласен на всё? – удивился парень.
 - Нет, - усмехнулся я, - Просто он слышит знакомые названия и очень этому радуется. Он потом сам скажет, что ему хочется.
     Прошло немало времени, пока мы сделали заказ, и черноволосая официантка упорхнула на кухню.
 - Тебя как звать? – осведомился я.
 - Петр, - спокойно ответил парень и после внушительной паузы добавил не без гордости, - Так звали одного из апостолов.
     Мы по очереди представились и даже пожали друг другу руки. Петр уставился на Шахара и на хорошем английском задал несколько вопросов общего характера, от чего мой напарник пришел в неописуемый восторг. Теперь и он мог, хотя бы в общих чертах, принимать участие в разговоре, а не походить на безмолвного болвана.
     Вскоре появилась наша очаровательная официантка, неся на одной руке круглый поднос, заставленный блюдами. Несмотря на свой небольшой рост, двигалась она легко и грациозно, мелко перебирая своими маленькими ножками и шурша длинной полотняной юбкой.
 - Приятного аппетита! – не переставая улыбаться, произнесла она по-русски с легким акцентом, придавшим её словам легкий шарм, и удалилась, кокетливо покачивая бедрами.
     Еда была очень вкусной. Мы с Шахаром набросились на неё, как голодные волки. Петр, наблюдая эту живописную картину, которую можно было бы назвать "Праздником желудка", добродушно улыбался, то и дело, подливая в наши стаканы прохладное светлое пиво местного производства.
     Вскоре по телу разлилась приятная нега, смешанная с чистокровной породистой ленью. Покрутив головой, я заметил, что в этом ресторанчике можно курить. Чтобы не попасть впросак, я осведомился у Петра и, получив высочайшее разрешение, принялся не спеша набивать свою трубку табаком. Как по мановению волшебной палочки рядом с нами опять возникла маленькая официантка, мило улыбнулась и поставила на стол большую стеклянную пепельницу, а рядом с ней водрузила коробок спичек, вставленный в золоченый футляр на длинной ножке.
     Какое наслаждение после сытного и вкусного обеда затянуться хорошим ароматным табаком! Мои соседи по столу наблюдали за моей довольной физиономией и украдкой улыбались. Первым не выдержал Шахар и расхохотался, откинув свою босую голову назад.
 - Глядя на тебя, - не переставая трястись от смеха, сказал он, - Можно подумать, что ты сейчас выиграл миллион долларов!
 - Кто знает, - придав своей физиономии философское выражение, невозмутимо ответил я.
     Дождь немного стих, ветер и вовсе исчез. Можно было ехать, не опасаясь, что нас сдует с дороги. Расплатившись с официанткой, мы лениво выползли на улицу.
 - Мне надо заправить машину, - сообщил Петр, - Погуляйте немного.
     Мы отошли в сторону, и я решил воспользоваться случаем, чтобы поговорить с напарником.
 - Послушай, Шахар, - начал я, - Может так случиться, что в гостинице ты будешь жить один.
 - Как это? – удивился он, - Ты хочешь уехать?
 - Не дождешься! – буркнул я, - Просто в городе, куда мы направляемся, у меня есть подруга. Когда она узнала, что у меня будет поездка в Пловдив, то заявила, что жить я буду у неё дома. Так что, если её предложение остается в силе, будешь жить один в целом номере.
 - А на работу ты ходить будешь? – съязвил Шахар, - Или целыми днями будешь наслаждаться обществом своей подруги?
 - Между прочим, - вкрадчиво проговорил я, - Она тоже работает. Так что наше дело не пострадает.
 - Наше дело, - повторил Шахар, - На что-то похоже, только вспомнить не могу.
  - Коза Ностра, - подсказал я, - Ты это имел в виду?
     Шахар кивнул и о чем-то задумался. Вдруг он неожиданно схватил меня за рукав:
 - Меня интересует, как мы будем проектировать без нашей базы данных и без программы!
 - Всё необходимое есть у меня в ноутбуке, - принялся я его успокаивать, - Ты будешь генератором идей, а я постараюсь воплотить их в реальное изображение. Прорвемся!
 - Понятно, - по его виду я понял, что мой напарник остался доволен такой расстановкой сил.
     Петр подогнал машину как раз ко времени. Дождь пошел с новой силой. Мы заскочили в наш "лимузин" и продолжили путь. Водитель разогнался до приличной скорости, и это нисколько нас не обрадовало. Дорога была мокрой и скользкой, а перспектива спорхнуть с обрыва нас как-то не тешила.
 - Петр, - не выдержал я это щекотание нервов, - Не знаю, как ты, а я еще пожить хочу.
 - И живи, - ответил он голосом, полным оптимизма.
 - Ты бы сначала скорость сбросил, - я не мог успокоиться, - А уж потом шутил.
 - У меня резина хорошая, - обнадежил водила, - И дорога здесь прямая.
 - Черт с тобой, - буркнул я, - Но если свалимся – тебе мало не покажется.
     Этот Шумахер болгарского замеса только хмыкнул, но, всё же скорость скинул. Я посмотрел на Шахара. Он сидел, как ни в чем не бывало, и только смотрел по сторонам. Сонно, не поворачивая головы,  он спросил, сколько еще ехать, и, получив ответ, удовлетворенно откинулся на спинку сидения и вскоре уже сопел, как аэродинамическая труба.
 - Петр, - обратился я к шоферу, - Мне надо купить телефонную карту. Когда въедем в город, тормозни где-нибудь.
 - Тебе надо срочно позвонить? – осведомился он и в ответ на мой кивок достал из кармана мобильный телефон.
     Я набрал известный мне номер. Телефон долго "мычал" длинными гудками, а потом и вовсе отключился. Чертыхаясь про себя, я вернул аппарат Петру. "Позвоню позже, - решил я, - Когда мы приедем".
     Мой неугомонный напарник мирно похрапывал на заднем сидении, откинув голову на невысокую спинку и обхватив себя обеими руками, будто боялся, что его выкрадут. За окном дождь, словно испытывая наше терпение, то прекращался, то начинал лить с новой силой.
 - У вас всегда такая погода зимой? – не выдержав, спросил я у водителя.
 - Сам удивляюсь, - пожав плечами, ответил Петр, - Раньше было холоднее, но не лило, как из ведра. Иногда даже снег шел, но это выше, в горах.
     Вдруг у него в кармане затрезвонил телефон. Петр внимательно выслушал собеседника, что-то коротко ему ответил и протянул мне через плечо аппарат.
 - Это тебя, - заявил он.
     Я приложил телефон к уху в полной уверенности, что звонят наши потенциальные заказчики. Каково же было моё удивление, когда в динамике раздался голос Миры.
 - Влад! – её голос чуть меня не оглушил, - Это ты звонил мне пять минут назад?
 - Да, - ответил я, - А как ты догадалась?
 - Я почувствовала, - уже спокойнее ответила девушка, - Ты сейчас где?
 - По пути в Пловдив, - я закрутил головой, как будто хотел сориентироваться на местности.
 - Вам еще долго ехать? – не унималась Мира, - Я думала, что ты приедешь утром. Жду, жду, а звонка всё нет и нет. Я даже начала волноваться.
 - Рейс задержали, - объяснил я, - И потом по такой дороге и при такой погоде быстро не поедешь.
 - А что ты будешь делать, когда приедешь? – задала Мира свой вопрос, ставший уже традиционным.
 - Понятия не имею, - с выражением ответил я и, немного отведя телефон в сторону, обратился к Петру, - Какие наши планы?
 - Мне велено вас отвезти в гостиницу, - твердо ответил тот, - А потом я должен буду заехать за вами утром в понедельник. А пока отдыхайте.
 - Слышала? – я обратился к подруге.
 - Очень хорошо! – обрадовалась Мира, - Значит, ты сразу поедешь ко мне?
 - Может, не сразу, - неуверенно ответил я, - Но постараюсь не задерживаться.
 - Я буду дома тебя ждать, - Мира перешла на шепот, - Я очень по тебе соскучилась.
 - Я тоже, - в пол голоса ответил я, - До встречи. Целую.
     Отключив телефон, я вернул его Петру и глубже уткнулся в сидение.
     Судя по указателям, мы уже подъезжали к городу. Сквозь мутную пелену моросившего дождя можно было различить очертания пятиэтажных коробок, прилепившихся на окраине. Я в который раз поймал себя на мысли, что застройщики городских окраин не очень-то обременяли себя архитектурными фантазиями. Да и к чему?! К примеру, окраинный район такого мощного города, каким была Москва, тоже процентов на восемьдесят был забит этими "хрущевками". И Пловдив в этом отношении не был исключением. А о Варне вообще говорить не приходится. Она-то меня и удивила, когда я впервые попал в Болгарию. Вообще не понял, куда  приехал.         
     Вторая половина дня выдалась такой же дождливой и ветреной.
 - Неужели вся зима здесь такая? – простонал мой напарник.
     Я только пожал плечами. Откуда я мог знать об особенностях климата, если был здесь всего пару раз весной.
     Поколесив по городу добрых минут тридцать, мы, наконец, подъехали к ультра современному строению, на огромном козырьке которого латинскими буквами светилась надпись: "HOTEL BRIGHT HOUSE".
 - Мы будем жить здесь? – опять начал приставать с распросами Шахар.
 - Не мы, а ты! – поправил я его, - Я буду жить в другом месте.
 - Почему? – удивился напарник.
 - Я же тебе говорил, что у меня здесь живет подруга, - невозмутимо ответил я.
 - Кто такая?
 - Самая красивая девушка Вселенной, - не без гордости возвестил я.
     Шахар о чем-то задумался, но вскоре вышел из оцепенения и мотнул головой, видимо, вспомнив что-то.
     Отправив своего коллегу в номер, мы с Петром снова уселись в машину.
 - Куда ехать? – водитель запустил двигатель.
 - Улица "Света гора", - сообщил я адрес, - Ты знаешь, где это?
 - Не очень далеко, - Петр неопределенно покрутил пальцем в воздухе.
     Минут через десять мы подъехали к зданию, сильно отдававшему гигантизмом. Таких строений я перевидал немало в разных городах. Но это отличалось от всех тем, что в нем жила моя Богумира.
     Поднявшись на восьмой этаж, я еще какое-то время искал нужную квартиру, петляя в лабиринте коридоров. Остановившись перед массивной дверью, обитой черным дермантином и немного переведя дух, я нажал кнопку звонка.
     Дверной замок громко щелкнул, и дверь распахнулась. На пороге в коротком махровом халатике и пушистых тапочках "аля-Барби" передо мной стояла Мира, немного взъерошенная и раскрасневшаяся. Её прекрасные серые глаза, которыми я не переставал восхищаться с момента нашей первой встречи, светились от счастья. Как же она была прекрасна в своей непосредственности!
 - Это ты, - не то, спрашивая, не то, утверждая, выдохнула девушка.
 - Нет, - буркнул я, - Иоанн Павел Второй.
 - Ты всё шутишь, - Мира бросилась мне на шею, - Здравствуй! С приездом!
     Я подхватил её на руки и внес в квартиру, прижимая к себе, как маленького ребенка. Очутившись в моих объятиях, Мира уткнулась носиком мне в плечо, обхватив мою шею руками так сильно, что у меня даже заныл затылок.
 - Я по тебе очень соскучилась, - прошептала она мне в ухо, не ослабляя своих объятий, - Дни считала, когда ты сказал, что приедешь.
 - Я тоже, - сознался я.
 - Опусти меня, - Мира заерзала у меня на руках, - Тебе тяжело.
 - Не опущу, - рассмеялся я.
 - Я тяжелая, - предупредила Мира.
 - Я не чувствую твоего веса, - сказал я, но, все же, поставил её на пол.
 - Почему ты ходишь без шапки? – Мира взъерошила мне голову.
     Мокрые от дождя волосы встали торчком и стали напоминать взрыв на макаронной фабрике. Взглянув на эту картину, моя подруга прыснула со смеху.
 - Ты чего? – удивился я.
 - Иди, посмотри на себя, - не переставая смеяться, Мира повернула меня к большому зеркалу, висевшему в коридоре, - Ты сейчас похож на удивленного ежика.
 - Дождь на улице, - я состроил обиженную гримасу, но понял, что моя мимика не убедила Миру.
 - Снимай куртку, - девушка хозяйским жестом стала стаскивать с меня верхнюю одежду, - Усталый, промокший, голодный.
 - Не так, чтобы очень, но, все-таки, - пошутил я.
 - Я не поняла, - Мира застыла на месте, - Что ты сейчас сказал?
 - Была такая шутка в годы моей молодости, - успокоил я её, - Не обращай внимания.
     Кивнув головой, скорее, для приличия, чем в знак согласия, Мира достала из нижнего ящика шкафа тапочки и протянула их мне.
 - Померь, - предложила она, - У меня других нет.
 - У меня есть свои, - я залез в сумку и достал пакет с домашней обувью.
     Я ходил по небольшой, но уютной квартирке и рассматривал незнакомую мне обстановку. Впрочем, незнакомой её можно назвать с большой долей условности. Моим глазам открылся стандартный набор мебели человека среднего достатка семидесятых годов прошлого столетия. Я вспомнил квартиру своих родителей этого периода. Даже способ расстановки напоминал моё детство. Богумира, усевшись в кресло, наблюдала за мной, потом, не удержавшись спросила:
 - Нравится моя берлога?
 - Ага! – мотнул я головой, - Почти, как та квартира, в которой я вырос.
 - А где ты вырос?
 - В Москве, - пояснил я, - Помнишь, я тебе рассказывал?
 - Смутно, - созналась Мира, - А почему ты хромаешь?
 - Ногу подвернул вчера, когда собирался в поездку.
 - Болит? – девушка сразу же стала серьезной.
 - Так, немного, - я махнул рукой.
 - Я посмотрю, - Мира решительно встала с кресла, - Сядь на этот стул и дай мне ногу.
     Спорить  мне вовсе не хотелось, тем более, что нога действительно здорово разнылась, и я покорно уселся на низкий стульчик, протянув ей свою больную конечность. Мира аккуратно сняла носок и стала пристально рассматривать лодыжку, перетянутую эластичным бинтом.
 - Кто тебе бинтовал ногу? – её руки бережно стали разматывать повязку.
 - Сам, кто же еще, - усмехнулся я.
     Её пальцы пробежали по слегка вспухшей коже, нащупывая только ей известные точки. Осведомившись, где боль наиболее сильная, Мира стала методично растирать мышцы, одновременно внимательно следя за моей реакцией.
     Продолжалось это действо минут десять, после чего, моя милая массажистка, отложив ногу в сторону, сообщила, что ничего страшного не случилось, и, приказав тоном, не приемлющим возражений, посидеть немного, ушла на кухню готовить ужин.

     Мы сидели за большим круглым столом, покрытым новенькой клетчатой скатертью, заставленным доброй дюжиной всевозможных блюд, и, молча, смотрели друг на друга.
 - Я захватил с собой бутылку нашего местного вина, - прервал я затянувшуюся паузу, - Давай выпьем по бокалу в честь моего приезда. У тебя штопор есть?
 - Ты же знаешь, - Мира вдруг стала серьезной, - Я почти не пью спиртного.
  - Я знаю, - сказал я.
 - Но глоток выпью, - девушка протянула мне бокал, - Мне немножко.
     Сделав маленький глоточек, она улыбнулась:
 - Вкусное вино. Это у вас там делают такое?
 - У нас, - я кивнул головой, уплетая содержимое своей тарелки, - А ты вкусно готовишь.
 - Спасибо, - девушка смущенно опустила голову, - Но это не я. Я купила в кулинарии и только разогрела. Я почти не умею готовить.
 - Да? – я поднял бровь.
 - Случая не было научиться, - попыталась оправдаться она, - Не для кого было стараться.
 - Не беда, - я вдруг увидел, что Мира здорово смутилась, - С голоду не умрем. Я тоже кое-что умею. И тебя научу, если хочешь.
     Мира натянуто улыбнулась и кивнула головой.
 - Я – идиот! – с чувством произнес я, хлопнув себя по лбу.
 - Почему? – Мира склонила голову на бок.
 - Я привез тебе подарок, а отдать забыл! – я рванулся к своей дорожной сумке.
 - Люблю подарки, как ребенок! – Мира присела на край дивана, наблюдая, как я роюсь в своём бауле.
 - Знаешь, - я, наконец, выудил из чрева своей сумки большой сверток, упакованный в красочную подарочную обертку и украшенный смешной матерчатой розочкой, прикрепленной к углу липкой лентой, - Я уже давно вышел из детского возраста, но получать подарки до сих пор очень люблю!
     Я протянул подруге сверток и с интересом (и волнением) стал наблюдать за её реакцией.
 - А что это? – Мира взвесила упаковку на руке.
 - Разверни, - предложил я.
     Мира аккуратно сняла пеструю обертку, умудрившись не порвать её, и начала пристально рассматривать плотную картонную коробку с вензелями и надписями на незнакомом ей языке. Повертев её в руках, она ловко поддела крышку острым ноготком и откинула крышку.
     Я отчетливо видел, как она поочередно вынимала различные тюбики и баночки, внимательно рассматривала их и снова клала на место.
 - Это какие-то кремы для лица? – притворно надувшись, спросила девушка.
 - Не "какие-то", - я тоже притворился обиженным, - А кремы и мази, приготовленные на основе минералов Мертвого Моря. Слышала о таком?
 - Что-то слышала, - Мира наморщила лоб, - Это у вас?
 - У нас, - я довольно кивнул головой, - И всё для тебя! Чтобы ты была еще прекраснее.
 - Спасибо тебе! – Богумира бросилась мне на шею, и я буквально утонул в её поцелуях.

     Ветер поднялся нешуточный. Тугие струи дождя с яростью хлестали в стекло, пытаясь высадить его, словно злясь на что-то. Совсем стемнело.
     В комнате горел маленький ночничок, освещая мягким розовым светом миниатюрный пятачок вокруг себя. Но, не смотря на такое скудное освещение, я видел глаза Богумиры, эти прекрасные глаза, которые свели меня с ума. Золотые мягкие волосы рассыпались на её удивительно женственных плечах, покрыв их густым покрывалом. Девушка лежала тихо и неподвижно, обхватив мою шею руками и прижавшись к плечу щекой. Казалось, что она застыла в таком положении, боясь нарушить его.
 - О чем ты думаешь? – не меняя позы, шепотом спросила она.
 - О тебе, - я погладил подругу по мягкому шелку волос.
 - А что ты думаешь? – Мира еще крепче обхватила меня за шею.
 - Я искал тебя всю жизнь, - тихо произнес я.
     Она слегка приподнялась на локте и внезапно впилась в меня страстным поцелуем. Её влажные чувственные губы побежали по моему лбу, спустились к щекам, оставляя прохладные метки, перекочевали к подбородку и замерли на шее. Горячее чуть прерывистое дыхание девушки, как паутина, обволакивало меня, вгоняя в жар.
    Мира еще сильнее прижалась ко мне всем телом, стремясь слиться, стать со мной одним целым. Мышцы на её спине напряглись, её руки обвили меня, упругий разгоряченный стан буквально прилип к моей груди. Её губы нашли мои, и мы провалились в огнедышащую, но прекрасную бездну всепоглощающей любовной страсти.

 - Какое прекрасное утро! – я с восторгом смотрел в окно, - Прямо по Пушкину!
 - Как это? – Мира подошла ко мне сзади и обняла за плечи, уложив свою миленькую головку подбородком мне на плечо.
 - У Пушкина есть такие строчки, - я повернулся и обнял подругу, - "Мороз и солнце! День – чудесный!" А дальше я не помню.
     Девушка совсем по-детски залилась звонким смехом, хлопая в ладошки.
 - Пойдем завтракать! – сквозь смех позвала она, - Всё остынет.
     Войдя на кухню, я почувствовал манящий и дразнящий запах чего-то печеного. В следующую секунду я заметил на столе высокую горку румяных блинов, на краях которых еще "ворчало" масло. Мой желудок, как дисциплинированный солдат, получивший от своего командира команду, начал активно урчать так сильно, что слышно было, наверно, в Софии.
 - А сказала, что не умеешь готовить! – воскликнул я, усаживаясь за стол.
 - Я сказала, - Мира, как и раньше, надула свои губки, - Что почти не умею готовить. А это – то немногое, что мне удается. И получаются они все время новые.
 - Сейчас посмотрим, -  на распев сказав эти слова, я придвинул поближе блюдо с блинами, - Пахнут офигительно!
 - Как пахнут? – девушка сделала круглые глаза.
 - Это русский сленг, - успокоил я её, - Означает, что очень хорошо.
 - А-а! – Мира качнула головой, - Тогда бери сверху. Ты с чем любишь? Есть сметана, мед, варенье.
 - На Руси, - сказал я, - Блины ели с черной или красной икрой.
     Мира начала напряженно сопеть, но не ответила, а я продолжил:
 - Я попробовал один раз, но мне не понравилось.
 - Уф! – с шумом выдохнула Мира, - Тогда ешь, с чем тебе нравится!
     Я вывалил себе в тарелку несколько ложек густой и белоснежной, как первый снег,  сметаны и принялся с аппетитом уплетать горячие пышные блины. Мира, подперев подбородок рукой, улыбаясь одними лишь глазами, наблюдала за моими действиями с детской непосредственностью.
     Я бы мог проглотить не один десяток этих превосходных творений рук моей подруги, но тут в самую неподходящую минуту мой сотовый мучитель издал пронзительный визг.
 - Чтоб он сгорел! – в сердцах рявкнул я, - Всегда трезвонит в неподходящее время!
     Я схватил аппарат и готов уже был шмякнуть его на пол, но рука Миры нежно легла мне на плечо.
 - Я думаю, - спокойно сказала она, - Что лучше ответить. Может, что-то важное.
     Я вяло улыбнулся и включил телефон.
 - Влад! – раздался в динамике голос моего напарника, - Ты уже выспался?
 - Вполне, - буркнул я, награждая про себя Шахара самыми отборными определениями.
 - Наши друзья предлагают устроить день отдыха, - с радостью сообщил мой коллега, - Не хочешь составить нам компанию?
 - Ты думаешь, без меня вам там будет скучно?
 - Смотри! – хмыкнул Шахар, - Не хочешь, мы поедем без тебя.
 - Думаю, - обрадовался я, - Что моё отсутствие никого не расстроит. Отдыхайте!
 - Ладно! – не менее довольным голосом ответил напарник и быстро отключился. 
 - Стоило так нервничать? – с неизменной улыбкой спросила Мира.
 - Ерунда, - я махнул рукой, но телефон, однако, положил рядом с собой.
     Небо постепенно расчистилось от остатков рваных облаков, зимнее болгарское солнце повисло в зените. Даже в квартире стало теплее.
 - Что ты сегодня будешь делать? – спросила Мира, убирая со стола посуду.
 - Я намерен сегодня и завтра отдохнуть, - невозмутимо заявил я, доставая свою неизменную трубку, - Ты можешь что-нибудь предложить?
 - Мы могли бы погулять, - пожав плечами, ответила девушка, - Я бы показала тебе город.
 - Это прекрасно, - согласился я.
 - Тогда одевайся, - уже более решительно сказала Мира, - Я быстро с этим управлюсь.
 - Я хотел бы побриться, - я провел рукой по своей щеке, уже ощутимо заросшей жесткой щетиной, - Горячая вода есть?
     Намылив пеной свою физиономию, я стал аккуратно сбривать щетину, когда за моей спиной появилась улыбающаяся мордашка Миры. Девушка с любопытством смотрела на все мои манипуляции широко раскрытыми глазами. Дождавшись удобного момента, она сказала:
 - Тебе, я вижу, нравится это занятие.
 - В этом есть что-то магическое, - улыбнулся я, - Такое ощущение, будто ты освобождаешься от чего-то неприятного.
 - А это не больно?
 - Если хорошо распарить кожу, - пояснил я со знанием дела, - То даже приятно.
 - Ну-ну, - Мира погладила меня по плечу и вышла из ванной.

     Мы медленно шли по узким средневековым улицам города, и Мира рассказывала мне о достопримечательностях и переменах, которые произошли в городе за последние десять-двенадцать лет после того, как "коммунисты" отошли от власти.
 - А ты знаешь, откуда у нашего города такое название? – неожиданно спросила она.
 - Если не изменяет мне память, - начал я медленно вспоминать, - Еще в V веке до нашей эры фракийцы основали тут форпост, который назвали Пуллудева. Что это означает на их языке, я сказать затрудняюсь, но, мне кажется, что нынешнее название города как-то с этим связано.
 - Вот это да! – воскликнула Мира, схватив меня за руку, - А откуда ты это знаешь?
 - В наш век, имея доступ к интернету, - ответил я, - Можно получить ответ практически на любой вопрос. Естественно, перед тем, как ехать сюда, я покопался в сети и кое-что выудил.
 - А что бы ты хотел посмотреть? – как заботливая хозяйка, спросила Мира.
 - Иконы Захария Зографа, - спокойно ответил я, - Хочу сравнить их с работами Андрея Рублева.
 - А кто это? – смущенно спросила девушка.
 - Андрей Рублев тоже был иконописцем. Он жил в конце четырнадцатого века на Руси. Ты, наверно, слышала, а может, и видела "Святую Троицу".
 - Видела, - уверенно ответила Мира, - В альбоме у одной моей подруги. Она – художник, у неё много таких альбомов. А это его?
 - Самая знаменитая! – не без гордости ответил я.
 - А это ты знаешь? – Мира кивнула на просвет между домами, в котором ясно виднелся памятник советским воинам.
 - "Алёша", - коротко ответил я, - Это любой россиянин моего возраста знает.
 - Точно! – обрадовалась подруга.
 - Кстати, - продолжал я, - Недавно по телевизору в "новостях" показали сюжет про одного ветерана войны. Много лет его считали погибшим именно при освобождении Пловдива. И памятник, вроде, поставили в его память. И зовут его Алешей. Фамилии я не запомнил. Вот так!
 - А кто-нибудь из твоей семьи воевал? – почему-то спросила Мира.
 - Дед, но он только в начале войны был на фронте, а потом его комиссовали.
 - Как это? – не поняла Мира.
 - Медицинская комиссия признала негодным для фронта, - пояснил я.
 - Почему? – не отставала девушка.
 - Язва желудка, - я неопределенно покачал головой, - А вообще, я толком не знаю, а сам дед не рассказывал.
 - Пойдем в парк, - предложила Мира, - Я туда часто хожу. Там тихо и красиво.
 
     В городском сквере, куда мы вскоре пришли, действительно, было тихо и уютно. Небо совсем расчистилось от облаков, и солнце теперь сияло во всю свою прыть. Ветер тоже почти стих, только кроны вековых деревьев лениво покачивались, словно, по привычке.
     Мира, обхватив мою руку, плотнее прижалась к плечу и чуть склонила на бок голову.
 - Твоя нога не болит? – еле слышно спросила она, дыша мне прямо в ухо.
 - Я и думать забыл про неё, - попытался отшутиться я.
 - Давай посидим, - предложила девушка, - Такие травмы за одну ночь не проходят. Я это хорошо знаю.
     Мы уселись на низкую деревянную скамейку под огромной кроной какого-то толстенного дерева.
 - Хорошо здесь, правда? – с удовольствием вдыхая ароматы еще не полностью завядшей листвы, спросила Мира, - Тебе здесь нравится?
 - Тихо, - я пожал плечами, - Я в молодости в таких скверах часто сидел, когда из дома от своих родителей сбегал. Идти было некуда, а здесь до тебя никому нет никакого дела.
 - Все вы, мужики, одинаковые! – вздохнула Мира, - С родителями не можете общего языка найти.
     Я согласно кивнул, спорить было глупо. Мира, обхватив мою руку, уткнулась носом мне в плечо и сидела так несколько минут. Не желая её беспокоить, тем более, спрашивать о чем-нибудь, я просто наслаждался её дыханием – таким домашним и приятным, от которого веяло теплом и любовью. И не было в целом мире человека, который мог бы со мной посостязаться в степени счастья.
 - Я тоже прихожу сюда часто, - не отрываясь от моего плеча, прошептала Мира, - Самое безопасное место для меня.
 - А тебе кто-нибудь угрожает?
 - Нет! – девушка улыбнулась, - Просто в этом парке никому не придет в голову меня искать. Друзья тоже иногда надоедают. Хочется побыть одной. Я даже свой телефон выключаю, когда прихожу сюда.
 - Тебе не холодно? – я заметил, что её губы побелели.
 - Немножко, - Мира непроизвольно поёжилась, - А что ты сегодня хочешь делать?
 - Не знаю, - я пожал плечами (уже в который раз).
 - Давай вечером пойдем к моим друзьям, - предложила Мира, - Там будет весело. И некоторые тебе знакомы.
 - Я не возражаю, - пробасил я, по правде, не очень обрадовавшись этому предложению.
    
- Здесь живет один из моих друзей, - торжественно заявила Мира, - С которым мы вместе учились в школе. Потом он куда-то пропал, а сейчас его знает весь город! Он ведет музыкальные вечера в одном очень престижном ночном клубе.
 - Диск-жокей? – спросил я.
 - Ди-Джей! – поправила меня Мира, - Так будет правильнее.
 - Не слабо! – хмыкнул я, - Продвигает "интеллектуальную" музыку
в стиле "техно-поп"?
 - Я не знаю, как это называется, - девушка немного смутилась, - Но многим такая музыка нравится.
 - У нас тоже многие тащатся от неё, - заверил я подругу, - Особенно молодежь. А люди чуть старше кайф ловят от "мизрахи".
 - А это что такое? – Мира изо всех сил старалась не показаться невеждой в музыкальной культуре, но мои изречения о стилях и направлениях её доконали.
 - "Мизрахи", - терпеливо начал я восполнять пробелы её познаний, - Это восточная музыка в современной обработке. Кстати, не такая уж и плохая. Я её не только у нас слышал. В Европе тоже иногда пускают её на дискотеках, независимо от контингента.
 - Возможно, я такую музыку слышала, - неуверенно сказала Мира, - Но, честно говоря, не помню.
     Мы подошли к довольно мрачному строению, облицованному когда-то красным кирпичом, от времени ставшим бурым и покрывшимся во многих местах толстым слоем плесени. Постройка, скорее всего, относилась к довоенной эпохе. Я сделал такое заключение, увидев огромные многосекционные окна, свидетельствовавшие о высоких потолках.
 - Этот дом всегда был жилым? – спросил я Миру.
 - Нет, не всегда, - девушка с явным удовольствием стала рассказывать, - До войны здесь была какая-то торговая контора, а когда пришли немцы, то устроили в этом доме бордель. А когда их выгнали, поселили людей, у которых не было жилья. С тех пор городские власти обещают снести этот дом, но всё время что-то мешает им это сделать.
 - Я думаю, - протянул я, - Когда мы спроектируем новый район, то такая возможность появится.
     Мира открыла огромную тяжелую обитую железными листами дверь, и мы вошли в темный подъезд дома, встретивший нас резкими запахами всех немыслимых блюд национальной кухни. Света не было, и Мира, знавшая дорогу и все ухабы этой кубатуры, решительно схватив меня за руку, потащила к лестнице. В этот момент я чувствовал себя, как беспомощный ребенок, ведомый вечно спешащей матерью.
 - Тут ступеньки, - предупредила девушка, стукнув носком сапога по бордюру, - Ничего не видно, будь осторожней.
 - Постараюсь, - хмыкнул я, нащупывая ногой первую ступеньку.
     Преодолев это препятствие, мы поднялись на третий этаж и остановились перед сильно обшарпанной когда-то резной дверью. Мира вдавила кнопку звонка, звук которого я не услышал. Минуты через три, не меньше, дверь заскрипела и отворилась, обдав нас коктейлем из табачного дыма и грохочущей музыки.
     На пороге появился молодой коренастый парень невысокого роста и уставился на нас немигающим взглядом. Стоял бы он так долго, если бы Мира не двинула его по плечу, выводя из состояния столбняка.
 - Что застыл? – крикнула она, стараясь перекрыть грохот, доносившийся из квартиры.
 - Богумира? – парень был явно удивлен появлению своей бывшей одноклассницы, - Это ты?
 - Привет! – Мира помахала рукой.
 - А кто с тобой?
 - Познакомься, - девушка чуть подтолкнула меня вперед, - Это Влад, мой гость и...
 - Джокер, - парень протянул мне руку.
 - Граф, - не замедлил я с ответом.
 - Не понял, - парень сделал глаза круглыми, - Какой граф?
 - Володье, - спокойно ответил я, галантно наклоняя голову, - Отель де-Пари.
 - Ничего не понял, - Джокер перевел взгляд на Миру, - Может, объяснишь?
 - Потом поймешь, - девушка рассмеялась, - К тебе можно?
 - Проходите, - Джокер освободил проход в квартиру.
     Пока мы шли по длинному и плохо освещенному коридору, я попытался, на сколько было возможно, разглядеть жилище мастера увеселительных заведений. Квартира была огромной, но темной. Я сперва подумал, что это обычная коммуналка с множеством дверей и одной большой кухней и местами общего пользования. Но вскоре понял, что мощно ошибся. Вся эта гигантская кубатура была в полном и нераздельном владении человека, представившегося таким звучным именем.
     Потом я понял, что некоторые двери, которые я видел, проходя по коридору, были просто замурованы. Остались только дверные рамы и забитые наглухо панели. Что скрывалось за этими стенами, выяснить мне так и не удалось.
     Мы вошли в огромную комнату, окутанную табачным дымом и дрожавшую от надрывавшихся динамиков, висевших на всех четырех стенах. Мебели было мало, что создавало видимость такого простора, какой не снился даже обладателям старинных дворцов. Рядом с двумя огромными окнами, темневшими на противоположной от двери стороне, стоял огромный кожаный диван с высокой дутой спинкой и массивными подлокотниками по бокам. Где-то в углу стоял с раскрытыми дверцами высокий книжный шкаф, из чрева которого торчали рулоны и многочисленные коробки с дисками. Ближе к двери стоял обеденный стол, возможно, очень старый, или сработанный под старину, на массивных резных ножках и с резным орнаментом по краям. Рядом, развернутые в сторону комнаты, красовались такие же, как и сам стол, тяжелые стулья, сиденья которых были обтянуты темно красным бархатом. В противоположном от стола углу на низкой угловатой широкой полке стоял огромный современный телевизор с плоским экраном, рядом с которым сверкал новенький музыкальный центр, в данное время извергавший громовые потоки миллионов децибел, от которых с непривычки лопались барабанные перепонки.
     Стены повсюду были увешаны плакатами с фотографиями знаменитых эстрадных исполнителей, большинство имен которых я, к моему стыду, слышал впервые. Зато хозяин квартиры разбирался в этом сонме представителей эстрадного Олимпа превосходно. Заметив, с каким любопытством я рассматриваю эти плакаты, Джокер стал давать мне пояснения, сразу обрушив на мою голову такой поток музыкальной информации, переварить который я смог бы только через месяц. Поэтому, скорее, для приличия, чем соглашаясь с добровольным лектором, я кивал головой, мысленно призывая всех музыкальных святых помочь мне поскорее избавиться от этого кошмара.
     На моё удивление, избавление оказалось скорым. В дверь позвонили, и Джокер, принеся мне свои извинения за вынужденную отлучку, поспешил встречать новых гостей, а я, переведя дух, уселся на диване рядом с Миррой, всё это время беззаботно листавшей какой-то красочный журнал, кажется "BRAVO".
 - Он тебя еще не уморил? – не отрываясь от журнала, спросила Мира.
 - Он был близок к этому, - усмехнулся я, - Ему не хватила каких-то пяти минут.
     В это время в комнату вошел новый гость. Им оказался невысокий парень очень странного вида. Если право мнение, что детей находят в капусте, то этого ребенка совершенно точно нашли в квашеной капусте или кормили ею продолжительное время с первых минут его появления на свет божий. Иначе, как можно было объяснить его перекошенную физиономию. Я еле сдержал смешок.
     Парень, по всей вероятности, уже введенный в курс дела, соорудив на своем лице подобие улыбки, протянул мне руку:
 - Ваня. Таксист.
 - Влад! – поспешил ответить я, - Инженер.
 - Очень рад, - почти без паузы заявил парень, сильно тряся мою руку, - Джокер мне уже всё рассказал.
 - Успел уже! – пробурчала Мира, откладывая журнал в сторону.
 - А ты не нервничай! – Ваня-таксист ковыляющей походкой подошел к девушке, - Он из лучших побуждений.
     Я вдруг заметил, что всё, или почти всё, что говорилось, было мне понятно. Это меня сильно обрадовало. Совсем не хотелось выглядеть хлопающим глазами истуканом.
     Подошли еще гости – ребята и девушки. Мира была права, некоторых я хорошо знал по Варне. Так что контакт обеспечить было не трудно. Мы болтали, попивая принесенное кем-то пиво, слушали музыку, которую Джокер, поддавшись уговорам своих гостей, сделал тише и сменил направленность, запустив более приятный "тяжелый рок". Но вскоре и это всем надоело. Захотелось посидеть в относительной тишине.
     Я заметил в углу комнаты старенькую гитару.
 - Я смотрю, - обратился я к Джокеру, - Ты и струны подергать иногда любишь.
 - Не-е, - отмахнулся он, - Она здесь давно валяется. Я не умею на ней играть. А ты играешь?
 - Играл когда-то, - я взял инструмент в руки, - Сейчас времени почти нет на такие занятия.
 - Он играет, - из темноты комнаты донесся голос Миры, - У него дома на стене висят целых две.
 - Изобрази что-нибудь, - влез в разговор Ваня, - А то эта долбежка уже всем порядком надоела. Что-нибудь душевное.
     Подтянув расстроенные струны, я положил гитару на колено и взял пару нехитрых аккордов. Почему-то вспомнил Твардовского:
"… Сразу видно – гармонист.
Для начала, для порядка
Кинул пальцы сверху вниз".
     Не такой уж я музыкант, но кое-что могу. Тихо перебирая пальцами, я спел пару своих любимых песен. Потом попробовали вспомнить что-нибудь всем известное, и вскоре уже хором пели, как дети, радуясь такому дружному исполнению.
 - Ты сегодня был великолепен, - Мира, как всегда, обхватила моё плечо, когда поздно вечером мы возвращались домой.
 - Это, чтобы тебе не было за меня стыдно, - немного горделиво ответил я, - Вот я и старался.
 - И у тебя получилось, - по голосу девушки я понял, что она говорит искренне.
     На улице заметно похолодало. На лужицах образовалась тоненькая ледяная корка, отражавшая свет холодного диска огромной луны, висевшей прямо над нами и освещавшей дорогу не хуже любого уличного фонаря. Ветра почти не было, дышать было легко и приятно.
     Мы не спеша шли по узкой улице города, думая каждый о своем. Может быть, об одном и том же.
 - Девочки сказали, - Мира крепче ухватилась за мою руку, - Что мне очень повезло.
 - А я и не спорю, - гордо ответил я, - Кто бы сомневался!
 - Они сказали, что ты меня обеспечишь на всю жизнь, - как-то грустно продолжила Мира.
 - Они тебе завидуют, - заключил я, - Вот и несут всякую ерунду. Бедной, конечно, ты не будешь, но и на общепринятую роскошь у меня пока денег нет.
 - Ты имеешь в виду виллы и мерседесы, бриллианты и золото? – спросила подруга.
 - И еще отдых на Канарах, - съязвил я.
 - А мне этого и не надо, - чуть ли не крикнула Мира.
 - И замечательно, - я прижал её к себе, - Будем довольствоваться тем, на что хватит грошей.
 - Да ну их! – Мира махнула рукой, - Это не их проблемы.
 - Вот именно! – тихо ответил я, - Сами разберемся.

     Весь следующий день мы провели в откровенном безделии. Только к вечеру появилось занятие, немного приведшее меня в чувства. Позвонил мой напарник и дрожащим голосом попросил к нему приехать, захватив с собой таблетки от головной боли.
     Не уточняя причины, я начал собираться.
 - Я поеду с тобой! – твердым тоном заявила Богумира, - Может быть, ему нужна медицинская помощь.
     Когда Шахар открыл нам дверь своего номера, я с первых секунд понял, какая помощь ему нужна в данный момент. Бедный парень стоял, покачиваясь и держась за голову обеими руками, глядя на нас красными, как у кролика-альбиноса, глазами с абсолютно рассеянным взглядом.
 - Я вижу, погуляли вы вчера хорошо, - я оценивающе пробежал глазами по его фигуре, - Видно невооруженным глазом.
 - Я не знал, - дрожащим голосом ответил Шахар, - что болгары столько пьют. Тебе-то было бы нормально, а я чуть не умер.
 - Ладно, - я махнул рукой, - Сейчас подлечим.
     Мира, не говоря ни слова, усадила Шахара на стул и начала медленно массировать его лысину. Парень сидел, как замороженный, боясь пошевелиться.
     Постепенно лицо его стало приобретать привычные очертания, с глаз спала похмельная пелена, и они заблестели. Уже минут через двадцать его нельзя было узнать: он весь сиял от счастья
 - Влад! – Шахар подошел ко мне уже более уверенной походкой, - А что ты обычно делаешь в таких случаях? Я просто подумал, что ЭТО может повториться.
 - Понравилось? – я расхохотался, - Во-первых, я уже давно не напиваюсь до такого состояния. А во-вторых, даже, если я и выпью сильно, то не буду в таком разобранном виде, каким я увидел тебя.
 - А мне что делать? – изумился напарник.
 - Когда пьешь, - нравоучительно произнес я, - Не мешай напитки, старайся пить что-то одно, и ешь побольше жирного. Это поможет.
 - А если…
 - А если уж произойдет, то утром, или когда проснешься, выпей пива. Говорят, помогает, - посоветовал я.
 - Не напоминай мне о выпивке! – взмолился Шахар, снова схватившись за голову, - Больше пить не буду! Даже дома!
 - Советую принять контрастный душ, - сказал я, - И выпей крепкого кофе, если не боишься всю ночь проваляться с открытыми глазами. Что пили-то?
 - Вино, - простонал парень, - Только какое-то крепкое. Я такого не знаю.
 - Ладно, - я похлопал его по плечу, - Завтра разберемся. А сейчас сделай, что я тебе сказал, и ложись спать. Завтра начинается работа.
     Когда мы вышли из гостиницы, Мира спросила у меня:
 - Кто его так напоил?
 - Твои земляки! – усмехнулся я.
 - Интересно, что бы было, если бы ты был там?
 - У них вина бы не хватило, - буркнул я, - А то обрадовались! Это дитя Востока и так пьет мало, а такое крепкое, я боюсь, в своей жизни вообще не пробовал. Ничего! Я  завтра проведу среди них воспитательную работу.

     Как и было оговорено заранее, утром в понедельник за мной заехал Петр. Сев в машину, я увидел на заднем сидении своего напарника, сиявшего, как утренняя звезда. Петр, хитро улыбнувшись, прошептал мне:
 - Тогда, на пикнике парню пришлось тяжко! Ребята постарались!
 - Я вашим ребятам головы посворачиваю, - пригрозил я, - В России говорят: нет ума – считай, калека.
     Водила только пожал плечами, но ничего не ответил.
     Итак, мы приступили к работе над проектом. Целыми днями вместе с нашими болгарскими коллегами просиживали за компьютером (моим ноутбуком), предусмотрительно подготовленным для работы вне нашей конторы. Шахар действительно оказался неисчерпаемым кладезем разумных предложений. С упрямством барсука и настойчивостью гиены он доказывал свою правоту, умело приводя убедительные доводы в свою пользу. Я, тем временем, иллюстрировал все его идеи, пусть даже самые невероятные, выводя на экран инженерные решения, тем самым приводя в неописуемый восторг наших партнеров.
     Споры по тому или иному поводу были жаркими и долгими, порой, затягивавшиеся до позднего вечера, так что домой я приползал буквально на четвереньках. И мне пришлось бы туго, если бы дома меня не ждала моя Мира. Как только я открывал входную дверь, тут же попадал в её заботливые руки, наполнявшие меня жизненной энергией.
     Рабочая неделя пролетала, как один миг, к концу которой я был похож на выжатый лимон, чего не могу сказать про своего напарника, умудрявшегося оставаться примерно в одном и том же состоянии. Я не знаю, чем он занимался в выходные дни, но с начала следующей недели энергии и ретивости в нем прибавлялось на благо нашего общего дела.
     Всё это время я испытывал непонятное чувство вины перед Мирой. Мне казалось, что я уделяю ей недостаточно внимания, но моя подруга оказалась мудрее. Как-то, сидя вечером на кухне, я завел разговор на эту тему.
 - Скучно тебе со мной.
 - Почему ты так решил? – Мира подсела ближе ко мне.
 - Я целыми днями занят, прихожу домой поздно, - оправдывался я, - На всякие художества сил просто не остается.
 - Ты работаешь, - ответила она, - Я всё это понимаю. Но у нас есть два выходных дня, когда мы можем побыть вместе. Не переживай!
     Это было чистейшей правдой! В субботу и воскресение мы были вместе. Мы гуляли, ходили в гости к друзьям, даже в кино были пару раз. Мира старалась быть заботливой и ласковой, и это ей удавалось вполне. Я даже не ожидал от своей подруги такого.
     Однажды, опять же, сидя вечером на кухне, Мира задала мне вопрос, который, как мне казалось, зрел уже долгое время:
 - Когда вы должны закончить работу?
 - По договору все материалы должны быть отправлены на согласование 20-го декабря, - ответил я, - А защита проекта будет назначена позже, дня через три-четыре.
 - А потом?
 - Потом – всё! Можно собираться домой, - грустно ответил я.
 - Значит, ты уедешь перед Рождеством? – Мира опустила голову.
 - Не хотелось бы, - я обнял девушку за плечо, - Я бы остался здесь на Рождество и на Новый Год.
 - Оставайся! – с жаром сказала Мира, схватив меня за руку.
 - Для этого нужно договориться с моим начальством, - начал я объяснять, - Ведь мне платят командировочные за каждый день, проведенный здесь, включая выходные дни. А это, как понимаешь, приличные деньги, причем, в валюте. А любая фирма не станет тратиться впустую только ради прихоти своего сотрудника.
 - А если сказать, чтобы они тебе не платили деньги за праздники? – Мира с надеждой посмотрела на меня.
 - Именно это я и хочу им предложить! – сказал я, обрадованный тем, что наши мысли совпали, - Если они согласятся, то тогда я смогу здесь задержаться за свой счет числа до 5-го января. Ты не будешь против этого?
 - Не буду! – твердо ответила она.
 - Я постараюсь! – пообещал я.

     И вот, настал день защиты! К этому событию вся контора готовилась, как к последнему бою. Все демонстрационные материалы были выполнены с особой тщательностью, каждая линия, каждая цифра были проверены и перепроверены многократно. Доклады каждого из выступающих были отредактированы не только по инженерным нормативам, но и по стилистике.
 - Влад! – обратился ко мне Шахар, протягивая листы с докладом, - Выступать, я думаю, лучше тебе. Ты можешь говорить на русском.
 - Не возражаю, - согласился я.
     Обрадованный моим согласием, как ребенок, которому пообещали мороженое, Шахар в мгновение ока улетучился, и больше в течение этого дня я его не видел.
     Утром в день защиты нашего проекта я встал рано, тщательно побрился и вымылся, будто собирался на вступительный экзамен.
 - Я тебе приготовила чистую рубашку, - Мира подала мне выстиранную и отутюженную рубаху и галстук, - И почистила твой костюм.
 - Вот спасибо! – я поцеловал девушку в лоб.
     Когда мы завтракали, я сказал Мире, что после защиты вечером мы все идем в ресторан, и мне очень хочется, чтобы она пошла со мной.
 - А в котором часу это будет? – задумчиво спросила она.
 - В шесть часов вечера у ресторана гостиницы, где живет мой напарник, - ответил я.
 - А ты домой придешь перед этим? – девушка испытующе посмотрела на меня, - Мы бы могли тогда пойти вместе.
 - Я понятия не имею, что там будет, и сколько времени это всё продлится! – сказал я, - Но я обязательно тебе позвоню.
     Подхватив объемистую сумку с всевозможными документами и ноутбуком и получив благословение моего ангела-хранителя в виде лёгкого поцелуя в щеку, я спустился вниз и уже через минуту сидел в машине, мчавшей меня в центр города. Самое интересное, что я не испытывал ни малейшего волнения, ни капли тревоги или сомнений. Я настолько был уверен в грандиозности и уникальности нашей с Шахаром работы, что, если кто и мог бы залезть ко мне в голову, то счел бы меня самоуверенным нахалом. Но всё было именно так!
     Уже через пол часа я вошел в огромный зал в здании Городской Управы, где к тому времени уже собрался весь цвет местной архитектуры. Поискав глазами своего напарника, я без труда обнаружил его безволосую голову в районе первых рядов в окружении наших болгарских коллег, о чем-то жарко споривших, активно размахивая руками. Шахар же сохранял спокойствие удава и лишь изредка кивал головой.
 - Давно сидите? – я приземлился на свободное место.
 - Мы уже всё развесили, - доложил мне Шахар, - Там за ширмой стоит стенд с чертежами и таблицами. Я думаю, тебе стоит на них посмотреть.
     Я никогда не был противником разумных советов, поэтому, с готовностью откликнулся на дельное предложение товарища и прошел за кулисы. Шахар торжественно шествовал за мной, в пол голоса подсказывая мне направление движения.
 - Разберешься? – улыбаясь, спросил он, глядя на мою сосредоточенную физиономию.
 - Вместе лепили, - хмыкнул я, - Не беспокойся!
     Осмотрев демонстрационные доски, мы вернулись в зал, к тому времени заполнившийся почти до отказа и теперь напоминавший растревоженный пчелиный улей.
 - Волнуешься? – Шахар осветил меня еле заметной улыбкой.
 - Самое смешное, что я спокоен, как в день зарплаты, - хихикнул я.
 - Как это? – глаза моего коллеги начали медленно вылезать из орбит, - Я, к примеру, очень волнуюсь, когда распечатываю конверт.
 - У меня нет никакого волнения, - с гордостью возвестил я, - Примерную сумму я знаю, а если будет больше, то это только к лучшему.
 - Ну-ну! – Шахар загадочно улыбнулся и умолк, оставив меня в покое.
     На сцену медленно и чинно, похожие на судей-инквизиторов, только без всей присущей им амуниции, взошли члены приемной комиссии и расселись за огромным покрытым темным зеленым сукном столом. Взглянув на эту процессию, я еле сдержался от смеха, начавшего распирать меня, как будто только что мне рассказали свежий анекдот. Мой напарник, видимо, что-то заметив, толкнул меня в бок:
 - Нашел время для веселья!
 - Я тебе потом объясню, - отмахнулся я, - Просто есть аналогии.
 - Какие еще аналогии? – Шахар был озадачен моим поведением.
 - Потом! – бросил я.
     Тем временем, председатель комиссии, дождавшись, пока в зале воцарится тишина, возвестил о начале процедуры и дал слово какому-то чиновнику из Городского совета.
     На трибуну, чем-то напоминавшую церковную кафедру, влетел человек, которого, если коротко, то можно описать, как "шарик на ножках". К тому же, когда он открыл рот, из динамиков послышался тоненький дрожащий голос, который только усиливал комичность этого субъекта. О чем он разглагольствовал цельных двадцать минут, не так уж и важно, но, закончил он свою речь под бурные аплодисменты, достойные, разве что, звезд первой величины. Как нам потом объяснили, такие овации он заслужил тем, что быстро закончил говорить.
     Обменявшись парой реплик с председателем, "шарик" так же стремительно слетел со сцены и растворился в толпе соратников, к слову, выглядевших на много представительнее его самого.
     По тому, что на сцене стали появляться стенды с укрепленными на них чертежами и схемами, я понял, что настала моя очередь подняться на "лобное место". Получив от своих коллег пожелания удачи, я подошел к трибуне и, разложив на полке листы с докладом, уставился в зал, как-то сразу притихший.
     Мне совсем не хочется вдаваться в подробности моего выступления и прений по поводу наших разработок. Могу сообщить только, что всё это действо прошло без сюрпризов и неожиданностей. Даже многочисленные вопросы, возникшие у слушателей, почти на сто процентов были предсказуемы и не вызвали паники. Это, как раз, была целиком и полностью заслуга Шахара. Его педантизм и любовь к строгой определенности и упорядоченности сыграли свою роль и положительно отразились на обсуждении проекта, за что я ему очень благодарен.
     Защита прошла успешно, и когда председатель, встав во весь свой двухметровый рост, торжественно поблагодарил всю нашу проектную бригаду с успешным завершением этой очень важной для города разработки, все мы облегченно вздохнули, во всей полноте ощутив, что работа успешно выполнена.
     На сцену поднимались люди и высказывали своё объективное мнение по поводу удачных инженерных решений, оригинальных находок и т.д. и т.п., а я расслабленно сидел в кресле и нагло отдыхал, не придавая значения ни единому слову, слетавшему со сцены. В том же состоянии, как мне показалось, был и мой напарник, полностью отрешившийся от происходящего.
 - После такой работы надо давать отпуск на пол года, - промямлил он, когда я пошевелился.
 - Да брось ты! – я немного встрепенулся, - Гарантирую, что уже через неделю ты взвоешь от безделья.
 - Я про себя говорю! – почему-то рассмеялся Шахар, - Я не взвою. А если еще и оплатят этот отпуск…
 - Ну, это понятно! – я согласно закивал головой, как цирковой конь.
     После официальной части нас пригласили перейти в соседний зал, где нам были предложены легкие напитки и облегченные закуски. К нам, стоявшим плотной группкой, подходили люди, жали руки, говорили комплименты, пели дифирамбы. Пару раз звонил телефон Шахара, и он подробнейшим образом докладывал нашей дирекции, как прошла защита, какие вопросы чаще задавали и какие выводы сделали. На мой взгляд, нам было чем гордиться, мы выполнили свою миссию и не ударили в грязь лицом. 
 - Это у вас так всегда? – поинтересовался я у одного из "болгар", - Или же весь этот раут в нашу честь?
 - А какая тебе разница? – резонно заметил болгарин, неторопливо выбирая себе напиток у стоявшей рядом с нами официантки с подносом, заставленном бокалами и стаканами различной величины и содержания.
 - Ты пойдешь сегодня вечером в ресторан? – осведомился у меня Шахар, когда мы остались одни.
 - При всей моей нелюбви к местам такого рода нужно сходить, - вздохнул я.
 - А подруга твоя придет? – наседал напарник, - Интересно было бы посмотреть на неё.
 - Кстати, - обрадовался я, - Я обещал ей позвонить. Который час?
 - Половина четвертого, - откуда-то из-за моего плеча раздался голос руководителя проекта, которого звали Марко, - Тебе нужно позвонить?
 - Нужно, - я кивнул и удивленно посмотрел на него, - Но, по-моему, я говорил на иврите.
 - Держи! – наш болгарский босс протянул мне мобильник, - А что касается иврита, то я стал немного его понимать. Шахар помог.
     Чтобы не раздражать остальных, я отошел в сторону и позвонил Мире.
 - Как дела? – в голосе девушки послышалось неподдельное волнение.
 - Лучше не придумаешь! – весело ответил я, - Всё прошло замечательно. Я даже не ожидал такого успеха.
 - Я рада за тебя, - теперь голос Миры звучал спокойнее.
 - Ты знаешь, - начал я немного смущенно, - Скорее всего, я не успею заехать домой. Ты сможешь добраться одна?
 - Не беспокойся? – рассмеялась она, - Я уже обо всём побеспокоилась.
 - Не понял, - прогудел я.
 - Меня отвезет сосед, - пояснила Мира, - Не хотелось бы трястись в транспорте в такую слякоть. А обратно мы что-нибудь придумаем. Итак, в шесть вечера?
 - Да, в шесть, - подтвердил я.
 - Тогда до встречи! – Мира разъединила линию.
 - У тебя всё нормально? – Марко сунул в карман телефон.
 - Нормально, - натянуто улыбнувшись, ответил я.
     Петр с визгом тормознул около гостиницы, где всё это время жил Шахар, и мы, немного разогретые, пусть даже и лёгкими, но спиртными напитками, хохоча, как малые дети, высыпали на улицу. До времени сбора было еще около часа, и мы решили завалиться к нему в номер. Именно, завалиться, потому что другими словами передвижения нашей шумной компании назвать было бы сложно.
 - Только я прошу, - немного смущаясь, пробубнил Шахар, обращаясь главным образом ко мне, - Не курите здесь. Я потом спать не смогу.
     На столе, словно материализовавшись из воздуха, возникла бутылка хорошего коньяка и горка конфет. Шахар многозначительно хмыкнул, оглядев этот спонтанный натюрморт, и удалился в ванную комнату, держа под мышкой одежду, приготовленную для ресторации.
 - Ты для кого там наряжаешься? – прогорланил Марко, откупоривая бутылку, - Неужели, приглядел здесь себе подружку? Смотри, мы своих красавиц просто так не отдаем!
 - Да? – я вопросительно посмотрел на болгарина.
 - С тобой вообще разговор особый будет, - пообещал Марко, - Отхватил самую красивую девушку города и думаешь, что тебе это сойдет с рук.
 - Самую красивую девушку Вселенной, - поправил я его.
 - Я просто хочу выглядеть прилично, - немного кряхтя, ответил мой израильский коллега, скорее всего в этот момент натягивавший штаны, - Там ведь будут дамы.
 - Он в чем-то прав, - отозвался я.
     Когда Шахар предстал пред наши очи, я понял, что парень очень редко облачался в официальную одежду. Нет, с костюмом у него было всё в порядке, правда, сидел он на его тощей фигуре немного кургузо. Но галстук это дитя хамсинов завязывать не умел вовсе. Заметив снисходительные улыбочки "болгар", я помог своему приятелю устранить эту неполадку, водворив узкий треугольник на положенное ему место. 
 - Нам пора спускаться в вестибюль, - провозгласил Марко, неуклюже вылезая из глубин кресла.
     Мы и не пытались возражать и, приведя себя в надлежащий вид, гуськом вышли из номера и нестройной вереницей направились к лифту, расположенному в конце длинного коридора, а не в середине, как это обычно бывает.
 
     На нижнем этаже была привычная для большой гостиницы суета. Администраторы и их помощники, надев на лица дежурные улыбки, с одинаковой аккуратностью и терпением обслуживали постояльцев, внимательно выслушивая их, порой, самые невероятные претензии и пожелания. Носильщики в коротких малиновых пиджаках и шапочках, напоминавших огромные таблетки, перетаскивали неподъемные чемоданы и сумки, при этом умудряясь улыбаться и даже перебрасываться между собой шутками. В дальнем углу огромного холла, спрятавшись под широкой лестницей, турагенты, гордо восседая за маленькими столами-конторками, предлагали экскурсии и прогулки на любой вкус и достаток.
 - Это самое настоящее Броуновское движение, - буркнул я.
 - Не знаю, что ты имеешь в виду, - незамедлительно отозвался Марко, - Но нам нужно поскорее найти остальных. Наверняка, они уже нас ждут у входа в ресторан.
 - Тогда вы идите туда, а мне надо встретить свою подругу, - сказал я, шаря глазами по залу.
     Я пробирался сквозь толпу к главному выходу, когда кто-то схватил меня за руку. Обернувшись, я увидел Миру, улыбавшуюся во всю ширь своих белоснежных зубов.
 - Я здесь, Влад! – девушка еще крепче схватила меня за локоть.
 - Давно ждешь? – взяв подругу за руку, я настойчиво потянул её в относительно свободный угол.
 - Я только что приехала, - не переставая улыбаться, сказала она, - Я вошла в холл, а ты уже меня ищешь. Где можно раздеться?
     Я провел Миру к гардеробу. Пока она стояла у огромного во всю стену зеркала, поправляя прическу, я бесстыже рассматривал свою подругу, во все глаза пялясь на неё.
     Видимо, Богумира потратила немало времени, готовясь к сегодняшнему вечеру. И её старания не были напрасными. Она действительно выглядела восхитительно.
     Я всегда удивлялся, как это у женщин получается: малыми усилиями достичь максимального результата. На ней была надета клетчатая юбка-шотландка длинной чуть выше колен с двумя золочеными пряжками на левой стороне талии. Темно синий приталенный пиджачок, подобранный в тон юбке, подчеркивал всё совершенство фигуры, удивительно четко выделяя тонкую талию и аккуратный крепкий бюст.
     Под пиджаком была надета белоснежная блуза с огромным накрахмаленным воротником и жабо, под верхней пуговицей которого красовалась янтарная брошь. Манжеты этой блузы были также накрахмалены и сколоты запонками из такого же, как и брошь, янтаря. Ноги, облаченные в чулки в черную мелкую сеточку, были обуты в узкие черные сапоги на небольшом каблучке. Волосы, уложенные в модельную прическу "аля-сессон", завершали этот великолепный ансамбль.
 - Как я выгляжу? – не отрываясь от зеркала, спросила Мира.
 - Да-а! – задохнувшись от восторга, выдавил я, - Я тебя такой еще не видел!
 - Ты еще многого не видел, - кокетливо прикрыв один глаз, сказала девушка, - Но всему своё время.
 - Мне кажется, это время уже настало, - с надеждой в голосе сказал я.
 - Я готова! - Мира повернулась ко мне и положила свою ладонь на мою руку чуть ниже локтя, - Пойдем! Я думаю, нас ждут.
     Мне кажется, что нет особой нужды пересказывать ресторанное пиршество во всех подробностях. Честно говоря, ничего примечательного там не произошло. Мы поздравили друг друга с успешным завершением проекта и благополучной защитой, естественно, пожелали дальнейших творческих успехов, и на этом официальная часть была завершена, уступив место веселью, танцам и вкушению блюд и напитков национальной кухни.
     Поскольку, только один человек из нашей компании не мог говорить на русском языке, молоденькая секретарша Марко, рыжеволосая кареглазая Мария с радостью взвалила на свои худенькие плечи заботу о моем напарнике. В один момент мне показалось, что из-за постоянного нашептывания на ухо Шахару, эта хрупкая девочка свернет себе шею.
     Мы с Мирой решили пройтись до дома пешком. Ветра не было, как, в прочем, и дождя. Только туман легкой пеленой обволакивал погрузившийся в ночную дремоту город. Мы медленно брели по узким улочкам и молчали.
 - Скоро Рождество, - задумчиво проговорила Мира.
 - Католическое, - уточнил я.
 - А у вас в Израиле справляют Рождество? – девушка крепче прижалась к моему плечу.
 - Кто-то справляет, наверное.
 - А ты? – Мира вопросительно посмотрела на меня.
 - У нас в семье никогда толком таких праздников не отмечали. Только Новый Год и 9-е Мая.
 - И всё? – она удивленно посмотрела мне в глаза.
 - Ну, еще иногда дни рождения, и то не все, - грустно ответил я, - Мои родители – люди своеобразные. У них и друзей-то почти нет. Сидят в своей скорлупе, как кержаки.
 - А кто это?
 - Затворники. Кажется, жили где-то на Урале, - я неуверенно начал объяснять, - Хотя, я могу ошибиться.
 - А твои родители оттуда? – не отставала Мира.
 - Если бы было так, - усмехнулся я, - Тогда многое было бы объяснимо. Они из Москвы. Оба.
 - Как же так можно жить? – возмутилась подруга, - Со скуки помереть можно!
 - Им такой образ жизни нравится, - я виновато улыбнулся, - Может быть, поэтому я с ними не живу. Мне хватило моего "счастливого" детства. Не для меня это всё. Я люблю динамику, движение, а у них, сколько я их помню, полнейшая статика. Как в фамильном склепе. Даже сыростью попахивает.
 - Пойдем быстрее, - Мира поёжилась, - Становится холодно.
     Не сговариваясь, мы заметно ускорили шаг и уже через пол часа были дома.

     На столе горели две тонкие свечи, освещая комнату тусклым мерцающим светом. Старые настенные часы мерно отсчитывали последние минуты уходящего года. Скоро, очень скоро раздастся их мелодичный негромкий переливчатый бой…
     Но пока есть время, надо успеть сделать одно очень важное дело. Я умышленно оставил его на самые последние минуты старого года. Возможно, это покажется смешным, но мне, почему-то, показалось, что правильнее это сделать именно перед боем часов. Я медленно поднялся со своего места и подошел к Мире, неподвижно сидевшей на своем стуле. Я не стал опускаться на одно колено. Ни к чему весь этот официоз, тем более, что я его никогда не любил. Я просто взял её руку и положил на свою ладонь.
 - Мира, - тихо начал я, - Я хочу тебе сказать одну очень важную вещь.
     Она медленно подняла голову и посмотрела на меня.
 - Я слушаю.
 - Мира! - мой голос, как не странно, стал тверже, - Выходи за меня замуж!
 - Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? – её пальцы чуть сжали мою ладонь.
 - Да! Хочу!
     В комнате повисла напряженная пауза. Мира не сводила с меняглаз.
 - Я должна подумать, - наконец, ответила она.
 - Думай, не торопись с ответом, - я поцеловал её ладонь.
 - Пора открыть шампанское, - Мира покосилась на часы, - Осталась минута.
     Часы начали мерно отсчитывать двенадцать ударов. Я наполнил бокалы янтарной шипучей жидкостью.
 - С Новым Годом, любимая! – тонкий хрусталь тихо запел от соприкосновения.
 - Будем счастливы! – Мира мягко поцеловала меня в щеку, - Я очень этого хочу.
 - У меня есть для тебя новогодний подарок, - я достал из кармана небольшую бархатную коробочку.
     Открыв её, я вытащил длинную золотую цепочку, на которой, отражая дрожащие огоньки свечей, висел кулон, на котором была вырезана саламандра, причудливо изогнув своё тонкое тельце. Глаза этой симпатичной ящерки были сделаны из темного нефрита.
 - Какая красивая, - Мира рассматривала кулон, положив его на ладонь, - А почему именно это?
 - Я читал где-то, что эта ящерица приносит счастье, - улыбаясь, ответил я, - А нефрит оберегает от бед и болезней.
 - Спасибо, - девушка обняла меня за шею, - Я буду его носить, не снимая.
    
     Дни летели со скоростью ракеты, неумолимо приближая момент моего отъезда. И с каждым этим днем Богумира делалась всё угрюмее и задумчивее. В течение дня она говорила мало, если вообще говорила что-нибудь. Стоя у окна, подолгу смотрела на улицу, или сидела на кухне, храня гробовое молчание. Мои попытки растормошить её не приводили ни к чему. Мира только качала головой и отделывалась короткими фразами, что, мол, всё нормально, и не надо за неё беспокоиться. Но что бы она мне не говорила, я видел, как на дисплее компьютера, что внутренне она напряжена до предела.
     Наступил вечер моего последнего дня в Пловдиве. Утром за мной должен будет заехать Петр и отвезти в аэропорт, откуда я улечу домой "с чувством выполненного долга", черт бы его побрал со всеми потрохами!
     Вещи были уже собраны, о чем красноречиво говорила моя дорожная сумка, уже с утра мешавшаяся под ногами. В конце концов, я выставил её в прихожую, пока кто-нибудь из нас не сломал себе шею, споткнувшись об неё.
     На улице давно стемнело, но Мира не зажигала люстру, а сидела в уголке при свете маленького бра, висевшего у неё за спиной и тускло освещавшего лишь краешек дивана, и наблюдала за моими немного нервными манипуляциями с моим ноутбуком.
 - Ты когда будешь дома? – тихо спросила она, кутаясь в огромный платок.
 - Вечером, - не отрываясь от своего занятия, ответил я, - Часов в семь.
 - Позвони мне, когда приедешь, - попросила она, - Скажешь, как долетел.
 - Обязательно, - пообещал я.
 - А тебя там кто-нибудь будет встречать?
 - Нет, - коротко ответил я, - Некому.
 - Плохо, - протянула Мира, - Очень плохо, когда тебя никто не встречает и не ждет.
 - Я к этому привык, - я закрыл крышку ноутбука, - Но ты права. В такие минуты особенно остро это чувствуется.
     Мира медленно поднялась со своего места и, подойдя сзади, обхватила меня и прижалась к моей спине.
 - Не отпущу, - прошептала она.
     Так мы стояли несколько минут, не шевелясь. Внезапно я почувствовал, как на плече намокла рубашка.
 - Ты плачешь? – я повернул Миру к себе и обнял её, - Не плачь! Я тебя очень прошу.
 - Я не плачу, - голос её дрожал, - Они сами капают.
     Я обнял девушку и прижал к себе так сильно, как мог. Она уткнулась в мою грудь, плечи её затряслись, рубаха стала стремительно намокать.
 - Мира, девочка моя, не надо! – я просил, но всё было напрасно.
     Подхватив её на руки, я отнес Миру на диван.
 - Послушай меня, - я погладил её по волосам, - Только не надо плакать.
 - Я тебя слушаю, - всхлипывая и шмыгая носом, отозвалась Мира.
 - Пару дней назад, - начал я, - У меня был разговор с моим шефом.
 - И что он сказал? – подруга напряглась, как сжатая пружина.
 - Ну, во-первых, он поздравил с успешным завершением работы. А еще он сказал, что у него ко мне предложение, от которого я вряд ли смогу отказаться.
 - Какое предложение? – слезы на глазах у Миры моментально высохли.
 - Он предложил мне поехать в Москву, - не без гордости сообщил я.
 - Зачем? – мои слова явно заинтриговали её.
 - В Москве открылся филиал нашей фирмы. Дирекция хочет, чтобы я там был, ну, что ли, представителем головной фирмы.
 - А жить где ты будешь? – не унималась Мира.
 - Есть, где жить, - успокоил я её, - Только надо всё оформить официально.
     Подруга была немного ошарашена этой новостью, только я не очень понял, какого рода этот шок был. Я не смог определить, обрадовалась она или нет. Поэтому, я незамедлительно продолжил:
 - Мне бы хотелось, чтобы туда мы поехали вдвоём!
     Мира опустила глаза и тихо произнесла:
 - Мне надо еще немного подумать. Не обижайся, просто я прожила в этом городе всю свою жизнь. А какая она была – мне решать.
 - Конечно, малыш, - я обнял её и прижал к себе, - Не торопись. Дело серьезное.
 - А когда ты должен уехать в Москву? – не поднимая головы, спросила Мира.
 - У меня есть два месяца на завершение всех дел. Как всё закончу, так и поеду.
 - А я туда смогу позвонить, - девушка явно заинтересовалась таким поворотом событий.
 - Как только я приеду в Москву, то сразу же сообщу тебе все свои координаты, - пообещал я, - И ты сможешь мне звонить и писать.
     Она ничего не ответила, только плотнее прижалась ко мне и крепче обхватила меня руками. Так мы стояли долго, боясь пошевелиться, будто, если бы разомкнули наши объятья, то всё исчезло бы в один миг.

     Петр вел машину на удивление аккуратно, как будто боялся что-то разбить или расплескать. И всё время молчал. Я тоже был немногословен, только курил, не переставая.
     В памяти то и дело всплывала сцена прощания. Я отчетливо видел, как Мира, уже никого не стесняясь, разревелась, как маленькая девочка, повиснув у меня на шее, и на неё не действовали все мои слова и уговоры. Да и сам я готов был, не смотря на свою сдержанность, разрыдаться. Только чудом держался.
     Самолет легко оторвался от взлетной полосы, пару раз клюнул носом и взял курс на Телль-Авив. Я сидел в своём кресле, как побитая собака, ругая себя и весь белый свет самыми последними словами. А перед глазами всё стояла самая красивая девушка Вселенной с глазами, полными слез и отчаяния.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

     На дворе стояла середина мая, но еще было холодно и дождливо. Совсем не похоже на окончание Московской весны. Поздним вечером, если не сказать, ранней ночью я возвращался домой.
     Поднявшись на свой этаж, я уже готов был открыть входную дверь квартиры, но тут меня привлек силуэт человека, сидевшего на широком подоконнике окна лестничной площадки. "Только бомжей здесь не хватало!" – буркнул я, медленно спускаясь на один пролет вниз. Приглядевшись повнимательнее, я понял, что на подоконнике сидит девушка, прижав ноги к груди и обхватив их руками. Голову она уткнула в колени и, кажется, дремала. В углу сиротливо притулился небольшой чемодан.
 - Я могу вам чем-нибудь помочь? – я легонько тронул девушку за плечо.
     Она подняла голову, и я остолбенел от неожиданности. Это была моя Богумира. Потерев кулачками заспанные глаза, она произнесла почти шепотом:
 - Это я. Я приехала насовсем. Ты меня будешь ругать?
     Я не смог ничего ответить, только подхватил её на руки и внес в квартиру.
 - Я хотела сделать тебе сюрприз, - Мира уткнулась лицом в моё плечо, - Не ругай меня.
 - Тебе удалось, - выдавил я из себя, - И правильно сделала.
 - Ты рад? – девушка с надеждой посмотрела на меня. 
 - Еще как! – я обнял её и прижал к себе, - Вот теперь я тебя никуда не отпущу!
 - А я никуда больше не уеду, - без малейшей паузы сказала Мира, а потом добавила, - Никуда!
     И мы обои засмеялись.