Зимние письма

Долгими зимними вечерами, когда за стенами поёт вьюга, снег подпирает маленькие оконца избы, когда хочется тепла и солнца, я подбрасывал дров в печку, приотворачивал фитилёк лампы, пламя радостно освещало ярким светом мой стол и я достав чернильницу, перо и бумагу садился и начинал писать… «Здравствуйте, Ангел мой, Милая моя Серафима Аркадьевна. Обстоятельства теперешней нашей жизни таковы, что при всём огромном желании, нет возможности часто Вам посылать весточки, а тем более видеть Ваши сияющие от радости глаза…»  И часто бывало так, что на этом месте перо замирало, оторвавшись от бумаги и мысли мои устремлялись туда, где сейчас дорогой для меня человек. И я забывал про письмо, и сидел, задумавшись, глядя в никуда через огонь лампы и вспоминал… Я вспоминал как мы, взявшись за руки, гуляли по улицам города, витрины магазинов с подарками и куклами, разодетыми в разные модные наряды, и детский восторг в её глазах при виде этих кукол. Чайные заведения с миндальными пирожными и чаем с лимоном, первый поцелуй рядом с церковной лавкой, торговка в которой наверняка думала про греховодников. Брусчатку по которой цокали её каблучки, спешащих извозчиков… И свою глупую привычку всегда садиться вперёд, к извозчику, вместо того чтобы сесть рядом и прижавшись друг к другу держать её за руку… Так я сидел в своих воспоминаниях то улыбаясь,  то укоряя себя за неуклюжесть… В печке потрескивали дрова, за оконцами зима наметала снежные сугробы и почта в это время года была роскошью. Вернув мысли обратно, я с сожалением закрывал чернильницу, убирал перо и начатое письмо. О чём я мог ей написать? О полной бытовых трудностей неустроенной жизни? О тихих радостях, которых привыкший к городскому комфорту житель просто не замечает? О непролазной грязи осенью, о снегах по пояс зимой? Зачем ей это знать? Ей, нежной городской розе. Пусть знает только, что у Алёши всё хорошо и мы скоро снова увидимся…