Визгливые крики баб и матерный ор мужиков выгнали меня на улицу. – Что случилось?! На встречу молодуха в рваной рубахе и перекошенным от ужаса лицом, за ней Митрич, пьяные, вытаращенные от дикой ярости глаза и сжатые кулаки размером с два моих. С матом, с брызжущей слюной – Пожгу все энти книжки к ….матери! Зашибу, зараза!! Несётся на меня. – Стой! Митрич! Не уходя с его пути, вытягиваю вперёд ладонь, в попытке остановить безумно несущегося мужика. На секунду он приостанавливается, какая-то злобная мысль мелькает у него во взгляде и заскорузлый кулак летит мне в лицо. От неожиданности я не успеваю увернуться. Удар! Солоноватый вкус крови наполнил рот. Лечу назад и ударяюсь затылком о поленницу. Темнота.
Открыл глаза. В стороне какая-то возня, сдавленные крики. Надо мной склонился Петр Данилович: - Очнулся? Ну ты Алёша боец… Зачем под поезд то бросаться? – Что с Митричем? – Ничего, вон он голубчик, связанный сидит, матерится. Ничего, сейчас утихомирится, уснёт… Я поднялся, тупая боль тукала в затылок. – Тащите его ко мне в дом. – Зачем Алёша? – Тащите, всё будет хорошо. Мужики переглянулись, посмотрели вопросительно на Петра Даниловича, тот кивнул, посмотрев внимательно на меня и они, подняв смутьяна, поволокли его ко мне в избу. Посадили невнятно бубнящего, связанного Митрича на лавку и переглядываясь в недоумении ушли. Он пытался освободиться, слабо ругаясь, слёзы бессилия текли у него по щекам. Я сел рядом, взял его руку и просто, молча, её держал. Через какое-то время он утих. Я сел за свои книги.
Часа через три он проснулся – Слышь, учитель, развяжи, затекло всё… - А ты буянить не будешь? – Теперича не буду… Я его развязал, он с облегчением распрямился потирая затёкшие места – Слышь, учитель, ты это, не держи зла, что я тя шибко приложил… Виновато пробубнил он. – Ладно Митрич… Садясь на против него. Протрезвел? Поговорим? - Чего ты добиваешься? Напился, жену побил… Легче стало? – Нет. Опустив глаза, глухо ответил он как провинившийся мальчуган. – За что бил то? – Дак чо она?!Всё книжки читат, о чём-то всё мечтат… - Она по хозяйству из-за этого не справляется? – Справлятса, как нет… Она работяшшая … - Ну и что? Что не так? – Дак а я то?! Вскинулся он. – Что ты? – Дак она всё читат, да по хозяйству. А я то? Уж который месяц бобылём… Пошто живём?! – Аааа… Вот ты о чём… Да. Задача… Ну хорошо. Давай разбираться. Ты её любишь? – Угу.. – А она тебя? – Дак тожа вроде… - Уже лучше. А сам ты книжки читаешь? – Я?! – Да. А что такого? Книги и написаны для того чтобы их читать. Там много интересного есть. И их вовсе не дураки и бездельники пишут. Понимаешь? Он пожал плечами. – Ты хочешь чтобы она только хозяйством жила? – А чо ешшо? – Так не достаточно видимо этого, если книги читает. И хорошо что мечтает. Ты пойми, без мечты и будущего нет, живёшь как корова. Из стойла на пастбище, с пастбища обратно в стойло… Это жизнь? Он в задумчивости почесал затылок. – Ты сам мечтал о чём то когда нибудь? – Я то? Дак это… Он замялся. Не помню… - А жизнь такая тебе нравится? – Кака такая? – Ну твоя. Где только работа и мечте места нет, то есть, будущему твоему места в ней нет. Понимаешь? Молчит потупившись. – Подумай, ведь тускло так жить… - Точно…Пробубнил он в пол, не поднимая головы. – А ты её силой в эту тусклую жизнь вернуть хочешь… И как она должна реагировать? – Дак а мне то чо делать?!!! Поднял он на меня глаза полные душевной боли и возмущения. - Начни тоже читать. Хотя бы попробуй. Ты грамотный? – Ну вроде… - Так возьми и начни, у вас тогда будет о чём разговаривать, вы понимать друг друга станете. Попробуй. А книги жечь – это не дело, это стыдно. И не пей больше, и жену не бей. Не поможет. На страхе долго не проживёшь. С этим он в задумчивости ушёл.