Когда двое горят злобой , какой бы она не прикрывалась благовидностью это бесчествует и оскорбляет обоих. Я злилась на себя, на Артёма, он – на обстоятельства, на свою гордость.
- Алла, ….я найду… кто это сделал, приложу все усилия и все связи, я обещаю тебе. Ты только сейчас успокойся. Это трудно я понимаю. И все мои слова не сделают тебе легче. И поверь, мне очень горько видеть тебя такой. Убил бы того кто это сделал, - он робко пытался обнять меня, но гипс мешал прижаться к нему..
« Ещё вчера я готова была идти за ним босиком по снегу, а сегодня я ничего не хочу ».
Так и сидели, чуть прижавшись, в коридоре больницы двое - мужчина и …..полу…полуженщина.
…
.Артём приходил ко мне каждый день. Приносил фрукты, новые лекарства. Я быстро шла на поправку. Игорь не пересекался с ним во время посещений, каждый раз обговаривая часы прихода ко мне. Передавал привет от коллектива, но видеть кроме него я никого не хотела.
Врач обещал выписать, но все откладывал, не указывая причину. Гипс я и дома могла носить. Ссадины и синяки проходили, лицо принимало женский облик. Из лечения остались только таблетки.
Следователь приходил всё чаще и не давал покоя своими расспросами. Про шефа я не могла рассказать, понимая, что сама шантажировала его, о нём я в подробностях рассказала Артёму. Про свои подозрения на Елену сказала, как есть. Пусть у неё пошалят нервишки. Я подсознательно склонялась в сторону её вины. Но мне хотелось увидеть её глаза. Посмотреть в огниво мести.
Утром, наконец, во время обхода врачей, обрадовали новостью, о том, что меня выпишут.
Перед выдачей бумаг и рекомендаций, мой лечащий врач вдруг попросил меня присесть и начал, разговор издалека.
-- Доктор вы меня спрашиваете уже в третий раз о семье и детях. Говорите прямо, что?
- Понимаете, Алла Владимировна,- он опять замялся, поправил шапочку-колпак , отвёл глаза, потом, взял себя в руки и произнёс.- Травмы внутренних органов были столь тяжелы, что последствия их не обрадуют Вас ….Вы не сможете иметь детей.
-Никогда?- я смотрела в его лицо,старалась увидеть хоть маленький свет до вынесения приговора.
«Наверно он хороший отец, заботливый муж. По воскресеньям он проводит время с семьёй. Его любят дети,жена, внуки, любят больные и медсёстры. А я его ненавижу. . Лучше бы ты не говорил мне этого. Так у меня была бы надежда».
- В ближайшее время нет..... Сочувствую Вам. Но вы знаете, ведь наука идёт вперёд и может в скором будущем найдётся решение и таких проблем,- он опять опустил глаза, наверно сам не верил, что говорил, чем обнадёживал.
-Было бы ещё хуже, если бы я от этих ублюдков умудрилась забеременеть,- холоднокровно произнесла слова, ни капли не подав вида для отчаяния. - Умерло у меня внутри всё. Какие дети из утробы, где всё выжжено. В пустыне нет жизни.
-Голубушка, Вы только не отчаивайтесь. Сколько детей ждут помощи.
- Отчаяние порождает силу и выигрывает сражение. Я не сильная и не играю с усыновлением. Не жалейте меня. Сказали , выполнили свой долг и всё. Жалость унижает, когда нечем помочь, - безжалостно резанула его обещанные надежды.
Оставляя его в немом молчании, покачивающего головой из стороны в сторону, то ли от жалости, то ли от удивления на ответ, торопливо вышла из кабинета.
«Нельзя мне раскисать, нельзя. Самое трудное впереди. Самое сложное впереди - смириться с этим, продолжать жить, попробовать не помнить, забыть, как в тебя влезают плотские органы тварей, рвут кожу, Господи прости…. Хорошо, что родители живут далеко и не знают того, что их может подкосить ».
Не успела вернуться в палату, как тут же заявился опять следователь. Мне нужно было собирать вещи. Одно рукой это делать дольше, чем двумя, хотя молоденькая и не избалованная подачками медсестра, без всяких моих просьб предложила помощь.
-Опять Вы, я же вроде уже все рассказала. Или опять снова надо рассказывать… как половой орган вошёл в меня… сколько раз… что еще они делали, сколько их было?
- Да Вы не нервничайте так, я понимаю, но дело обязывает,-- видимо такие слова ему приходилосьь не раз слышать, он совсем не обиделся на мои нервные высказывания.
- Скажите, - продолжал он, - а вы знакомы с Павлом Артёмовичем.
- Знакома. Это сын моего …..моего друга.
- А когда Вы в последний раз виделись?
-Недели, три назад и виделась. За три дня до случившегося.
- А какие отношения у Вас были?
-Ну, какие отношения?.. Никакие. Всё в стадии знакомства и всё. « Я Павел, я Алла». Всё.
- Неприязнь, чувство раздражения, угрозы были?
- Вы что не понимаете, что я Вам сказала? Ничего не было. К чему таки вопросы?
- Положено так Алла Владимировна. Понимаете, Елена Николаевна Мазуркевич сказала, что он Вас ненавидел, и ещё многие ненавидели Вас на работе.
- Верьте ей больше, это она о себе говорила скорее. Это она меня ненавидела, да и я её терпеть не могла. Знаете, бывает, две змеи в одной норе живу, а двум женщинам и города мало, чтобы жить спокойно. А Павел, он даже пытался как-то уладить всё.
На этом разговор наш прервал Артём, заехавший за мной в больницу.
Следователь попрощался и обещал, если что заглянуть еще.
В машине Артёма я опять вспомнила разговор с доктором.
« Жизнь можно сказать кончилась. Ничего не удерживает меня в ней. Артём. А что Артём? «Долг платежом красен» - сегодня это его кредо. Я и так далека от него была, а теперь , как лунный свет, холодный и далёкий. Он никогда не взглянет на меня, как на женщину, зная, что в моём нутре было «нечто». Мужское отвращение - тоже что и женская брезгливость , только губа поднимается к верху и рот искажается ».
- Ты как?- я очнулась, услышав его голос
- Нормально. Рука ноет только.
- Можно я останусь с тобой…… сегодня?
«Если бы не эта пауза между словами, если бы. Я все равно ищу, ищу хоть маленькую ниточку, надежды, а пауза прибавляет расстояние».
- Оставайся, конечно, уже поздно.
Пусть жильё съёмное, но и оно становится родным, потому что там твоя часть жизни, твои вещи, воспоминания. Я была рада возврату в свою нору.
Артём ухаживал за мной. Накупил разных разносолов. Приготовил ужин. Хорошее красное вино. Только повод грустный для распития. Свечи даже зажёг.
От глотка вина, голова поплыла, от вкусного ужина - в животе стало приятно и тепло.
- Я хочу выйти на работу через два дня. Моё решение.
- Ты что, какая работа у тебя гипс до шеи почти. Тебе надо отдохнуть, давай поедем в санаторий.
- Я умру без дела. Я хочу выйти на работу. Ты скоро уедешь. А я буду рвать волосы?
- Как знаешь. Ты упёртая, как баран, ей Богу,- Артём встал и подошёл к окну, прикуривая сигарету.
- Тебе нельзя курить.
- А еще мне нельзя я любить.
На это я промолчала. «Нельзя так нельзя, тебе решать».
Приближалась ночь. Он убрал со стола. Помог мне раздеться, расчесал волосы и уложил на диван, как ребёнка. Я видела, как у него дрожали руки, когда он касался меня.
Сам прилёг рядом, обняв по-отцовски за плечи, поцеловал в губы впервые за много времени.
Два дня дома истомили меня. Четыре стены давили. Мне хотелось действия, тем более жаждала встречи с Еленой. Но показаться ей с гипсом- это значит, ничего не успеть сделать .
Артём приезжал и всё так же «отдавал долги» моей беспомощности. Привозил продукты, готовил ужин. Мы хорошо общались, он укладывал меня спать, а потом уезжал к себе.
Через два дня Артём подвёз меня на своей машине к офису.
Игорь вышел навстречу. Открыл дверь и стал на время моим провожатым до кабинета. Я торопливо попрощалась с Артёмом, обещавшим заехать за мной к концу работы.
Гипс на левой руке не мешал, я срослась с ним, да и носить его оставалось еще дней десять.
Зайдя в приёмную и увидев меня, Маша засуетилась, не зная, что сказать.
-С выходом Вас ,Алла Владимировна, мы Вас ждали, долго Вы……болели ,- тараторила она .
Игорь зыркнул на неё испепеляющим взглядом.
-С добрым утром Машм.- кивнула.
Дальше было самое трудное зайти в кабинет и сесть за стол.
Я не ожидала от себя такого. Думала, грохнусь я в обморок или нет? Или меня стошнит при виде .
Но стол, был другой, стараниями Игоря, и стоял он в другом месте.
- Ты как?- спросил Игорь.
- Да нормально всё…. Давай рассказывай что тут и как.
- Ну и хорошо. Давай введу тебя в курс дела хотя бы чуть-чуть.
Мы просидели с ним два часа. Никто не шумел в приёмной, не заглядывал в дверь.
Я «тащилась» от работы, наверно это патология, но я требую этого от других.
Полдня прошли быстро. Люди, приходившие в кабинет, разглядывали меня, делая это незаметно. Говорили тихо, не переспрашивая, выслушивали замечания, уходили на цыпочках. Отношение как к «больной» меня бесило.
В перерыв Машка опять трепалась по телефону, обсуждая последние новости.
- Да, да.. с гипсом сидит в кабинете…. Выглядит не плохо, я бы сказала, худоба идёт ей….. Да, кончились наши деньки золотые, и не говори Лен. … Ничего её не берёт. Леди - железяка….. Привёз Артём Николаевич….
- Маша, зайди - я не выдержала.
- Да, слушаю..
- Бери бумагу и пиши заявление. Ты с кем щас шушукалась ?
Маша побледнела, выпучила глаза и приняла вид пришибленной.
- С Е - еленой, - еле выговорила она, заикаясь.
-Мазуркевич?
- Дааа, - тихо согласилась она.
- Что ей нужно было?
- Аллочка Владимировна, я ничего. Она сама позвонила. Мы же работали вместе. И потом она ведь ничего такого не говорила. Спросила про здоровье и всё
- Набери мне её..
Машка, дрожа, набрала номер.
- Алло Лен,… тут….
- Привет змея, - я взяла телефон, не давая ей договорить. – Звони мне, о моём здоровье. Если справляешься о нём, я тебе отвечу точнее. И готовься к нарам. Я знаю это твоих рук дело. Но до нар ты можешь не дожить, дорогая. Поэтому бойся меня, бойся попасться мне на улице, в магазине, в офисе, в метро, даже в пастели спи и бойся, - и отключила телефон.
Я сорвалась. Сорвалась в конце на крик. Это накопилось против моей воли. Стало легче дышать.
- Ты причастна к этому?
Маша стала реветь, размазывая тушь по лицу.
- Я ничего не знаю. Правда. Я только сказала, что Вы вышли на работу и всё. Я честно ничего не знаю.
Я взяла себя руки. Не хватало мне показаться истеричкой. И сесть на дипресанты, как потенциальная жертва, убежденная во враждебности всего мира в целом. И дело, порой, вовсе не в том, что это действительно страшно – просто позаботится о тебе некому. Артём мог уехать в любую минуту в Лондон. У него там хорошая квартира, сын, связи. Здесь - дом, квартира, две фирмы по недвижимости за рубежом. Его ничего не удерживает рядом со мной.
- Иди работай.
Маша задом двигалась к двери, всхлипывая на ходу.
-Маша, приведи себя в порядок и перестань реветь. Попроси собраться у меня начальников служб и отделов.
Совещание по текущим вопросам проводил Игорь. Я только слушала. Многие вопросы были новые и я «плавала» в них. Ловила несколько любопытных взглядов, но при встрече со мной они отводили глаза.
«Любопытствуют. Удивляются. Рассматривают . Ищут изъян. Я отболела, вам еще переваривать дня три. Привыкните потом и затихните».
День пролетел. А я радовалась победе над ним.
Артём заехал за мной чуть раньше. Дни, проведённые с ним, были приятно заполнены покоем. И сегодняшний вечер обещал быть таким же. В машине я разговорилась о работе. Он слушал внимательно. Иногда брал за руку и сжимал её. Тогда я замолкала, и хотелось поплакать. Накатывало что-то такое от чего комок в горле. Я не подавала виду, только тихо сидела, пока он не отпустит руку, чтобы переключить скорость.
Дома он кормил меня. Отводил в ванну. Обмывал, вытирал. Руки только дрожали, когда вытирая меня, касался груди, где еще оставалось жёлтое пятно от синяка. И я видела его взгляд, и сжимающие губы.
Я всю жизнь предпочитала по жизни «давать сдачи» или даже на всякий случай «нападать первой», вероятно, приверженец стратегии «Бей!». Однако принимая «бой», не всегда бываешь готов к тому, что противник может « утроить свои силы» любыми способами.
- Ничего Алл… всё пройдет. Хочешь, я не поеду сегодня?
- Хочу. Я многого хочу Артём. Наверно не правильно хотеть всё, надо ждать, иметь терпение. Авось сбудется! Только на это «Авось» еще надо время, а его может не хватить.
Он бережно отнёс меня на диван. Продолжая обнимать , прижая к себе. Чёртов гипс, опять мешал. Потом поцеловал как обычно, но не смог оторваться, оторвать своих губ от моих. Мы целовались.
« Только не прекращай, только не отпускай меня. Пожалуйста, пожалуйста».
Его руки пробежали по телу подушечками пальцев. Губы спустились по шее..еще ниже на грудь..его язык обвёл твёрдый сосок …скользнул еще чуть ниже….горячие губы на живот. Полотенце в сторону…Ноги раскинуты ….. Его рубашка летит вниз……Со мной его тело… Его кожа.. ….Его руки…Его запах…
«Только не спеши, не торопись. Пожалуйста, пожалуйста…….пожалуйста, еще».
- Пожалуйста, - шептала и тонула ….
- После этого можно умереть,- я первая нарушила молчание и тишину.
Мы лежали голые и тёплые - одной температуры.
- Глупая, после этого живут долго и счастливо, ты разве не читала сказки?
- То сказки, а то я. Как там, в песне « я всё отдам за ночь с тобой»….
Он гладил мои волосы, рассыпанные у него на груди. Заметив седой волосок, поцеловал. Думал, я не замечу. Спокойный, красивый, благородный. Какое счастье - лежать возле его локтя и числится за ним. Быть при нём. И не нужна никакая карьера, просто быть при нём. Вот тебе и карьера. Смогу ли я так?..... Я давно видела этот седой волос . Надо его вырвать, да рука одна только действующая. Ничего, я скоро избавлюсь от этого седого волоса, вот гипс сниму».
- Ты знаешь Алл, а ведь в тот день, когда меня приступ схватил, я хотел сделать тебе предложение. Пашке написал даже, что женюсь. И вот еще, -- он протянул мне маленькую красную коробочку, открыв которую я увидела кольцо. -- Потом уже, когда лежал в больнице подумал, зачем я тебе такой. Ты молодая, красивая, умная. Павел тут еще сказал, что видел тебя с мужчиной. А когда ты приехала в дом отдыха, я чуть не умер от счастья, а потом от несчастья, что я только «средство» для твоей цели. Елена рассказала про твои неприятности на работе. Я ведь уже знал, какая ты «ломака-забияка »…….. Ты выйдешь за меня?... Я прошу … очень.
Я не могла ничего сказать, опять комок, перекрыл все звуки.
- Ты чего молчишь, Алл?
- Ты не знаешь одной вещи, Артём…… доктор сказал, что детей у меня не будет …никогда. Теперь тебе решать.
-Уроды. Я найду их. Подключил уже свои связи. …А про нас решил еще давно и это решение не отменяется. А ты?
- Ты еще спрашиваешь? После того как я тебе пропела песню « я всё отдам за ночь с тобой…»?
- Скажи свои слова , зачем мне чужие песни…
- Я сог-ла-сна-аа.
Влага подступила к носу. Я устала. Но сквозь усталость разливался покой. Полный покой победы. Можно просто жить. Жить и любить. А суждено ли?....
Мне сняли гипс. Я почувствовала себя снова свободной физически. «Оковы спали и свобода…..». Если бы ещё освободить душу. Но это потом, по чуть- чуть.
Артём захотел устроить вечер, небольшой сабантуй по поводу его предложения. Вечер из нас двоих и его сына. День заранее назначили и он наступил. Я волновалась. Павел хоть и был внешне похож на Артёма, но он был другим, и тем более он не питал ко мне симпатии.
Стол был накрыт, и мы ожидали Павла. Его машина с личным шофёром припарковалась ровно в назначенное время.
Честно, я трусила. Боялась сорваться в «бой», но для Артёма я сделаю всё, я поклялась. Павел пришёл с шикарным букетом цветов, в дорогом костюме для торжества. Отцовская порода.
И мы дружно расселись за стол. Артём много смеялся, шутил. Обед шёл приятной чередой. А потом он сказал о нашем решении пожениться.
Пауза была долгой. Павел поставил бокал. Долго смотрел в него, будто искал ответ на дне бокала и вдруг произнёс.
- А как же мама?
- Что мама? – недоумевая, переспросил Артём.
- Ты обещал ей, что мы будем вместе.
- Павел я не бросаю тебя.
Я почувствовала, что мирной беседе конец.
- Ты именно бросаешь меня и предаёшь мать.
Артём побледнел. Встал. И внимательно посмотрел на сына.
- Ты не младенец. Ты уже взрослый мужчина.
- Да. Теперь можно так поступить со мной. Променять сына на эту…..подстилку.
- Пошёл вон, вон – Артём отвернулся к окну.
Я стояла, и мне казалось, я слышала это раньше. «Подстилка»- в его взгляде, в разговоре со мной, в его ухмылочке.
- Вы собственно ничего нового не сказали,- я вмешалась. – У вас это на лице высвечено нимбом, как у святого.
Он не удосужил меня ответом. Повернулся и вышел. На столе зазвенел его оставленный телефон. Я кинулась за ним в пролет лестницы. Догнала уже, когда шофер закрывал за ним дверь машины.
-Возьмите, он забыл телефон,- протянула мобильник.
-Это его? Хорошо я передам,- произнёс он знакомым голосом.
«Лежи сука, иначе конец. Да она мне в шею вцепилась тварь. Убивать не сказали, ты, что - это мокруха! Сматываемся».
Свежий шрам на шее выступал чуть выше белого воротничка, похожий на укус зубов.
Мне стало плохо, хотелось бежать, дрожь зажала тело в тиски и стучала зубами.
Мишина уехала.
Я узнала этот голос. Я узнала бы его из тысячи. Зря он оставил меня в живых тогда, зря.
Артём нашел меня на асфальте, я осела на колени.
Рассказала всё ему на одном дыхании, отстукивая дрожью . Артём не дослушав позвонил следователю.
Следователь отреагировал быстро,примчался "закрыть дело". Этого ублюдка арестовали дома. И машина правосудия закрутилась.
Самое ужасное было то, что к этому был причастен Павел. Так он хотел обезопасить состояние семьи, от меня. Молодая жена, естественно дети. Наследство. Половина материальных благ уплывает в руки молодой жене и его беззаботной жизнь наступает конец. И почему он должен отдавать, то, что его по праву. Думал, что это сломит меня и отвернёт его отца.
Елена разболтала всю информацию Павлу о том, где была щитовая, расположение кабинетов, она работала раньше и знала всё.
Павла и еще одного сообщника арестовали через день.
Мне бы радоваться, а я наоборот испытывала горечь.
Артём закрылся у себя в доме и не отвечал ни на звонки, ни на мои часовые стояния у двери дома.
Я не знала что делать.
Когда он всё же открыл дверь, на нём не было лица.Небритый,осуновший,с потухшими глазами.
Молчание с его стороны еще больше делало меня виноватой в его беде с сыном и со мной.
"Нет,не умеете Вы мужчины держать удар.Пропущенный "мяч" в ворота,нокаут в голову,сломанное крыло и вы на земле в истерике,оплакиваете судьбу".
Вскоре он уехал в Лондон. Суд состоялся через шесть месяцев. Павлу дали 6 лет. Артёма на суде не было.
Елена окончательно переехала в другой город.
А я продолжаю жить. Только как?! Как самолёт, который летит с отказанными тормозами… или спланирует…. или рухнет.
(конец)..