Дом скряги

 
В кромешной темноте надсадно скрипят под ногами ступени гнилой ненадежной лестницы. Одна, другая… Мне на голову сыплется пахнущая мышиным помётом труха. Когда я поднимаю голову, я вижу слабый свет по периметру двери, да ещё режущий жёлтый луч пробивается в щель неплотно прикрытого потайного фонаря.
Шерлок Холмс непристойно, с noдвыванием, зевает, как старый пёс. Он чужд романтике, и ему до смерти скучно участвовать в детской игре в «таинственный подвал». Наш проводник - художник Роджер Бланк, чьи своеобразные картины принесли своему автору скандальную славу. Бланк пишет 'мистик" - с его полотен скалятся драконы и холодно взирают химеры, нечистые старцы насилуют 6лудниц или пожирают младенцев, а беременные женщины исторгают из чрева поросят, рыб или щенков. Меня немного тошнит от таких картин, но сам по себе Бланк - добрый малый. Мы познакомились с ним года три назад, когда Холмс, расследуя кражу в Лувре, обратился к нему за консультацией. С тех пор - целиком по его инициативе - поддерживаем отношения.
В очередной раз его визитка - тоже очень претенциозная, со стилизованным образом грифона - появилась на нашем подносе вчера вечером, а вскоре в гостиной появился и он сам - типичный жрец богемы, таков, как их изображают карикатуристы: рыжая лохматая шевелюра, свободная блуза болотного цвета с чёрным шёлковым 6антом и мазок масляной краски на щеке ,то ли случайный, то ли, напротив, продуманный.
- Мистер Холмс, моё почтение, - поклонился он - Доктор Уотсон, неужели это правда, что вы стали увлекаться спиритизмом? Ни за что бы ни подумал такого про Вас, с Вашим-то здравомыслием. Как вас угораздило?
- Молва преувеличивает, Бланк, - улыбнулся я, пожимая протянутую руку Я всего лишь написал незатейливую статейку о столоверчении. Моему здравомыслию это не противоречит - напротив, в этой статейке я прошёлся насчёт шарлатанов, делающих на одурачивании легковеров неплохой 6изнес
- Ах, так? Значит, в привидения и потусторонние силы вы не верите? А ведь я как раз по этому поводу, мистер Холмс.
- Оставьте, - лениво отмахнулся мой друг - мне хватает дела на земле. Не стремился и не стремлюсь к знакомству с духами.
- Полноте! Неужели Вы даже не выслушаете меня? Я не верю в это, мистер Холмс, зная вашу отзывчивость.
Как ни странно, мой хитроумный друг, из6егающий самых тонких и изобретательных ловушек, порой поддавался на самую грубую лесть
- Вы выдаёте желаемое за действительность, Бланк, - сказал он добродушно, - однако, факт в том, что мне сейчас решительно нечего делать. И если вы пришли с загадкой, Бог с вами, я готов даже на то, чтобы послушать сказку о привидениях. Садитесь сюда, к огню, ибо вечер промозгл и неприютен, вот вам бокал, чтобы смачивать из него горло, если пересохнет, и приступайте, коли вам хочется.
- Пользуясь вашим великодушием, начну сначала заговорил Бланк, вольготно разваливаясь в кресле и пододвигая бокал для смачивания поближе к себе.- Вам •известно, должно быть что я - деятельный член профсоюза художников?
- Видели даже, как вас ругают в газете по этому поводу, - заверил Холмс - к огромному удовольствию нашего гостя.
Ну да, - о6радовался Бланк. - Так вот. Иногда мне приходится в силу своей должности секретаря местного комитета вмешиваться и в частные дела. Около месяца назад как раз в этих рамках ко мне обратился мой соотечественник Джон Малер. По рекомендации Орсена – эксперта, ювелира и художника. Он тоже из Техаса.
Бланк мог лишний раз и не упоминать о своём родном Техасе - мы с Холмсом и так с трудом добирались до сути сквозь его американский жаргон и отвратительное произношение.
- Этот Джок Малер недавно приехал в Лондон, - продолжал между тем наш гость, - и присмотрел себе частную квартиру, где хотел бы снимать угол. Мне это сразу показалось странным, потому что выбранный им дом пользовался самой дурной славой, какая только  может быть. Но когда он объяснил, что пишет в том же жанре, что и я, я понял, что квартира необходима ему для вдохновения. Знаете, о каком доме идёт речь?
- Откуда же нам знать, - равнодушно пожал плечами Холмс, раскуривая свою трубку.
- Я говорю о доме Скряги на Вудсворт-стрит.
Вот тут густые брови Холмса взлетели вверх. Когда-то это был вполне 6лarополучный небольшой осо6няк на восточном конце Вудсворт-стрит. Им  владел некий Голдштейн - бессемейный еврей  дававший деньги в рост. Поговаривали, будто он сказочно богат, но на людях его видели всегда в одном и том же чёрном потёртом пальто - зимой и летом, пока однажды молочник, заметивший на крыльце ещё накануне оставленную им кружку с молоком, не толкнул входную дверь и, войдя, не обнаружил хозяина в тёмном 6архатном шлафроке и босиком, висящим на крюке для люстры. Сама же люстра аккуратно уложена в углу
С полгода после этого скорбного происшествия дом простоял пустым, затем в него вселилась благообразная старушка с младшей компаньонкой, а ещё через месяц обе - и старуха, и девушка - были найдены с перерезанными шеями среди жуткого беспорядка, и хотя речь шла всего лишь об ограблении с у6ийством - вещи прозаической и привычной - на этот раз дом пустовал дольше - почти три года.
:Его снова снял одинокий молодой человек И новая трагедия не заставила себя ждать. В полночь дождливого ноября хозяин выбежал на улицу в одном исподнем, громко крича о том, что видел призрак старого еврея с крюком от люстры в руках. Он поседел в одну ночь и в дом скряги больше не вернулся - его отвезли в Бедлам, и он остался там навсегда.
Контора по найму "Дикси энд компани" почти отчаялась сдать злополучный особняк в аренду, как вдруг удача улы6нуласъ им в лице американца Сэмюэля Ланкастера с женой и двумя детьми. "Мне нет дела ни до выжившего из ума ростовщика, ни .до бедных женщин сказал Ланкастер - видений у меня не 6удет, но цену я дам небольшую, потому что, если 6ы не я, вам ничего бы за него не выручить. Считайте, что я - ваш 6лагодетель."
И как ни оскорблен был  этим замечанием глава фирмы, даже он не мог не признать его справедливости.
- Он напросился в квартиранты к Ланкастеру? - спросил Холмс
- Именно. Там он создал маленькую студию. Мне стоило трудов уговорить Ланкастера - он не хотел 6ратъ квартирантов. Но я напирал на то, что мы с ним соотечественники, и он сдался, потому что он тоже техасец и, к тому же, ярко выраженный патриот.
- Ну что ж, пока я ничего криминального не вижу.
- Возможно, криминального там и вовсе нет. Просто не всё понятно. Но я продолжу?
- Да-да, Бланк, конечно, извините, что пере6иваю вас.
- Ну вот. С неделю я ничего больше о Малере не слышал, как вдруг однажды вечером ко мне зашёл сам Ланкастер - встревоженный и какой-то растерянный, что для этого самоуверенного дельца совсем нехарактерно. «Возможно, я напрасно связался с этим домом, Бланк, - сказал он мне. – никогда не верил в подобную ерунду, но с тех пор, как этот парень начал рисовать свою картину, в моём доме что-то происходит.»
Я стал просить его рассказать подробнее.
Ну, он снял комнату в фонаре, сказал, что там освещение хорошее, - начал Ланкастер, нервно посмеиваясь, словно над собственным 6есnокойством, - и начал рисовать одну из своих зловещих картин. Там изображён такой нечистый старик в тёмном стёганом халате Он в подвале открыл сундук и пересчитывает монеты. Нарисовано неплохо - ничего не скажешь. Старинные золотые. И прорисованы очень чётко - каждая чёрточка видна.
Он мне сказал, что даже само название дома Скряги вдохновляет его на создание образа скупца. Что ж, я не против искусства, хотя, по правде говоря, ни черта в нём не понимаю - особенно в таком. И вот не далее, как ночью третьего дня моя жена разбудила меня. «Послушай, Сэм, - сказала она шёпотом. - Что это наш жилец всё звякает и брякает чем-то там, у себя в комнате? Я не могу уснуть, слыша это звяканье». «Пустое, - проворчал я. – Оставь, это нервы», - и мы снова уснули с ней. Но наутро я спросил Малера, что он делал ночью, и просил вести себя потише. А он очень удивился и сказал, что всю ночь спал и ничего ровным счётом не делал.
- Вы не поверили ему? - спросил я его.
- Конечно, не поверил. Ведь я слышал позвякивание своими собственными ушами, когда Мoд разбудила меня. Вот я и решил подождать ночи и застать его за его занятием - каково 6ы оно ни было, чтобы он больше не думал лгать и дурачить меня. Таким образом, спать я не пошёл, а пошёл в библиотеку - прямо по соседству с «фонарём» - и стал ждать. Время тянулось, как резиновое, и я совсем уж хотел плюнуть на это занятие, подняться и пойти спать, но тут в комнате Малера, за стеной, что-то протащили по полу, скрипнули половицы, что-то ещё стукнуло и раздалось то самое позвякивание, что мешало вчера спать моей жене. Впечатление было такое, словно кто-то перебирает монеты. Стараясь не производить ни звука, я поднялся со своего места и вышел в коридор. Позвякивание всё продолжалось. И когда я быстро толкнул дверь в комнату Бланка, он спал.
В комнате было тихо - позвякивание прекратилось, а он лежал в своей постели, укрывшись одеялом до подбородка, и ровно дышал, будто младенец. Зато у холста на полу, я заметил кое-что и поднял вот этот предмет.
Вот, что он мне дал, джентльмены, взгляните, - и Бланк протянул Xолмcy на ладони какой-то 6лестящий кругляшок.
- Похоже на золото,- пробормотал Холмс, разглядывая кругляшок. - Подождите, я возьму лупу. Посмотрите, Уотсон.
Я взял вещицу в руку. Это был настоящий золотой эпохи Кромвеля, только уменьшенный в два или даже три раза.
- Странно,- пробормотал я.
- Ланкастер мне сказал, будто старик на портрете такие и считает, - пояснил Бланк с таким выражением лица, словно готовился пoказать нам какой-то фокус.
- Да, это, несомненно, настоящее золото, - некоторое время спустя кивнул Холмс - Так вы пришли только из-за этого? Или случилось что-то ещё, Бланк?
Вы правы, что-то ещё, - многообещающе проговорил Бланк. – Я продолжу. Показав мне этот золотой, Лaнкастер рассказал, что на следующий день ни он, ни, тем более, Малер, больше к вопросу о ночных звуках не возвращались. Но и следующая ночь тоже принесла сюрприз.
- Мои ребята спят наверху, поэтому в нашем крыле кроме нас с женой никого нет - слуги занимают другую половину дома, - говорил Ланкастер. - Тем не менее, я проснулся оттого, что кто-то прошёл мимо спальни. Разумеется, я снова подумал на Малера, но решил всё-таки посмотреть. Что-то случилось и с моими нервами тоже, я весь дрожал, пока слезал с постели и шёл к двери. Всё это время я слышал шаги. И вот, Блaнк; когда я открыл дверь, я увидел фигуру в конце коридора, скрывающуюся за поворотом. Бланк, это был старик в стеганом халате. Я видел только его спину, но успел заметить, что на шее у него верёвочная петля, а в руке - крюк для лампы. Я перепугался так, что ноги у меня словно приросли к месту - при всём желании я никак не мог последовать за ним. Только много времени спустя я мог сдвинуться с места, а чтобы заснуть должен был выпить море чистого виски. Вот уж жена удивлялась - с вечера лёг трезвым, а утром проснулся пьяным, - он нервозно засмеялся,  потом сказал, что все это пустяки, разыгравшееся воображение, и yшёл от меня. Однако, у меня осталось какое-то 6еспокойство в душе, Холмс, поэтому я даже не удивился, услышав через два дня об исчезновении Ланкастера
 - 0б исчезновении? - поднял голову Холмс.
 - Собственно, полиция отказывается считать это исчезновением. У Ланкастера 6ыли дела, связанные с разъездами, и он частенько исчезал внезапно, не успев поставить в известность жену.
В его офисе удалось узнать, что утром он получил письмо из  Канады, и полиция, и его управляющий считают, что он выехал в Северную Америку. Мод не может поклясться, что это не так. Она лишь говорит о предчувствии. Это всё, о чём я хотел рассказать вам, Холмс. И я хотел просить вас...
ххх

На очередном шаге нога не находит опоры - подгнившая ступенька с треском ломается, и я лечу в темноту с неизвестной выcoты, И здесь луч холмсова фонаря: теряет меня. Спиной я больно прокатываюсь по уцелевшим ступенькам, наконeц, нога упирается во что-то мягкое, похожее на туго набитый куль.
- Холмс, свет! - испyганно вскричал я. - Посветите сюда скорее. Тут что-то ...
Я не успел договорить - луч фонаря вспыхнул ярче - Холмс совсем открыл заслонку, и свет выхватил из темноты лежащее ничком человеческое тело. Несколько мгновений никто не произ¬носил ни слова. Наконец, Холмс без выражения заметил:
- Ну что ж, Бланк, похоже, мы нашли его.
- Спускайтесь! – позвал я – мне было неуютно по соседству с мертвецом. К тому же, я подвернул ногу.
- Вы не ушиблись, Уотсон: - снова донёсся сверху голос Холмса.
- Нет, - соврал я. – Боюсь только, что лестница теперь совсем лишилась ступеней.
Холмс передал Бланку фонарь и начал спускаться. Мне на голову снова посыпалась труха.
- Вы что сидите на полу? Ногу подвернули? А говорите, не ушиблись, - он мягко, по-кошачьи скакнул на пол рядом со мной.-Давайте руку!
Я ухватился за его кисть и поднялся. Болъ в лодыжке пoнемногу проходила.
- Светите сюда, Бланк! Что это у вас руки трясутся? – похоже, при виде трупа Холмс стряхнул свою сонливость и воспылал энту-зиазмом. Мой друг не страдал 6ездушием, но свою работу частного детектива-консультанта боготворил, подчиняя ей все человеческие чувства. Вот и сейчас он присел возле тела на корточки с самым деловитым видом и рукой потрогал высунувшуюся из штанины лодыжку:
- Мёртв с вечера, если ещё не раньше. И причина смерти не-сомненна: проломленный череп.
- Боже мой! - воскликнул Бланк, и свет фонаря снова заметался - Что я скажу этой несчастной женщине - его жене?
- Я пока не вижу ничeго сверхъестественного, - пожал плечами Холмс.- Взгляните-ка сюда, Уотсон. Как, по-вашему,6ыл нанесён удар?
- Сбоку, - присмотревшись, yвepeнно ответил я,- здесь мало места для замаха – потолок нависает слишком низко. - Сбоку и...?
- Спереди. .
- Выходит, жертва видела нападавшего?
Я немного подумал:
- Не обязательно: в погребе темно. Если у жертвы был с собой свет, убийца мог хорошо видеть его, оставаясь в свою очередь невидимым.
- Что ж. Полагаю, так оно и было. И. смотрите, жертва вооружена.
Действительно, недалеко от руки Ланкастера в опилках лежал « Адамс».
- Он выронил его при падении, - сказал Холмс. – Странно...
- Что странно?
- Странно, что он бродил с револьвером наизготовку по подвалу собственного дома.
- Видит бог, у него были достаточные на то npичины, - кивнув на труп, заметил я.
- Светите мне! - снова крикнул Холмс. - Посмотрите, вот и его фонарь - он разбился, когда Ланкастер упал на пол. 3десь, в опилках остались следы, но поскольку сухие опилки - материал неверный, я даже не могу сказать, мужчина это или женщина.
- Разве нельзя судить по силе удара? – с сомненьем спросил немного пришедший в себя от потрясения Бланк.
- О силе удара можно судить, когда знаешь, чем он нанесён, - не слишком ласково проговорил Холмс.- Не имея представления о тяжести предмета, этого не скажешь.
- По-моему,•о предмете спорить не приходится,- сказал Бланк. - Крюк от лампы
 Я осмотрел неправильной формы рану:
- Очень может быть,•Холмс, что это и крюк.
Холмс с шипением втянул сквозь зубы воздух.
- Я не собираюсь становиться на сторону мистиков, - поспешно поправился я. - Крюк от лампы - предмет вполне материальный
Он, не слушая, опустился на колени и что- то принялся растирать в пaльцах.
- Свечной воск, Уотсон. И если у Ланкастера был фонарь, то это свечка того, другого. Полагаю, заметив хозяина дома - а вернее, услышав его, он слил растаявший воск на пол, а погасшую свечу засунул в карман. Давайте подумаем теперь, как он - призрак или человек - вошёл сюда и как вышел отсюда.
Мы двинулись по подвалу, изгибавшемуся туда и сюда наподобие змеиного хвоста. Бланк не пошёл за нами, но Холмс зажег хоть и разбитый, но неповрежденный фонарь Ланкастера, и мы могли видеть сырые стены, свисающие тенёта и горы хлама, накапливающегося тут не один десяток лет.
- Других дверей, как будто бы нет,- заметил я, озираясь. - Разве что вентиляционное отверстие. Решётки на нём нет, но сомнительно, чтобы кто-то мог пролезть через него.
- Я попробую, - вызвался Холмс.
Сняв пиджак, он передал его мне и, ухватившись за раму, попы¬тался пролезть в вентиляционное окно. Рама была из железа, и он весь перепачкался ржавчиной, надорвал рукав сорочки и оцарапал щёку, но не пролез.
- Я не слишком жирен, - проговорил он, кое-как обтирая ржавчину. - Думаю, что здесь и никто не пролез бы - разве что ребёнок. Но ребёнок не смог бы нанести удар на такой высоте - Ланкастер далеко не кopoтышкa, стало 6ыть, убийца явился из дома.
- Из дома? Этого не может быть, Холмс!
- Отчего же? Ночью бдительность людей притупляется. Вы видели в коридоре окно? Оно выходит во внутренний двор, и вот в него-то влезть ничего не стоит. Думаю, именно поэтому преступник и нанёс удар - будь он пришелец из какого-нибудь отверстия в подвале, ему не нужно бы было убивать - достаточно просто ретироваться.
- А то окно... Там ведь могли остаться какие-то следы вторжения, не так ли? Не следует ли нам...?
- Да, отсюда, пожалуй, следует выбираться. Идёмте, - согласно кивнул Холмс.
Стоило видеть, как мы взбирались по лестнице, лишившейся ступеней, но я сейчас не буду на этом останавливаться. Так или иначе, в конце-концов мы оказались наверху, и Холмс, отряхивая брюки от опилок и ржавчины, сказал Бланку:
- Придётся стать вестниками несчастья. Идёмте, нужно познакомиться с домочадцами поближе, а заодно и осмотреть дом.
Окно, о котором зашла речь, было незаперто. На подоконнике я не заметил ни пыли, ни каких-либо потёков. Как видно, хозяйка Ланкастера следила за чистотой в доме - к великой досаде сыщика, практически лишённого по этой причине ноо6ходимых улик.
- Может быть, сюда кто-то и влезал, и вылезал, - сказал Холмс, ¬только этого никак не видно. Земля внизу твёрдая, тоже след не сохранит. Бyдь окно заперто изнутри, можно было бы сказать что-то определённое, а так - ни да, ни нет.
Его рассуждение прервал шелест одежды и звук лёгких шагов.
К нам из глубины дома приближалась молодая женщина с лицом смертельно-бледным и глазами встревоженно-ждущими.
- Это Мод, - шепнул нам Бланк, хотя мы легко могли догадаться и сами.
- Ну что? - быстро спросила она, безошибочно найдя глазами Холмса.
- Я должен причинить вам боль, мэм, - сказал Холмс мягким тоном, но с отрывистым кивком - Мы нашли его. Но он мёртв.
Женщина на миг прикрыла глаза, словно у неё закружилась голова:
- Значит, он всё это время лежал в подвале?
- Да, мэм.
Мод судорожно вздохнула и несколько мгновений молчала, совсем не дыша.
- Что ж, послать за полицией? - наконец, спросила она.
- Я сам пошлю за  полицией - пообещал Холмс.
- Мне нужно осмотреть дом, - проговорил Холмс, когда первое потрясение миновало - И познакомиться с домочадцами. Убийца мог быть знаком с кем-то из них, раз так удачно выбрал подходящее окно. Пусть все соберутся в гостиной, и слуги тоже.
- У нас совсем немного слуг,- тихо сказала Мод. - Не знаю, позвать ли сыновей.
- Kaкoго они возраста?
- Пятнадцать и двeнaдцaть.
- Что ж, наверное, они достаточно взрослые чтобы стоически воспринять трагедию. Позовите их.
Через несколько минут в гостиной собрались кроме Мод и уже представленного Бланка пятъ человек: супружеская чета Венсгаузенов: он-дворецкий, она – экономка; молодая девушка - секретарь Ланкастера - лет двадцати, но по виду типичный синий чулок, мисс Бэтти Фулт. Малер оказался худощавым бледным человеком. И пятый - сын покойного Ланкастера - испуганный подросток, курносый, скуластый - по всему видимо, отчаянная го-лова, но сейчас подавленный и тихий.
- Мама, Джейка я не пустил, - тихо сказал он матери. - Он там плачет.
Одна эта фраза очень многое сказала мне об отношениях в доме, и я с новым уважением посмотрел на сгорбленную материнскую фигурку.
Холмс между тем коротко и хмуро рассказал о том, что мы увидели в подвале.
- Вероятно, это был грабитель,- poвным голосом проговорила
Фулт. - Какой ужас!
- Следует осмотреть дом. Возможно, что-то пропало, о чём вы ещё не узнали. Скоро сюда прибудет полиция. До её прихода мы могли бы проделать всю подготовительную работу, что позволит разоблачить негодяя и убийцу скорее. Вы ведь пoкажете мне дом?
Мод Ланкастер горестно кивнула.
- Но сначала скажите мне: вы ведь все слышали, что рассказывал мистер Ланкастер мистеру Бланку о привидении старика? Каково ваше мнение об этом? Я хочу знать, не слышал ли кто-нибудь из вас чего-то необычного? Не видел ли?
- Сэмюэль ничего не говорил мне, - неуверенно' произнесла Мод Лaнкастер. – Правда. последние два-три дня он был очень задумчив, но на мои расспросы не отвечал.
- Мисс Фулт?
Секретарша пожала плечами:
- Я составляла по просьбе, господина Ланкастера запрос в «Дикси энд компании». В частности, егo интересовaла, как он выразился, "мистическая история дома."
- Ему ответили? - с живостью спросил Холмс.
- Да, он получил ответ, что прежде никаких жалоб на сверхъестественные события не поступало. Кроме того, ему сообщили, что подвал дома - часть прежней постройки 3десь раньше находилась гранильная мастерская, и вот с ней якобы была связана какая-то кровавая история, но она была давно и, конечно, к самоубийству старого еврея никакого отношения не имеет.
- Да, я знаю об этой истории! - вмешался Бланк. - Вы же знаете, мистер Холмс, что я иногда выполняю заказы на экспертизу предметов искусства. Речь идёт о бриллиантовом перстне ...
Ещё в позапрошлом веке камень был завоёван графом Крутисом во время кампании в восточных колониях А в прошлом веке на-следник этого Крутиса заказал перстень для своей невесты. Камень отдали огранить под заказ как раз, видимо, в эту мастерскую - упоминается название Вудсворт-стрит, это определённо. В мастерской случился пожар, в суматохе камень исчез. Одно время его пытались искать в развалинах, но потом дом отстроили заново и заселили, так что поиски прекратились
 - Откуда же вам известна эта история? - спросил Холмс.- Вряд ли она записана в скрижaлях.
- Я-то узнал о ней из первых рук. Мой дед хорошо знaл Куртиса, а тот всю жизнь не мог изжить сожаление о потерянном камне. Ещё сетовал, что доверился какому-то художнику – соотечественнику. И, вероятно, тот как раз и устроил пожар, чтобы выкрасть камень без помехи.
- Стойте-стойте,- перебил Холмс, усиленно сдвигая брови, как делал всегда, чего-то недопонимая.- Tак этот Куртис был не англичанин?
- Его мать была американка, И он провёл большую часть жизни в Соединённых•Штатах. В Англии же бывал всего несколько раз.
 - Так может быть, - вмешался я, - дурная слава дома как раз связана с этим камнем? Повесившийся старик, молодой человек и - кто там ещё - возможно, были одержимы поисками камня и, ничего .не найдя, попросту сошли с ума. А грабитель, убивший женщин, мог искать того же самого ...
По выражению лица Холмса я не понял, находит ли он мою версию убедительной.
- А каково ваше мнение, мистер Малер? - обратился он к молодому человеку.
- Сначала я: был склонен полагатъ, что мистер Ланкастер страдает галлюцинациями,- проговорил художник - голос у него оказался низкий и глухой, словно шёл из глубины сырого подвала. - Он обвинял меня в каких-то странных вещах - будто я звенел ночью монетами и ходил по коридору в то время, как я спокойно спал. Но теперь я не знаю, что и подумать. Воображение или галлюцинация не могла нанести ему удар по голове, не правда ли?
- Гм... пожалуй..., - пробормотал Холмс. - Ну а теперь, когда я выслушал все ваши мнения, а вернее, не услышал никаких, я хочу осмотреть ваши спальни. Не сочтите это недопустимой вольностью, миссис Ланкастер , но я хотел бы начать с вашей комнаты.
Мы прошли в спальню, обставленную, скорее, аскетично, чем роскошно. Холмс лениво озирался по сторонам, пока не заметил на полированной полке несколько книг.
-"Трактат о духах" - произнёс он полувопросительно.- Ваш муж увлекался теологией, мисс Ланкастер?
- Никогда за ним этого не замечала.
Холмс взял книгу в руки и принялся листать, пока не открылся круглый лиловый штамп.
- Книга взята в библиотеке, - задумчиво проговорил он. – Это подтверждает рассказ Бланка. - Столкнувшись с чем-то сверхъесте¬ственным, Ланкастер, как и подобает деловому человеку, постарался изучить вопрос. Кстати, о сверхъестественном... Покажите-ка мне ваше полотно, из-за которого столько шума, мистер Малер.
- Идёмте,- пожал плечами xудожник. - Только предупреждаю, что рисуя его, я мaгических заклинаний не читал, заколдованными красками не пользовался.
Мы вошли в небольшую, но светлую комнату, служившую квартиранту и спальней, и мастерской. Полотно было прикрыто мешковиной, но когда мы вошли, художник мешковину сдёрнул.
Мы  увидели портрет неприятного морщинистого старика с маленькими глазками. Склонившись над сундуком, он алчно пересчитывал золотые. Портрет был выполнен в тёмных тонах и в целом производил гнетущее впечатление.
- А сходство со скрягой, в чью честь назван дом, есть? - спросил я.
- Я не ставил это целью,- пожал плечами Малер. – Но, впрочем сходство кое-какое вышло. Я ведь имел фотографию. Там, в гостиной, если вы обратили внимание , на стене.
- 0братил,- кивнул Холмс, который всегда и на всё обращал внимание. - Но там он в обычном платье, а этот шлафрок...
- Тоже валялся здесь, в шкафу, когда л вселился в комнату,¬пояснил Малер. - Хотите взглянуть?
Он вытащил откуда-то из пыльной кладовки скомканный халат - точь-в-точь такой же, как на портрете.
- Старик повесился в нём,- негромко проговорил Бланк. - При дознании, должно быть, коронёры сняли, да так и бросили. На вашeм месте, Малер, я не стал бы его трогать.
Холмс взял в рyки халат, повертел его так и сяк, и вернул хозяину комнаты.
- Ну что ж,- пробормотал он, внимательно разглядывая свои ногти, - похоже, всё, что нужно, я увидел. Пойдёмте, джентльмены, сейчас сюда прибудет полиция.
Мы вернулись в гостиную в полном недоумении. Там Холмс, всегда умевший находить общий язык с мальчишками, ласково обратился к Ланкастеру- подростку:
- Отнесёшь записку, дружок? - и вручил ему исписанный листочек
Мальчик, кивнув, бросился исполнять поручение.
- Куда вы его послали? - улучив минутку, шепнул я.
- На свете только один художник может гранить драгоценные камни. Это сочетание вообще очень редко встречается, - ответил он загадочно, и я остался обдумывать его ответ, окончательно озадаченный. 
Приблизительно, через пятнадцать минут громкий официальный стук в дверь возвестил приход полицейских
- Лестрейд! - воскликнул Холмс взволнованно, - неужели мальчик не застал вас?
- Ещё чуть-чуть, и мы бы разминулись,- откликнулся сыщик-npoфессионал. – Надо сказать, я ровно ничего не понял из вашей записки, но наряд всё-таки послал. Может быть, хоть теперь вы объясните мне?
- 0бъясню. Только чуть погодя, когда уж все участники драмы соберутся вместе. А пока у вас есть занятие - искать орудие убийства Полагаю, специально пускать его в ход именно таким образом мистер Малер не собирался , так что...
Малер вскочил, как ужаленный
- Я?! Да вы... Да что вы себе позволяете?!
- Ну, бросьте ломать комедию, - махнул на него рукой Холмс.- Сейчас сюда приведут Орсена, и вам устроят очную ставку. Поглядим, кто из вас скорее утопит другого – потомственные мошенники обычно очень изворотливы.
Малер снова опустился на стул - казалось силы вовсе оставили его. Я проследил за его взглядом и увидeл, куда он смотрит: в дверях стоял сын Ланкастера.
- Ищите же! - снова повернулся к полицейским Холмс.- Ищите лом или "фомку", или что-нибудь ещё в этом роде.
Лестрейд, пoжав плечами, сделал знак сержанту и двум констеблям, чтобы они начинали поиски, а сам уселся в кресло.
- Самое слабое место в моих рассуждениях - причастность Орсена,¬сказал Холмс.- Но, думаю, что я не ошибся. Видите ли, ювелир и художник - это всё-таки разные профессии. Сперва я даже заподозрил Бланка, но его спасла природная болтливость – человек, принявший участие в преступлении, едва ли стал бы выводить меня на след, подробно рассказывая всю его подноготную. Он, кстати, упомянул, что узнал об истории украденного алмаза, занимаясь экспертизой предметов искусства. Орсен – крупный эксперт, я его знаю из профессионального справочника, который хорошо изучил, занимаясь кражей в Лувре. Мало того, Орсен художник-любитель, да ещё и американец по происхождению. Если даже и выяснится, что он здесь не при чём, найдём другого. Главное действующее лицо здесь не он.
- Господин инспектор! – громко проговорил сержант, входя в гостиную. – Мы нашли лом со следами, похожими на кровь. Прямо под окном в коридоре, ведущем в подвал. Он его, видать, выбросил, а унести подлальше не успел или не сумел.
- А скорее всего, побоялся, - добавил Холмс. – На ту сторону, кажется, выходят окна мальчиков, а эти дети... Никогда нельзя быть уверенным, что они не подглядывают за вами.
Малер каменно молчал.
- Ну что ж, - в голосе Холмса совсем не ощущалось торжества победы. – Как только я услышал историю украденного камня, которую рассказал нам мистер Бланк, - он вкратце повторил рассказ Бланка для Лестрейда. – Мне стало понятно, что могло привлечь грабителя. Создать вокруг таинственную атмосферу тоже было разумно – лишняя гарантия, что хозяева не сунутся ночью в подвал и не помешают в поисках. Бланк сказал фразу, увидевшую меня – о том, что Куртис сетовал на то, что доверил камень художнику. «Подождите, - сказал я сам себе, - но почему художнику? Ведь камни обрабатывают и изделия из них делают не художники, а ювелиры». Вот тут-то я и решил, что «художник» в данном случае не имя нарицательное, а имя собственное. Малер – вот, о ком идёт речь. Очевидно, потомок этого Малера и озабочен сейчас поисками камня. Я решил присмотреться к художнику повнимательнее. И сразу же понял, что предлог, под которым он вселился в дом Скряги, надуманный. Картину, на которой нарисован старик, художник привёз с собой. Он ничего не рисовал здесь – он даже не распечатал красок. Все его тюбики новые, неиспользованные. Ни у одного художника такого не может быть. Я видел мастерские – это грязные и сохнущие кисти, палитры, тюбики, выдавленные наполовину и больше, муштабели, тряпки, перепачканные краской. Ничего подобного я здесь не увидел. Зачем же ему нужна была картина? Да всё для той же мистификации. Те самые золотые, которые пересчитывал старик, и которые таинственным образом «падали» с холста в реальный мир.Они настоящие – это видели и я, и Бланк..Значит, кто-то позаботился сделать их заранее - лишнее доказательство того, что игра стоила свеч. Кстати, о свечах. Я ещё в подвале высказал Уотсону предположение о том, что преступник быстро загасил свечу и сунул её в карман. Действительно, на ткани халата я увидел восковое пятно - как раз у кармана, соскрёб немного воска и убедился в его идентичности воску, пролитому в подвале. После этого в вине Mалера я был убеждён, оcтавался его сообщник - тот, кто нарисовал картину.Человек должен был быть, знаком с историей камня, yмeть рисовать и иметь возможность познакомиться с Малером - вот тут я и остановился на кандидатуре Орсена. Думаю, что камень у него.
- А вот мы его самого сейчас спросим,- обрадовался JIecтрейд, услышав шум в прихожей.
Два дюжих констебля ввели под руки человека лет сорока•с чёрными, как смоль глазам.
-Да ведь это тот самый человек, которому мы отдавали на реставрацию картины из гостиной! - воскликнула мисс Ланкастер .•
- И портрет прежнего владельца дома тоже? - живо обернулся к нему Холмс.
- Ну да!
- Значит, и говорить не о чем - это оно. Ну-c, мистер Орсен, сами отдадите камень, или поискать у вас в мастерской?
Орсен криво улыбнулся:
- Не пoнимaю, как вы меня вычислили. Разве что этот тип, - он кивнул на Малера,- всё рассказал вам. Но на мне вины нет. И того американца я не у6ивал. Я вообще соотечественников не трогаю - наоборот, хотел его взять в долю. А что до камня, сказки это вёс. Никакого камня мы не нашли.
- И не могли найти, - подал голос стоявший у двери старый сержант - Делу-то тогда огласки не придавали. Когда старик повесился, камень у него в кармане халата был Видно, нaшёл его, да и спятил от радости. Что? Откуда я это знаю? Да я сам помогал вынимать труп из петли - хорошо помню ту историю. Камень, как положено, передали в казну. Рапорт ещё об этом я писал под диктовку коронёра, мистера Гилберта.
Я поглядел на присутствующих: Малер сидел смертельно бледный, Ларсен выпучил глаза, словно перебродившие вишни, мисс Ланкастер тихо плакала, а Фулт, напротив, улыбалась зловещей кривой улыбкой. Наконец, Холмс поднял брови и длинно протяжно свистнул.