Эта история, похожая на вымысел произошла со мной летом прошлого года. Тогда, я, простой школьный учитель истории из славного города Воронеж оказался под Калининградом. Оказался я там не случайно. Моя профессия, воспитание и нереализованная тяга к археологии оказали не последнее влияние на выбор моего хобби, коим являлось ежегодное участие в поисковых отрядах. Думаю, нет необходимости рассказывать, чем мы занимались в этих отрядах. Мне это нравилось. Романтика походов, поисков и эйфория, когда что-то или кого-то удавалось найти, все это скрашивало унылую, однообразную и бесперспективную жизнь учителя истории. Но, впрочем, это лирика.
Тем летом, наш отряд, состоящий из девяти человек, производил поиски в условной зоне, не очень далеко от Калининграда. В годы войны Калининград, тогдашний Кенигсберг был превращен, загнанными в угол немцами в неприступную крепость, опоясанную мощнейшими эшелонированными укреплениями. Бои тут были жаркими и кровопролитными. Сколько солдат полегло тут с одной и с другой стороны точно не скажет никто. Поэтому работы группам, подобным нашей, тут было не на один десяток лет.
Мы работали в зоне уже пару дней и нашли несколько единиц оружия, много стрелянных гильз, пару мест с боеприпасами, координаты, которых нанесли на карту, для вызова саперов. Но самые ценные находки - это останки трех солдат, двух советских и немецкого. К нашей величайшей радости, двоих сразу удалость идентифицировать. Одного, немца, по медальону (с ними всегда проще, учет в немецкой армии был налажен неплохо) и одного советского солдата, по фляге с выцарапанными фамилией и инициалами и городом. Для дальнейшей работы по идентификации это очень прилично. Кому принадлежали третьи останки, к глубокому сожалению, осталось неизвестно. К исходу второго дня, как обычно уже в сумерках мы собрались в лагере. Тут как всегда, у костра среди палаток, мы пели песни под гитару, варили еду и делились планами и соображениями на дальнейшую работу. Все было как всегда. Все да не все.
Наша группа в низменном составе существует уже почти пять лет, все друг друга знают и доверяют как себе. В коллективе царило спокойствие и умиротворение, поэтому мне показалось странным мое состояние беспокойства, которое с каждой минутой все усиливалось. Я, как помню, начал озираться по сторонам, выискивая что-то или кого-то в сгущавшейся темноте. Я такой человек, что если меня что-то беспокоит, я обязательно должен найти причину этого беспокойства. Поэтому я решил немного пройтись вокруг лагеря, вдруг да разгадка найдется. Наш лагерь стоял на небольшом холме, в нескольких метрах от склона. Почему я направился именно туда, к склону, я до сих пор не могу понять. Я приблизился к склону и немного постоял там, чувство беспокойства, только усилилось, поэтому я решил немного спуститься по склону. Луна светила ярко и в принципе все было хорошо видно. Я не успел сделать и десятка шагов, как моя нога зацепилась за что-то, и я кубарем покатился вниз.
Во время падения я сильно ударился головой, но сознание к счастью не потерял. У подножия холма, росло старое дерево, ствол дерева был когда-то расколот на двое. Одна часть шла почти параллельно земле, а уж потом опять шла вверх. На этом дереве сидел солдат и смотрел на меня. В лунном свете его лицо было каким-то неживым. Но он улыбался. В лагере, продолжались песни, тут было хорошо слышно и гитару и сами слова. Как помню, пели про Афганистан. Среди членов нашей группы было три «афганца». Я смотрел на солдата, он смотрел на меня. Но я видел, что он вслушивается в слова звучавшей песни. Когда я собирался было уже заговорить с ним, солдат опередил меня словами: «Дружище, закурить не будет?» Закурить у меня было и я, пошарив по карманам, вытянул пачку сигарет и протянул ему. Тот удивился при виде пачки, но взял сигарету. Затем пришла очередь удивиться мне. Он повертев сигарету в руках, отломал фильтр . «Огонька не будет?» - опять обратился ко мне солдат. Я протянул ему спички. Тот подкурил сигарету и с наслаждением затянулся, а потом, выпустив дым, произнес: «Знатный табачок, не курил вечность» В этот момент лунный свет осветил его сильнее, и я почувствовал, как по спине побежали мурашки, а волосы на голове зашевелились. Солдат бы в форме Советской армии времен Великой Отечественной войны. Его лицо мне показалось смутно знакомым. Я решил, что он участник какой-то военной реконструкции. И спросил его: «Вы давно здесь?». «Да давненько» - ответил солдат, продолжая затягиваться сигаретным дымом. Его лицо было довольным. Я ждал продолжения разговора, но солдат не стал продолжать. Я подумал и задал следующий вопрос: «И много вас в реконструкции участвует?», я добавил еще, что никогда еще не видел реконструкции вживую, и было бы неплохо посмотреть. Но то, что ответил мне солдат, буквально выбило почву из под моих ног. Солдат, лукаво прищурясь, улыбнулся во весь рот и ответил: «В реконструкции? Не знаю, даже что это. Но нас здесь четырнадцать», с этими словами он, делая упор на слово «здесь» обвел склон холма рукой. «Я пятнадцатый, и я тут» - он указал себе под ноги. Я пока еще не совсем понимал о чем он говорит, и тут я увидел, что сквозь его лицо в свете луны, видны ветки и листья дерева на котором он сидел. Мои ноги подкосились и я упал. Мне хотелось кричать от ужаса, не каждый день видишь призрак. А в них я вообще не верил. Я в панике пытался отползти от этого страшного места. Солдат жестом остановил меня, он опять улыбался. Я собрал все силы и спросил его первое, что пришло в голову: «Я что умер?». «Ты нет, а я да» - ответил мне солдат. Я совладал, наконец с собой, но вставать с земли не стал, еще не совсем доверяя своим ногам. «Кто ты? Как твое имя?» - наконец догадался спросить его я. «Я не помню кто я, может ты мне скажешь?» - с надеждой спросил меня в ответ солдат. Страх мой начал проходить, уступив место любопытству. Я спросил солдата, что тот имел в виду что их тут четырнадцать. Он ответил, что на склоне холма лежат останки четырнадцати бойцов, и указал точное месторасположение. По словам солдата его самого накрыло взрывом мины, прямо под этим деревом. Он сказал, что помнит о себе многое, но не помнит, как его зовут. Солдат вспомнил, что он был женат, он рассказал, что его жена его была на сносях и вот-вот должна была родить. Он очень хотел узнать, кто у него родился, и взглянуть на своего ребенка. При этих словах боец стал печален и его лицо стало еще более прозрачным. «А почему я не вижу, остальных» - спросил я его. «Не знаю, ты и меня то, не должен видеть» - ответил солдат. Тут меня словно подкинуло с земли. Я кинулся к дереву, на ходу спросив солдата, не будет ли он против, если я начну раскапывать его. Тот ответил, что будет только за, так как хочет узнать кто он.
Я разрыл могилу руками, останки лежали не глубоко. Среди них я нашел медаль «За Отвагу» и портсигар. Истлевшее оружие было тут же. «У тебя есть семья?» - неожиданно спросил все тот же солдат. Я ответил, что семьей я еще не обзавелся, у меня есть только мать, отец и младший брат. Отец мой тоже поздно завел семью, наверно у нас это традиция. Неожиданно я вспомнил, что у меня в портмоне есть фото моей семьи. Не знаю, почему я решил его показать. Я вытащил фотокарточку и показал ее призраку. Тот с интересом взглянул. Дальнейшее вообще трудно описывать. Солдат сказал, что мой отец очень напоминает его деда. На что я ответил, что все бывает. Я держал в руках портсигар, найденный среди останков. Неожиданно призрак солдата попросил меня открыть его. Я, не без труда, открыл крышку, и к моим ногам упала старая фотокарточка, каким чудом она сохранилась, я не знаю. Карточка упала вниз изображением, я поднял его и вгляделся в фото. Я опять испытал шок.
С фотокарточки на меня смотрела моя бабушка и молодцеватый мужчина. Точно такую же фотокарточку я видел в доме моей бабушки. Дед мой не вернулся с войны, пропал без вести. А бабушка всю жизнь его ждала. «Это я и моя жена, Верочка» - словно сквозь туман я услышал голос призрака. Я почувствовал, как земля опять закачалась под моими ногами. Мое сознание отказывалось воспринимать все происходящее. Я поднял глаза на призрак и прошептал: «Я знаю кто ты… Ты…Мой… Дед!» Последнее, что я помню это яркую вспышку, и я потерял сознание.
Я очнулся утром в лагере, моя голова болела и была перевязана. Я с трудом встал. Все произошедшее ночью я помнил отчетливо. Но это было совсем нереально. Я понял, что это был всего лишь сон. Мои товарищи были в метрах пятнадцати от меня, и я побрел к ним. Моя рука по привычке полезла в карман за сигаретами, но наткнулась на иное. На портсигар. Я остановился как вкопанный. Значит, это был не сон. Все было правдой. Я начал глубоко дышать, дабы опять не рухнуть без сознания. Мои друзья, наконец, заметили меня, в один миг оказались рядом, и подхватив меня под руки, увели опять в лагерь. Мне рассказали, что нашли меня ночью у подножия холма рядом со старым деревом, с разбитой головой на краю раскопанной могилы с останками. Сегодня уже копали в том районе, выкопали пять бойцов, все с медальонами. Среди тех останков, что я нашел, медальона не было. Я не стал рассказывать им, все, что было ночью, я достал портсигар и показал фотокарточку. «Это было там. Это мой дед» - только и сказал я. Я показал те места, что указал призрак и мы нашли всех, всех четырнадцать бойцов. Меня не стали расспрашивать, откуда я знал места, где искать. Поисковики по большей части народ суеверный, поэтому многими чудесами их не удивить.
Этот случай не отбил охоту у меня заниматься поиском, скорее наоборот, показал, каким важным делом я занимаюсь. Найти пропавшего бойца и вернуть ему имя это наш долг, долг потомков перед теми, кто отдал за нас жизнь.
Осенью все найденные останки были перезахоронены с почестями в братской могиле. Двоих забрали нашедшиеся родственники. Моего деда похоронили рядом с бабушкой, которая всю жизнь ждала его и, наконец, дождалась, спустя три года после своей смерти, спустя шестьдесят лет.