Почему-то, когда с нами происходит слишком много событий, организм словно переключается на режим «бесперебойного функционирования». Я бы и рад был поспать хоть несколько часов в эту ночь, учитывая важность следующего дня, но сон не шел. Женька все-таки отключился где-то на середине второго по счету американского боевика, которые мы уселись смотреть с целью «отупеть и заснуть». Он сполз в полулежачее состояние, уложил голову мне на плечо и вскоре мирно засопел. Я убавил звук, немного посидел так, просто наслаждаясь нашей близостью и чувством, что вот теперь я имею на это право. Но вскоре у меня затекла спина, я осторожно уложил Женьку на подушку, а сам отправился на балкон - курить.
Меня переполняло множество противоречивых чувств, они разрывали меня на мелкие куски, не давая в полной мере отдаться какому либо из них. Из-за тревоги за Женю это было даже хорошо. Потому что кроме оптимизма, который я продемонстрировал ему сегодня вечером, во мне все же копилось много страхов. Все эти проценты, примеры, статистика…ведь все они в конечном итоге говорили о том, что наравне с хорошим исходом может быть и плохой. И что тогда? Смотреть, как он будет умирать? «Нет! Не будет этого!» - у меня даже сердце заколотилось быстрее от ужаса. Все-таки хорошо, что в голове все перемешалось, и этот кошмар не может завладеть мной полностью.
Но было еще кое-что: мое неожиданное признание в любви. Неожиданное, в первую очередь, для меня самого – я только сегодня понял, что люблю Жеку всем сердцем, но из-за тревоги о нем у меня не получалось как следует насладиться этим чувством. И у меня даже не было времени как следует все взвесить… Не было времени как следует обрадоваться, продумать красивое и запоминающееся признание… Я уронил голову на руки, сложенные на перилах балкона. Как-то все вышло… неправильно. Встретил, наконец, любовь всей своей жизни, и вот – так все банально. Я улыбнулся, вспоминая, как я мечтал еще недавно: вот найду свою «единственную» и поведу ее в ресторан, там признаюсь ей в любви, подарив что-нибудь…может быть даже красивое колечко…потом мы будем гулять по вечерней набережной, а потом устроим волшебную ночь любви – со свечами, цветами и всякой такой дребеденью. Представив, как я приглашу Женьку в ресторан, я почувствовал, как улыбка расползается от уха до уха. «А что? Он довольно-таки романтичный парень, еще все может получиться!»
Закоченев на балконе, я вернулся в комнату. Спать абсолютно не хотелось, да и смысла не было: небо за окном уже начинало светлеть. Я сварил кофе и устроился с ноутбуком на полу рядом с кроватью, на которой Джен видел уже, наверное, десятый сон. Быстро, не давая себе вновь вспомнить о плохом, я закрыл все закладки, связанные со СПИДом, и полез к себе в блог, где уже давно начал собирать наиболее интересные яойные фанфики. Теперь я читал их с совершенно другими эмоциями. Ведь раньше я и подумать не мог, что эти знания могут пригодиться мне на практике! А теперь, читая, я невольно представлял на месте главных героев себя и Женю... И все же многое из описанного в этих рассказах приводило меня в недоумение. Я не мог поверить, что это будет так необычно и доставит такое неземное наслаждение – в конце концов, не должно это так сильно отличаться от того, что я испытывал с девушками! Хотя бы – когда я сверху. «А если я окажусь снизу?» - неожиданная мысль заставила меня мгновенно покраснеть.
Действительно, если опустить сексуальный подтекст, в наших отношениях доминировал Джен. Хоть мы и были с ним ровесниками, я считал, что он умнее меня, больше знает о жизни, способен принимать более правильные решения. Я прислушивался к его мнению, привык во всем спрашивать его совета – наверное, с ним я чувствовал себя младшим, ведомым… Но должно ли это обязательно повлиять на наши отношения в постели? А если он так решит – готов ли я оказаться «нижним»? Ощущая нешуточное волнение, я углубился в чтение наиболее откровенных сцен, особенно концентрируя внимание на описании чувств и реакций «уке».
Эмоциональный перегруз все же сыграл со мной злую шутку: я так и заснул, читая свою «гомоэротику», как интеллектуально называет яой жених моей сестренки. Проснулся я от того, что кто-то изумленно присвистнул у меня за плечом. Открыв глаза, я обнаружил себя сидящим на полу, положив голову на кровать, с работающим ноутбуком на коленях, а за моей спиной лежал на животе Женька, с круглыми глазами читая все еще открытую страницу с фанфиком рейтинга не ниже НЦ-17.
- Ничего себе! Не знал, что ты читаешь такое! – со смехом протянул Джен, не давая мне закрыть ноутбук. Я никогда еще не чувствовал такого стыда, мои уши пылали, пальцы тряслись, я никак не мог попасть на нужную клавишу, чтобы закрыть страницу. Женька, который, видимо, выспался и отлично себя чувствовал, легко со мной справился, перехватив меня за запястья, и продолжая вчитываться.
- Ох, Джен, ну хватит, я сейчас умру со стыда! – взмолился я, наконец. Он перестал смеяться, убрал с моих коленей ноутбук и затащил меня на кровать.
Мы лежали, тесно прижавшись, и я вдруг понял, что дрожу – то ли от еще не прошедшей неловкости, то ли еще не до конца отойдя ото сна… Женя улыбался нежно и немного лукаво и гладил меня по волосам, как будто хотел, чтобы я успокоился. Я молился про себя, чтобы он больше не вспоминал про мой позор, но, увы – как только я расслабился, Джен заговорил именно про это.
- И давно ты такое читаешь? Это ты от Наташи заразился? Я знаю, что она увлекается… Или…это ты сам захотел узнать?
Я зарылся лицом ему в шею, снова чувствуя, что краснею. Прямо под моими губами билась синяя жилка, мне так захотелось поцеловать ее, но я не решился.
- Я сам, - пробурчал я недовольно. – Просто…стало интересно.
- Хм…у тебя друг-гей, почему бы не спросить? – Женька снова улыбался, я слышал это по голосу. И почему я, черт возьми, должен чувствовать себя так, как будто он меня отчитывает? Я поднял голову, посмотрел прямо в его смеющиеся глаза и, сделав голос немного развязным, ответил, копируя Макса:
- А вдруг бы этот друг-гей решил, что я напрашиваюсь? И принялся бы показывать мне кое-что на практике?
Я даже не успел ничего сообразить, как оказался прижатым к кровати женькиным телом – так, что даже пошевелиться не мог. Он лег на меня сверху, перехватил мои руки и завел мне за голову, а затем уставился на меня таким похабным взглядом, что я оторопел – я не узнавал своего друга!
- Ммм…даа…мы, геи, все страшные развратники! И не можем пройти мимо хорошенького мальчика, особенно если он задает такие правильные вопросы! – промурлыкав все это мне в самые губы, Жека неожиданно лизнул меня в щеку, и так же быстро скатился на свое место рядом, при этом его лицо приняло свое обычное вежливо-заботливое выражение.
- Вот примерно что-то такое ты представлял? – осведомился он светским тоном, как будто не замечая, что я все еще лежу, задержав дыхание с руками вытянутыми за головой.
Я осторожно выдохнул. Черт возьми, он умудрился одновременно напугать меня и…возбудить. И теперь я еще больше опасался, что в наших будущих отношениях быть мне «уке». А может быть я не так уж и опасался…
- Эх, ты… Друзьям надо доверять! Не стал бы я к тебе приставать, зная, что для тебя я только друг, – в словах Джена не было укора, но я снова почувствовал свою вину и…разочарование. Набравшись смелости, я прижался к нему теснее и почти прошептал:
- А если сейчас ты знаешь…что ты для меня гораздо больше, чем друг? Ты все равно не станешь ко мне приставать?
Мне показалось, что по его телу прошла дрожь, он задержал дыхание и прикрыл на секунду глаза, но когда открыл их, я не увидел возбуждения – на что в тайне надеялся.
- Пока не стану. Пока…ну, ты знаешь…пока мы не выясним окончательно… - сказал он твердо, отстраняясь от меня.
За всей нашей утренней возней я и забыл про эту треклятую опасность заражения. Между нами словно тень пробежала, резко остужая головы. Я вскочил с кровати и потянул за собой Джена.
- Тогда вставай! Давай быстрее покончим с этим! Сейчас позавтракаем и пойдем сдавать анализ. Всего-то нужно – выяснить, что ты здоров, и тогда…
Жека остановил меня, прижав ладонь ко рту.
- Давай сначала выясним. Лучше уж настроиться на худшее, чем потом…
Где у нас в районе можно быстро и без шума сдать анализы на ВИЧ, я узнал в интернете еще вчера. Одна из клиник работала даже в воскресенье, туда мы и пошли сразу после завтрака. Женька впал в полную апатию, я чувствовал, что ему даже разговаривать не хочется. Меня же, наоборот, трясло от волнения все сильнее, чем ближе становился роковой момент. К счастью, долго идти не пришлось, и вскоре мы уже стояли в регистратуре перед строгой женщиной средних лет, которая с первой же минуты нашего появления смотрела на нас не то с презрением, не то с брезгливостью.
- Чего это она? Мы что, обед у нее съели? – спросил я тихонько у Жени, пользуясь тем, что регистраторша отвернулась за чистыми бланками.
- Не обращай внимания. Она думает, что мы…ну, в общем, просто не бери в голову.
«Она думает, что мы геи!» - осенило меня. Я, конечно, знал, что к гомосексуалистам относятся в основном негативно, но испытать это на собственной шкуре было крайне неприятно. Я поражался женькиному смиренному виду, мне самому отчаянно хотелось нагрубить в ответ на ее уничижающие взгляды.
- Я так понимаю, вы оба будете сдавать? – регистраторша сказала это таким тоном, что спорить с ней резко расхотелось. - Вот, заполните эти формы и принесете их мне с паспортами, – женщина протянула нам два листа формата А4.
- Вообще-то нам нужен только один… - немного смущенно ответил ей Жека, пытаясь вернуть ей один из бланков.
- Нет, мы оба будем, - неожиданно решился я. Схватив злосчастные бумажки, я потащил Женьку к столику напротив регистратуры, стараясь не обращать внимания на победное хмыканье противной тетки.
- Ты чего? Зачем это тебе-то? – зашептал Джен, как только мы отошли на безопасное расстояние.
- Затем, что…я хочу тоже! – Упрямо сказал я, роясь в рюкзаке в поисках ручки. – Я…мы начинаем новую жизнь – вместе, и я хочу быть уверенным, что со мной все в порядке. Я ведь, вообще-то, тоже не девственник!
На самом деле я точно знал, что никогда не занимался сексом без презерватива, но мне не хотелось, чтобы Женя проходил через все эти унижения и страхи один. Я начал увлеченно заполнять бланк на анализ, краем глаза отметив, как Джен покачал головой и занялся тем же самым.
Анализ занял минут десять: кроме нас в клинике в это время не оказалось посетителей. Я знал, что некоторые анализы могут быть готовы уже через несколько часов, но меня постигло жестокое разочарование.
- Придете через неделю, и лучше в понедельник, чтобы в случае чего – сразу к доктору на консультацию.
Такой большой срок ожидания, и это ее - «в случае чего», убили нас окончательно. Домой мы возвращались подавленные.
- Не будет никакого «случая», слышишь? Все будет хорошо, я это чувствую! – настойчиво твердил я Женьке, обняв его в лифте. Но он только обреченно уткнулся лбом мне в плечо.
Эта неделя запомнилась мне как один нескончаемый и унылый отрезок времени – не то день, не то ночь - каждая минута которого превращалась в ожидание. Мне казалось, что мы испытываем те же муки, что и смертники перед расстрелом. Я готов был отдать год жизни, лишь бы это скорее кончилось, а Жека, наоборот, мрачнел с каждым днем и боялся понедельника.
- Пока еще ничего не известно, можно надеяться, мечтать. А потом…что будет потом? – говорил он мне, выкуривая сигарету за сигаретой.
Я упросил его разрешить мне оставаться с ним все эти ночи. Мы договорились совсем не вспоминать о сексе, пока не узнаем приговор врачей. Он даже целовал меня исключительно целомудренно: в лоб, в висок, а если в губы, то только легким касанием. Зато мы постоянно обнимались – каждую свободную минуту. Мне казалось, что когда мои руки не заняты им, я чувствую себя неуютно. Я обнимал его, когда он рисовал, готовил или когда мы смотрели телевизор. Мы много времени проводили, просто обнявшись, сидя или лежа на диване, в молчании или разговорах ни о чем. Женя шутил, что скоро я и в туалет буду с ним ходить, чтобы не отпускать от себя, но я ничего не мог с собой поделать. У меня было чувство, что его хотят у меня отобрать, и хотя я знал, что этого не случится в любом случае, этот страх был сильнее меня. Время, которое мы проводили в институте – каждый в своем – было для меня пыткой, я не запомнил ни одного слова, произнесенного на лекциях в эту неделю. А Жека, напротив, спасался учебой и рисованием, правда, рисовать у него получалось в эти дни только что-то абстрактное.
В пятницу я не смог пойти на учебу. Вернее, я пошел…но по дороге свернул на другую улицу и просто слонялся весь день, пока не окоченел – погода уже больше напоминала зимнюю, чем осеннюю. Сам не знаю как, но я оказался недалеко от женькиного фото-агентства. Вспомнив свое прошлое посещение, я рискнул зайти.
- Вот это да! Какие люди! Привет, зайчик, рада тебя видеть! – Варвара болтала без умолку, а я вспомнил, какое впечатление она на меня произвела в ту, первую, встречу, как я хотел просить Жеку, чтобы он свел нас поближе. Все это было как будто в прошлой жизни, хотя прошло всего несколько недель. Но столько случилось за это время, что даже я сам казался себе другим человеком. Варвара быстро поняла, что со мной что-то не так. Налив мне огромную чашку мятного чая, она усадила меня на кожаный диван и заботливо спросила:
- Что случилось, милый? На тебе лица нет. У вас с Дженом все нормально?
Откуда эти женщины всегда все знают? Я пораженно уставился на нее и натолкнулся на понимающий ласковый взгляд.
- Ну-ну, хватит мне уже этих сказок про дружбу. Я не слепая, и вижу, какими глазами ты на него смотришь! А ваша дуэль с Максом стала легендой! Ну, так что у вас там стряслось?
И мне вдруг ужасно захотелось рассказать ей все-все: свои страхи и метания, мечты и надежды – вывернуть перед ней душу, услышать слова утешения, может быть, совет. Правда, на деле это оказалось не так-то просто. У меня в голове был такой сумбур, что я с трудом подбирал слова.
- Ну…в общем, да…я влюбился, люблю его просто до невозможности. Я совсем не могу без него… Но я это недавно понял только…и у нас…даже ничего еще не было. И, по правде…я не знаю, как это должно быть, то есть я знаю, как должно, но… А еще я ужасно боюсь его потерять. Я точно знаю, что я без него умру, – все волнения последних дней, наконец, дали о себе знать, и я позорно расплакался. Слезы текли сами, а я ничего не мог с ними поделать.
- О, господи, малыш… - Варвара придвинулась ко мне ближе и уткнула мое мокрое лицо в свою роскошную грудь, прикрытую облегающей белоснежной кофточкой. Как ни странно, от ее почти материнского сочувствия мне стало легче. Она гладила меня по волосам и пыталась расшифровать мои невнятные признания.
- Так. Сейчас мы во всем разберемся. Значит, ты ему признался? Отлично! Ты не представляешь себе, как я рада за Джена! Он у нас такое Солнце, он заслужил счастья и взаимности. То, что ты без него не можешь, и что боишься потерять – это совершенно нормально. Не волнуйся, он от тебя никуда не денется, он влюблен по самые уши – можешь мне поверить. Ты волнуешься на счет секса? Я тебя понимаю! Но вот что я тебе скажу, - она оторвала меня от своей груди и взяла мое лицо в ладони, глядя прямо в глаза. – Поговори с ним. Расскажи обо всех своих страхах, спроси обо всем, что тебя смущает. Это действительно отличается от секса с женщиной, как мне рассказывали, никакие инстинкты тут не помогут, и тонкостей масса. Джен у нас такой нежный, такой заботливый, я уверена, что он и в постели будет таким – в первую очередь все сделает для того, чтобы тебе было хорошо.
Конечно же, я не мог сказать ей самого главного – своей самой главной тревоги, но все же почувствовал себя лучше. Наверное, тяжелей всего было носить все это в себе. Увидев, что я уже улыбаюсь, Варвара тоже вздохнула с облегчением и расцеловала меня в обе щеки, приговаривая, что мы все ей как родные.
Выходные были, конечно, самыми тяжелыми. В воскресенье у нас не получалось даже смотреть фильмы. Как только начало темнеть, мы, не раздеваясь, улеглись на кровать, и молча лежали, обнявшись, пока не задремали уже под утро. Я смотрел в его чересчур серьезные глаза и чувствовал, что хочу ему много-много всего сказать, как-то подбодрить, или, наоборот, отвлечь, но все слова застревали у меня в горле. Утро тоже прошло почти в молчании, меня это уже настолько начало тяготить, что в какой-то момент даже захотелось заорать или разбить что-нибудь – лишь бы не было этой похоронной тишины.
Около входа в клинику Жека остановился. Я увидел, как он побледнел и сжал губы – так, что они превратились в тонкую полоску. Ему было жутко страшно, я это физически ощущал, у меня сердце разрывалось. Я подошел к нему совсем близко, заставил посмотреть себе в глаза и как можно увереннее сказал:
- Все будет хорошо. Я люблю тебя, – мне отчаянно захотелось поцеловать его, но мимо проходили люди, на нас и так уже начали оглядываться…в общем, я не рискнул. Но я все же взял его за руку, и мы так и вошли в клинику, переплетя пальцы.
- Если хочешь, я сам все узнаю, подожди меня тут, - прошептал я Жене, которому, кажется, каждый шаг давался с трудом.
- Нет. Все. К черту все это. Пойдем, – он вдруг сжал мою руку и буквально потащил меня к регистратуре.
Там сидела все та же тетка. В ее отношении к нам ничего не изменилось, я это понял с первого же взгляда. Но сегодня меня это не трогало. Да пусть хоть побьет нас камнями, только скорее бы все выяснить. Женя назвал наши фамилии, регистраторша, скривив рот, начала перебирать целую кипу бланков, лежащих у нее на столе… Мне казалось, что она специально тянет время, хочет нас помучить. Женька сжимал мои пальцы с такой силой, что рука начала неметь.
- Результат отрицательный. У обоих. – Проскрипел голос полный равнодушного презрения.
Мы замерли. Как всегда в случаях крайнего волнения, мозг, видимо, отказывался переваривать информацию.
- Это…плохо? – осторожно спросил я, гипнотизируя взглядом монстра за стеклом. Регистраторша повернулась к нам, посмотрев как на идиотов, и чуть ли не по слогам ответила:
- Здоровы оба! Что не понятно?
Я не знаю, почему я не упал в обморок от облегчения. На какие-то несколько секунд я действительно почувствовал страшную слабость и словно ослеп и оглох, но, как только ко мне вернулись силы, я схватил Жеку в охапку и впился в его губы таким страстным поцелуем, словно хотел выпить его до дна, впитать в себя навсегда. Жека отвечал мне с такой же страстью, хотя я чувствовал, что по его щекам катятся слезы. Сейчас мне было совершенно наплевать на стоящих за нами людей, на хрипевшую от возмущения регистраторшу, которая выкрикивала что-то вроде:
- Совсем стыда нет!.. Это приличное заведение!.. Извращенцы!
Мы целовались, пока у обоих не закружилась голова. Как только я оторвался от женькиных губ, он схватил меня за руку и чуть не волоком потащил на улицу.
- Все, все, все, домой! Скорее отсюда! Домой! – Его голос звенел, но уже от радости, и мне казалось, что он сейчас выкинет что-то экстраординарное: к примеру, завопит и закружится посреди улицы. Мне и самому хотелось того же самого! Мы почему-то припустили бегом, так и не отпустив рук друг друга, но на перекрестке Жека остановился и начал смеяться, чуть ли не хохотать на всю улицу. Выяснилось, что мы с перепугу помчались не в ту сторону, и мне тоже показалось, что ничего смешнее я в жизни не слышал. Это было какое-то сумасшествие, мы вели себя как безумные, понимали это, но не могли остановиться. Когда мы отсмеялись до колик в животе и слез, выступивших на глазах, Женька подошел ко мне и нежно взял мое лицо в ладони. Растрепанный, раскрасневшийся, с блестящими глазами, он был так красив, что у меня дух захватило. Он смотрел на меня каким-то восторженным взглядом, словно не видел очень давно и соскучился. Мимо нас в обе стороны шли люди, они толпились на светофоре, спешили, толкали нас плечами, а мне казалось, что никого сейчас нет в целом мире кроме нас двоих.
- Я люблю тебя. Сашка, я так тебя люблю! – шептал мне Жека в самые губы, касаясь их, согревая своим дыханием. – Неужели мы теперь правда вместе? Мне это все не приснилось?
Краем уха я услышал, как кто-то презрительно фыркнул за спиной: «Что творят…прямо на улице…а если дети увидят…» Но для меня сейчас не было ничего важнее этих влюбленных глаз и теплых нежных губ. Я медленно обнял Женю и поцеловал – неторопливо, утверждающе, давая ему осознать, насколько реальны мои чувства. Он слегка дрожал в моих руках и отвечал как-то даже робко, словно до сих пор не веря. Эта его нерешительность внезапно вызвала во мне такое сильное желание, что я действительно чуть не забыл, что мы находимся в общественном месте, прижимаясь к Жеке все сильнее и целуя его более страстно. Почувствовав мое настроение, Женя с трудом оторвался от моего рта и, задыхаясь, глядя на меня потемневшими от возбуждения, но чуть удивленными глазами, тихо проговорил:
- Сашка, ты хулиган! Нас сейчас арестуют за нарушение общественного порядка, – его припухшие от поцелуя губы против воли расползались в довольную улыбку, а я чувствовал, что еще немного и совершенно потеряю голову. Видимо, у меня на лице было это написано, потому что Джен твердо взял меня за руку и решительно повел в сторону своего дома.
Мы снова молчали всю дорогу, но теперь все было по-другому. Мы были возбуждены, и оба знали, что сейчас случится. Казалось, что мы передаем друг другу свое желание через прикосновения, украдкой брошенные взгляды, даже мысленно. Как ни странно, сейчас все мои сомнения на этот счет улетучились, как дым, я почему-то был уверен, что у нас все получится, и это будет прекрасно. И я уже знал, каким он будет, этот наш первый раз, и чувствовал, что Женя не будет против.
В лифте я не утерпел и вжал Жеку в стену, целуя его с тихим нетерпеливым стоном. Было так непривычно ощущать, что он подчиняется мне, отдает ведущую роль. Но это придавало мне смелости и дико возбуждало.
Оказавшись дома, я все же не потащил Женю сразу в постель, даже не раздеваясь, как мне рисовало воображение по дороге сюда. Напротив, мы вдруг превратились в двух мазохистов, неторопливо снимая верхнюю одежду, приводя себя в порядок, больше не прикасаясь друг к другу. Только лихорадочный блеск глаз и немного лукавые улыбки выдавали наше состояние. Жека зачем-то поставил кипятиться электрочайник и пошел в ванную, а я, как под гипнозом, последовал за ним.
Там, не давая ему успеть начать мыть руки или делать еще что-нибудь, я сгреб его в объятья и принялся упоенно целовать. Больше ничего уже не мешало, не было больше никаких отговорок и поводов для отсрочки – ни для него, ни для меня. От жарких поцелуев у нас обоих закружилась голова, поняв, что мы сейчас упадем, я, не глядя, прижал Жеку к ближайшей стене. Не разрывая поцелуй, не открывая глаз, мы почти одновременно принялись ласкать друг друга, гладить по спине сначала через одежду, затем пробравшись под футболки. Почувствовав его пальцы на своей обнаженной коже, я с трудом устоял на ногах от возбуждения. Жека выгнулся мне навстречу под нажимом моих рук, прижался ко мне сильнее. Мы оба были здорово возбуждены – я ощущал, как и у него и у меня натянулись джинсы в районе ширинки. Я весь горел от его прикосновений, мне хотелось чувствовать его всем телом, вся эта одежда жутко мешала и начинала раздражать. Оторвавшись от женькиных губ, я одним движением стянул с него через голову футболку. Уже не очень хорошо соображая, повинуясь только своим желаниям, я припал горячими губами к его ключице, сжимая руками его талию, поглаживая живот и спину. Мне хотелось целовать его всего, не оставить на его теле ни одного местечка, не обласканного моими губами. Женька положил руки мне на голову, слегка массируя ее, зажимая в горсть мои волосы. Он глубоко дышал, поджимал живот, иногда вздрагивал или подавался мне навстречу, я видел, как ему нравится то, что я делаю, и это заводило меня еще больше.
Целуя плечи, шею, ключицы, грудь Джена, я постепенно опускал руки все ниже, и наконец, не без трепета, накрыл ладонями его ягодицы. Я думал, что оглохну от стука своего сердца, а когда слегка сжал пальцы на его заднице и услышал, как Женя глухо просяще застонал, у меня окончательно слетела крыша. Я вжался животом в женькин пах, сминая ладонями его ягодицы, целуя, почти кусая в шею. Я задыхался от еле сдерживаемого желания, которое еще увеличивалось от того, что я чувствовал, как Жека дрожит и прижимается ко мне сам, царапает мои плечи под взмокшей футболкой и трется об меня возбужденным членом. Наверное, еще немного, и я бы кончил прямо в штаны, как девственник, если бы Женька не отодрал меня от себя, и, с трудом сфокусировав на мне совершенно пьяный от страсти взгляд, хрипло выдохнул:
- На…кровать…
Я не был уверен, что дойду, так у меня тряслись ноги. Но Жека уже выскользнул из-под моей руки и, пошатываясь, направился к кровати. Мне ничего не оставалось делать, как пойти за ним, на ходу расстегивая джинсы. Мы разделись с максимальной скоростью, на какую только были способны. У меня в голове мелькнула мысль, что я никогда еще не видел Женю полностью обнаженным, но сейчас было не до разглядывания. Как только последняя деталь одежды отлетела куда-то на пол, Жека потянул меня за собой, и улегся на спину. В этом жесте я так же увидел его добровольное подчинение – и осуществление моих планов на сегодня. Я благодарно улыбнулся, нашел его губы, и уже страстно целуя, улегся на него сверху. Касаться его вот так – всем телом – доставляло мне неописуемое наслаждение. Никогда я не чувствовал такого сильного возбуждения, никогда меня не приводило в такой восторг простое соприкосновение двух обнаженных тел. С Женей все было по-другому, все приобретало какой-то особый смысл. Я прижимался к нему, чувствуя животом его горячий член, меня это волновало, но не пугало, мне хотелось приласкать его, доставить ему неземное удовольствие – применив на практике некоторые знания, полученные из всех этих рассказов. Но сейчас мы были слишком возбуждены. «Потом, потом, я все-все попробую с тобой, я всего тебя хочу, всего, без остатка» - думал я лихорадочно, углубляя поцелуй, вжимая его в кровать, дурея от его рук на моей спине, от близости его тела.
Когда я уже начал неосознанно двигаться, просто тереться об него, Жека слегка отстранил меня, прошептав: «Подожди…сейчас…», - и полез куда-то в ящик стоящей в изголовье низкой тумбочки. Я пытался отдышаться и вспомнить, что должен сейчас делать. «Я должен его сначала подготовить…. И…наверное, нужна другая поза?» - сердце заколотилось быстрее, теперь еще и от страха, что я что-то сделаю не так. Словно в ответ на мои мысли, Женя повернулся ко мне, ободряюще улыбаясь и протягивая презерватив и тюбик с гелем.
- Ничего не бойся, действуй. Просто…сначала пальцами, и геля побольше. И…на себя тоже, у меня давно этого не было.
Он закончил фразу, смутившись и мило порозовев, и тут же перевернулся, встав передо мной на четвереньки. Меня трясло от возбуждения и волнения. Его открытая поза манила меня необыкновенно, но я очень боялся сделать ему больно. Натянув на себя презерватив, я выдавил на пальцы гель. Задержав дыхание, прикоснулся к его обнаженным ягодицам второй рукой, погладил их. Он весь был такой нежный, с гладкой и приятной на ощупь кожей, что я уже предвкушал, как потом, позже, никуда не торопясь, буду ласкать его часами и целыми ночами – мне очень этого хотелось. Но сейчас тянуть было уже больше некуда. Осторожно раздвинув его ягодицы, я прикоснулся пальцами к колечку напряженных мышц. Жека вздрогнул и судорожно вздохнул. Он весь дрожал, я видел, что его кожа покрывается мурашками, но боялся торопиться. Переведя и вновь задержав дыхание, я медленно ввел один палец. Мышцы тут же сжались, плотно обхватив его, а затем расслабились. Жека уронил голову на руки и слегка подался назад, подсказывая. Я начал двигаться, неторопливо, пытаясь понять, не больно ли ему. Но палец входил внутрь вполне свободно, и я решился добавить второй. Женька прогнулся и умоляюще застонал, и меня словно обдало волной жара. Я возобновил свои движения, заражаясь его возбуждением, наблюдая, как ему это нравится, как он уже двигается сам, часто и громко дышит. У меня звенело в ушах, казалось, что желание просто взорвет меня сейчас, и я разлечусь на мелкие кусочки.
Больше не в силах терпеть, я убрал пальцы, вытер их о покрывало, снова выдавил себе на ладонь гель и обильно смазал свой член. Дальше, как говорится, было «дело техники», но когда я одним резким толчком вошел в Жеку почти наполовину, он громко вскрикнул, вскинув голову, и дернулся, пытаясь отдвинуться. Я замер, сердце пропустило удар от страха, но Женя тут же забормотал дрожащим голосом:
- Ничего, ничего, все нормально, просто не так резко…но двигайся же уже! – последнее он уже выкрикнул одновременно со стоном, и от этого окрика с меня слетело оцепенение.
Я начал двигаться сначала медленно, боясь входить глубже, хотя мне стоило огромного труда выдержать такой неторопливый темп. Но постепенно двигаться стало легче, Женя начал помогать, насаживаясь на меня, задавая ритм. Я вцепился в ягодицы Жеки, инстинктивно разводя их, глядя, как мой член скользит в него и выходит почти полностью, слушая громкие стоны, начиная стонать сам – желание раскручивалось во мне, как огромная пружина. Я видел, как Женька прогибается, раскрываясь больше, стараясь впустить меня полностью, как он, не в силах удержать голову, упирается лбом в покрывало, как напряжены все его мышцы и блестит капельками пота спина. С меня самого уже капало, было ужасно жарко и неимоверно сладко. Мне очень хотелось продлить этот сногсшибательный секс, не кончать быстро, но сдерживаться становилось все труднее. Я задыхался, перед глазами уже все плыло, ноги отказывались стоять, и с каждым толчком я боялся упасть на Жеку. Готовясь к последнему рывку, чувствуя, что мы оба уже на пределе, я прижался к Жене, обхватив его одной рукой под грудью, второй опираясь рядом с ним на кровать. Губы сразу же потянулись целовать его плечи и спину, и я пожалел, что не додумался до этого раньше. Покрывая поцелуями его горячее тело, я ускорил движения, насколько было возможно. В эти последние минуты казалось, что мы с ним слились в одно целое – в одного человека. Мы одновременно вскрикивали, двигались в одном ритме, я чувствовал, что он дрожит так же, как и я, и так же горит, я голову мог дать на отсечение, что он чувствует то же самое, что и я, и это было самое прекрасное ощущение на свете.
Мы кончили почти одновременно: сначала он – громко закричав и вскинув голову, потом я – почувствовав, как он с силой ритмично сжимает меня, словно хочет выжать до последней капли. Прижавшись лбом к его спине, я вошел так глубоко, как только мог. На несколько бесконечных секунд я оглох, ослеп и оцепенел – такой силы был оргазм, потом почувствовал, как Жека осторожно опускается на живот, увлекая меня за собой. Мы оба глубоко дышали, под моей грудью ходили ходуном его лопатки, все мое тело легко покалывало приятными мурашками, и я ощущал абсолютное неземное блаженство. Почему-то на ум пришел тот рассказ, который читал Джен в детстве, в котором рассказывалось, как найти, почувствовать свою «половинку». «Интересно, там было описано что-то, хоть отдаленно напоминающее ЭТО?» - думал я. Потому что ничего сильнее, чем то, что я только что испытал, невозможно было даже вообразить. Жека подо мной зашевелился, и я опомнился, испугавшись, что ему, наверное, тяжело. Так не хотелось выходить из него, и это тоже было новым для меня: обычно я старался как можно скорее сбежать под душ, а сейчас думал только о том, не продолжить ли нам после небольшой паузы…
- Ммм…ты живой? – хрипловатый улыбающийся голос Джена показался мне невероятно сексуальным. Я осторожно пошевелился в нем, ощущая, как сразу отозвалось тело, легко возбуждаясь снова.
- Я-то? Еще какой живой, - у меня голос не хуже, мы сейчас могли бы озвучивать жестокое порно, но мне больше понравилось, как охнул и повелся Женька, когда я игриво укусил его чуть пониже лопатки.
- Маньяк, - не скрывая торжествующего удовольствия, констатировал Джен, приподнимая ягодицы, позволяя мне подхватить его под живот.
«Похоже, этот день мы проведем в кровати» - пришла мне на ум последняя связная мысль.