Задумчиво покусывая кулачок, баронесса Изольда бродила по огромному и пустому залу. За высокими готическими окнами расцветал шаловливый майский вечер.
Женщина остановилась перед портретом мужа. Бравый барон снисходительно улыбался, положив руку на рукоять рыцарского меча.
«Муж как муж, — вдруг поймала себя на мысли красавица. — И, если честно, то ничего особенного в нем и нет!..»
Полгода назад барон отбыл в крестовый поход. Первое время горячо влюбленная в супруга молодая женщина часами просиживала возле портрета, сообщая нарисованному мужу все незначительные подробности своей уединенной жизни. Барон слушал внимательно и, как казалось женщине, иногда одобрительно кивал головой. Но одинокая жизнь в плохо отапливаемом замке не баловала Изольду обилием светских событий. Как-то раз, рассказывая обожаемому супругу о своем вчерашнем и, как всегда одиноком, ужине, женщина вдруг поймала себя на мысли, что она повторяется. Вдохновение любви таяло прямо на глазах...
За готическим окошком тренькнули струны мандолины.
— Ах, чаровница с грудью высокой и нежной, — взвыл густой бас. — Мужем оставлена ты на забвение ласк безмятежных!..
«Опять этот идиот!..» — болезненно поморщилась Изольда.
— О, подлый муж бросивший деву младую!.. — настаивал бас. — Сам-то, небось, на коленях ласкает девку чужую!
Женщина осторожно выглянула из-за шторы. В сгущающихся сумерках, там внизу, мелькала по-кошачьему неясная тень.
«А может быть и ласкает… — вдруг с горечью подумала Изольда. — Ему-то, благоверному, хорошо, а мне?!.. Сиди и жди тут как дура какая-то!..»
Изольда подошла к зеркалу. Целую минуту она с жалостью рассматривала в нем молодую стройную женщину в стареньком сером платьице. Затем женский взгляд снова вернулся к портрету супруга.
«Еще усмехается!..» — с неприязнью подумала она.
— Где же те властные руки, которые платье срывают?! — надрывался бас за окном. — Где те ладони, которые груди и стан твой ласкают?!
«Нету... — вздохнула Изольда. — Ни жадных рук нету, ни теплых ладошек…»
— Голое тело твое уподоблю нежнейшему тесту, но если повар сбежал... — бас запнулся и задумался. — Дайте помесить другому!..
У Изольды заныло под сердцем. Бас за окошком и холодная постель казалась пыткой.
«Прогоню гада такого!.. — решила женщина. — Ишь, распелся тут!.. Только переодеться надо... А то выгляжу как Золушка».
Изольда подошла к шкафу и распахнула дверцы... Шкаф был пуст. Женщина изумленно приоткрыла изящный ротик. Содержимое второго шкафа, прежде до предела набитое женским приданным, ничем не отличалось от первого.
— Ах, ты муж, какой же ты подлец! — громко воскликнула женщина.
— Ножки твои ... — наддал ободренный было бас за окном.
— А ты заткнись, идиот! — рявкнула женщина.
Пятиминутные поиски шикарных нарядов, о которых Изольда даже и не вспоминала после отъезда мужа в рыцарскую командировку, закончились полной катастрофой — все исчезло. А в углу зала стоял обитый железом огромный сундук, запертый на висячий замок.
«Тут, значит, он все и спрятал, — догадалась женщина, без сил опускаясь на сундук. — А я-то дура жду его... Дура, дура!!»
Женщина уткнулась лицом в ладони и заплакала.
За окошком сочувственно кашлянул бас.
— Я говорю, ножки твои.... — вкрадчиво заметил он. — Я еще спою, а?
— Не надо! — сухо ответила Изольда. — Иди сюда, болван!
Женщина запустила серебряным кубком в портрет барона. Кубок спружинил о матерчатую физиономию рыцаря-завоевателя и упал на кровать. Тут же что-то тихо звякнуло о каменный пол. Женщина встала и подошла поближе. На полу, под портретом, лежал большой ключ. Изольда подняла его…
«От сундука ключик!.. — сразу догадалась женщина. — За картиной мой благоверный его спрятал…»
Она открыла сундук. Сверху, на куче платьев, Изольда увидела большой лист, исписанный хорошо знакомым почерком барона.
«Думаешь, не люблю, да?.. Глупая ты!! — прочитала Изольда. — Если бы не любил, ключ от сундука с собой забрал. А еще бы пояс верности на тебя нацепил. Смешно, да?.. Но я так решил, что когда тебе совсем плохо станет, значит, обязательно кубком мне в физиономию запустишь. Как тогда, помнишь, на свадьбе у герцога?.. Я же тебя знаю, ревнивая ты моя! В общем, развлекайся, но не балуйся… Ключ — мой подарок тебе. Нечаянная радость, так сказать… Пококетничай немного. Целую. Скоро буду дома. Твой благоверный».
Изольда подняла заплаканные глаза и удивительно ласково посмотрела на портрет супруга. Красивое лицо барона уже украшал мужественный шрам от кубка.
«А так ему даже лучше!..» — улыбаясь сквозь слезы, подумала женщина.
Ветви виноградника, наконец, перестали подрагивать, и на балкон выбрался толстяк с мандолиной в зубах. Он осторожно заглянул в зал...
В углу, на сундуке, сидела красивая женщина. На ее коленях лежало шикарное белое платье. Скромно потупившись, красавица разглядывала каминную кочергу.
Толстяк шагнул в комнату.
— Ножки твои… Как это?.. — неуверенно начал гость. — Стройные, короче говоря, ножки... — толстяк жадно сглотнул слюну и покосился на пышную постель. — Лучше не бывает!.. Честное слово!..
Женщина улыбнулась и встала… В воздухе мелькнула кочерга, но готовый ко всему кандидат в любовники быстро метнулся на балкон. Снова зашуршали ветки виноградника.
— Убью! — кричала Изольда, перегнувшись через перила. — Поймаю, обязательно убью!
— Подумаешь, Пенелопа, какая!.. — прорычал снизу толстяк. — Я завтра же войну объявлю и тебе и твоему дурачку-мужу. В плен возьму, тогда ты у меня не пококетничаешь!..
— Только попробуй, болван!..
Изольда не глядя, нашарила горшок с цветами и запустила его вниз. Там сразу же ойкнули…
Перед тем как лечь спать, Изольда крепко закрыла окно и перевесила тяжелый портрет барона поближе к своей кровати.
«А завтра, какое платье мне надеть, любимый?.. — думала она, ласково рассматривая лицо барона. — Голубенькое, наверное… Кстати, нужно кухарке сказать, чтобы тухлых яиц купила... И еще помидоров. Для этих… Для мандалинщиков!.. Будет чем этих гостей порадовать. Короче говоря, мы еще повеселимся с тобой, мой самый хороший!..»
Изольда счастливо улыбнулась и уткнулась носом в подушку...