В конце лестницы, наконец-то показалась дверь. В проём неплотно прикрытой створки струился желтоватый свет, много гуще по тону, чем тот, что светил сверху, пока я спускался по несчётным ступеням. Глаза уже привыкли к полумраку, и пришлось прищуриться, когда дверь с лёгкостью подалась усилию руки. За дверью оказалось пространство, наполненное множеством предметов.
Вдоль стен стояли стеллажи со всякой утварью, – от стаканов и тарелок с блюдцами до вместительных котлов. Посреди огромный стол с газовой плитой и местом для разделки продуктов. Напротив была ещё одна дверь, которая с грохотом растворилась и в комнату вбежала юркая женщина в поварском колпаке, белоснежном переднике с пышными оборками.
– Что будешь готовить? – громко крикнула она в мою сторону.
Следом за поварихой вбежали два пацана лет шести-семи, не старше. Так же одетые в белые одежды, с колпачками на головах и передниках, но без оборок. Один держал в руках сложенную белоснежную униформу, и подойдя ко мне, поманил пальцем.
– Я? – последовал мой ответ даме.
Тут же я нагнулся к манящему пальцем пареньку. Он ловко накинул мне на шею лямку фартука и водрузил на макушку поварской колпак, не без удовольствия зафиксировав цилиндрический убор шлепком ладошки. Через мгновение он уже затягивал лямки фартука, оказавшись позади меня. Второй мальчишка стоял в стойке готового к исполнению приказания солдата в метре от меня и улыбался растянутыми от уха до уха губами.
– Быстрее, не тяни, – говорила женщина. – Что будешь готовить? Времени мало!
Я ничего не понимал, но мой мозг уже перебирал варианты экзотических блюд. Теперь оба пацана стояли вытянувшись в стойке «смирно» и глазели на моё растерянное лицо.
– Я? Готовить? – пробормотали мои губы.
– О, святые угодники! – взмахнула руками к потолку женщина. – Г-о-т-о-в-и-ть! Ты – готовить. Еда! Пища! Что? Что ты будешь готовить?
– Мясо…
Тут паренёк, который ждал с самого начала распоряжений, с готовностью выкрикнул вопрос:
– Свинина, говядина, телятина, кенгурятина, баранина, конина?
– А… м-м…
– Значит свинина! – раздался высокий мальчишеский голос и малец исчез.
Я крутанул головой и увидел, что дверь, в которую я вошёл пару минут назад, шевелится. Юный помощник явно выскочил туда. Любопытство взяло верх, и я глянул за порог. Странно, но лестница теперь вела вниз и по ступеням поднимался с какой-то запредельной скоростью мальчишка с куском сочной свежей свинины.
– Что нужно к мясу? – окликнула меня женщина.
Я развернулся и с взглядом сумасшедшего продолжил перечень необходимых продуктов:
– Масло сливочное, апельсины, бананы и картофель.
Тот мальчишка, что ловко одел меня в поварской наряд, уже спешил по лестнице с фруктами, а его дружок с мешком картофеля. Через мгновение продукты лежали на столе.
– Подождите, – начал я.
– Ждать будем, когда всё приготовим. А теперь за работу.
Дети чистили картофель, женщина зажгла конфорки и смотрела на меня с вопросом, стоя у стеллажа со сковородками.
– Ага, – кивнул я, когда её рука коснулась нужного предмета.
Свинина, парная, почти постная. Ножи острые, удобные резали мясо на нужные кусочки небольшой толщины. На сковороде шкварчало масло.
– Картошку будем варить или жарить? – хором спросили мальцы.
– Фри! – воодушевлённо кинул я.
Ножи замелькали в детских руках, и картофельная соломка посыпалась в кипящий на другой конфорке жир. Я нарезал ломтиками апельсин и выложил на разогретое сливочное масло, приминая сверху вилкой, чтобы выдавить сок. В кухне запахло жаренным цитрусовым и масло игриво брызгало в сковороде.
Обжарив ломтики апельсина с двух сторон, я вынул их и на то же место положил приготовленные ломтики свинины, немного добавив огня.
Мальчишки ловко вытаскивали обжаренный картофель и укладывали в огромную чашу. Следом подоспело мясо, обжаренное до ярко-золотистой корочки. Женщина подала огромное блюдо и пучок салата.
Я уложил зелёные листья с одного края и выложил на них аппетитные кусочки свинины. Посыпал мелко нарубленной пацанвой зеленью и не забыл сверху положить по ломтику обжаренного апельсина.
С другого края горкой водрузил картофель фри и в образовавшийся пустой треугольник ломтики очищенного банана. Блюдо было готово.
Женщина подхватила тарелку и исчезла за дверью. Мальчишки схватили тряпки и со скоростью неподдающейся описанию навели у плиты порядок. Мои глаза ошалело смотрели на две улыбающиеся мордочки.
– К чему всё это? – невольно спросил я.
Один малец снова поманил меня пальцем, выводя за дверь, из которой я появился совсем недавно. Теперь там не было лестницы, но длинный коридор освещённый голубоватым светом вёл в неизвестность. Сразу за поворотом мы оказались на балконе.
Передо мной открылся вид на обеденную залу. За огромным дубовым столом восседали трое – мама, папа, сын. Их фигуры походили на мешки, руки на связки сарделек, а рты более похожи на ворота принимающие вагонетки с пищей. Куски только что приготовленного мною мяса, горсти картофеля и ломтики фруктов исчезали за полными губами, перемалывались и опускались с шумом в утробы. Я передёрнул плечами.
– Кто…
Мальчишка прервал меня, знаком призывая к тишине.
Я увидел юркую повариху, которая суетилась вокруг обжор, подкладывая пищу на тарелки. Юнцы потащили меня обратно. Когда мы вернулись в кухню, один из них пояснил:
– Они едины в трёх лицах: любовь к вкусненькому, жажда к большому и привычки жевать.
– Любовь к вкусненькому, – повторил я.
– Это сынуля, – пояснил малец.
– Ага! Значит привычка – мама, а жажда – отец, – сделал я вывод.
Мальчишка вскинул ладошку вверх и отвесил мне звонкое «пять». Тут вошла их мать с ворохом грязной посуды.
– Вопросы? – спросила она с порога.
Пацаны принялись за мытьё, а я кивнул в ответ.
– Понравилось, – ответила женщина. – Удачно. Теперь можешь возвращаться.
– Куда? – не понял я.
Она указала на загадочную дверь. Я выглянул и увидел то, что ожидал – лестницу ведущую наверх.
– А… – чувствуя, что не всё ещё узнал, повернулся я лицом к троице.
Но кухня была пуста. Я прошёл сквозь комнату и дёрнул ручку двери в противоположной стене. Но та была наглухо заперта. И я задумался.
Видать, когда погрузился в размышления, задел стеллаж и посуда с грохотом посыпалась на пол.
***
Я открыл глаза и уставился на потолок. Грохот упавшей утвари отголоском звучал в ушах. Со стороны кухни раздались разочарованные вздохи жены. Потом её лицо показалось в дверном проёме.
– Уже девять, – пропела она.
Я прищурился, глядя на полоску желтоватого света и сел в постели. «Да, сны, однако…» – пронеслось в голове.
Часы показывали начало десятого. Через три часа Новый Год. Скоро припрутся друзья, надо бы приводить себя в порядок.
Супруга встретила меня на кухне, протягивая сковородку. На столе лежала нарезанная свинина, апельсины и банан. Картофель ломтиками ожидал своей участи в кастрюле с водой рядом с фритюрницей. Я обнял жену.
– Чуть позже, ладно, – шепнул я ей на ухо. – Всё же готово, вот к двенадцати и пожарю. Чтобы не остыло.
– Гурман ты мой, – отшутилась она.
Хлопнула дверь и в кухню, не снимая верхней одежды, вываленной в снегу и от того выглядевшие как снеговики ворвались мои сыновья – Мишка, которому девять и Стас – на два года младше. Жена только успевала закрывать кастрюли и хлопать по ладошкам, воровавшим из емкостей приготовленные салаты. С гыганьем, под сердитое: «Лёва, ну скажи им!» отпрыски столпились у входа на кухню:
– Па, мы ещё погуляем!
Принимая во внимание только что промчавшийся перед глазами вихрь детской энергии, я одобрительно кивнул. Санки загремели по лестнице в подъезде.
– И когда ты займёшься их воспитанием? Не дети, а ужас какой-то! – буркнула жена.
Я вспомнил свой странный сон и улыбнулся. Моя Валя уже не Дюймовочка, но милая, любящая супруга и мать. А сорванцы – так все мы были такими. Пусть носятся, пока молодые. А неуёмную энергию можно направить и в нужное русло. Всего-то делов: задать правильное направление.
Валентина встретила гостей и к полуночи мы сидели за столом. Дети с лимонадом, взрослые с Советским Игристым. Все смотрели на экран, на говорящего президента и произносили свои собственные желания. С первым ударом курантов, бокалы соединились и ознаменовали наступление нового отрезка времени, следующего отчётного периода.
– Лёва, ну ты как всегда молодец! – похвалила меня гостья. – Что за рецепт? Поделишься?
– Ничего сложного, – автоматом ответил я, – свинина в апельсиновом маринаде.
– Такие неожиданные сочетания, – поддакнул ухажёр подруги.
Я пожал плечами. На столе было много всего, чего хотелось попробовать, обязательно оценить и насладиться. Любимые салаты, маринады, нарезка, холодец и множество других долгожданных яств.
Возьмёшь кусочек, посмакуешь, и рука тянется за следующим. Остановиться невозможно. И даже когда желудок намекает, что не резиновый, уговариваешь, что это уж точно последняя порция, с вилки отправляющаяся в рот.
К концу новогоднего телевизионного концерта тел; откинулись на спинки кресел и дивна, соловело смотрели друг на друга глаза и воздух лениво двигался под тормознутый разговор ни о чём.
Сыновья в десятый раз метнули со стола кусочки и рванули на улицу оценивать грохот фейерверков. И откуда в них столько энергии?
– Да сядьте ж вы, поешьте как следует, – преодолевая навалившуюся лень, попробовала воззвать Валентина, когда в очередной раз Стас и Мишка пронеслись вокруг стола.
– Да ладно, – попытался я её успокоить, думая что не в еде счастье, и даже не в её количестве. Во вкусе!
***
Днём первого января я проснулся от желания пожрать. Нет, не поесть, не от чувства голода, а именно от желания зверски прильнуть к остаткам вкусностей. И именно пожрать!
Дети носились по двору, расходуя нескончаемый запас энергии молодых организмов. Гости подтянулись под звон вилки по тарелке. Поглаживая животы, все прильнули к остаткам новогоднего ужина. Желудки, немного растянувшись, принимали очередные порции мяса, картофеля и долежавших до первого дня наступившего года тортов. Через пару часов все силы наших тел пошли на пищеварение. Глаза сомкнулись.
– Ты плохо воспитываешь своих детей! – томно говорил толстый отец, он же жажда больших порций. – Где это видано, чтобы мальчики глотали на бегу?!
– Они же никогда не поймут, насколько это прекрасно приготовлено! – вторила мужу женщина – привычка жевать. – Дети должны уметь ценить труд родителей!
– И любить вкусно поесть! – поддакивал жирный сынок.
Три обрюзгшие рожи надвигались на меня, протягивая толстые пальцы-сардельки, оттопыривая полные, слюнявые губы.
– Ценить вкусненькое! Желать покушать! Кормить большими порциями… – повторяли они и всё приближались и приближались.
Я пятился назад не от страха, а какого-то омерзения, неприятного вида трёх толстяков. Внезапно мимо пронёсся мини-ураган. Мелькнула белая поварская шапочка и я понял, что это поварята, что мне за ними, туда, где только и можно спастись от надвигающегося ожирения.
Что-то ухнуло и донёсся громкий хохот Стаса. Я открыл глаза.
– Ой, пап, прости, – на бегу ляпнул младший сын и рванул по комнате, спасаясь от старшего брата. Оба особенно громко смеялись, увлечённые собственной игрой в догонялки.
– Да что это за дети! – спросонья возмутилась моя супруга. – Ну ни минуты покоя! Лёва!
Я оторвал спину от мягкой подушки и позвал сорванцов:
– Дети, а что у нас в этом году, горка во льду?
Оба отпрыска остановились и посмотрели на меня с удивлением.
– Папа хочет покататься с горки, – ответил я на их пристальные взгляды.
– Лёва, ты с ума сошёл, – не разделила моего оптимизма жена. – Какие горки? Кому я это всё готовила? Кто будет ценить труд женщины, чья жизнь проходит у плиты?
– Валя, – выдохнул я и посмотрел на дремавших гостей. – Пусть друзья пожируют, пойдём с детьми на улицу.
– Лёва, – попыталась возразить она, – а как же это? – и обвела взглядом стол.
– Остатки вынеси на мороз, завтра доедим.
Мальчишки с гиканьем и каким-то особым восторгом впрыгнули в зимнюю одежду и рванули на улицу. Я немного покряхтел и выполз следом. Из живота то и дело доносились странные звуки, напоминавшие голос толстяка из кошмарного сна. Но я ничего так и не понял. Через пару сотен метров мне уже легче двигалось, было тепло и весело. А когда первый раз спускался с горки, упал и покатился кубарем, то заметил спешащую к нам с сыновьями Валю. Она по-моему что-то кричала. Не то «никакого уважения», или «нужно нормально питаться», в общем что-то в этом роде.
Несколько раз после этого нового года я видел во сне двух поварят и их юркую мамашу. Но ни разу больше не было снов о еде. Просто я смог убедить Валю, что готовить нужно не на роту, а на семью и тарелки хорошо бы размером поменьше. Но вот три толстяка однажды явились, но не во сне. Помню, что я ушёл из той компании очень быстро. Вспоминать ужасы ночных кошмаров не хотелось.
http://sjegeen.narod.ru/