Моя автомобильная биография началась в лето, когда мне должно было исполниться десять лет. Занятия в школе закончились, экзамены за четвертый класс были сданы на "отлично". Пришла самая любимая школьная пора – каникулы! Все мы, дворовая ребятня, с нетерпением ждали этого момента – наш сосед Валентин Усов, работал шофером на автобазе и обещал покатать нас летом на машине. Он почти всю зиму ремонтировал старенький, прошедший войну ЗиС-5, и вот теперь машина блестела надраенными боками, вызывая у нас приступы зависти и непреодолимого желания оказаться на месте шофера. Иногда дядя Валя разрешал ребятне залезть в кабину и прокатиться вместе с ним куда-нибудь. Неподалеку, обычно до соседнего магазина, куда он развозил продукты. Иногда машина совершала и дальние рейсы – километров сорок, в областной город Тулу. Но дядя Валя в дальние поездки никого с собой не брал, говоря, что не положено и его за это могут выгнать с работы. Поэтому наши мечты о поездке в Тулу были сродни мечтам детей капитана Гранта. Путешествие представлялось далеким и романтичным... Но не положено, и всё тут!
В тот день я, наконец, дождался своей очереди ехать кататься. Из кабины завернувшей в наш двор машины высунулась лохматая голова дяди Вали и зверским голосом произнесла: «Ну, шпана, кто смелый? Давай, залазь!» Резко пахло бензином и маслом, было очень жарко. На дрожащих ногах я влез по ступеньке в кабину. Сиденье было мягким и упругим. Кое-как усевшись на него и не доставая ногами до пола, я с восхищением начал рассматривать всякие ручки, приборы и всякое такое, чего не видел ни разу в жизни.
- Ну что, пацан, как звать-то? Захотел покататься? Э-э-э, гляди, ногами до пола не достаешь! Ты ж маленький еще! - Лохматая голова посмеиваясь, хитро глядела на меня.- Платить-то чем будешь за катание?
Вопрос застал меня врасплох. Я и не знал, что за катание надо платить.
- У меня ничего нет... - Мне стало нестерпимо обидно, что моя мечта вот так вот рухнула, не успев даже начаться. На глаза сами по себе навернулись слезы.
Дядя Валя засмеялся, и похлопал меня по плечу:
- Ну, ладно, нет - так нет. Не дрейфь, малой! Тебя Гешей зовут, говоришь? Ничего, Геша, не делается на земле за бесплатно! В особенности удовольствие! За все надо платить, денежкой, или еще чем. Не платят только мыши за сыр в мышеловке. Понял? Кататься на машине – это сплошное удовольствие! А плату я назначаю тебе такую – два щелбана по лбу! Согласен?!
-Ага, дядь Валь! А вы не будете больно? – Я с опаской посмотрел на его огромные руки с толстыми корявыми пальцами и черными полукружиями под ногтями. У папы были такие же руки, и я знал им цену.
- А это как получится, Геша! Если боишься – вылазь! Другие найдутся, посмелее тебя! – Он насмешливо посмотрел на меня, ожидая решения.
Что, впервой, что ли... Под щелбаны да под отцовский ремень в ножички играли, или в пристенок, знакомое дело!
- Не, дядь Валь, я поеду! – Коротко вздохнув, я согласился на щелбаны.
- Тогда садись на мое место. Видишь вон ту педаль? Как только я начну крутить ручку, ты нажми на нее. И не бойся! – дядя Валя вытащил из-под сидения здоровую кривую рукоятку, вставил ее спереди машины и стал яростно крутить. – Жми на газ, мать твою!
Я надавил на педаль, машина ожила, оглушительно чихнула и негромко заурчала. Как кошка, когда ее гладишь! Руль в моих руках ожил, за ним чувствовалась невиданная сила, огромное существо, которое подрагивало в моих руках, ожидая команды.
-Подвиньсь-ка! Да держись крепче, не то лоб расшибешь. Куда я щелбаны бить буду! – Засмеявшись, дядя Валя сел за руль и двинул ручку, торчавшую из пола. - Поехали!
Переваливаясь с боку на бок на ухабах и колдобинах, объезжая огромные лужи от недавнего дождя, машина осторожно поползла к складу на окраине поселка. Я смотрел, как ловко крутит баранку дядя Валя, мне хотелось быть похожим на него, и я тут же решил, что когда вырасту, то обязательно стану шофером.
Забрав какой-то груз из склада, мы отправились в обратный путь. Моему восхищению не было предела, мне казалось, что дай мне сейчас руль, и я поведу послушную машину так же мастерски, как делает это дядя Валя. И его руки уже не казались такими огромными и страшными. Я давно уже забыл про надвигающуюся расплату за удовольствие.
- Приехали, Геша! Понравилось?! Вижу, понравилось! Давай лоб! Да не бойся, всего-то два щелбана!
Зажмурившись изо всех сил в предчувствии чего-то не очень приятного, я выставил лоб вперед. Искры посыпались из глаз, выбивая слезу. Раз! Молоток снова ударил меня в лоб, и слезы ручьем потекли по лицу. Два!
- Открывай глаза! На сегодня всё, как договаривались! Если захочешь, приходи завтра. А не придешь – значит, кишка у тебя тонка. Прощевай, Геша!
Размазывая грязными руками слезы по щекам, я с ненавистью смотрел на дядю Валю, на своего приятеля Саньку, занявшему место рядом с шофером после меня. И мне было жалко и себя, и его...
Чумазый, будто чертенок, выскочивший из трубы, с двумя багровыми шишками на лбу, я пришел домой. Увидев меня, мама всплеснула руками:
- Сынок, да где ж ты так? Опять подрался? Кто тебе на лоб шишек наставил? Ты где был, горе мое?!
- Не, мам, не подрался. Это щелбаны. Я на машине с дядей Валей катался!
- Ах он мерзавец! Ну, я ему сейчас покажу щелбаны! Ну-ка, пойдем со мной! - Мама схватила меня за руку и потащила к магазину, где разгружалась машина дяди Вали.
- Валька, сволочь, ты что же творишь, гад, а? Ты посмотри, весь лоб пацану разбил! Да я тебя убью, подлеца!
-Прости, Сонь! Не шуми! Подумаешь, шишка! Никакого вреда, окромя пользы! Завтра пройдет, а пацан знать будет, что бесплатно ничего не бывает! Правда, Геша?! Придешь завтра?
- Приду!
-Вот видишь, Сонь, а ты разволновалась – хороший малый у тебя! Нормальным мужиком будет!
- Придешь, несчастный? Да лучше я тебя своими руками удавлю раньше, чем он тебе весь лоб разобьет! А ты, Валентин, лучше помалкивай в тряпочку! Хорошим, говоришь? Как ты что ли, пьяницей да бабником? Баранку всю жизнь крутить? Всё, хватит! Еще раз тронешь пацана – убью, ты меня знаешь! Ишь, урод, что удумал, пацанам лбы разбивать! Генка, стервец, марш домой, и чтоб я тебя больше здесь не видела! Уши оторву!
Мама слов на ветер не бросала, но на следующий день, отправившись якобы в магазин занять очередь за хлебом, я вновь оказался в кабине теперь уже почти что друга – ЗиС-5. Мне казалось, что он уже узнает меня, потому что я ему самый лучший друг из всех ребят! Старой тряпкой я протер другу фары и стал дожидаться своего мучителя. Лоб немного побаливал, но это была сущая ерунда по сравнению с тем, что я испытал вчера, оказавшись в кабине моего нового товарища! Правда, если мама узнает, что я опять здесь, то вчерашние щелбаны покажутся мне дружеским рукопожатием. Мама была легка на подъем и скора на руку. Она воспитывала своего первенца, то есть меня, по всей строгости закона, установленного ею дома.
Пришел дядя Валя и, увидев меня, рассмеялся, вспоминая вчерашнее.
- Болит лоб-то? Это я нарочно так, экзамен тебе! Чтоб узнать, настоящий ты парень, или так, слизняк. Молодец, что пришел! Уважаю! – Он хлопнул меня по плечу так, что я чуть не провалился сквозь сидение. Только пружины и спасли! – Я отца твоего знаю, приятели мы с ним. Золотые руки у него! Уважаю таких мастеров, как он! Вот и хотел посмотреть, что за сынок у него! Хочешь, научу тебя шоферить?
Я не верил своим ушам! Он научит меня шоферить? И, когда вырасту, смогу управлять огромной, самой большой машиной в мире?! И мы будем вместе с ней как один человек – что захотим, то и сделаем?! Мы будем сильные и умные! Хочу ли я?! Да это мечта всей моей жизни!
-Конечно, хочу! Когда я вырасту, я буду самым лучшим шофером в мире! Дядь Валь, а вы откуда знаете моего папу? Он ведь на заводе работает, а не с вами?
- Есть у меня, Геша, охотничье ружье. Хорошее, немецкое. Зауэр три кольца называется. Трофейное, с фронта из Германии привез. Из самого Берлина! Да поломал ненароком, а где запчасть найдешь? Хоть выбрасывай. Вот твой батя и сделал эту детальку, да подогнал так, как она там всю жизнь стояла. Мастеровой у тебя отец! Учись, таким же станешь! Вот и ходим мы с ним с той поры в приятелях. Когда на охоту, когда на рыбалку. А ты рыбалишь?
- Конечно! Когда папа с собой берет! Мы с ним недавно та-а-акую рыбу поймали! Во-о-о какую! Голавль называется!
- Ладно, Геша, поговорю я с твоим батей, чтоб отпускал тебя со мной! Не дрейфь! И мать не обманывай, не хорошо это!
Так или иначе, мои поездки продолжались, и в то лето я многому научился в шоферском деле. Я уже умел рулить, стоя между ногами дяди Вали, который управлял всем остальным. Я аккуратно направлял машину в объезда глубоких ям, старался объехать самые большие лужи – короче говоря, относился к старенькому ЗиСу, как к своему лучшему другу. К концу лета я уже умел переключать скорости и вот только никак не мог вырасти, чтоб достать до педалей.
Прошел год, снова наступило лето. Подросший на несколько сантиметров и мечтающий снова оказаться за рулем старенького ЗиСа, я с нетерпением ждал летних каникул. Иногда мы встречались с дядей Валей возле магазина. ЗиС все так же ласково урчал, попахивая бензином, словно здоровался со мной и приглашал посидеть в его кабине. Дядя Валя интересовался, как мои дела в школе, получаю ли я пятерки. Однажды он мне сказал, что столько раз возьмет меня с собой, сколько пятерок я получу за год.
Дело было для меня не особенно трудным. Я заканчивал четвертый класс с похвальной грамотой, с пятерками по всем предметам и переходил в другую школу, семилетку. В первый же день каникул я помчался к дяде Вале с радостным известием.
- Ну что, Геша, как мы и договорились. Я свое слово держу! Мать разрешила?
- Разрешила, дядь Валь. За то, что у меня все пятерки!
- Ну, и хорошо! Садись, поехали. А завтра приходи в автобазу утром, к восьми. Я в восемь выезжаю, будешь ездить со мной. Понял?
- Понял, дядь Валь! – Моему счастью не было предела! Я буду ездить на машине каждый день! А если хорошо научусь, то смогу и сам поехать – я уже спокойно доставал до педалей!
Мы ездили вместе в Тулу и привозили продукты в магазины, иногда ездили в соседние деревни и возили зерно на мельницу. Ближе к середине лета, во время таких деревенских поездок, дядя Валя сажал меня на свое место, и, поправляя меня то здесь, то там, приучал к самостоятельному управлению. Сначала тяжелый руль давался мне с трудом, но спустя немного времени всё стало получаться, и мы еще больше подружились со своим приятелем и ровесником – фронтовиком ЗиС-5. Он спокойно подчинялся мне на полевых дорогах, взбирался на холмы, выбирался из луж, и я все больше и больше восхищался профессией шофера. Дядя Валя был моим кумиром, и научил он меня многому, в том числе и самому главному в жизни – не трусить...
- Ну что, Геша, завтра рано с утра – в Тулу. Поедешь? Скажи матери, что приедем после обеда, часам к двум, а до этого пусть не волнуется. Приходи на базу часам к шести утра. Договорились? И не опаздывай, ждать не буду!
-Ладно, дядь Валь, приду обязательно! А мы точно приедем после обеда? А то мы с Сашкой Мельниковым к вечеру за карасями в Хмелевую собрались, а еще надо мотыля намыть.
- Приедем, не волнуйся! На рыбалку, говоришь? Напомнил ты мне – мне тут намедни про один прудик рассказали. Неподалеку от Теляково, километров пятнадцать отсюда. Как раз, из Тулы обратно будем ехать, по пути будет. Говорят, там рыбы - тьма!
- Так это надо с утра, или на вечерний клев, а днем и не поймать ничего!
- На клев, говоришь?! Не, Геша, мы ее малость другим макаром словим! Про карбид слыхал? Вот то-то!
- Слыхал. Толик Ивлев с отцом им рыбу глушили, чуть не убило обоих!
- Не дрейфь, это надо по умному делать. Сигани в кузов, глянь, огнетушитель пустой там валяется?
- Ага, вот он! И карбид здесь, в ящике, воняет здорово.
- Пусть себе воняет. Ну, пока! До завтрева!
Утром, ни свет, ни заря, дрожа от прохлады, я примчался на базу, где уже пофыркивал мотором мой дружбан. Попинав сапогом колеса, дядя Валя залез в кабину и мы двинулись в Тулу. Дорога была совсем пустая. ЗиС мерно трясся на мощеной дороге, построенной пленными немцами несколько лет назад.
- Глянь, видишь лесок слева? За ним тот прудок, на который надо заехать. Напомни мне, если забуду.
Скоро мы выехали на асфальтовую дорогу, которая шла из самой Москвы. Машина перестала трястись и вскоре мы въехали в предместья Тулы. Моему изумлению не было предела! Большие дома, красные крепостные стены кремля – все поражало мое воображение! В Туле дела были сделаны быстро, и мы часов в одиннадцать уже спокойно катили домой. Свернув с асфальта, дядя Валя толкнул меня в бок:
- Не забыл?! Сейчас мы с тобой порыбачим! Я тебя научу одной хитрости!
- Карбидом что ли глушить? Мы еще не пробовали, заряжать не во что! Хорошо вон, у вас есть пустой огнетушитель! А без него – никак!
- Не горюй, достанете!
ЗиС свернул с дороги и покатил по еле заметной дорожке, заросшей травой, в сторону леска. За леском начиналось небольшое поле, которое плавно спускалось к заросшему пруду. Остановив машину подальше от пруда, мы достали огнетушитель, карбид и старое ведро, которым заливали воду в радиатор, и спустились к воде.
- Принеси-ка мне полведра воды! - Дядя Валя открутил крышку огнетушителя. - И тикай отсюда! Стой около машины, я потом тебя позову, рыбу соберем. А до этого – ни шагу никуда! Понял? Давай за водой, быстро!
- Понял! – Я разочарованно шмыгнул носом. Вот уж не везет, так не везет! Самое интересное будет происходить без меня. Я принес ведро воды и отправился к нашему ЗиСу. От машины было видно, как дядя Валя открутил крышку огнетушителя, насыпал в него карбид, налил из ведра воды и стал закручивать крышку обратно. Но что-то у него не получалось, похоже, крышка пошла не по резьбе. Было видно, как дядя Валя торопится, но от этого у него не получалось еще больше. Надо сначала покрутить в обратную сторону, чтобы все встало на место, а тогда закручивать! Так мне папа говорил, а он знает толк в этом деле!
Но вот вроде у дяди Вали все получилось. Схватив огнетушитель за ручку, он бросился бегом к воде. Размахнулся... И в этом момент огнетушитель взорвался. Какая-то железка просвистела возле моего уха, разбив лобовое стекло. Я бросился к дяде Вале. Он лежал навзничь с раскрытыми глазами, кривя рот от боли. Его лицо было все в крови, а правая рука с разбитой кистью безвольно лежала на земле. Все было в крови, сапог был разорван, и сквозь брюки расплывалось красно-бурое пятно.
- Геша, - прохрипел дядя Валя, - ты как? Тебя не ушибло?- Здоровой рукой он перехватил раздробленную руку чуть выше локтя.
- Нет, дядь Валь! Я в порядке! Вам больно? Как мы теперь поедем? – Я оторопело смотрел на изуродованного мужика. – Надо в больницу! Дядь Валь, чего делать-то?
- Перво-наперво, не ной! Достань у меня из кармана ножик и разрежь пиджак повыше локтя. Выше, чем я держу! Давай, быстрее! Режь, твою мать, а то кровью истеку!
Я вспорол пиджак вместе с рубашкой, и он перехватил локоть здоровой рукой.
- Теперь сними с меня ремень! Геша, делай всё быстро! Соображай! Ремнем перетяни мне руку повыше моей, где вспорол! Шевелись, пацан! Вот так! Завязывай на узел, да поровней! Дай один конец мне в зубы, а второй тяни на затяжку! После, как затянешь, вяжи еще один, чтоб не развязался. Давай!
Я завязал ремень, дал ему один конец в зубы, и мы вместе затянули первый узел. Завязав второй, дядя Валя отпустил руку:
- Сейчас не так будет хлестать. – Глянув на меня, дядя Валя неожиданно рявкнул так, что у меня подкосились ноги. – Ты чего дрожишь? Крови не видел? А ну-ка, помоги мне встать, шалопай! Нога меня не слушается…
Кое-как, опершись на мое хилое плечо, дядя Валя поднялся:
- Слушай меня, сынок. Если ты сейчас не сделаешь, как я скажу, я помру. Кровь вся уйдет. Мне срочно надо в больницу. Ты сейчас пойдешь в машину и заведешь ее. Стартер не работает, а ручкой ты не сможешь. Поэтому, заводи с толкача. Помнишь, я тебя учил? Включишь зажигание, вторую скорость, она сейчас и включена, выжмешь сцепление, и пусть машина катится под горку. Разгонится – плавно отпустишь сцепление, машина заведется, и ты подъедешь ко мне. Поможешь мне забраться в кабину. Поспешай не торопясь. Давай, парень, беги, на тебя вся надежда, я долго не протяну.
Я метнулся к машине, на ходу вспоминая, как с толкача мы несколько раз заводили нашего ЗиСа. Я знал, помнил, как это делается, но сам не делал ни разу. Так, зажигание, скорость, крепче руль и плавно сцепление. Поехали! ЗиС тронулся с места, и, набирая скорость, покатился к пруду. Пора! Я отпустил сцепление, машина резко дернулась и взревела мотором. Есть! Завелся мой дружбан, не подвел! Притормозив, я подъехал к еле стоящему дяде Вале. Спустя несколько минут наш ЗиС, урча мотором, взбирался на горку, переваливаясь в бороздах высохшей пашни. Дядя Валя сидел, привалившись в дверце, и не подавал никаких признаков жизни. Мы миновали лесок, дорога стала ровнее, и я прибавил газу.
- Не гони, разобьешься! Осторожно выезжай на нашу дорогу, смотри по сторонам, не зашиби кого-нибудь! На меня не смотри, я все слышу. Скажу, если что когда надо. Езжай, не бойся!
Мы благополучно выехали на нашу дорогу, и быстро покатились домой. Районная больница находилась на въезде в поселок, где дорога круто шла в гору. Въездные ворота были с левой стороны, и их ширина никак не соответствовала моей квалификации. Зацепив кузовом левую створку ворот, мы благополучно снесли ее, и машина вкатилась на больничный двор. К нам бежали какие-то люди в халатах и в простой одежде, что-то кричали, ругались, но я ничего этого не слышал и не понимал – меня била дрожь и слезы ручьем лились из моих глаз. Какая-то женщина, размахивая кулаками, подбежала к кабине, и, увидев за рулем окровавленного плачущего пацана, упала в обморок...
Дней через десять судьба снова привела меня в районную больницу. С закадычным другом, Шуркой Мельниковым, мы собрались по грибы. Мама долго не соглашалась нас отпускать, потому что мой живот уже дня два ощутимо побаливал по совершенно неизвестной причине. Но честные глаза моего друга, обещавшего маме присмотреть за мной в случае чего, решили исход дела в нашу пользу. Захватив с собой по куску хлеба и взяв сумки, мы рано утром отправились в лес. Около полудня мой живот разболелся не на шутку. Каждый шаг и каждое слово отдавались сильной болью внизу живота и, в конце концов, я присел, опершись спиной на дерево, не в силах более сделать ни шагу. Будто кто-то изнутри рвал меня на части, лоб покрылся холодным потом, и я готов был умереть от сильнейшей боли. Идти я не мог... Шурка, кое-как взгромоздив меня на закорки, понес домой. Как он сумел нести одиннадцатилетнего мальчишку на себе километров пять – и по сей день остается для меня загадкой. Он был старше меня всего на пару лет, ему было тринадцать...
В те времена телефонов у простых смертных не было, и Шурка бегом помчался за нашим участковым врачом. Диагноз - острый аппендицит. Бегом к соседу - у него была единственная на весь двор машина, новенький Москвич-401, на котором меня и увезли в больницу. Через полчаса я уже лежал на операционном столе, и старый хирург, с огромным животом и волосатыми руками, которым пугали маленьких детей: «Вот отдам тебя Костюкевичу, будешь знать!», вспоров мне живот, произнес сакраментальную фразу: «Повезло тебе, малый! Еще бы минут двадцать – и тебе каюк! А так мы его сейчас... аккуратненько... и отрежем!... Вот он, хошь посмотреть?!» В палате меня переложили на кровать, укрыли одеялом и со словами: «Мужики, присмотрите за малым!», оставили одного. Дело было сделано. Болело так сильно, что я заплакал. Незнакомая тяжелая рука легла мне на лоб:
- Вот это да! Геша, ты что ль?! Ну вот, опять мы с тобой вместе! Не плачь, выздоровеем! До свадьбы всё заживет! - Дядя Валя, с забинтованной рукой, стоял надо мной и улыбался во весь рот.- Свадьба-то скоро? Нет? Ну, тогда тем более! Всё будет хорошо!
Трудно сказать, кем мы были друг другу - еще малые ребята и матерый шоферюга, прошедший свою школу жизни на ледовой дороге в блокадном Ленинграде. Простые люди учили нас уму-разуму. Они учили больно и сурово, помогая нам понять самое главное в жизни – никогда и никого не предавай! Тащи, рви жилы, но помни – ты за всё в ответе. Их уроки, спустя много лет, дали нам шанс выжить... В лихие девяностые...