«-Почему мне не снятся сны? - давно спросила у мамы.
- Значит, ты крепко спишь,- ответила она. А сегодня снится сон. Трубы , огромные трубы и я в этом лабиринте труб ищу выход. А они увеличиваются и давят совсех сторон. Как-то я заболела и сказала маме, что предметы стали огромные и «наплывают» на меня. «Это от температуры »- пояснила она».
- У неё температура, доктор,... тридцать девять,- "маминым" голосом кто-то говорил совсем рядом.
-Плохо, Света, очень плохо...н-даа
«Какая Света?....Это мама…моя мама ».
-Мама,- засохшие губы произнесли еле слышно.
-Бредит наверно. Света сделайте ей еще от температуры. Бедная женщина,- незнакомый голос жалел какую-то женщину..
«Глаза не открываются. Я не сплю. Это не сон. Всё болит. Внутри болит. Не чувствую рук. Запах спирта, опять этот запах алкоголя. Хочу блевать».
-Она глаза открыла. Смотрите,- опять говорит «мамин» голос.
-Да, тут разобрать трудно открыла или нет, всё лицо в кровоподтёках.
- Где я? - начинаю различать людей в белых халатах. Лиц только не разберу.
- Вы в больнице. Вы помните, что с вами произошло?- жалостливый голос пытает меня.
« Я в больнице?!.… Запах алкоголя, и снова комок блевоты к горлу, боль пронизывает голову, живот, лицо, руки. Господи, Боже…если ты есть, верни меня из этого сна, верни меня из этого сна……»
- Верни меня из это сна-а-а-а-аааааааа…-воздух рассёк мой крик.
- Успокоительное быстро, - сказал добрый голос, заглушаемый криком.
Врачи увеличивали дозы лекарств. Организм вздрагивал, замирал, а потом снова «нет!» и температура ползла вверх.
… Неделя между дурдомом, смертью, жизнью. Что выберет ОН? Тот «напёрсточник», который кидает за меня, чёт - нечет.
Он кинул нечет. Значит чётного числа цветов на моей могиле не будет. Опять случайно выпало родиться снова. И я стала возвращаться в жизнь.
Сначала мелкими шагами от «утки» до унитаза, потом шагами до столовой.
Иногда слыша в след слова « посмотри - это вон та женщина, что я тебе рассказывала», и любопытные глаза разглядывали меня .
«Разве я женщина? Я не женщина, я…. тело ….кусок мяса».
Парадокс зеркала - менять местами левую и правую сторону вещей.
- Алла, здравствуй! Алла…
Открыла глаза. Игорь сидел на краю моей кровати, с пакетом в руках.
- Не смотри на меня, прошу,- закрылась рукой. Другая рука была в гипсе до ключицы.
-Прости ….
Он отвернулся.
«Наверно прослезился. Сентиментален».
-Ну, что ты как на могиле моей, просишь прощение. Я жива, еще время нужно немного.
Тут меня психолог обрабатывает, чтобы в дурку не попасть, - я говорила с трудом, но разобрать можно было. Отёк спал с лица и глаза вырисовывались щёлками с синими «тенями».Нос и губы еще были распухшие .
- К тебе не пускали. Я и сегодня еле уговорил медсестру, чтобы пропустила,- Игорь не смог скрыть своего потрясения от увиденного.
-Это не самое худшее, что ты видишь. Самое плохое, что я не могу спать.
Утопленнику снится вода, смыкающаяся над ним, а мне темнота, поглощающая меня и этот запах алкоголя. Я блюю ночью….. Кто меня нашёл там, утром … у меня в кабинете? – я перешла к вопросУ, мучавшему не раз.
- Алл, это Маша нашла,- он смотрел на меня и гладил ладонь.
- Теперь все знают в красках, как я выглядела.
-Это не обсуждается даже, все просто потрясены. …Ты видела их?
- Я не видела никого. Темно было, Игорь. Но я одного укусила за шею. Это точно, я вспомнила, я укусила его очень сильно, он еще выругался.
- Ты сказала это следователю?
- Нет... Завтра скажу. Следователь меня так расспрашивал, что да как, всё в подробностях, будто смаковал сам. Не раз смотрела фильмы с такими событиями. И всё думала, ну что такого рассказать как было, ведь это для дела нужно, а оказавшись в такой «оперетте» - « не поётся».
-Может, подозреваешь кого? У тебя враги есть? И как они попали в офис? - он никак не мог выдержать мой взгляд, всё время отводил глаза.
- Кто враги?....Весь мир, судя по всему..Как попали? Никого не было в офисе.
Свет горел у меня в кабинете, только хотела на сигнализацию сдать и свет погас.
Я невольно заметила одну особенность. Когда мне трудно, почему - то именно этот человек оказывается рядом, хотя ждёшь совсем другого. Игорь, как «скорая помощь», всегда вовремя. Доброжелательность – наверно это и есть интелегентность.
«Но почему на его месте, я вижу Артёма», - продолжаю свою «песню» про жизнь - унылую как пустырь за окном.
- Игорь я устала, ты иди. Спасибо. Всё потом. Не говори никому, какая я, ладно?!
- Алл, ты могла бы и не просить об этом. Скажи, а ОН не приходил? Хотя и так понятно, прости.
Мы попрощались, даже обнялись, как кони, головами.
Телефона у меня не было, и я попросила, перед его уходом, чтобы он принёс мне поскорее мобильник.
……..Раны телесные заживают, затягиваются новой кожей, душевные никогда - они стихают днём, а ночью болят , гноятся, кровоточат, и растёт чувство брезгливости к самой себе, закрыв глаза и больно прикусив губу.
Следователь записал все мои показания и те, что я смогла с трудом вспомнить. Игорь приносил мне новости с работы , не огорчая более меня расспросами о происшедшем .
Однажды брошенные им слова: «никого я еще не любил так долго и так хорошо» - могли стать началом для нас. Но они легли на дно. Лучше всё оставить как есть. А что собственно любовь? Химический процесс в мозгу. А все химические процессы делятся на периодические и непрерывные. Судья время.
Артём позвонил неожиданно. Я не ждала уже. Звонок застал меня в столовой, когда я стояла за миской супа, как блокадница у маленького окошка. Аппетит начал работать желанием постоянно жрать .
-Минуту. Перезвоню. И когда я закрыла мобильник, то мельком скользнув по высвеченным цифрам, поняла, чей звонок.
Руки затряслись то ли от голода, то ли от волнения. Я набрала через минуту его номер.
- Здравствуй, родная. Я в Лондоне. Скоро буду у тебя. Не говори ничего.
«Мне надо было пройти через Ад, чтобы услышать эти слова?! А скорее наверно умереть, чтобы там, на небесах утираться от любвеобильных слов. Побывать на эшафоте ради услышанных слов. «Забыть нельзя, вернутся не возможно»- и слышу слова заезженной мною песни – « звезда любви сгорает надо мной……»
Дрожащей рукой закрыла телефон.
« Опять зарыдать? Но слёз нет, они каменеют, если каменеет душа».
Артём появился в моей палате через три дня после звонка.
Мне было всё равно, какой он меня увидит. Даже жалко, что синяки стали чуть светлее, хотелось быть изуродованой неотразимо. Зачем? Чтобы пожалел, чтобы, не говоря ничего сделать ему укор «ты мог этого не допустить, а теперь любуйся и наслаждайся».
- Прости …я узнал уже в Лондоне..
«Опять «прости». Сговорились все, что ли, просить прощение ».
- Всё нормально. Я выкарабкаюсь. Не стоило тебе за столько вёрст сюда мчаться. Обременительно.
-Не то говоришь немного. Я обязан не меньше тебе.
- Обязан, обязан, - повторила я.
«Ну и что ж е ты не сделал ничего, чтобы этого не произошло. Или как это сейчас называется: «не смирил свою гордыню?».
-Я понимаю твоё состояние, - продолжал он искусственными фразами.
-Сунь руку в огонь, тогда ты поймёшь , ощутишь то, что творится у меня внутри,- поправляя гипс, я говорила совсем не те вещи, что хотела сказать. Я почти ненавидела своё тяготение к Артёму. Будь оно проклято!
- Знаешь, Артём психологи говорят, что наступает период «взрыв самообвинений». Жертва устраивает себе допрос с пристрастием « в чем она совершила ошибку?» Видимо я не исключение. Это случилось совсем не случайно. И я могу догадываться, кто мог это подстроить - новый шеф, которого я шантажировала или Елена, которая не простила мне тебя. Но во всех этих случаях ты мог бы отвести от меня беду. Ты – цельная натура, из единого куска гранита. Ты не умеешь двоиться, троится, входить в положение. Это и достоинство и свои столь тяжёлые недостатки. Ты не умеешь делать два дела: любить женщину и при этом оставаться независимым. Ты делаешь только одно, то, что нужно тебе.
Он не произнёс ни слова. Только нервно подрагивающие скулы выдавали его несогласие со мной, о котором он молчал.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ..