Местный колорит

Татьяна Ярунцева
Бетя Марковна была тогда уже на пенсии, на заслуженном отдыхе.
А работала она в советское время бухгалтером и должность занимала скромную, с соответствующей зарплатой.
Однако решилась на накопленные деньги навестить пригласивших её родственников, живших в Алматы (в то время просто Алма-Ата). 
Программа ознакомления гостьи с городом предусматривала кроме всего прочего посещение театра, как минимум одного.
Выбран был Русский Драматический театр – с репертуаром на русском языке.
Спектакль попался на революционную тему – то ли «Человек с ружьём», то ли «Ленин в октябре», что-то в этом духе,
Бетя Марковна толком не запомнила.

Действие первой картины разворачивалось в Смольном Институте.
Скупыми средствами, как сейчас сказали бы – «бюджетно» был обставлен просторный кабинет,
в котором и было-то всего несколько разномастных столов, за одним из которых
сидел матрос в бушлате и бескозырке и время от времени что-то громко кричал в трубку
старинного телефона.
За другим столом, тоже в накинутом на плечи пальто сидел и что-то энергично записывал Вождь мирового пролетариата.

В Алма-Ате догорало лето, в зале было очень душно, и это добавляло драматизма –
в верхней одежде артистам нелегко было отстаивать коммунистические идеалы.
Иногда Ильич вставал и ходил по сцене в раздумьях о будущем революции.
Тогда становилось очевидным, что исполнитель роли несколько полноват,
хотя росточку был небольшого, как и полагается, и имел крупный сократовский лоб и характерный ленинский прищур,
даже слегка излишне, поскольку являлся ярко выраженным уроженцем города Алма-Ата.
Но в целом, казалось, сходство было достигнуто. С Керенским не спутаешь.

Внезапно, согласно задумке режиссёра, гулко хлопнув фанерной дверью, вбежал соратник Ленина по борьбе –
то ли Свердлов, то ли Дзержинский, а может, ещё кто, - Бетя Марковна снова путается в воспоминаниях.
Он взволнованно и громко заговорил с порога:
«Владимир Ильич, мне сообщили, что юнкера опять отбили телеграф!»
Владимир Ильич вскочил из-за стола, вскинув руки, и досадливо воскликнул  «Вах!»

Для Бети Марковны это была кульминация, поэтому больше она так ничего и не могла толком вспомнить.