Оказалось, однако, что первый мой визит к кардиологу все же оставил свой след в моей голове. Это, да еще медицинско-ругательное заключение подвигли меня к мысли о необходимости что-то делать, тем более, впереди не за горами (а за шестью месяцами) светило 60-летие, надо хотя бы до него дотянуть. И, при первой же возможности, с июня месяца целых три раза делал попытки связаться с местным медицинским учреждением, занимающимся такими проблемами. Удивительно, «не прошло и года», а в конце ноября у «главной сердечницы» нашего района я смог увидеть, как что-то шевелится на экране японского прибора в такт моему пульсу, бегут цифры справа и слева, и все это, по ее уверению, имеет место быть не где-либо, а в моей собственной груди. А, чтобы я не сомневался более, она мне прописала суточный «мониторинг», дабы досконально определить сущность моей сердечной недостаточности.
Подбил бабки на работе, попрощался с девчонками-сотрудницами (75 % которых уже пенсионерки), напугал их тем, что в больнице мне поставят "вместо сердца - пламенный мотор". А это, с учетом нынешнего состояния отечественного производства, может давать высокую вероятность отказа с соответствующим печальным результатом. Так что, мои милые дамы прослезились, размазав по щекам тушь с ресниц, и хором пропели: "Возвращайся, мы без тебя …" и т. д. Ну, меня-то переживания не мучили, я был уверен, что ни сама процедура, ни её результаты не будут сказываться сколько-либо существенно на моем дальнейшем самочувствии и жизнедеятельности. Конечно, в день моей "укладки" электрички были отменены, рейсовый автобус шел через час, а время его в пути больше часа. Выручила маршрутка, пошатнувшая мои скромные валютно-финансовые авуары. Конечно, оказалось, что я зря спешил к назначенному сроку, - преодолев все барьеры в лице строгих вахтерш, лифтеров и нянечек, я оказался на 7 этаже, где, разоблачившись и одев тапочки (не белые), мне пришлось еще полтора часа ожидать приглашения в чистилище. При этом функцию Петра исполняла на этот раз санитарка со шваброй: "Ну, вы долго здесь стоять будете?" Теперь я попал в кабинет, где с моих слов заполнялась анкета, по объему равная той, что нужна для работы в самом секретном почтовом ящике.
А вот затем вся моя грудь и бока были заклеены целой дюжиной датчиков, провода от которых тянулись к прибору, повешенному мне через плечо. Так что выглядел я почище «Терминатора» и напоминал ребят - операторов из «Утконоса». Затем мне был предложен на выбор вариант моего дальнейшего пребывания, - либо холл с диванчиком для меня одного и целой цветочной оранжереей, либо палата на 4 кровати, где лежат дедульки или бабульки (на выбор) с капельницами, градусниками и утками. Смешно говорить, - что я выбрал. Только что, я начал обживать свой райский уголок, как сюда завернула молодая женщина в белом халате. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что это не санитарка и не нянечка. Она глянула на меня и молча вышла, а я, я замер там, где стоял. Меня даже бросило в жар, так она напоминала «Ту Печерникову» из «Доживем до понедельника». Конечно, у меня не было никаких оснований предполагать, что моя персона напомнит ей "Того Тихонова".
Из этих горестных раздумий меня вывела тележка с едой, - подошло время обеда. Но вот тарелку и ножик я с собой не захватил, а районная больница - далеко не Кремлевская, так что, если бы не сочувствие обеденной сестры, еда была бы у меня чисто «виртуальная». Дважды мимо холла проходила « моя Ундина », я так и застывал, а потом отправился к началу коридора, где был ее кабинет и минут двадцать дефилировал у заветной, но, увы, закрытой двери. Но не зря, нет, совсем не зря я выбрал позицию, - щелкнула дверь, и она пошла навстречу - пять, четыре, три шага между нами. Скорей, скорей, ну, придумай что-либо! « Простите, не скажите, сколько сейчас времени? » Слегка вскинута левая рука, чуть удивленный взгляд (ох, какие глаза!) - «Без четверти пять». Мой благодарный кивок, я, задыхаясь, выхожу на лестничную площадку и прижимаюсь горящим лбом к холодному окну. Глаза смотрят вниз, на заснеженную дорогу, где разворачиваются автобусы, людей, выходящих из корпуса (конец работы), но я ничего этого не вижу, все проходит мимо меня, только этот взгляд темных глаз…
Звук открывшихся дверей лифта вернул меня к действительности, я повернулся, - в темно-синем пальто и меховой шапочке она зашла в лифт, двери захлопнулись, и тарахтение лифта напомнило мне, что мой праздник кончился.
Полчаса или час я не находил себе места, затем схватил ручку и бумагу и стал лихорадочно записывать « Томку » - четвертую историю из цикла «Антология Любви», о моих «отношениях» в первом классе со своей соседкой по дому.
Кончил уже поздно и. застелив диванчик. предался Морфею. Проснулся утром оттого, что за столом, где я обедал и писал свои «remember», сидит санитарка с оборудованием для анализа крови и у нее очередь - три, четыре человека. Сие меня не обрадовало, т.к. мне было несподручно вылезать из-под одеяла при « всем честном народе », чтобы одеться, тем более, я был уверен, что « Печерникова », наверняка, уже пришла и пару раз видела меня дрыхнущим, когда все уже работают. Я был так расстроен этим обстоятельством, что только один раз позволил себе дойти до ее кабинета, конечно, безрезультатно.
Незаметно подошло время снимать самописец, тут выяснилось, что я совсем забыл о рекомендации записывать по времени, что я делаю (поднимаюсь по лестнице, ем, лежу, и т.д.) С прибора распечатывается какая-то таблица, пишется заключение, затем медсестра приглашает меня зайти в заветный кабинет, чтобы подписать(!) заключение у моей богини(!!!) Зашли, сели, у меня сразу голова закружилась, не помню, какой кабинет, что там, одно только точно - медсестра сидела между мной и … ну, как назвать ту, которая неповторима? Сестра говорит: « В основном - нормально, но вчера перед пятью была очень высокая систола и она показывает … », а дальше что-то непонятное по латинско-медицинскому жаргону. Смотрю, моя радость вспомнила, уловила, когда у меня случилась крупная сердечная неприятность, да тут я еще, укоризненно качая головой, постукиваю пальцами правой руки по запястью левой, где у меня тикают часы, если и не «Роллекс», но и не «Заря»Она улыбнулась в ответ, сестра непонимающе поворачивает ко мне голову, с чего это ординатор по такому поводу улыбается пациенту, но я уже сижу нейтральный. А в это время виновница моего стресса разводит руками и чуть наклоняет головку, красноречиво иллюстрируя одну из трех фраз или все вместе: « Так уж получилось», « Что теперь поделаешь » и, наконец, «Не виновата я». Сестра поворачивается к ней и тут же внимательный ординатор, в свою очередь, укоризненно качая головой, интересуется, зафиксировал ли пациент, что было в это время. Сестра объясняет, что нет. Я, весь в восторге, выбрасываю вверх кулак с отогнутым большим пальцем: «Класс!». Она не может сдержать улыбки и опять сестра поворачивается ко мне, но моя рука уже на колене и я вроде поглядываю в окно. Опять поворот к начальнице - та подписывает заключение и откладывает на край стола. Мы встаем и выходим, я, конечно, пропускаю сестру вперед, бросаю прощальный взгляд на хозяйку кабинета, понимая, что будь прибор еще в работе, он бы такого понаписал! Получаю шапку, пальто, ботинки, прячу заключение с желанным автографом в левый внутренний карман пиджака (поближе к сердцу), спускаюсь на первый этаж, поглощаю несколько пирожков и слоняюсь вдоль киосков со всякими нужными и ненужными вещами. Потом захожу в аптеку, почтовое отделение и возвращаюсь в корпус поликлиники, где сижу, вроде, в очереди в какой-то кабинет. Думаю, Вы уже поняли, что я жду 17 часов, когда ОНА будет не в начальственном кабинете, а вот тут, как простая смертная, затем по снежку пройдет до ворот и потом к остановке автобуса. Вот там-то и буду я ждать ее. и случайно окажусь в одном автобусе. Прекрасно, на открытке с цветами (я заходил в почтовое отделение не зря!) ложатся строчки, которые, по моему соображению, должны протоптать дорожку между нами ( о большем я не загадываю, только увидеть, отдать, получить ответный взгляд с улыбкой, удивлением, …).
Время тянется невыносимо медленно, похоже, я уже целую неделю стою в этом коридоре. На улице около ноля, на дороге - лужи вперемешку со льдом.
Наконец, 16.55, выхожу к остановке, ибо подходить в лечебном корпусе посчитал неэтичным по той причине, что такая « случайная встреча ». слишком неправдоподобна. Честно говоря, наличие открытки также исключает любую случайность. Ушел один, другой автобус, О! Вот она - выходит из корпуса, вот уже в воротах и я забываю о своих планах и лечу к ней навстречу, не замечая луж.
Когда до нее остается каких-то пять метров, между нами лихо вклинивается голубая « девятка » и тормозит, обрызгивая меня. Я вижу, что водитель меня и не замечает, он весь повернут к ней, тут же открывает дверь и хозяйка темно-синего пальто, меховой шапочки и моего сердца садится в машину, кладет ему левую руку на плечо, а правой - захлопывает дверку. Машина резво трогается, добавляя грязевых капель на моем пальто, а открытка, которую, я успел достать, падает прямо в лужу не цветами, а в полном соответствии с « законом бутерброда », именно стихами - кровью моего сердца. Так что, когда я поднимаю этот картонный прямоугольник, на нем вместо строк - одни сине-фиолетовые потеки.
Ниже представлено то, что я смог разобрать на мятом листочке черновика:
Такую увидав едва, Все будут головы ломать,
Не важно, днем иль ночью, “И сбой, и пики враз!”
Собьется пульс не раз, не два, Когда они не будут знать,
Давление подскочит. Что я увидел Вас.
Пусть даже, промолчу я днем, Нет, больше на седьмой этаж
Прибор не даст соврать, Не буду приходить.
И беспристрастно обо всем Перед глазами - образ Ваш.
Сообщит его печать. Инфаркт боюсь схватить.
Мне осталось только «посыпать пеплом главу», что в эпоху центрального отопления не так уж просто, и покусать локти, это для гимнастов еще не проблема, а в 60 лет, да в демисезонном пальто физически невозможно. Но, что тут поделаешь, ведь я сразу подумал, что если она - вылитая Печерникова, то я уж, ну, никоим образом не Тихонова не похож и нечего « губы раскатывать ». Правда, память о нашей встрече осталась на распечатке и в медицинском заключении, так что, когда я в следующий раз оказался у другого кардиолога, все « пошло от печки », т.е. от того самого выброса, что был в 16.45 и нехорошей кардиограммы, образовавшейся еще ранее после медсестрички.
Не могу же я всем объяснять, как и почему такой сердечный непорядок у меня приключился.