Воробьиное общество или примитивные не довольствия
14.06. – 16.06.2008 Барсуков Кирилл
Сидя на берегу реки, я уставился своим отрешенным взглядом на небо, соединяющиеся и цветом и формой, с водой реки. И там, и тут, в плане неба и реки, проплывали неспешные облака, наполняющие жизнь безмятежностью. Я сидел, и моя левая рука урывалась в холодном песке, наслаждаясь сыпучестью мелких крупиц. Одиночество наполняло пустую жизнь спокойствием и умиротворенностью. Мимо меня пролетали воробьи, которые поклевывали песок в поисках чего-нибудь съедобного. Как они определяли съестное, периодически проглатывая то, что попадало в клюв, для меня остается загадкой. Но как бы там, ни было, хотелось просто пожелать им приятного аппетита, что я и сделал, но про себя, дабы не побеспокоит их своим присутствием, которое они не замечали. Не которые из них поднимались в воздух и проносились, стремительным полетом, у границы воды и пляжного песка, там, где река волнами билась о берег. В эти самые моменты возникало желание превратиться в одного из воробьев, и так же промчатся, ощущая редкие брызги воды, попадающие на лицо. На этом желание не заканчивалось, а продолжалось таким же стремительным полетом ввысь к облачным далям, понимая, что за облака мне, будучи воробьем, не долететь, я тешил себя мыслью в пределе облаков и был счастлив от обладания этим фактом. Я, воробей, уже летел над речными просторами и наслаждался видом с высоты, хоть и самых низких, но облаков. Мимо меня пролетали птицы больших размеров, в начале они меня не замечали, да и я на них не обращал внимания, а потом одна из птиц, кажется, это была ворона, приметила меня своим зорким взглядом и начала вести за мной слежку, постепенно приближаясь к пространству моих меленьких крылышек. Заметил я ее не сразу, а лиши в момент ее сближения со мной. Она летела возле меня как сопровождающий, постоянно следящий за своими. Не выясняя у нее, что ей надо от меня, я свернул в противоположную сторону и направился в город. Она последовала за мной. Долго блуждая по лабиринтам города, я оторвался от погони, в которую я был замешан не по своей воле, а по стечению не известных мне обстоятельств, в которые я, в общем-то, и не хотел вдаваться. Оторвавшись от погони, я сел на крышу дома отдышаться, и в этот момент понял всю печальность своего существования, она заключалась в моей потерянности в не знакомом городе и в том, что я был оторван от общества, в которое недавно примкнул – общество воробьев. Находясь на крыше не известного мне дома, в не знакомом городе, я прибывал в не решительности предстоящих действий, желание вырваться на свободу к собратьям, боролось во мне со страхом, быть найденным черной вороной. Страх вороны был побежден в пользу собратьев и в результате я полетел на поиски своих. Мой полет был прерван телефонным звонком реальности, и я был выброшен из мечтаний.
Выйдя в реальность путем открытия глаз, я обнаружил себя лежащим на песке. Телефон, звонящий из моего кармана, доставлял не приятность, не только раздражающим звонком, но и вибрацией, создающей на моей коже импульсы зуда, вызывающие желание почесать ногу. Достав телефон из кармана, я обнаружил на дисплеи имя моего друг, что погасило мое желание чесаться.
- Да – сказал я, поднеся телефон к уху, ответа, в виде человеческого голоса, не последовало, лишь надоедливая мелодия возобновилась и вибрация коснулась уха.
- Да – повторил я, предварительно нажав на кнопку вызова, хотя я не хотел никого вызывать. Ответ последовал незамедлительно.
- Привет. Что делаешь, где находишься? – сказать по правде, это не было ответом, что, в общем-то, не удивительно ибо я не задавал вопроса. А вот на меня обрушился просто град вопросов, на, которые и не хотелось отвечать.
- Привет. Давно не виделись – сказал я, дабы поддержать беседу.
- Да, давненько не виделись. Ну, так что делаешь, чем занимаешься, где находишься? – повторился град, с большей массовостью артиллерии. И я уже решил ответить, дабы град не разрастался. Оглядев возле себя, я произнес: «Нахожусь на пляже, лежу на песке, отдыхаю». На этом ответ мой закончился. На что последовало не продолжительное мычание и – поздравляю. - Поздравление это содержало в себе некую молчаливость, говорящую, что собеседник ждет ответного вопроса, ну так как у меня не было конкретных вопросов, мне пришлось задать вопрос следующего содержания.
- А ты как? Да и вообще жизнь как протекает?
На что последовало короткое молчание, говорящее, что собеседник счастлив до глубины души, и жаждет ответить на мой неожиданный, но долгожданный вопрос.
- Я нормально. А жизнь моя не ахти. – Видимо я, зря задал последний вопрос. Изначально было видно, вернее слышно, его желание раскрыться мне, но это желание было сковано сомнением по поводу моей реакции, и последний вопрос снял все последние рамки задерживающие его излитие. Не смотря на моё осознания, сего факта из моих уст вырвалось предложение следующего содержания: «Что случилось, рассказывай?». Еще не хватало для пущей полноты убеждения добавить, мне очень интересно, но этого я не сделал дабы не обидеть своего собеседника и не вызвать у него чувства не доверия к моей субстанции. – Да понимаешь,… дело в том… я не знаю говорить тебе, может не стоит докучать тебя своими проблемами? – Было понятно, что он все равно все расскажет, а эти его хождения вокруг да около, лишь тактический способ расположить меня к себе, при помощи якобы переживания за мою психику, которая может пострадать в ходе его рассказа о своей нелегкой жизни. Так же мне было понятно моё не желание выслушивать его жалобы, из-за чего последовало следующее: «Да перестань, рассказывай! Мне интересно». И тут информация полилась в мои уши, через трубку, нескончаемым потоком. Поток состоял из слов прерывающихся вздохами, микро паузами, меканием, беканьем, так же он, поток, содержал в себе повторяющиеся слова и паузы, требующие моих оценок. В начале его повествования я слушал его внимательно, покачивая положительно головой в знак одобрения и понимания его проблем, из-за этого мне пришлось встать с песка и начать ходить, походка моя была медленная, вдумчивая и старающаяся все понять и переосмыслить. Периодически вместе с кивками головы, я вставлял в его монолог слова, состоящие из двух букв и включающих в себя безразмерное всечеловеческое понимание, слово – да. Мои шаги соизмерялись с ритмом моих кивков, вследствие чего я походил на какую-то не понятную птицу напоминающую своим видом циркуль со сломанным наконечником, содрогающимся при каждом шаге. Ритм слова да вливался в общий хор моих действий, так что неудобства я не ощущал. Когда мне надоело наматывать круги по пляжу, мои ноги направили меня в город. Идя по городу, я продолжал слушать своего друга и участвовать в его жизни, но уже с меньшей заинтересованностью, о чем говорила несвязность ритма моих шагов, которые уже были энергичнее, и ритма моих слов – да, которые растягивались на моих губах.
Его монолог рассказа не легкой жизни содержал в себе события последних двух недель, которые мне показались годом, но это мелочи, ибо они включали в себя лишь события связанные с отношениями его со своей подругой. В их конфликтах мне пришлось участвовать при помощи сотовой связи. Суть конфликта заключалась в сложных перипетиях, в не понимании друг друга и в желании, обоих, все наладить. В последнем заключалась самая, что ни есть глобальная проблема мирового масштаба, которую решить ни как нельзя, в связи с не желанием друг друга услышать.
Моё одиночество, приносящее мне умиротворение, исчезло в одночасье, в не известном направлении. На его место встала тревога друга по поводу будущего развития действия их общих отношений, которые меня никоим образом не касались. Не желая вникать в проблему, я пытался поставить себя на место друга, по его же просьбе. Что благополучно и сделал, оказавшись рядом с его девушкой. Счастья мне это не принесло, я лишь испытал переживания, навязанные мне моим другом. В груди начало, что то жгуче резать, от чего мои ноги задвигались быстрее, выражая моё желание побыстрее вырваться из этого плена, но данное желание было не возможно реализовать, из-за чего из глаз моих потекли мелкие слезинки, которые возможно текли и у моего собеседника, но об этом я мог только догадываться.
Вылив все свое наболевшее, в завершение своего рассказа он сказал: «Спасибо, что выслушал меня. Извини, если побеспокоил тебя», - «да ни чего, все наладится, ты главное не переживай» - сказал я сдерживая свои эмоции в глубине своего организма.
- Ну, ладно. Я, наверное, тебе надоел. – Сказал он, свободным тоном. – Ты звони, если что, может, встретимся, поболтаем как-нибудь.
- Хорошо, обязательно.
- Ну, счастливо тебе.
- И тебе всего хорошего – сказал я, впоследствии выключив телефон.
Я прекратил свой путь и положил телефон в карман. Увидев, что я забрел неведомо куда, я вспомнил свои мысли, перетекающие в сновидение, о воробьиной жизни, так же в этот миг меня преследовало жуткое волнение, которое было мне совершено не знакомым и навязанным моим другом. Чувство безвыходной ситуации накрыло меня с головой, я пытался выкарабкаться, учащенно глотая воздух, незнакомых мне мест, моментально пришло воспоминание, безмятежного сидения на берегу реки в одиночестве стаи воробьев. От этих воспоминаний я пытался найти умиротворенность одиночества, в закромах моего организма, но безрезультатно. Ноги мои согнулись и я сел на лавочку благо находящуюся поблизости. Из-за неудавшихся поисков на мою голову свалилось разочарование вместе с унынием, что не особо меня обрадовало в сочетании с волнением не желающим уходить. От всей этой гаммы, я не нашел ничего лучшего, как закрыть глаза и прилечь на лавочку, на которой я уже восседал. Сделав так, я пытался дышать медленно, не сбиваясь с ритма, дующего возле меня ветерка. Как только это мне удалось, моё приобретенное волнение успокоилось и под конец развеялось, вмести с этим, я обнаружил одиночество которое, как оказалось, всегда было со мной, от всего этого, уныние превратилось в умиротворение и в таком состоянии, я продолжил наслаждаться дребезжащим ветерком. Устав лежать на лавочке, так как спина моя затекла, я отправился гулять по городу. Неспешно перемещая ноги по асфальту, я безмятежно рассматривал дома, попадающие под мой взгляд, улицы, чьи дороги проносились под моими ногами, людей находящихся на этих улицах и в этих домах.
Один человек смотрел на меня пристально выпученными глазами и начал надвигаться на меня, подойдя ко мне в плотную, он положил свою руку на мое плечо, тем самым остановив мой ход.
- Привет! – сказал он, не отводя от меня взгляда – Что не узнаешь?
- Узнаю – сказал я, дабы не обидеть его самолюбие, так как это был человек мне знакомый, но не являющийся моим другом.
- Я тут это… хотел поговорить с тобой – говорил он, потирая мое плечо своей рукой, сразу было понятно, что он набивается ко мне в друзья, я сопротивляться не стал, все равно это было бесполезно.
- Ну,… я готов поговорить – сказал я, протянув правую руку вперед – если не долго.
- Конечно, не долго – сказал он, убрав руку с моего плеча и сжав ею кисть вытянутой руки – ты куда-то идешь, я могу тебя проводить – я даже не успел ответить, как вдруг он потащил меня по улице, не выпуская моей руки.
Он начал свой рассказ, по поводу которого хотел со мной поговорить, через два слова я понял, что разговор не получится по причине того, что я выступаю в качестве слушателя, он же решил рассказать мне, вернее сказать, решил разыграть мне, моно спектакль. Закончив вступительную часть, он отпустил мою руку, зато вплотную прислонился ко мне взглядом и начал жестикулировать. Мне ничего не оставалось делать, как покорно вслушиваться в происходящее и воле неволей вовлекаться, как зритель, в действие. Тема моно спектакля была мне чересчур знакома, но не по причине близости к моим переживаниям, а просто я это уже слышал практически недавно. Хоть тема была знакома, но действующие лица, не которые обстоятельства и события были другими. Не желая того, я быстро включился в ход проблемы и стал переживать героям, так словно это был великолепный спектакль. На протяжении всего представления, мы стремительно шли по улицам города, когда же спектакль закончился, а закончился он на кульминационной части, и развязки совершенно не было видно, что очень огорчало, тогда мы резко остановились, вернее он остановился и затормозил меня, ухватившись обеими руками за мои плечи.
- Спасибо, что выслушал меня, извини если что. По правде сказать, я не особо разговорчив, сам не знаю, что на меня нашло. Ну, счастливо, может, увидимся. – Говоря все это, он тряс меня за плечи и на последние слова хлопнул по плечу и ушел.
Прибывая в замешательстве, я смотрел вдаль его уходящего силуэта и наполнялся волнением, зачатки которого, он бросил в меня. Волнение разрасталось, я вспомнил об одиночестве, которое у меня беспощадно выбили из рук. Не успев приступить к поискам, я тут же вспомнил, что одиночество всегда со мной, увидев пустующее пространство возле меня, но успокоенности не последовало с приобретением одиночества, наоборот, усилило жжение режущие грудь, от чего захотелось нестись сломя голову в неизвестном направление. «Все равно я заблудился» - подумал я и помчался, как хотел того. Несясь по городу, я изредка задевал прохожих, своими плечами, от чего вспомнил пролетающих мимо птиц в моем сне, одиночество усилилось, от сопоставления этих птиц с проходящими людьми, которым было все безразлично, помимо своих собственных проблем. Так же в памяти всплыл образ вороны, носящейся за мной попятам, захотелось превратиться в неё, и, несясь по улицам стремительным шагом, воображать, что ты ворона, вернее, ворон с черными длинными крыльями летящий по небу в поисках добычи, твой взор устремлен вниз за порхающими птичками, ты метким глазом высматриваешь более изысканную пищу и когда находишь, не спеша подлетаешь поближе, в полной уверенности за свои силы.
- Добрый вечер – сказал я, остановившись возле молодого человека читающего книжку, он был мне не знаком, так же как и я ему. Желание стать ему другом отсутствовало. Не дожидаясь его ответа, я продолжил, не останавливаясь говорить. – Нет бы людям, жить спокойно, радоваться тому, что имеешь и другим не мешать. Так нет, они сумасшедшие, не довольны, все им, что нетто, не так, лучшего подавай. Так еще своим поведением другим мешают. Есть же рядом человек близкий, нет им мало, еще хочу, кричат, а то, что рядом в одиночестве купаются, выкарабкаться не могут, это ничего. У нас проблемы поважнее, чем какое то там одиночество, говорят они. А я вот, что скажу, спасайтесь от одиночества, держитесь всеми силами за того кто рядом и наслаждайтесь счастьем совместного общения, не придираясь к мелочам друг друга. Ведь сколько людей пожирает одиночество, как большая прожорливая жаба она проглатывает нас. Держитесь, ведь…
- Ну, а я чем тут могу помочь вам? – произнес молодой человек, опустив книжку на колени, и тем самым оборвал мой монолог. И тут же я превратился из ворона обратно в воробья.
- Спасибо. Ни чем. – Сказал я и побрел своею дорогою. Он же продолжил, как ни в чем не бывало, читать книгу.
Воробьи по прежнему бродили по пляжу группой и лишь не которые из них наслаждались брызгами воды, пролетая по границе берега. И то изредка.