Люди.
Барсуков Кирилл 5.06.2008
Вокруг меня пронзающий лаской холод, он обтекает мою кожу, заходит внутрь моей одежды, соединяясь с ней в одно целое. Но я не жалуюсь, мне, даже приятно. А так же вместе со мной находится мрак или я нахожусь внутри него. Сверху на нас с ним подуют лучи солнца, они тянутся к нам, но достать не могут, так мы далеко от реального мира. Мои волосы колышутся под действием медленных течений потоков воды. Я сам решился на это так как устал от жизни людей. В один прекрасный день я встал с постели рано утром на рассвете и вместо того что бы заниматься делами, теперь я могу точно сказать, делами моей прошлой жизни, я проследовал к реке нашего города, того города где некогда я жил. В доме моей прошлой жизни мои родители пожелали мне доброго утра и пригласили за стол позавтракать, на что я ни как не ответил и отверг их приглашение молчаливым одеванием осенней одежды, так как на улицы стояла осень, и было прохладно. Это так же показывало, что я не смог в один миг полностью отказаться от реальности. Одевшись, я вышел на улицу. Мои родители даже не заметили моего исчезновения, будучи поглощенными в свои проблемы они сели за стол и приступили к трапезе. Я же в свою очередь шел по улице, не обращая ни на кого внимания. Целенаправленно двигаясь в заданном направлении, я перемешал свои ноги по асфальтовой дороге. В ходе моего путешествия я встретил старого знакомого, который улыбаясь, кивнул мне головой, что-то произнес и последовал дальше по своему пути. Я же шел и постепенно прощался со своей жизнью, которую сейчас я называю прошлой. Глядел на утреннее небо, по которому проплывают облака, ощущал твердость дороги, по которой шел. Стены знакомых мне с детства домов проносились в моих глазах, и я пытался оставить их цвет, линии, запахи в своей памяти. Ближе к концу моего пути, мне повстречался друг, который прицепился ко мне с разговорами о своей жизни, о будущих планах, которые он планировал не когда со мной. Он шел вместе со мной и говорил, и я слушал его, как и прежде, но уже с внутренней незаинтересованностью, все цело поглощенный своей целью, которую я поставил перед собой и должен был, не взирая не на что осуществить, не задумываясь о тех потерях, которых не миновать в связи с данной целью. Он проследовал до конца моего пути и замолчал только тогда, когда моя нога вступила в воду, не взирая, на осеннюю холодность, на обутые на неё ботинки. Только тогда он замолчал и остановился у края реки, дабы не намочить свои ноги. Моё погружение в воду он провожал своим, не понимающим взглядом, стоя не подвижно на месте. Я чувствовал своей спиной его взгляд, от которого мое тело не мело и двигаться приходилось значительно медленней, нежели того хотелось. Возникало пугающее ощущение, что он помчится за мной, остановит меня и вытащит на сушу к жизни людей, и моя цель будет не достижима, от чего я продолжу свое существование как и прежде, а то и хуже. Но этого не случилось, и моя голова погрузилась под воду. Он стоял по-прежнему, не меняя позы своего тела, будто его охватил паралич от увиденного, я видел его, повернувшись в ту сторону, откуда пришел. Наблюдал я за ним недолго, лишь до тех пор, пока он не покачал отрицательно головой, не повернулся на сто восемьдесят градусов и не ушел с пляжа. Лишь тогда я мог спокойно начинать свою новую жизнь.
Она началась с осмотра ближайшей территории, состоящая из ила, песка и камней. Отыскав самое глубокое место реки, я опустился на дно и занял сидящее положение. Компанию мне составляли рыбы проплывающие мимо. Их рыбьи глаза глядели на меня без всяких эмоциональных всплесков, лишь только тела их начинали осуществлять учащенные колебания. Я сидел не подвижно, наслаждаясь подводной тишиной. Через некоторое время рыбы перестали обращать на меня свое внимание и плавали вокруг меня будто я дерево, упавшее в их водоем и которое можно хорошо обжить. Они подплывали к моим глазам и открывали рот желая, познакомится поближе. Их рты учащено шевелились, изредка выпуская мелкие пузыри, но звука я не слышал. Это напоминало мне прошлую жизнь, от чего сразу вспоминался шум и гамм постоянно стоящий на улицах города, не прекращаемая болтовня зудела в ушах и становилось плохо, но приходило осознание, что это в прошлом, а сейчас тишина немых рыб и радость от этой мысли разливалась по телу.
Изредка я поднимался на верхние слои речной воды и смотрел на берег, откуда пришел. Там толпилось множество народу, среди которых я мог отчетливо разглядеть своих родителей, друзей и просто знакомых. Все они стояли, разговаривая друг, с другом изредка поглядывая на поверхность воды. Ни кто из них не предпринимал решительных действий по отношению к водной глади, в которой находился я. По истечению незначительного промежутка времени народ убывал по своим делам. Кто-то, благодаря случившемуся, встретился с тем, кого ждал и ушел вместе с этим человеком, остальные же разбрелись восвояси. Последние ушли родители, держась за руки. Я смотрел на происходящее, и у меня ни разу не возникло, желания вернутся к ним, наоборот меня одолевало счастье одиночества и пугала мысль, что кто-то из них решится пойти за мной. Когда же они стали уходить, я испытал облегчение, на дно упал здоровенный камень. И я вернулся на свое место продолжать безмятежно сидеть.
Наступила зима, я почувствовал это охлаждением воды, когда же поднялся выше своего места, то обнаружил корку льда, перекрывшую возможность на связь с прошлой жизнью. От чего я решился на путешествие. Это решение, не потребовало от меня ни каких значительных и мощных действий. Просто я поддался течению и поплыл, и только тогда я понял, что до этого момента я всеми силами держался за прошлую жизнь, оставаясь на одном месте, не смотря на то, что не вылезал на сушу. С осознанием этой мысли я плыл по течению в буквальном смысле слова, наслаждаясь несущим потоком.
Он – этот поток, принес меня в просторы соленой воды называемые морем. Там я проплавал всю оставшуюся зиму и весну. Рыбы, плавающие вместе со мной, не обращали на меня ни какого внимания, даже акулы не проявляли к моему телу ни капельки интересу, так как я за время нахождения под водой оброс водорослями и даже в некоторых местах начали образовываться кораллы. Вдоволь наглотавшись соленой воды, которая так же истерзала мою кожу, я решил вернуться в родные просторы. Это было вызвано жуткой резней в области желудка, что не походило на желудочные боли, которые и так не беспокоили меня с того момента как я порвал с прошлой человеческой жизнью, потому как питался исключительно травой растущей на самом дне и планктонами, входящие в морское меню.
Путь был чрезвычайно труден и изматывающь. Пришлось приложить не дюжину сил для борьбы с течением, которое уносило меня обратно в море. От этой борьбы я возненавидел водную жизнь. Вместе со злобой возникло желание, вернутся в прошлую жизнь, от чего появились силы для достижения новой цели. К началу осени я доплыл до родных краев, измучившись по пути как физически, так и душевно. Долгое время я не решался выйти на сушу, только изредка я поглядывал на то место, где некогда оборвалась одна жизнь и началась другая, высовывая свою голову из водной глади. Однажды при таком выныривании я напугал своим видом парочку, прогуливающуюся по берегу осенним днем. Девушка, увидев мою голову с зелеными водорослями, из-за которых не было видно волос и кораллом, растущим из этих водорослей, напоминая своим видом оленьи рога, пронзительно завизжала и упала в обморок на руки стоящего парня, который в свою очередь находился в ступоре. Мне же пришлось, незамедлительно вернутся на дно. Впоследствии коралл отпал, так как я прибывал в пресной воде мешающей его развитию, от чего я решился выбраться на сушу, но только ночью, дабы никого не напугать своим видом.
Выйдя на сушу, я почувствовал хрустящий песок, к которому прижался всем телом, распластавшись по берегу подобно морской звезде, которую я видел, прибывая в бескрайних водах морских глубин, мне даже довелось общаться с одной из многих, а так же я вдохнул воздух старины, из-за чего начал судорожно кашлять, выпуская из легких воду. Когда кашель прекратился, я встал и последовал по местам былой жизни. Идти мне пришлось очень осторожно, прячась за деревьями и кустами, от проходивших мимо людей. Помимо этого идти было сложно, от забывчивости, того как это делается. Ноги перемещались с трудом, я даже подал, ощущая боль во всем теле от ушиба. В общем, мне пришлось учиться заново ходить. К этой жизни так трудно привыкнуть. Но у меня получилось и мелкими перебежками я добрался до дому. Не решившись открыть дверь, ржавим ключом, находившимся в кармане левой штанины, который я взял по привычки, выходя в то утро из дому, я подошел к окну, в котором, не взирая, на глубокую ночь, горел свет, что было не похоже на прошлую жизнь. В комнате за столом сидели родители, обнявши друг друга. Не решившись побеспокоить их уединение, я оторвался от окна и проследовал, так же перебежками, к дому своего друга.
В его доме так же горел свет и из открытой форточки, доносилась музыка. Заглянув внутрь, я увидел накрытый на двоих стол и рядом друга танцующего с, некогда бывшей мне подругой, девушкой. Их радость смешивалась внутри меня с рождающейся злобой на себя, за то, что я так глупо поступил, и вылилась в жест отчаянья, выдранным клочьям водорослей со своего тела. Не мешая им, я проследовал, неспешна, к своему новому дому. По пути мне попадались знакомые, которые, не признав меня, шугались в разные стороны. Так же неспешно, со жжением в груди, я зашел внутрь дома и погрузился на дно.
Наступила зима, вода покрылась пленкой льда, а я по-прежнему сижу на дне реки в компании с темнотой, поглядывая на лучи солнца, пробивающиеся сквозь лед в водное пространство, но не дотягивающиеся до меня. Жжение в груди постепенно проходит под действием холодных ласк воды, и я не жалуюсь на свою нынешнюю жизнь, не печалюсь по утрате прошлой и думаю начать новую, зарывшись в землю. Надо, каждый раз, стремится к новому, неизведанному, и постоянно ставить перед собой цели и добиваться их.