Как-то раз я забрела на маленькую и кривую улочку. Увидев заветную дощечку с надписью Pharmacy, вошла внутрь. Ко мне спиной стоял человек, в белом халате скрупулезно поправляя коробки лекарств на полочке. Он обернулся на звонок колокольчика висящего на дверях. Его лицо выражало спокойствие и невозмутимость.
Hello, – сказал мне аптекарь с наигранной вежливостью. Что привело вас ко мне? Услышав мой ответ, он поинтересовался, откуда я родом и давно ли приехал сюда. Все стены были увешаны хорошо мне знакомыми иконами.
– А вы из Египта? – задала я ему встречный вопрос. Удивленно подняв брови, аптекарь пытливо уставился. Весело объяснив, что я там жила около года, мне хорошо знакомы их традиции и на всякий случай выкрикнув две три фразы по-арабски, я осталась довольна сама собой, а он за секунду весь сжался, стал маленьким, что представляло из себя жалкое зрелище. Быстро выдав мне лекарство, пробормотал что-то на прощание.
Я уже была в дверях, когда услышала его дрожащий и хриплый голос.
– Ты хотела бы выслушать мою историю? – спросил, фармацевт, не поворачиваясь. Услышав положительный ответ, он бессильно опустился на стул и легким движением головы указал, где мне сесть.
– «Это началось 38 лет назад» – начал он не поднимая головы. Я окончил медицинский институт в Каире, уже имел своих пациентов и считался перспективным, подающим большие надежды врачом. Мне сулили безоблачное будущее. Но одно у меня было на уме, Америка мне казалась магической страной и я, как и все мои друзья мечтал туда попасть.
Я выиграл Грин Карту, окрыленный собрал все документы, взял билет на NY и понесся к своей мечте. Меня не останавливало незнание языка, та сумма, что собрали мне родные, казалось мне огромной. Я думал, что в тот момент, когда я вступлю на эту землю, произойдет что-то неописуемое. Родных и друзей у меня там не было. Лишь номер телефона одного человека дал мне знакомый, сказав, что тот сможет помочь с квартирой.
Да, с квартирой он помог. В двухкомнатной квартире жили 5 молодых парня, также недавно приехавшие с Египта. Первый вечер прошел хорошо, я сидел посередине и все меня расспрашивали о жизни там, на родине…
На второе утро, встав бодрый и полный энтузиазма, я вошел на кухню, чтобы позавтракать. Из моих сожителей там сидел лишь один, угрюмо что-то жуя. Ну-ка, выпьем чаю, сказал я задорно, и вперед на поиски работы. Я за этот чай деньги платил, ты что думаешь, бесплатно будешь кушать? – проворчал сосед. Мне стало не по себе. Быстро глотая кипяток, я даже не решился взять со стола хлеб.
На дворе был декабрь. Сильный, холодный ветер дул мне в лицо, мои туфли скользили, я понял, что одет слишком легко. Снег я видел впервые в жизни. Первым делом пошел в магазин за продуктами. Увидев цены, у меня навернулись слезы. Я понял, что та сумма, которую я имею, хватит лишь на несколько недель и то если буду экономить.
Я сидел на хлебе и воде, о теплой одежде я, и мечтать не мог. В туфли клал газеты, чтобы не замерзали ноги. Через неделю нанялся чернорабочим в ночную смены. Проходили месяцы, и моя мечта работать доктором постепенно испарялась. Не надежды, не сил не оставалось, а ехать обратно не позволяла гордость. Что бы я сказал бы там родным?
Проходили годы. Первый год в эмиграции это ад, последующие два живешь в ностальгическо-депрессивном состоянии, на пятый – открываешь глаза и видишь, что ты все это время существовал, а другие живут, и начинаешь тоже барахтаться.
Я подал документ в Колледж. Пока там учился, повезло. Один фармацевт взял меня ассистентом в ночную смены. Все на меня смотрели сверху, я лишь поддакивал и делал всю работу, стараясь всем услужить. Другого выхода не было.
Фактически я потерял 10 лет моей жизни в этих условиях, пытаясь выплыть на поверхность. Закончив учебу, я смог найти работу в другой аптеке, тоже в ночную смену, так как за это больше платили.
Первый раз за эти годы смог поехать, навестить своих. Там же женился и через год привезти жену в США. Снял однокомнатную квартиру, первую за все эти годы без сожителей.
Постепенно мои дела пошли в гору. Появились дети. Я им отдавал все и никогда не говорил о своем прошлом. Им не нужно об этом знать.
Уже в преклонном возрасте я решил открыть аптеку. Она мне не приносит большой доход, но мне и деньги не нужны, замерзая от холода на улице в поисках работы, я дал себе слово, что если когда-нибудь у меня будет возможность, я буду помогать недавно приехавшим в эту страну. Я даю объявления в газету, а потом выбираю. Я покупаю им еду и наслаждаюсь видеть благодарные, полные слез глаза, если у них есть задолженность за квартиру, договариваюсь с хозяином квартиры об отсрочке.
Он еще долго сидел, так понурив голову, а я не решалась прервать молчание.
На звон колокольчика оба подняли голову. В аптеку вошел мужчина лет 40. Искал детский тайленол. «Какая разница между дневным и ночным тайленолом?» – спросил он, уставившись на старика.
Фармацевт приподнял голову «никакой» – ответил он тихо, «просто реклама». Мужчина недоверчиво на него покосился.
– «Я фармацевт с большим стажем, это моя аптека, я здесь все знаю» – тихо бормотал он, повторяя эту фразу. Руки у него дрожали, он казался обессиленным.
«Уходи, зачем я тебе все это рассказываю, уходи» – прошептал фармацевт.
Я тихо вышла из аптеки. На душе было тяжело. Шла медленным шагом, рассматривая прохожих и думая о его рассказе.