У нас в стране в области культуры, политики царит тотальное невежество. Вот не далее как сегодня при передаче о событиях в стране становления демократии один из позвонивших чуть ли не вопил, критикуя советскую власть: "Я помню то, что оставила после себя советская власть: пустые прилавки, очереди за дефицитом. Я в четыре часа утра вставал, чтобы получить моей грудной девочке молоко".
А если спросить у того вопящего объекта: "Что такое совеская власть?", - он не ответит.
Я думаю, и в годы советской власти мало кто понимал, что такое советская власть. Я помню, как в семидесятые годы прошлого века, будучи механиком, я участвовал в мелиорационных работах при освоении болот, возник трудовой конфликт по системе оплаты работы экскаваторщиков, и один из них, отстаивая права на рабочем собрании, сослался на Карла Маркса о пролетариате: "Он вершитель судеб. К его мнению надо прислушиваться".
Того пролетариата сразу же вызвали в КГБ и допытывались о том, что за советская власть в представлении его осуществить в стране. Но по известным причинам тот трудящийся молчал или отвечал то, что не знает. Иначе бы о советской власти с ним разговаривали в другом месте.
Я помню, как во время переходного периода перестройки сами коммунисты стали на всякого рода дискуссиях восклицать: "А была ли у нас советская власть?"
Потом некоторые пришли к выводу о том, что , если есть колбаса, то социализм есть, а нет, так нет.
Уже в семидесятые годы наш журналист поехал в Японию, страну экономического чуда, узнать причину его, но на вопрос бизнесмену об этом чуде, тот бизнесмен стал излагать ему идеи о заботе о трудящихся, удовлетворении потребности масс в труде, в развитии, обучении в таком пределе, что производительность трудящихся повышалась в ещё большей степени.
Наш журналист закричал: "Но это наши советские лозунги!"
Бизнесмен засмеялся в ответ: "Да. Но у вас они так и остались лозунгами, а мы из претворяем в жизнь".
Вот бы тогда и подумать о том, что такое советская власть, что он из-за неё в четыре утра вставал за молоком. Но мы вопим о том, что из-за неё встаем в четыре утра за молоком. Из-за советской власти. Но не понимаем, что такое советская власть.
Не понимая, мы тем не менее верили ей. И как верили! Какие песни пели о том, как велики в мире, а при исполнении "Интернационала" слезы стояли в глазах.
С киркой, лопатой Днепрогэс воздвигали, и такое отношение было к семье, что не то чтоб в очередях за молоком стояли, но молоко матерям приносили домой.
Это у нас все сейчас повторяется о демократии, а я знаю многих девушек, комсомольских работников, которые от того, что стало твориться в девяностые, сходили с ума. Так мы верили в советскую власть при Сталине идеологически как в честь, справедливость нашего госудаоственного строя.
При Брежневе между ним и Косыгиным произошел идеологический раскол по какому пути развиваться стране: по социалистическому пути по Брежневу или хозрасчетному по Косыгину.
Я помню, как шли с одним товарищем по работе, и он убеждал меня: "Надо же - Косыгин хочет разложить наше общество, сделать из страны государство капиталистического образца".
В это время, агитируя за советский строй, многим в стране был страшен такой поворот событий, и был Брежнев, который высказывался примерно так: "Во главе предприятия должен стоять человек с партийным билетом", - пусть дурак, но свой.
И мне казалось: выстоим. Не проворуемся до такой степени как при демократии. Один раз зашел по делу к директору завода, а того по телефону председатель райисполкома убеждал взять на работу главным инженером своего родственника.
Тот противился, доказывал своё: "Твой племянник только институт кончил, а мне нужен работник с опытом".
Конечно, это была вопиющая коррупция, семейственность как проявление феодально-рабовладельческого стороя.
И мне казалось, что выстоим раз все повсюду свои. И у меня отец партиец, бывший политрук роты, как военный подымал кверху руку и с пафосом провозглашал: "А ты знаешь, что такое партия? Партия это...", - при этих словах он с блаженством подымал глаза к небу и сжимал кулак.
Господи, разве я мог предположить, что в партии окажутся такие негодяи, что продадут партию, что приведет к кризису в стране, кризису идеологии, производства, краху экономики.
Но я тошда жил верой в наше государство, что оно станет самым мощным, самым сильным в мире, и советская власть восторжествует в сердцах как самая близкая, понятная народу. И как писатель я захотел перенести это понятие из кабинетов в КГБ как разбирательство в обиход народной жизни, как что-то жизнеспособное, мощное, справедливое, чтобы поддерживать жизнь в нужном состоянии.Рассказ назывался "Что такое советская власть?". И разрешался он самым положительным образом. Героиня с сумками, набитыми продуктами, ехала в транспорте стоя. А рядом, развалясь на сиденьи, ехал гражданин.
И ему кто-то из пассажиров сделал замечание: "Женщина с авоськами стоит, а вы сидите. Вы бы уступили женщине место, а то ей тяжело".
А тот гражданин откинулся на сиденьи и со значительным видом, громким голосом говорит: "А вы знаете, кто я? Я в войну советскую власть защищал."
В вагоне воцарилось гробовое молчание. Слова "советская власть" имели такое магическое воздействие, что не дай бог, скажи против, и вызовут в такой кабинет....
Но тут в вагоне старушка, очень простенькая на вид, спросила этого защитника: "Милок, а объясни мне, что такое советская власть?"
А тот с амбициозным видом ответил: "Ты не знаешь, что такое советская власть?"
Но как ни тыркался, объяснить не смог, а какой-то гражданин с целеустремленным взглядом, каким рассматривают чертежи и души людей, подошел к этому субъекту и сказал ему: "В данном случае, советская власть заключается в том, чтобы вы встали и уступили место гражданке с сумками".
Тут все в вагоне так заулюлюкали на того, неудавшегося защитника Родины, что тот не выдержал, вскочил с места и на следующей остановке выскочил из трамвая.
А вслед ему кто-то сказал:"Не защитил ты советскую власть!"
Эти события происходили в восьмидесятые годы, когда питание на ребенка давали бесплатно в Детской кухне без всяких очередей. Когда юмор в нашей стране существовал на уровне таких корифеев как Райкин, как Александр Иванов. Когда я печатал свои рассказы в газетах. Мог позвонить, например, в "Московский комсомолец", приехать, показать рассказ редактору, и , если тот одобрял, то в то же воскресенье рассказ появлялся в газете.
А я поехал на лито, которое собиралось по квартирам, и которое вел известный поэт и журналист Эдмунд Иодковский, автор слов песни "Едем мы друзья в дальние края".
Публика была разношерстная, но мой рассказ произвел впечатление, а Эдмунд предложил: "Езжай завтра в редакцию "Литературной газеты".Позвонишь с первого этажа, я тебе закажу пропуск. Поднимешься на двенадцатый этах. Как войдешь в кабинет, перед тобой Хмара, слева Двинский. Покажи им рассказ".
Эдмунд был легким человеком во всех отношениях, и ему, возможно, это мероприятие казалось реальным. А я, хотя и чувствовал некоторую неестественность ситуации, все же решился.
И вот я открываю дверь в кабинет.Вхожу: передо мной Хмара, слева Двинский. И я им сказал: "У меня на лито мой рассказ произвел впечатление, и мне наш руководитель, Эдмунд Иодковский, рекомендовал показать вам".
Я протянул рассказ Хмаре, он взял его, развернул страницу, прочитал название, и я никогда не забуду тот ужас, который отобразился на его перекосившемся лице. У меня внутри что-то оборвалось, сердце тяжело застучало в груди, и я сказал Хмаре: "Что, не нравится?"
Хмара залепетал: "Но у нас юмористический раздел. А тут такое название..."
Я ему сказал: "Но у меня вопрос советской власти разрешается самым положительным способом и с оптимизмом".
Хмара посмотрел на меня сумасшедшим взглядом, боясь даже подумать о том, что можно подумать о том...что может быть что-то другое.
Я почему-то подумал о правозащитнике Сахарове. Как устраивать демонстрации против того, что ему в магазине "Березка" не продали галстук.
И у Хмары ужас был на лице , потому что высмеять в завуалированной форме дефицит как Райкин, он не готов. А вот поставить вопрос, от кого этот дифицит зависит, то тут Хмара в предвиденьи ответа за слова в полной растерянности. И мы не знаем, что такое советская власть. Потому что ни разу не видели, не обсуждали, а что там творят те, кто наверху, для нас большая загадка. Вот, что такое КГБ, мы хорошо знали, а что такое советская власть, нет.И того, кто с воплем вставал за молоком для дочери в четыре утра, я не воспринимаю. Он вопит о том, что это совершилось при советской власти, а я хочу задать ему вопрос: а что такое советская власть? Он не ответит. Да и никто в стране.
Случай с Хмарой в тот раз закончился так: Хмара, чтобы обрести себя, сел за стол, и чтоб поставить меня на место, сказал: "Вот советская власть еще продержится...", - эти слова он произнес с угрозой ко мне, и, очевидно, вслед за этим должно было последовать уведомление, что мне будет в этом случае, с такой угрозой были произнесены слова. Но наверное чудовищный смысл сказанных слов тут же дошел до него, и мне показалос, что он побелел.И как бы нарочно уронил пресс-папье со стола. Нагнулся, чтобы его не видели и снизу раздалось: "А вы знаете, что в Ульяновске хотят возвести монумент Ленину?" - уже патриотичным тоном.
Я был уверен, спроси я Хмару, а сколько все же продержится советская власть в тот момент, он грохнулся бы в обморок. Но в конце концов он нашелся, и , выпроваживая меня из кабинета, стал восклицать: "Вы пойдите в другую редакцию, у нас этот вопрос не рассматривается".
Господи, если бы на моем месте был Остап Бендер, как бы он расколол этого Хмару, спроси его хоть: "А вы что, против с оветской власти?"
А я поехал в "Московский комсомолец". Редактор юмористического отдела Лев Юрьевич сказал мне: "Рассказ хороший. Вот если б только не про советскую власть".
Я воскликнул в ответ: "Но вопрос о советской власти разрешается положительным образом!".
На что Лев Юрьевич ответил: "Ну вот, станем мы в газете, на юмористической полосе рассуждать, что такое советская власть".
А вот царь Николай Второй разрушил в России советскую власть. Поп Гапон вел к царю массы народа, чтобы устроить диалог народа с правителем, а царь встретил людей огнем. Так что в результате получил революцию, сначала девятьсот пятого года, затем девятьсот семнадцатого.
А то царь, царь. А если царь дурак? Царя Николая Второго прозвали в народе кровавым. Есть у народа историческая фраза: "Делиться надо".
Но в основе всех реформ на Руси стоят цари. Их честь. Советская власть понятие чисто абстрактное. Нужны имена. И я говорю всем любителям детского питания последних дней СССР, где они были, когда когда Горбачев разваливал Верховный Совет, девальвировал государство в лице советов, приняв закон о снизведении власти Советов на предприятиях с контролирующего органа до совещательного.
Да, с советами руководству было напряженно, трудно работать, но хоть как-то мы шли вперед по правильному пути. А с утратой власти Советов и произошел распад СССР.
У Горбачева не было личности через советы руководить экономикой страны так, чтобы исполнительной власти существовал противовес, не дающий уклониться в сторону антинародной деятельности в виде коррупции. Наоборот, Верховный Совет сам из созидателя превратился в критика, разрущающего строй.
Горбачев часто сам повторял, что он является разрушителем авторитарного строя. Не понимая того, что он разрушал государство, институты его контролирующей власти, производство, экономику, снизводя все это до уровня анархии, создавая беспредел во всех областях жизнедеятельности страны.
Но что за цирк показывали тогда с экранов телевизора в виде заседаний Верховного Совета и депутатов в роли клоунов! Мне почему-то запомнился депутат Бунич, который потрясал бумажкой, в которой не на том месте стояла запятая, и что из=за этой запятой что-то изменится в стране.Или академик Абалкин с речью о том, что крестьян надо раскрепостить.
Каждый паясничал как мог.
И теперь гражданин может легко приобрести молоко в магазине для своего ребенка.Но ценой жизни скольких детей это далось!