Фермерский дом Ланговских стоял на отшибе возле небольшого местечка Виельбрандово. Недалеко от дома на высоком холме качал мачтами деревьев корабельный сосновый лес, собственность и особая гордость Тадеуша. Лес был редкостью в этих краях, распаханных от края и до края. В глубине леса водилась рыжая лиса, созревала на полянах каплями крови земляника, пробивались сквозь опавшую листву после дождя белые грибы, и пахло душистой древесной смолой.
Свинарник, гараж для сельхозтехники и зерновое хозяйство (танки для хранения, линия сушки и очистки зерна, амбар) составляли каре хозяйственных строений, окаймляющих двор. Сразу за свинарником находилась яма для сбора жидкого свиного навоза. Никуда от него не денешься, и шкодливый ветер нет-нет, да пригонял едкий запашок к домашнему порогу.
Позади дома горбатились зарытые в землю ёмкости с соляркой и бензином. Стратегических запасов топлива на непредвиденный случай должно было хватить почти на три года.
Старый одноэтажный фермерский дом внутри был устроен уютно. Прихожая, кухня, столовая, гостиная, родительская и детская спальни, вспомогательные помещения – всё было просторным и заставлено добротной мебелью. В доме чувствовался достаток без излишеств. Хотя, одно излишество стояло в углу гостиной. Там громоздился резной бар из тёмного мореного дуба – модная мебель, говорящая о хлебосольстве хозяев. Полки бара были заставлены начатыми бутылками русской и польской водки, шотландского виски, французского вина и других дорогих напитков.
Гостей, Скробача и Степнова, Тадеуш в первую очередь повёл в гостиную и встал за барную стойку.
- Что будете пить? Водку? Виски? Содовую? – изображая из себя бармена, спросил хозяин. Пыль городского западного шика попала фермеру в глаз. Он не видел усмешки, промелькнувшей на лице русского гостя.
Тадеуш с трудом говорил по-русски, вспоминая школьные уроки. Скробач подготовился к встрече с Россией основательнее. Он самостоятельно в течение двух месяцев изучал русский язык, ежевечернее посвящая свободное время телевизионному курсу. Скробач, как директор Сельскохозяйственного сервисного центра, готовился к долговременному сотрудничеству с обновляющейся Россией, поднявшей железный занавес на западных границах.
Впрочем, Степнов понимал польскую речь без перевода, а поляки понимали его.
- Ты, Сергей, разговариваешь на хорошем русском литературном языке, поэтому мы понимаем тебя без переводчика, - объяснял феномен взаимопонимания Скробач.
Размышляя на предмет трудностей языкового общения, Степнов пришёл к выводу, что в далёком будущем можно будет обходиться без переводчиков. Языковой барьер – препятствие, через которое легко перемахнуть, если тебе близка культура, традиции и обычаи другого народа. Латынь, французский, английский, русский и другие языки – языки общения в разные периоды истории Европы и Азии, отражают имперскую экспансию чужих культур, подавляющих национальное сознание. Язык даже самого могучего и развитого народа никогда не станет средством общения для всех. Искусственные языки, такие, как эсперанто, не несут в себе культурную компоненту, поэтому мертвы и никогда не приживутся, как средство межнационального общения.
Бог наказал людей за дерзость, когда они вознамерились построить до небес Вавилонскую башню, и смешал их единый язык, на котором они говорили. Люди перестали понимать друг друга, и строительство прекратилось. Если строительство Вавилонской башни, это символическое построение счастливого будущего человечества, то Бог должен вернуть людям их единый язык. Если Бог не желает этого сделать (или не может, потому что не существует), люди сами должны найти средство взаимопонимания.
Будем снисходительны к изысканиям Степнова в области языкознания и богословия. Всё же он не лингвист, тем более, не богослов.
Будущее будущим, а сегодня существует чудесное средство, алкоголь, которое «развязывает языки» и облегчает взаимопонимание. Разноязычная компания, собравшаяся в доме Ланговских, в целях сближения попробовала польскую и русскую водку, немецкий шнапс и шотландское виски. Приоритет отдали русской водке. И это, не смотря на то, что поляки считают себя изобретателями водки, ссылаясь на исторические свидетельства 1405 года, и производят её более 150 марок.
Возможно, это и так, но, именно русская водка покорила весь мир. Спасибо за великий российский бренд мы должны сказать русскому поместному дворянству, не жалевшего ни времени, ни сил, ни средств, ни своих крепостных мужиков ради высокого качества хмельного напитка. Русская императрица Екатерина II водку, выгнанную в имениях своих вельмож, не боялась посылать в качестве презента европейским государям и даже великому знатоку вин вольнодумцу Вольтеру.
После тёплого приёма хозяин повёл гостей осматривать хозяйство. Не будем вдаваться в подробности специфического сельскохозяйственного разговора, произошедшего во время осмотра. Он интересен специалистам, а их среди нас не так много.
После осмотра фермы Скробач заторопился домой в Гданьск, а Степнова оставил на попечение Тадеуша с условием, что тот завтра к вечеру доставит гостя в «Гранд отель».
Степнов лежал на диване в гостиной комнате и не мог заснуть. Его опоили настоящим бразильским кофе, купить который в России было не возможно. Во время запоздалого ужина, когда детей уложили спать, Данута, жена Тадеуша, постоянно подливала кофе в чашку гостя, увлечённого разговором с мужем. Гость не замечал, как много кофе он уже выпил.
В конце ужина Данута угомонилась, перестала суетиться возле стола, присела на диван рядом с мужем и прислушалась к разговору мужчин. Её полное лицо выражало удовлетворение днём, прожитым без неприятных происшествий, уснувшими здоровыми детьми, надёжным мужем и спокойным гостем. Она не знала русского языка и в русско-польской мешанине слов поняла только «солидарность» и «марек марецкий».
Данута знала, что Тадеуш поддерживал деньгами местное отделение «Солидарности», возглавляемое его приятелем, частнопрактикующим стоматологом Мареком Марецки. Если бы Данута владела русским языком, она бы поняла, что гость недоволен профсоюзами в России, называет их «школой коммунизма» и не верит в их активное участие в борьбе за демократию.
Ещё она услышала бы, как шутит Тадеуш:
- Может быть, Иван, Марецкий научит русские профсоюзы бороться с коммунистами?
Иван Степнов согласно кивнул головой и прикрыл ладонью невольный зевок. Внимательные хозяева засуетились, и вскоре гость лежал на диване, укрытый жёсткой накрахмаленной простынёй. «Солидарность, солидность, соло, соль, дар, - крутилось у него в голове, и поток сна уносил его в темноту.
В гостиной громко тикали старинные настенные часы с маятником. У крыльца лаяла сторожевая собака. Умиротворенно похрюкивали в загоне сонные и сытые свинки. Святая Дева Мария накинула на Польшу ночное покрывало, расшитое крупными звёздами.
Наступил третий день пребывания Степнова в Польше. Воскресенье выдалось солнечным и тёплым. Бабье лето решило порадовать людей яркими красками лазурного неба, золотистой стерни, жёлто-бордовых листьев клёна, оранжевых гроздьев рябин.
Во дворе заводил трактор Кристиан, двенадцатилетний сын Тадеуша.
- Куда это он собрался? – удивился Степнов.
- Поедет убирать рапс. Сегодня он заменит меня, а мы поедем к моему брату Юреку. Посмотришь на его хозяйство. У него свиней в три раза больше, чем у меня.
- Рано у вас дети становятся самостоятельными. Не боитесь за них?
- Почему мы должны бояться? Главное, они справляются с работой. Им это нравится.
Степнов вспомнил российскую школьную детвору, выгоняемую каждый год вместо учёбы на совхозные поля. Им явно не нравилось возиться в осенней холодной грязи и стаскивать в кучи турнепс и морковку, потом зимой и весной выбирать из них гниль в хранилищах. В российских ребят и девчонок с раннего детства закладывалось отвращение к сельскому труду.
У Юрека фермерский дом выглядел побольше и побогаче, чем у Тадеуша. Отстроили его недавно из силикатного кирпича, в два этажа. Дом отделали декоративным камнем. Двор выложили искусственной брусчаткой с чередованием серого и тёмно-красного камня. Домашняя мебель, ковры, золоченые люстры демонстрировали состоятельность хозяев и отсутствие вкуса. Дом был полон детей. Они ползали по коврам, выглядывали из дверей многочисленных комнат, катались на велосипеде по ковровым дорожкам, грозя наехать на гостей. Хозяйка, Мария, цыкнула на них, и они скрылись в лабиринтах дома. Степнов отметил, что дети у Юрека – одни девчонки.
- Сколько их у вас? – кивнул в сторону детей гость.
- Семь девчонок и парень в люльке, - ответил за хозяев Тадеуш.
Юрек, маленький, худощавый и юркий, с любопытством рассматривал гостя из России. Тадеуш по телефону сообщил ему, что привезёт к нему большого человека - директора сельскохозяйственного института, депутата из Ленинграда. С виду важный гость ничем не отличался от поляка. Джинсы, короткая куртка, кожаная кепка, мягкие коричневые полуботинки, и лицом не похож на злобных коммунистов из России, рычащих со страниц оппозиционных польских газет. Честное слово! Встретил бы на улице – не обратил бы внимания! Поляк и поляк!
Хозяева ждали гостей и накрыли шикарный стол. На нём стояло всё, что Бог и Дева Мария могли пожелать доброму католику, добывающему хлеб в поте лица своего и любящему ближнего своего. В плетённой корзине навалом лежали хлеба: белые булки и булочки, плетёнки и караваи, лепёшки и коврижки. На большом блюде, стоящем посреди стола, накручивало круги мясное ассорти из домашних колбас и копчёного мяса. Сальтисон, туго напичканный кусочками сала, языка, почек, печени и других свиных внутренностей, раздувался в желудочном пузыре на тарелке, раскрашенной кашубским орнаментом. Маринованные и копчёные миноги и угри извивались по белизне тонкого фарфора. Даже красная икра выпала из рога изобилия во вместительную чашу. Пироженые, конфеты, плитки горького шоколада, пчелиный мёд, зверьё из сдобного печенья теснились на столе, приглашая выпить чайку или кофе. Не будем перечислять всего, выставленного перед гостем из России, чтобы не вызвать зависть у людей, не имеющих возможность сесть за этот стол. Да и не всякое изобилие полезно для человека. Степнов хотел отказаться от званного обеда, так как он переел вчера у Тадеуша и чувствовал тяжесть в желудке, но побоялся обидеть гостеприимных хозяев. Хозяйка дома, похожая на худую девочку-старшекласницу, не скрывала своего волнения перед высоким гостем и на её лице можно было прочитать большое желание произвести на него впечатление своими угощениями.
После обмена тостами за Польшу и Россию гость из России пожелал осмотреть хозяйство. Огромный свинарник показался Степнову грязноватым и тёмным. Несколько рабочих вручную катали по свинарнику тележку и выгружали из неё корм. В свинарнике резко пахло навозом. Свиноферма Юрека производила впечатление вчерашнего дня.
Юрек, услышав от приезжего сдержанную оценку своего производства, сказал, что планирует ликвидировать свиноводство и заняться торговлей строительными материалами.
- Землю сдам в аренду. Надоело днём и ночью думать о посёвах и свиньях. Наследников у меня много. Одни девки. Надо выдавать замуж. Требуется приданное. Не свиней же раздавать и землю. Лучше иметь в банке счёт, - раскрыл свои творческие планы Юрек.
Провожать гостей во двор высыпало всё фермерское семейство. Девочки долго махали руками вслед отъезжающим гостям и, когда те исчезли за поворотом дороги, пошли убирать со стола и мыть посуду.
После Юрека Тадеуш повез гостя к родственникам жены. Сестра Дануты жила в большом старом запущенном доме. Муж сестры работал в госхозе, зарплату получал маленькую. Здесь Степнов и Тадеуш выпили по рюмке водки и укатили на машине прочь.
Было видно, что Тадеушу неудобно за бедных родственников, и он хотел объясниться.
- Госхозы у нас бедные. Если бы не поддержка государства, давно бы обанкротились. Им выдали лицензии на переработку отходов зерна, картофеля и свеклы в спирт. На том и держатся. Но там столько нахлебников - специалисты, начальство, бухгалтерия – что денег никогда не хватит. Там начальства больше, чем рабочих и специалистов. Все приворовывают. Не своё же – общее. К тому же надо родственников и чиновников прикармливать. Кто к начальству ближе, тот больше получает. Никто в полную силу работать не желает.
Мотор японской машины ровно гудел. Мимо мелькали деревья, тесно стоящие вдоль узкой дороги. Навстречу медленно двигался маленький красный автомобиль. Из незахлопнутой водительской двери свисали подтяжки.
- Из гостей, как и мы, - засмеялся Тадеуш, слегка притормозил и осторожно объехал странную машину.