Моими хозяевами стали Ваня и Надя. А строить меня помогали все друзья и соседи молодой семьи дружно, с песнями и шутками. Получался я с замечательными двумя комнатами, а печь, сердце дома, выложил сам Ваня, никому доверить не мог. Надя меня белила известью, и рисовала замечательные цветы. А соседи посадили вишню и абрикосу.
Вначале мебели не было совсем, первые месяцы спали на матрасе, набитом сеном, а ели за большим ящиком, первыми покупками стали шкаф и блестящая железная кровать, потом появился большой круглый стол со стульями. Именно за этим столом Наденька вышивала занавесочки, новую белоснежную скатерть в красных маках и подушки, на которых снились замечательные сны.
Ваня много работал, приходил уставший, Надя всегда встречала мужа ароматным свежеиспеченным хлебом и наваристым борщом, а каша… какая она была вкусная с зажарочкой! Ваня ел и покрякивал от удовольствия.
Первой родилась Света, и рядом с блестящей кроватью поставили маленькую деревянную.
Надя с Ваней купили швейную машинку с колесиком и педалью. Так уютно под стук машинки засыпала Светочка, и потом Раечка. А стук колес перебивался иногда выразительным чтением стихов и пением песен с вдохновением.
Рядом со мной Ваня поставил лавочку, и Света покрасила ее в зеленый цвет, как и ставни на моих окошках. Так замечательно каждый вечер приходили друзья и подруги. Пели песни и щелкали семечки. И только я видел, как под цветущим абрикосом первый раз целовалась Светочка! И под окружением желтых опадающих листьев гуляли шумную свадьбу. А через год и Раечка засобиралась замуж…
На семейном совете было решено к новой свадьбе построить новый дом, с отдельными комнатами для всех, у меня им стало тесно… Меня назвали «времяночкой».
Закипела работа, ездили машины, бегали чужие люди, громко спорили, измеряли, махали руками и опять спорили, заново измеряли…
Новый дом был высок и широк, на его фоне я выглядел как «гадкий утенок» в сказке, которую читала на ночь своему сыну Света. Наде и Ване было за меня обидно, мне посмолили крышу смолой, покрасили окошки и побелили известью с синькой и нарисовали цветы. Мне было приятно. И всей свадьбой рядом со мной фотографировались, а на утро перенесли все вещи в новый дом.
Выбросили старенькую лавочку, поставили новую, красную, со спинкой и стол рядом. Теперь приходящих друзей Вани и Надиных подруг встречали рядом со мной, и я слушал интересные рассказы о войне, и Ленинграде, иногда играли в «рыбу» и «дурака».
Света и Рая около вишни разместили песочницу, а на абрикос повесили качели. Я любовался, как Мариночка и Ирочка играли в куклы, а Саша и Коля наперегонки гоняли по зацементированным Ваней дорожкам на велосипеде…
Ко мне по-быстрому забегали дети, иногда играя в прятки, и частенько наведывались, молча, стояли Ваня и Надя. Я с грустью пытался заглянуть в окна нового дома зимой и ждал, когда придет весна, и я смогу почаще видеть своих хозяев.
В тот день ранней весной было пасмурно, и когда уносили Ваню, я плохо видел сквозь грязные окна в слезах дождя людей. Потом Надя долго сидела у меня и плакала, ее слезы впитывала известь и голубыми пятнами оставались на стенах. С утра, пока все спали, Надя, вымыв окна, повесила у меня новые занавески и вымыла пол. А к завтраку испекла душистый хлеб. Внуки забегали перед школой пить чай с теплым хлебом и абрикосовым вареньем.
Надя лежала на железной, уже не блестящей кровати, и Света, пришедшая первой с работы срочно вызвала «скорую». Рая в роддоме «за Никитой пошла», – как говорила шепотом Мариночка Ирочке. Двое мужчин в белых халатах держали Надю за руку и кололи уколы, говорили о «покое», и «лежачем режиме»…
Надю унесли назад в новый дом. И лавочку рядом со мной перекрашивали в синий цвет, Саша и Коля, закрашивали свои словарные творения под пристальным взглядом своих отцов.
– Мама! – кричала Ирочка, – мама! у нас диван горит! и телевизор!
– Как горит? Доця, так не шутят, – отвечала Света, пропалывая помидоры.
– Я не шучу! Горит!
И я тоже видел, как клубы черного дыма вырываются из окон нового дома.
– Дети! – кричала Света, вбегая в дом, и выталкивала на улицу Мариночку, вбегая назад за Сашей и Колей.
– ДЕТИ! – кричала, прижимая к груди Никиту и дымясь от жара, Рая.
– ВЕЩИ! – кричали соседи…
– НАДЕНЬКА!!! – кричал я…
– Мама! – первой кинулась Света. Рая, отстранив от себя Никиту, попыталась бежать в дом.
Их не пустили, какие-то чужие мужчины в оранжевых костюмах.
– Нельзя, уже падает потолок.
Приехали и двое в белых халатах, кололи что-то Свете и приговаривали:
– Она ничего не почувствовала, она во сне умерла от угара, сейчас потолок упадет, и тушить начнут, не волнуйтесь!
Я сквозь дым от костра пытался разглядеть мою Наденьку. Почему они не тушат огонь? Почему они едят мороженое купленное в соседнем киоске? Там же моя Надя!
Клубы дыма высоко поднимались вверх, и сквозь треск шифера я пытался увидеть, услышать свою Наденьку…
Только на четвертый день смогли зайти в дом и вынести Надю в черном кульке.
Все соседи несли к погорельцам вещи и разную утварь.
И вся семья сидела у меня и плакала за Надей и за новым домом.
Потом пришли спонсоры, для многодетной семьи быстро, без криков, за пару месяцев построили большой двухэтажный дом. Семья опять перенесла вещи, подаренные соседями, Света купила новые шторы, и в окнах большого дома мне ничего не было видно.
Рая и Света стояли и печально смотрели на меня.
– Ну что? – спросил муж Светы.
– Конечно! – ответил муж Раи.
–Да! Да! Да! – кричали радостно дети, Марина и Ира.
– Бассейн с крышей! – подпрыгивая, голосили Саша и Коля.
На следующий день приехал трактор, и меня не стало.