Рубиновый рыцарь

                РУБИНОВЫЙ РЫЦАРЬ



                И если ты своей владеешь страстью,
                А не тобою властвует она,
                И будешь тверд в удаче и в ненастье,
                Которым, в сущности, цена одна. . .
                И если ты способен все, что стало
                Тебе бесценным, выложить на стол,
                Все проиграть и вновь начать сначала,
                Не пожалев того, что приобрел,
                И если можешь сердце, нервы, жилы
                Так укрепить, чтобы вперед нестись,
                Когда с годами изменяют силы
                И только воля говорит: " Держись!". . .
                И если будешь мерить расстоянье
                Мгновеньями, пускаясь в дальний бег, -
                Земля - твое, мой мальчик, достоянье!
                И более того, ты - человек!

                Д. Р. Киплинг



                ОТ АВТОРА


               В моей жизни бывали разные удивительные случаи, но  я  хочу
         рассказать об одном, пожалуй, наиболее занятном. Написав этот роман
         до середины, однажды ночью я увидела  удивительный  сон. Приснился
         мне  шестнадцатилетний юноша, с которым я дружила когда-то в годы
         моей юности. Не знаю, что с ним стало потом, потому что дружба наша
         оборвалась  и дороги разошлись. Так вот, во сне этот молодой чело-
         век сказал мне такие слова:" Знаешь, а ведь в своем романе ты не-
         вольно  изобразила  меня. Ведь  я и есть твой главный герой. " Сон
         был настолько правдоподобен,   что, проснувшись, я никак  не  могла
         прийти  в  себя. Я  долго  думала, вспоминала, сопоставляла факты и
         пришла к  выводу, что сон- вещий. Шестнадцатилетний смуглый брюнет
         с идеальной атлетической фигурой из моей далекой юности, которому
         в  то время можно было дать лет восемнадцать-девятнадцать, секса-
         пильный и очаровательный,   честный и благородный, полностью соот-
         ветствовал  образу  моего главного героя. И я решила этот роман в
         стиле фэнтези посвятить своему другу Валерию Казанкову.



                ПРОЛОГ


         Жил - был отважный юноша на свете. .
         Для сирых не жалел он ничего,
         и был за всех простых людей в ответе.
         И стар,  и млад молились на него.

         Светилось все в его душе и сердце:
         будь - щедрость к бедным, к детям доброта.
         Для всех открыты были в сердце дверцы:
         кто с просьбой шел, а у кого-беда. . .

         Он жил в лесу, в уединенье странном,
         кулон с рубином на груди носил.
         Был тот кулон волшебным талисманом,
         удачу многим в жизни приносил.

         Спешил герой на помощь, если звали.
         Любили все защитника того,
         и Рыцарем Рубиновым прозвали,
         и, словно в Бога, верили в него.

         Он всем дарил защиту, нежность, ласку.
         И люди не боялись ничего,
         и спели песню и сложили сказку
         о благородных подвигах его.



                ГЛАВА ПЕРВАЯ



               От пылающего очага по комнате разливалось благодатное теп-
         ло, на стенах плясали огненные отблески. Бабушка Жозефа отерла пе-
         редником пот с полного добродушного лица и ловко перевернула де-
         ревянной лопаточкой оладьи, аппетитно шкворчащие на большой  мед-
         ной сковороде. Затем  подбросила  в очаг охапку сухого хвороста и
         бросила взгляд на стоявшую у противоположной  стены  кровать, где
         лежала ее невестка Селина.
               - Я, кажется, задремала, матушка, -донесся слабый голос  моло-
         дой женщины. - Сейчас встану, помогу вам.
               - Лежи,  уж,  - добродушно буркнула Жозефа. - Сама управлюсь.
               Склонившись над медным котлом, она молча помешивала заправ-
         ленный салом капустный суп.
               - Где  девочки?-спросила Селина, ворочаясь в постели. Она со
         дня на день ждала пятого ребенка.
               - Играют в  саду, -ответила  свекровь. -  Пусть  повеселятся
         всласть в последние погожие денечки.  Скоро начнутся  холода,  - тогда носа  из
         дому не высунут.
               Последняя беременность протекала у Селины тяжело, и женщина
         вот уже вторую неделю почти не поднималась с постели.
               - Придут  Бальтазар  с  Патриком - сядем ужинать, -добавила
         Жозефа, накрывая на стол.
               - Спасибо, матушка, -тяжело вздохнула Селина. - Что бы я  де-
         лала без вас?
               - Что ты, что ты, дочка?-ласково улыбнулась старая женщина. -
         Бог даст, скоро у меня будет еще один внучек.
               - Ох, боюсь я, -призналась невестка. - Никогда еще мне не бы-
         ло так худо.
               Переваливаясь, словно утка, старушка заковыляла к кровати  и
         присела на стоящий рядом стул.
               - Ты  не  должна думать о плохом, -сказала она, беря бледную
         руку Селины в свои натруженные ладони. - И мэтр Лангуа в  прошлый
         раз сказал, что  роды  должны  пройти  благополучно. Ты  кого  хо-
         чешь - мальчика или девочку? Скажу тебе по секрету: Бальтазар
         мечтает о сыне.
               - Мне все равно, мама.  Лишь бы ребенок родился здоровым.
               В сенях послышались веселые,  звонкие  голоса, и  в  комнату
         вошли три девочки, дочери Селины: Камилла, Жанна и Сусанна. В руках
         шестнадцатилетней Камиллы красовался букет разноцветных астр, по-
         следний подарок  осени. Девушка сняла с полки глиняный горшок, плес-
         нула в него колодезной воды и поставила его на табурет  рядом  с кроватью матери.
               - Эти  цветы  тебе, родная, -прощебетал нежный девичий голо-
         сок. -Глядя на них, ты скоро поправишься и не  будешь  больше  бо-
         леть.   Сегодня  Жанна и Сусанна, - Камилла бросила строгий взгляд
         на младших сестер, -дали слово, что никогда больше не будут  огор-
         чать ни тебя, ни бабушку. Правда, девочки?
               - Да-а, -в  один  голос  затянули младшие сестры. - Мы будем
         послушными и примерными.
               - Ну, вот и славно, -похвалила их старушка. - А теперь  быст-
         ро мыть руки!
               Пришел Патрик, самый старший из детей Селины. Ему шел восем-
         надцатый год. Он  повесил куртку на гвоздь, сбил с грубых башмаков
         комки глины и подошел к матери.
               - Как ты себя чувствуешь, мама?- спросил он, целуя ей руку.
               - Спасибо, сынок, хорошо, - с улыбкой ответила женщина. - А  где
         же отец? Почему ты пришел один?
               - Отец  просил  передать, что  вернется поздно. Мы остригли
         всех овец, но долго ждали,   когда приедут закупщики шерсти. Купцы в
         этот раз попались на редкость жадные и начали торговаться с отцом.
         Но он настоял на своем. Деньги за шерсть мы получим хорошие!
               Селина приподнялась на локте, и в ее глазах засветилась радость.
               - Слава  Богу!-перекрестилась она. - Теперь мы сможем, нако-
         нец, рассчитаться с долгами,  и если  останутся деньги, то  справим
         Камилле новое платье. Из старого она давно уже выросла.
               - Не надо мне нового платья, мама, -мягко  возразила  девуш-
         ка. - Я и в старом еще прохожу. Лучше купите новые башмаки Жанне, а
         то она вечно с мокрыми ногами ходит. А Сусанне нужны  новые  чул-
         ки. Старые эта  маленькая негодница порвала, когда гонялась за со-
         седской собакой.
               Бабушка Жозефа  с  нежностью поглядела на старшую внучку и
         одобрительно покачала головой. Какой красавицей стала ее  любими-
         ца!  Просто загляденье! А душа-то, душа-то у нее какая широкая да
         открытая!
               - К столу!-звонко хлопнула в ладоши старушка, и внуки мигом
         расселись на длинной скамье возле стола, на  котором  уже  стояли
         глиняные миски и лежали оловянные ложки.
               Селина с  трудом поднялась с кровати. Одной рукой поддержи-
         вая огромный живот,  а другой растирая поясницу,  она  добралась  до
         стола и с помощью свекрови села на лавку.
               Жозефа сняла крышку с большого глиняного горшка с заячь-
         им паштетом, сделала бутерброды и раздала их по кругу.  А еще  каждый
         получил по миске дымящегося супа и по четыре оладья.
               Жанна и Сусанна, как голодные скворчата, за обе щеки  уплетали еду, умудряясь  при этом дергать друг друга за косички и ти-
         хонько хихихать.
               - Сидите   смирно, разбойницы!-прикрикнула   на  них  Жозе-
         фа, стукнув по столу деревянной ложкой. - Вот придет отец, все  ему
         расскажу!
               - Не надо!- жалобно захныкали сестры. - Мы больше не будем!
               Камилла жевала  бутерброд и не сводила задумчивого взгляда
         с брата, который с аппетитом уписывал суп. В последнее время  Пат-
         рик  сильно  изменился, и от их крепкой дружбы не осталось и сле-
         да. Детские игры и забавы отошли на задний план, и он теперь целы-
         ми  днями пропадал в овчарне, где помогал отцу ухаживать за овцами.
               Наконец, миски опустели. Жозефа  убрала со стола грязную по-
         суду, перемыла ее в большом деревянном чане  с  горячей  водой  и
         поставила сушиться на полку.
               В это время Жанна и Сусанна затеяли шумную возню.
               - А  ну, марш  спать!-прикрикнула старушка, и девочки тут же
         скрылись за цветастой занавеской, где спали вдвоем на одной  кро-
         вати.
               Поблагодарив за еду, Патрик отправился к себе.   Улеглась  и
         Селина. Камилла  вынесла  во  двор  ведро с помоями и вернулась в
         дом.
               Бабушка уже задула свечи.  Теперь свет падал лишь от полупо-
         гасшего очага.
               - Расскажи сказку, бабушка, -раздался из-за занавески  тихий
         голос Жанны.
               - Ты еще не спишь, коза?-беззлобно проворчала Жозефа. - Гля-
         ди, прилетит ворона и утащит тебя в свое гнездо.
               - Она меня не поднимет, -хихикнула девочка.
               - Ох, дождешься ты у меня, говорунья!- улыбнулась старушка. -
         Ну, что с вами поделаешь ?  Только, чур, закрывайте глазки и - молчок!
               Она поправила сползший на бок белоснежный чепец, сняла фар-
         тук и  села  на  табурет, пододвинув  его поближе к очагу. Камилла
         удобно устроилась рядом с бабушкой на низенькой скамеечке и  по-
         ложила голову  ей  на  колени. Густые темнокаштановые волосы юной
         девушки рассыпались шелковистыми волнами . Она задумчиво  глядела
         в темный  оконный проем синими, словно звездочки, глазами и терпе-
         ливо ждала, когда старушка соберется с  мыслями. Долгими  осенними
         вечерами, когда  ветер  завывает в трубе, а в дверь стучится дождь,
         девочка любила вот так сидеть рядом с бабушкой и слушать волшеб-
         ные истории, которые та знала великое множество.
               - Ну, слушайте меня, детки, -начала Жозефа. -  Когда-то  очень
         давно жил  на  белом свете прекрасный юноша. Жил он один, в лесу, и
         никто не знал ни его настоящего имени, ни откуда он пришел, и есть
         ли  у  него семья. У юноши было трое друзей:верный конь, преданный
         пес и быстрокрылый голубь. Был этот юноша прекрасен не только ли-
         цом, он был  чист душой, храбр сердцем и всегда приходил на помощь
         униженным и оскорбленным людям.
               За занавеской послышалось сладкое посапывание. Жанна и  Су-
         санна спали. Селина беспокойно ворочалась с боку на  бок, охала  и
         тихонько  постанывала. Камилла, затаив  дыхание, слушала  бабушкину
         сказку, и перед глазами у нее возник образ прекрасного белокурого
         юноши на белом коне.
               - Грудь юноши, -тем временем  продолжала  Жозефа, -  украшал
         кулон  с крупным кроваво-красным камнем рубином, с которым он ни-
         когда не расставался, даже во время сна. И днем и ночью юный храб-
         рец  стоял  на  страже добра и справедливости. Его любили простые
         люди и ненавидели сильные мира  сего.   Богачи  пытались  поймать
         юного героя и казнить, но напасть на его след никак не могли.
               - Мама!-охнула Селина. - Не  доведут  нас  до  добра  такие
         сказки!Не дай  бог, кто-нибудь из соседей настрочит донос, и тогда
         нас всех потащат в тюрьму. А там и до костра недалеко!
               - Волков  бояться  - в лес не ходить, -твердо сказала Жозе-
         фа. - В нашей деревне доносчиков нет, а дети Бальтазара должны по-
         нимать, что хорошо, что плохо. Итак, Камилла, на чем мы остановились?
               - . . . но напасть на след юноши никак  не  могли, -подсказала
         девушка.
               - Правильно, милая, -похвалила ее бабушка. -Юноша всегда при-
         ходил  на  помощь  к  тем, кто  в ней нуждался. За его благородное
         сердце и открытую душу, да еще за его неизменный талисман, который
         носил  он на груди, благодарные сограждане дали ему красивое имя:
         Рубиновый Рыцарь. Враги долго ломали голову над тем, как бы его схватить. Наконец, они придумали хитроумный план и поймали  его голубя. Затем они его отпустили, вскочили  на
         коней  и  поскакали за ним.   Так крылатый друг невольно
         предал юного героя. Ведь голуби, как тебе известно, всегда  возвра-
         щаются в свой родной дом, как бы далеко ни залетали. Вот голубок и
         вернулся. Обрадовались враги,  схватили Рубинового Рыцаря, зако-
         вали  его в тяжелые цепи и бросили в темный сырой подвал. А через
         несколько дней они казнили отважного героя лютой казнью на глазах  у
         тех, кто его любил.
               - Какая грустная сказка!-горько вздохнула Камилла,  украдкой
         смахивая слезы. - Почему почти у всех сказок плохой конец? Почему
         Рубиновый Рыцарь умер? Это несправедливо!
               - А  почему  ты  считаешь, что в каждой истории все
         должно быть гладко, по справедливости?-вопросом на вопрос ответи-
         ла  старая  Жозефа. - Всякая сказка-это кусочек чьей-то жизни. А в
         жизни, особенно такой, как наша, ничего хорошего нет. Я вижу, ты пла-
         чешь, моя маленькая ?  Не плачь! Ведь в сердцах благодарных людей
         осталась память о Рубиновом Рыцаре. О нем сложили песни и легенды.
         А это самое главное!
               - Ты сама придумала такю красивую сказку, бабушка?-спросила
         внучка, поднимая на Жозефу заплаканные глаза.
               - Не помню, детка. Может, сама, а может, и нет. Вроде бы,  я слы-
         шала ее  когда-то, а  вот когда-не припомню. Кажется, вернулся твой
         отец. Нужно его накормить. Ступай-ка спать, Камилла. И  пусть  ночью
         тебе снятся только добрые, радостные сны.
               С этими словами Жозефа поцеловала внучку и поднялась навс-
         тречу сыну.


                ГЛАВА ВТОРАЯ


               На следующий день Камилла в поисках брата пришла к отцовс-
         кому овину. По странным звукам и шорохам, доносившимся  оттуда, она
         догадалась, что  там  кто-то  есть. Девушка приоткрыла дверь и, как
         тень, проскользнула внутрь. В овине было темно. От большой кучи со-
         ломы тянуло теплом.  Камилла спряталась за дверь и прислушалась.
               - Не  бойся, милая!-  узнала девушка голос брата. Он говорил
         тихо с придыханием.
               - Я  не боюсь, -отозвался женский голос, и Камилла вздрогну-
         ла. Голос принадлежал ее ровеснице соседской Фернандине.
               И тут Камилла пришла в  ужас. В  рассеявшемся  сумраке  она
         увидела два обнаженных тела сплетеные в страстных объятиях.
               - Ты хороший, Патрик, -задыхаясь, шептала Фернандина. -Ты доб-
         рый, ласковый. Я хочу, чтобы ты любил меня.
               Патрик что-то глухо пробормотал и прильнул губами к  груди
         подруги.
               Сознание Камиллы было до странности ясное, и в то же  время
         она словно разом отрешилась от всех условностей.  Она очутилась в
         ином  мире, поднялась  над  тем, что  до  сих  пор  составляло  ее
         жизнь. Оглушенная  темнотой  овина, задыхаясь  от спертого, душного
         воздуха, видя неведомые ей доселе ласки, которые Патрик дарил Фер-
         нандине, грубые и, вместе  с  тем, искусные, она  пыталась  побороть
         стыдливость и все ближе и ближе подбиралась к  любовникам. Теперь
         девушка отчетливо  различала  телодвижения, которые совершал Пат-
         рик, видела его  голую  спину. До  нее  доносились  странные  зву-
         ки, похожие на  сдавленные  стоны. Но, когда  тело  брата  сотрясла
         сильная дрожь, и он издал глухой, протяжный стон, Камилла сорвалась
         с места. Бежать! Бежать прочь из этого сарая, где она почувствова-
         ла нечто такое, что трудно передать словами:  стыд вперемешку  со
         сладкой истомой, наполнившей  все ее тело. Прочь от людей!  Сейчас
         ей хотелось только одного: побыть наедине с собой.
               По лесной тропинке Камилла бежала к заброшенной охотничьей
         хижине, где они с Патриком скрывались от  назойливых  нравоучений
         родителей. От надвинувшихся  тяжелых свинцовых туч наступили ран-
         ние сумерки. Резкий ветер пригнул к земле траву. Воздух  посвежел,
         и девушке стало зябко. На землю упали первые капли дождя.   По обе
         стороны тропинки рос густой кустарник. Ветви дуплистых  ив  тесно
         переплелись между собой. И вдруг в этих почти непролазных зарос-
         лях  что-то  блеснуло. Преодолев  боязнь, Камилла  пошла  на  этот
         блеск. Раздвинув ветви, она  увидела распростертого на земле чело-
         века в доспехах. Было ясно, что это не какой-нибудь  простолюдин, а
         настоящий  рыцарь. Дождь  барабанил  по  стали его лат, забрало на
         шлеме было опущено.
               Не решаясь до него дотронуться,   Камилла  смотрела на неподвижного
         латника и не понимала, что с ним произошло.  Каким образом он ока-
         зался здесь, в лесной глуши? Ведь кругом не было ни следов конс-
         ких копыт, ни признаков битвы. Тело лежащего было заковано  в  же-
         лезные латы, только  окровавленные  руки белели в сгущавшихся су-
         мерках.
               "Скорее  всего,  он жив, -пронеслось в голове Камиллы. - Зна-
         чит, ему нужно помочь. "
               Она попыталась приподнять воина, но он был  слишком  тяжел.
         Вдруг рядом заржал оседланный  конь. По  всей  видимости, это  был
         конь  раненого рыцаря. Камилла ласково позвала его, и умное живот-
         ное пошло на ее зов. Девушка размотала веревку, которой  подпояса-
         лась для  того, чтобы  набрать хвороста, пропустила веревку рыцарю
         под мышки и свободные концы ее привязала к седлу.
               - Ну, пошел  !- прикрикнула  Камилла, и  конь  медленно  поб-
         рел, волоча за собой раненого хозяина.
               Возле охотничьей хижины Камилла остановила коня и, напряга-
         ясь из последних сил, волоком потащила рыцаря в  дом. Пот  заливал
         ей  лицо, руки  свело от усталости, но все же девушке удалось вта-
         щить раненого в хижину. С грехом пополам она уложила его  на  тю-
         фяк, набитый соломой, засветила  свечу и побежала к роднику за во-
         дой.  Вернувшись, она разожгла очаг и повесила на огонь медный ко-
         телок с водой.
               Затем Камилла освободила раненого от  доспехов. Шлем  долго
         не  поддавался, но  в конце концов его удалось снять.   И тогда по
         плечам незнакомца рассыпались роскошные густые кудри.  Рыцарь был
         молод и красив.
               Сняв латы, Камилла увидела серебряное шитье  колета, которое
         мягко  мерцало в полутьме. Свеча заливала лицо раненого живым зо-
         лотистым светом. Колет был узким, он сдавливал грудь  юноши, и  де-
         вушка  сняла его. Рыцарь остался в белоснежной рубашке с широкими
         рукавами и глубоко открытой грудью.
                Камилла налила в глиняную плошку теплой  воды  из  котел-
         ка, оторвала от своей нижней юбки широкую полосу, промыла рану  на
         голове воина, стерла кровь с его лица и наложила тугую повязку. За
         все это время юноша ни разу не открыл глаз. Иногда  он  стонал  и
         слабо  вскрикивал. Камилла  не  смогла побороть искушения и взяла
         руку раненого в свои ладони. Рука была влажная и  холодная. Глубо-
         кие царапины  на ней сочились кровью, и девушка осторожно промак-
         нула кровь платком. Мало-помалу тяжелая мужская рука  согрелась
         в ее теплых ладонях.
               Первым желанием Камиллы было сбегать за  мэтром  Лангуа  и
         позвать его  на помощь, но вовремя спохватилась. Раненый юноша мог
         быть одним из тех, кого называли противниками герцога.
               "А  раз так, -решила девушка, -не стоит впутывать в эту ис-
         торию такого благородного человека, как  мэтр  Лангуа. Если  юношу
         здесь найдут, то  отвечать  буду я. Ну, а если он окажется не тем, за
         кого я его принимаю, тем лучше. Мне тогда ничего не грозит. "
               Камилла решила провести ночь с раненым. Уже  почти  стемне-
         ло, и возвращаться по лесу одной было страшновато. А здесь, в  лес-
         ной избушке, она, как-никак, не одна. Девушка закрыла дверь на засов
         и присела возле раненого.
               "Конечно, отец  задаст  мне  трепку, -подумала Камилла.  - Ну ничего,  переживу. "
               Она внимательно разглядывала юношу.  Он и вправду был хорош
         собой.   Золотисто-смуглая кожа туго облегала  литое  мускулистое
         тело. Светлая   ткань   тюфяка   подчеркивала   прямизну  широких
         плеч, узость бедер, благородную удлиненность рук и  ног  юноши, его
         плоский красивый живот. Красотой и гармонией веяло от этого силь-
         ного молодого тела, и Камилла почувствовала, что руки у нее  холо-
         деют  и румянец разливается по щекам при одном только взгляде на него.
               Так просидела она всю ночь, прислушиваясь к шумному дыханию
         раненого. Изредка она клевала носом, но тут же встряхивалась в ис-
         пуге за молодого красавца, который мог в любую минуту умереть.
               "Я должна уберечь  его!" - говорила  себе  девушка, снова  и
         снова прислушиваясь к дыханию юноши.
               Лишь только под утро Камилла вернулась домой.  Увидев заплаканное
лицо бабушки и выслушав гневные тирады отца, она уверила их, что заблудилась
в лесу и всю ночь просидела под елкой, дрожа от страха и холода.  Ей удалось их убедить,
и  на сей раз гроза миновала.


                ГЛАВА ТРЕТЬЯ


               После обеда ей удалось улизнуть из дома. Прихватив с  собой
         оставшиеся с  вечера  оладьи, кусок овечьего сыра и баночку с це-
         лебной мазью, которую бабушке Жозефе подарил когда-то мэтр Лангуа
         и которую та хранила, как зеницу ока, девушка  стремительной  по-
         ходкой направилась  в лес, где в заброшенной хижине лежал ране-
         ный рыцарь.
               Юноша находился  все  в той же позе, но Камилла заметила, что он
         уже не так бледен, как вчера, и вздохнула с облегчением. Она присе-
         ла возле него и провела ладонью по его обнаженной шее, затем рука
         ее невольно проникла под распахнутый воротник рубашки-на  грудь.
         Девушка  гладила  и  гладила  эту  гладкую  мускулистую  грудь. И
         вдруг. . . Перед ней раскрылись две черные бездны:  горящие лихора-
         дочным блеском глаза рыцаря впились ей в лицо.
               Камилла не удержалась и тихо спросила:
               - Кто Вы, мессир?. . Сжальтесь надо мной, ответьте. . .
               - Какое  тебе  дело  до моего имени?-грубо оборвал он ее. -
         Сначала мне бы хотелось услышать, как зовут тебя.
               - Я-Камилла, - робко пробормотала девушка, - дочь Бальтазара
         из Шатеньрэ.  Позвольте, я перевяжу Ваши раны.
               Рыцарь не стал возражать. Камилла заботливо смазала рану на
         его голове бальзамом мэтра Лангуа и сменила повязку.
               Раненый попросил пить, и девушка поднесла к его губам  гли-
         няную чашку, доверху наполненную ключевой водой. Оладьи она разло-
         мила на маленькие кусочки и по одному вложила юноше в рот.
               Лихорадочный взгляд раненого рыцаря прожигал Камиллу наск-
         возь, повергая ее в смятение и трепет.
               - Вам надо бы заснуть, -посоветовала она. - Лекарство обяза-
         тельно поможет. Я оставляю Вам воду, несколько оладьев и кусок сы-
         ра. К сожалению, мне надо идти. Я приду завтра.
               Камилла тяжело вздохнула, вышла из хижины и плотно прикрыла
         за собой дверь.
               На этот раз домой она вернулась с большой вязанкой хвороста.


                ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ



               На следующий день убежать из дома  не  составило  большого
         труда. С самого  утра возле Селины хлопотали бабушка Жозефа и со-
         седка Мадлен. Отец оседлал  лошадь  и  поскакал  за  мэтром  Лан-
         гуа. Мать стонала  и  охала, и у Камиллы сердце разрывалось от жа-
         лости, глядя на ее страдания. Жанна и Сусанна тихо играли в уголке
         тряпичными куклами.
               Под шумок Камилла выхватила из котла большой кусок барани-
         ны, завернула его  в чистую тряпицу, отрезала краюху хлеба. Все это
         она спрятала себе под плащ и,  благодаря царившей в  доме суете, 
незаметно прошмыгнула за дверь.
               Возле лесной избушки ее встретил конь  рыцаря. Он  радостно
         заржал, приветствуя ту, что спасла его хозяина от неминуемой смер-
         ти.
               Войдя в дом, Камилла увидела, что раненый вытянулся на тюфя-
         ке, прямой и неподвижный. Белоснежная повязка на его голове  каза-
         лась в полутьме лесной избушки фантастическим шлемом.  Присев ря-
         дом со спящим, Камилла тихонько коснулась рукой его щеки.
               В домике слышалось лишь  прерывистое  дыхание  рыцаря. Лицо
         его разгладилось. Было видно, что он уже не так сильно страдает от
         боли. Пристально глядя  на  него, девушка отметила про себя, что на
         вид ему года двадцать два-двадцать три.   Белая повязка подчерки-
         вала  чеканный, хотя  и  несколько  грубоватый  овал  лица:прямой
         нос, выразительный квадратный подбородок, подернутый легкой  сине-
         вой небритости. Резкие черты лица смягчали длинные, пушистые, слов-
         но женские, ресницы, придавая ему особое очарование и нежность.
               "Какой  это  дар  божий, -подумала девушка, -что искалечен-
         ные, изуродованные, обиженные судьбой люди хотя бы  во  сне  могут
         быть свободны от своих недугов. "
               Находясь во власти чувств, Камилла и не  заметила, как  одна
         рука раненого шевельнулась, а другая рука перебирает ее шелковис-
         тые волосы. Рыцарь открыл глаза, приподнялся и, пристально  посмот-
         рев в лицо девушки, медленно привлек ее к себе.
               - Мессир, пустите!-вскрикнула она, пытаясь высвободиться  из
         его крепких объятий.
               - Тс-с! Молчи!- властно прошептал он.
               Суровость тона  рыцаря  заставила  Камиллу безмолвно поко-
         риться. У нее не было ни душевных, ни физических сил сопротивлять-
         ся ему. Ее сердце бешено колотилось в груди. Страстный взгляд чер-
         ных колдовских глаз завораживал и сводил девушку с ума. Руки юно-
         ши крепко держали ее и, совсем безвольную, опустили на тюфяк.
               Рыцарь порывисто прижал Камиллу к себе. Судорога прошла  по
         всему его телу.  Его смуглая кожа блестела от пота. Девушку обожг-
         ло его страстное дыхание. Больше она не сопротивлялась. . . Быть мо-
         жет, в глубине души Камилла давно этого ждала!
               Но когда жесткие губы в смертельной жажде впились в ее ус-
         та, она застонала. В голове ее гудели, раскалывая мозг, тысячи коло-
         колов. Восторг, древний, как мир, охватил Камиллу, когда она позволи-
         ла жадным, жарким рукам ласкать ее тело. Ничего деликатного не бы-
         ло в их движениях, настолько  стремительных, что  казалось, вот-вот
         рыцаря  призовет труба, и поэтому каждый миг ему так дорог. Стран-
         ное дело, в его порабощающей грубости девушка вдруг  открыла  для
         себя источник  неиссякаемой  нежности и наслаждения. Затянувшийся
         до бесконечности поцелуй наполнил  ее  невероятным  счастьем. Она
         даже не  заметила, как рыцарь расстегнул ее платье. Губы его спус-
         кались все ниже, ниже, и Камилла вдруг поняла, что до пояса обнаже-
         на. Нежную розовость  кожи  девушки оттеняла чернота волос юноши.
         Камиллу не смутило это. Она словно была  создана  для  того, чтобы
         принадлежать этому молодому страстному мужчине.
               - До чего же ты  хороша, маленькая  крестьяночка!-прозвучал
         его глухой  голос, полный  желания. -  Какая ты нежная и розовая. Я
         хочу тебя!
               Рыцарь взял ее мощно, напористо, словно вражескую крепость, и
         у Камиллы от боли, разрезающей все ее тело напополам потемнело  в
         глазах. Кричать было стыдно. До ее сознания лишь доходило, что про-
         изошло что-то страшное, непоправимое.
               Когда все  закончилось, молодой  человек  еще раз поцеловал
         девушку и заговорил хриплым  от  наслаждения  голосом. Он  шептал
         пылкие слова, не переставая осыпать бедняжку поцелуями.
               Камилла ничего  не  ответила. Прикрыв  глаза, она  думала  о
         том, что ждет ее впереди.
               - Все!  Довольно!- резко оборвал  ласки  мужчина. -  Теперь  уходи.
               Камилла натянула  смятое  платье, поставила  перед  раненым
         узелок со скромной трапезой, еще раз взглянула на него украдкой и
         уныло побрела прочь,  смахивая слезы.
               Счастье было  так мимолетно, и кто знает, что ждет ее впереди?


                ГЛАВА  ПЯТАЯ


               К ночи Селина разрешилась от бремени. В семействе Бальтаза-
         ра прибыло:жена  родила  близнецов, двух  мальчиков, горластых, как
         голодные воронята. Они  лежали  в деревянной люльке, подвешенной к
         потолку, и истошно орали в голос.
               Теперь, когда забот   прибавилось, бабушка   Жозефа   снова-
         ла, словно челнок, от кровати невестки к люльке с младенцами.
               Поутру Камилла  взглянула  на  младших  братьев  и  ужас-
         нулась:их  красные сморщенные личики напоминали лица дряхлых ста-
         ричков. Рты братьев не закрывались ни на минуту, и Селине приходи-
         лось  качать люльку, дергая за длинный конец веревки, которую при-
         вязал Бальтазар, заботясь о здоровье жены.
               Теперь на Камиллу  свалились  дополнительные  заботы. В  ее
         обязанность  вошли уборка дома, помощь бабушке по кухне, сбор хво-
         роста. Эти скучные занятия повергали девушку в уныние. Все ее мыс-
         ли  были  о прекрасном рыцаре, которого оставила она в лесной из-
         бушке, и который вчера устроил стремительный переворот в ее судьбе.
               Камилла любила и страдала, ликовала и ужасалась.
               "Конечно же, он ждет меня, -думала бедняжка. - Он любит  ме-
         ня, иначе и быть не может. Пылкие слова, которые он вчера  произно-
         сил, до сих пор стоят в моих ушах. "
               На этот раз ей удалось легко уйти из дома под видом сбо-
         ра  хвороста. Знакомой  лесной тропинкой Камилла бежала навстречу
         своей судьбе. Бешено колотилось ее сердечко, а  тело  изнывало  от
         сладкого предчувствия мужских ласк.
               Вот знакомый  поворот  вправо, старый  дуб  со сломанной во
         время грозы макушкой. Теперь осталось только раздвинуть ветви ко-
         лючего кустарника-и она на знакомой поляне.
               Камилла раздвинула кусты, и сердце ее сжалось от  предчувс-
         твия неотвратимой беды. Коня, который обычно так радостно встречал
         ее  возле  хижины, не  было. Девушка  распахнула настежь скрипучую
         дверь и застыла на пороге. Хижина была пуста. На соломенном тюфяке
         валялся бинт  со  следами запекшейся крови. Камилла опустилась на
         колени и прижала бинт к губам. Он еще сохранял запах волос  прек-
         расного незнакомца.
               "О, боже!  Что же теперь будет со мной?  Он бросил  меня, и
         если об этом узнает мой отец, он меня убьет", - с ужасом подумала
         девушка,   мысленно переносясь к  недавним  событиям.   Еще  вчера
         здесь лежал раненый рыцарь, дарил ей ласки и любовь, а сегодня ра-
         зом все исчезло. Внезапно пальцы Камиллы наткнулись  на  какой-то
         предмет. Она открыла глаза. Перед ней лежал невиданной красоты ку-
         лон с большим кроваво-красным камнем в форме ромба на витой  зо-
         лотой цепочке. Девушка схватила драгоценность и прижала ее к гру-
         ди. - Неужели это он, Рубиновый Рыцарь, о котором рассказывала  ба-
         бушка?-ликовала Камилла. - Тогда почему он так поспешно уехал, да-
         же не простившись со мной?  Все потому, -успокаивала она сама се-
         бя, - что у него очень мало времени. Он ведь должен и днем и ночью
         стоять на страже добра и справедливости. Но он  обязательно  вер-
         нется за своим талисманом. . . "
               Так думала наивная девочка.  И как мечтала она снова
         увидеть своего благородного рыцаря! Она спрятала кулон с рубином
         на груди и отправилась домой, но по дороге несколько раз останав-
         ливалась  и любовалась прекрасным камнем, который сверкал и пере-
         ливался на солнце всеми цветами радуги. Рубин  напоминал  Камилле
         кровь молодого мужчины, который сделал ее женщиной.


                ГЛАВА ШЕСТАЯ


               Время шло. Камилла терпеливо ждала своего рыцаря, а он и  не
         думал возвращаться. Она успокаивала себя тем, что у  него  слишком
         много  дел, хотя  уже стала сомневаться в том, что когда-нибудь снова
         увидит его. Скоро девушка стала замечать, что по ут-
         рам  у нее кружится голова, перед глазами мелькают черные мошки, к
         горлу подступает тошнота.  У нее набухли груди и потемнели соски.
               - Ты   очень  бледна, деточка, -сокрушалась  бабушка. -  Вид-
         но, рождение близнецов отразилось и на  твоем  здоровье. Ты  плохо
         спишь, мало бываешь на свежем воздухе. Все дома да дома возле очага.
               На самом деле так оно и было. В последнее время  Камилла  постоянно  зяб-
         ла. Она никак не могла согреться и то и дело держала руки над ог-
         нем. Странные  явления, повторяющиеся изо дня в день, очень обеспо-
         коили девушку. Она  подумала, что больна какой-то  стран-
         ной, неизлечимой болезнью и решила наконец обратиться к знахарю.
               Собравшись с духом, Камилла снова отправилась в  лес, только
         теперь к человеку, которого в народе прозвали мэтр Лангуа.
               Никто не  знал  его настоящего имени. Ходили слухи, что этот
         человек некогда  служил  герцогу  Морису  и  был  его правой ру-
         кой. Мэтр Лангуа имел глубокие познания в медицине и других  нау-
         ках, лечил  герцога  от  разных болезней и спасал его от кровавых
         ран, полученных на поле брани. Никто не знает, чьи  наветы  привели
         Лангуа в  темницу и обрекли на смерть. Только в ночь перед казнью
         ему помогла бежать из тюрьмы  женщина, которую  он  страстно  лю-
         бил. За  это  она поплатилась своей головой. С тех пор мэтр Лангуа
         оставил мирскую жизнь и поселился в маленьком домике в самой ча-
         ще леса  на  берегу ручья. Он жил в одиночестве до тех пор, пока о
         нем не позабыли во дворце. И тогда время от времени  Лангуа  стал
         выходить  из своего убежища и появляться в деревушке Шатеньрэ. Он
         менял рыбу и лесные ягоды на хлеб и молоко, давал советы  кресть-
         янам, как  лучше  уберечь от засухи урожай и избавиться от саран-
         чи. Постепенно жители деревни привыкли к странному  незнакомцу  и
         стали прибегать  к его помощи. Мэтр Лангуа присутствовал во время
         сложных окотов и отелов, лечил коз и овец, принимал  роды, раздавал
         беднякам  немудреное лекарство, которое готовил сам из трав и ко-
         решков, собранных в полнолуние. Жители деревни угощали  мэтра
         Лангуа козьим молоком, хлебом и картошкой и в сложных случаях по-
         сылали за ним. Знахарь не боялся церкви и мог спокойно  ампутиро-
         вать  конечность, пораженную  гангреной, вытащить из тела без боли
         стрелу, вскрыть гнойник. Он не отказывал в помощи никому  и  ни  с
         кого не  брал денег. Главной привилегией мэтра Лангуа была свобо-
         да, которой он упивался, как живительной  влагой, и  которую  могли
         отнять у  него только лишив его жизни. Крестьяне дорожили
         дружбой с чудесным доктором и держали  место  его  пребывания  в
         строжайшем секрете от представителей власти.
               Камилла превосходно  ориентировалась в лесу и отлично зна-
         ла, где живет  доктор. Родители  не  раз  посылали ее за ним, и она
         могла свободно отыскать тропинку к его хижине в любое время года.
               В этот хмурый осенний день знахарь копался в своем крошеч-
         ном огородике. Когда Камилла с замиранием сердца  подошла  к  его
         дому, мэтр Лангуа  колдовал над свежевскопанными грядками. Девушка
         окликнула его. Он выпрямился и посмотрел на  юную  посетительницу
         долгим пристальным взглядом.
              Это был невысокого роста человек средних лет, с гладко выбри-
         тым добродушным  лицом, светлыми  короткими волосами и небольшими
         темносерыми глазами, взгляд которых проникал в самую душу. Одевал-
         ся мэтр Лангуа просто и скромно, но во всей этой кажущейся с пер-
         вого взгляда простоте  прослеживались  гордость  и  благородство
         дворянина. Голос его легко завораживал слушателей, а руки с тонки-
         ми длинными пальцами могли унять любую боль.
               - Что-нибудь  с  мамой или братишками?-спросил мэтр Лангуа
         глубоким грудным голосом.
               - Нет, сударь, -ответила Камилла, отвесив поклон. -Кажется, за-
         болела я.
               Знахарь стряхнул  с  ладоней комочки земли и пригласил де-
         вушку в дом.
               Скромно и одиноко было в этом лесном  жилище. Очаг  в  сте-
         не, деревянная кровать  с  тюфяком, набитым  соломой,
стол, заставленный всевозможными  склянка-
         ми. Стопка книг, чернильница с гусиным пером  на  столе, колченогий
         табурет-вот, пожалуй, и вся обстановка дома. 
               Мэтр Лангуа  усадил  Камиллу  на  табурет, сполоснул руки в
         медном тазу и встал напротив девушки, сложив руки на груди.
               - Я внимательно слушаю тебя, Камилла, - сказал он. -
         Рассказывай, что с тобой приключилось.
               - Кажется, я серьёзно заболела, мэтр, -невнятно  про-
         бормотала девушка, и кровь бросилась ей в лицо.
               - Судя  по  твоему цветущему виду, не скажешь, что ты тяжело
         больна. Что же послужило причиной для беспокойства?
               Камилла вдруг  почувствовала сильный стыд.  Пытливый взгляд
         знахаря проникал в каждую клеточку ее тела.
               - Мне плохо, сударь, очень плохо, иногда  мне  кажется, что  я скоро
умру. У меня стала кружиться голова, по утрам тошнит, сон пропал, совсем  нет
         аппетита. И вот еще что. . . - Дрожащими руками Камилла расстегнула платье
и обнажила маленькие упругие  груди  с темными сосками. - У меня болит грудь и
         её словно иголочками покалывает. . .
               Мэтр Лангуа  как-то  странно взглянул на девушку, тщательно
         осмотрел ее словно налитые соком груди и сокрушенно покачал  головой.
               - Я так и думал. - Знахарь опустился на кровать и  обхватил руками голову.
               - Что-нибудь  страшное?!-в  ужасе   воскликнула   Камилла.
               - У тебя будет ребенок, -вскинув голову,  сообщил знахарь.
               - Что-о-о?!
               - Ты беременна, Камилла. Вот все, что я могу тебе сообщить.
               - Как беременна?
               - Как все женщины. Скажи мне,  девочка, ты была близка с мужчиной?
               - Да, -залилась краской стыда Камилла. -Два месяца тому  на-
         зад, и если об этом узнает мой отец, он выгонит меня из дому.
               - Рано или поздно об этом узнает не только твой отец, -сок-
         рушенно покачал головой знахарь. - Шило, как говорится,  в мешке не
         утаишь.
               Камилла с ужасом представила себя с  огромным  животом, та-
         ким, какой был  у  ее  матери, вспомнила гору кровавых простыней и
         дикие крики, которые издавала Селина во время родов. Ей стало жутко.
               - Но я не хочу этого!-закричала девушка. - Я боюсь! Сделай-
         те что-нибудь, мэтр! Освободите меня от ребенка!
               - Ты хочешь убить дитя во чреве?  Свое родное дитя?-грозно
         сдвинул  брови  Лангуа. - Вот уж никогда бы не подумал, что у тебя
         может возникнуть такая мысль. Ты не боишься греха, Камилла?
               - Боюсь, но отцовского гнева я боюсь ещё больше.
               - Кто отец будущего ребенка?-вдруг спросил знахарь.
               - Он  не назвал своего имени, -горестно вздохнула девушка. -
         Я нашла его в лесу раненого и привезла в избушку лесника, где  мы
         играли  когда-то  в детстве с Патриком. Там я лечила раненого, как
         могла, меняла ему повязки, кормила и поила.
               - А потом он взял тебя силой, - подсказал мэтр Лангуа.
               - Я сама этого хотела, -чуть  слышно  прошептала  Камилла. -
         Мне казалось, что его любовь будет вечной. . .
               - Да, к сожалению мужчины зачастую мало заботятся о  бу-
         дущем женщины, с  которой  были близки. Юноша, прекрасный и смерто-
         носный, как толедский клинок, ранил тебя, и ты истекаешь  кровью. Ты
         думала, что  его  любовь будет вечной, но твой возлюбленный бросил
         тебя. Так?
               Камилла горько заплакала.
               - Так. И вот что осталось от его любви, -сказала  она, протя-
         гивая на ладони кулон с рубином.
               Увидев кулон, мэтр Лангуа отшатнулся от него, словно от гре-
         мучей змеи. Кровь схлынула с его лица. Неровной походкой он напра-
         вился к двери, распахнул ее настежь  и, словно  задохнувшись, схва-
         тился за грудь.
               - Что с вами, сударь?-испугалась девушка. - Вам плохо?
               - Мне  хорошо  знакома  эта вещь, -сказал знахарь, принимая
         украшение из рук Камиллы. - Скажи, милая, как выглядел юноша, с  ко-
         торым ты согрешила?
               - Высокий, стройный, красивый, -начала она.
               - Это  не  приметы, -оборвал ее мэтр Лангуа. - Каждый второй
         парень из твоей деревни может попасть под это описание. Ты назови
         более яркие детали.
               - Черные, как  смоль,  волосы, глаза-два  раскаленных  уголь-
         ка, -продолжала Камилла. - На верхней губе небольшой шрам, на левом
         плече-родимое пятно величиной с вишню.
               - Твой любовник - Даниель, сын герцога де Клавеля.
               - Не может быть!-в ужасе воскликнула девушка.
               - К  сожалению, это  правда, и доказательством того является
         кулон с рубином, который ты нашла  в  лесной  избушке. Мне  хорошо
         знакома эта  вещь. Некогда  кулон этот принадлежал герцогу Морису
         де Клавелю. По всей видимости, теперь его владельцем  является  де
         Клавель младший.
               - Мне страшно!-прошептала Камилла бескровными губами. - Го-
         ворят, у наследника каменное сердце. Это правда?
               - Видишь ли, Камилла. - Мэтр Лангуа в волнении мерил комнату
         шагами. - Дело  вовсе  не  в наследнике и даже не в герцоге Мори-
         се, который получил прозвище Кровавый. Все дело в его младшем бра-
         те  Гаэтане,  епископе Вьерзона. Ведь фактически правителем страны
         является Гаэтан  Вьерзонский. А  герцог  Морис-безвольная  игруш-
         ка-марионетка, которую  епископ  дергает за веревочки. У Мориса де
         Клавеля нет своего мнения, потому что человек он слабохарактерный
         и  безвольный.   А Даниель. . . Разве можно осуждать юношу, который с
         малолетства рос без материнской ласки, обделенный вниманием отца?
         Зато Гаэтан Вьерзонский принимал активное участие в судьбе свое-
         го родного племянника. Вот юноша и вырос  жестоким  и  бессердеч-
         ным, глухим  к  чужой  боли,   и  вот откуда пошел слух о каменном
         сердце наследника трона. Жаба производит на свет  нечто, себе  по-
         добное . . .
               - Если герцог узнает обо  всем, он  прикажет  меня  убить, -
         жалобно всхлипнула девушка.
               - Успокойся, он  ничего не узнает, - заверил ее зна-
         харь. - И вот, что я хочу тебе сказать:ребенок, которого ты  носишь
         под  сердцем, должен  принести много добра людям. Не надо его уби-
         вать. Береги его, Камилла и вырасти в ласке и  любви. С  родителями
         твоими я поговорю. Убедить их будет не просто, но я постараюсь это
         сделать. Ну, а если  почувствуешь  себя   плохо, сразу  посылай  за
         мной. Ступай домой, милая, и пусть хранит тебя Господь!


                ГЛАВА СЕДЬМАЯ


               Душным июльским днем  Камилла  родила  мальчика. В  местной
        церкви его  окрестили  и назвали Габриелем. Мэтр Лангуа поговорил с
        Бальтазаром и тот смирился с позором дочери и перестал смотреть  на  нее
        как на потаскуху. Но больше всех  за  внучку  переживала бабушка Жозефа, которая
        оказывала ей моральную поддержку.
               Габриель рос  тихим  и спокойным ребенком и никому не дос-
        тавлял особых хлопот. В отличие от близнецов, которые в младенчест-
        ве орали  днем и ночью, никто не слышал его голоса. И даже, когда
        мальчик был голоден или у него болел животик, он только кряхтел  и
        сопел, как большой.
               Когда малышу исполнился годик, он уже крепко стоял на  нож-
        ках. Соседи, как ни  странно, не осуждали Камиллу за то, что она при-
        несла в подоле, наоборот, жалели ее и малыша.
               Кто является отцом Габриеля, так и осталось тайной.
               Роды не испортили Камиллу, наоборот, она расцвела, словно ро-
        зовый бутон  под  благодатными солнечными лучами, и превратилась в
        очаровательную молодую женщину с грустными глазами и божественной
        фигурой. Многие  деревенские парни и молодые мужчины заглядывались
        на нее, но она никого не удостаивала своим вниманием. Камилла реши-
        ла посвятить свою жизнь воспитанию сына.
               Молодые матери бросали завистливые взгляды на крошку  Габ-
        риеля.   И  не мудрено:больше такого прелестного ребенка в деревне
        не было. Маленький брюнет с  огромными  темнозелеными, словно  неф-
        рит, глазами, с  нежной бархатной кожей, как говорится, "кровь с мо-
        локом", обещал в будущем превратиться в  статного  красавца. Кровь
        его  родного  отца, Даниеля  де Клавеля, проявлялась во всем облике
        мальчика, передав ему благородство  древнего  рода.   Даже  родимое
        пятно на левом плече у Габриеля было точно такое же, как у его отца.
               Шли годы, и жители Шатеньрэ уже не сомневались, что в  груди
        маленького Габриеля бьется горячее, благородное сердце.  Он не про-
        пускал мимо ни одной бродячей собаки, чтобы не угостить ее  костью
        или куском  баранины. Завидев  нищего  на  дороге, он  кричал мате-
        ри, чтобы та вынесла бедняку кусок хлеба  или  пирог  с  вишней. К
        старикам Габриэль был добр и почтителен, с ровесниками мудр и справедлив
не по годам.
               Бабушка Жозефа  обожала правнука. Ласковый и послушный,   он
        отвечал старушке тем же под завистливыми взглядами близнецов. Имея
        задиристый и непоседливый  характер, они  постоянно  бедокурили  и
        старались всю вину свалить на Габриеля. Тот же, низко опустив голо-
        ву, молча стоял, когда его отчитывали ни за что, только искоса  пог-
        лядывал  на истинных виновников, но ни единого упрека не срывалось
        с его не по-детски упрямых губ.
               Частенько вечерами Камилла сажала сына на колени , расчесы-
        вала гребнем его черные, как у отца, кудри и пела ему песню о Руби-
        новом Рыцаре, которую придумала сама под неизгладимым впечатлением
        бабушкиной сказки.

               - Спешил герой на помощь, если звали.
                Любили все защитника того,
                и Рыцарем Рубиновым прозвали,
                и, словно в Бога, верили в  него.

               Мальчик слушал  мамину  песню,  и  в  его зеленых глазах
         вспыхивали грозные огоньки.
               - Когда  я  вырасту  большой, я  тоже буду рыцарем, -говорил
         он, серьезно закусывая нижнюю губу. - Я тоже  буду  помогать  бед-
         ным, а злодеев буду убивать!
               - Что ты, что ты, сынок?-  в  страхе  вскрикивала  Камилла. -
         Разве можно так говорить? Ты же еще маленький.
               - Нет!-отвечал Габриель. - Я уже взрослый. Я все равно  буду
         защитником бедных!
               И было видно по всему, что душу мальчика  одолевают  отнюдь  не детские чувства.


                ****


               Однажды ранним  утром  жители Шатеньрэ были разбужены при-
          зывным звуком рога. Покинув свои теплые постели, крестьяне  высы-
          пали на улицу.
               - Герцог Морис умер, -услышали они торжественный голос гла-
          шатого. - Да здравствует новый герцог Даниель де Клавель!
               Камилла вздрогнула. На  трон  взошел Даниель, а Габриель так
          никогда и не узнает, что правитель страны-его родной отец.


                ГЛАВА ВОСЬМАЯ


               В семь лет Габриель уже вовсю помогал деду Бальтазару пас-
         ти овец. И вот однажды вечером овцы вернулись домой  без  пастуш-
         ка. В поисках сына Камилла обегала всю деревню и ее окрестности в
         надежде на то, что мальчик просто заигрался с  товарищами. Уже  стало
смеркаться, а его все не было. Жители деревни под-
         няли тревогу и с факелами отправились в сторону леса, чтобы  про-
         чесать  его, но  тут им навстречу попался старый Состен, который и
         видел уже плохо, и слышал не очень хорошо. Заметив толпу  людей, он
         приблизился  к  ней  и  спросил, чем  вызван этот переполох. Услы-
         шав, что пропал маленький Габриель, которого все очень любили, ста-
         рик покачал сокрушенно головой.
               - Я  собирал  ягоды на опушке, - сообщил он, - когда заметил
         вдалеке всадников. Они  тащили кого-то за собой на длинной верев-
         ке. Приглядевшись, я увидел, что это дети. Последним в этой  длинной
         связке  был  Габриель. Я  побежал  вслед за всадниками и потребо-
         вал, чтобы они отпустили несчастных ребятишек на свободу, но  один
         из  злодеев ударил меня наотмашь плетью по лицу. Я упал и потерял
         сознание. Когда же очнулся, рядом уже никого не было, день клонился
         к вечеру и пора было возвращаться домой.
               - Кто были эти люди, дедушка ? - бросилась к Состену Камилла.
               - Думается  мне, что  это  были  торговцы деть-
         ми, -прошамкал дед. -Давненько они  не  появлялись  в  наших  кра-
         ях. Видно, с приходом новой власти они вновь обрели силу.
               - Как  ты думаешь, куда они направились?  Где теперь искать
         моего мальчика?- рыдала Камилла.
               Состен с состраданием посмотрел на плачущую женщину и при-
         ложил к рубцу на лице, оставленном плетью, лист подорожника.
               - Наверное,  они подались на юг. Там есть невольничьи рынки,
         где злодеи сбывают свой живой товар. Теперь мальчика уже не  вер-
         нешь. . .
               Услышав такой ответ, Камилла пошатнулась  и  упала. Очнулась
         она у  себя дома, на кровати. Возле нее хлопотала бабушка Жозефа и
         смачивала ей виски чем-то душистым.
               Утром пришел  мэтр Лангуа и принес с собой склянку темного
         стекла. Плеснув в  чашку немного бесцветной жидкости, он поднес ее
         к бескровным губам молодой женщины. Та тихо застонала и устремила
         безучастный взгляд в потолок.
               - Как же так, сударь?-еле шевеля губами, спросила  Камилла. -
         Где  же  справедливость?  Почему схватили именно моего любимого
         Габриеля?
               - На  все  воля  божья, дитя, -скорбно  склонил седую голову
         мэтр Лангуа. - У каждого своя судьба. Кому суждено сгореть  в  ог-
         не, никогда не потонет в воде.
               - Я все равно разыщу своего сына!- твердым голосом сказала
         Камилла. - Пусть для этого мне придется дойти до самого края све-
         та. Ведь дороже Габриеля у меня никого нет!
               Мэтр Лангуа легонько пожал слабую руку молодой  женщины  и
         посоветовал:
               - Иди  к  герцогу, девочка. Проси  помощи  у него. Как-никак,
         он отец Габриеля. Неужели отцовское сердце не  дрогнет  при  мыс-
         ли, что его родное дитя в беде? Иди, милая, и, да поможет тебе Бог!
               Выслушав мэтра  Лангуа, Камилла  вложила ему в руку кулон с
         рубином.
               - Да, я  пойду  к  герцогу, - сказала она решительно. - Пожа-
         луйста, сохраните этот  кулон, сударь. И  если  вдруг  повстречаете
         Габриеля, передайте эту драгоценность ему.  Он все поймет!


                ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


               Сборы были  недолгими. Камилла связала в узелок самое необ-
         ходимое, поцеловала бабушку и мать, поклонилась отцу и отправилась
         в столицу, где надеялась добиться аудиенции герцога де Клавеля.
               Через три дня женщина достигла ворот Вьерзона.
               Подойдя к  первому встречному горожанину, она вежливо спро-
         сила у него, как пройти к дворцу  герцога  де  Клавеля. Человек  с
         нескрываемым удивлением  посмотрел  на  незнакомку, неопределенно
         махнул рукой и тут же исчез. Камилла тяжело вздохнула  и  побрела
         наугад. Дорогу ей подсказывало сердце.
               Очутившись на  огромной  площади, запруженной   народом, она
         увидела эшафот, солдат, кольцом  окруживших  его, и палача в черной
         маске и кроваво-красном  плаще, который  неторопливо  раскладывал
         свои зловещие инструменты. Камилла зябко поежилась, плотнее закута-
         лась в старый плащ и поспешила дальше, не желая оказаться  свиде-
         тельницей столь отвратительного зрелища.
               Она легко отыскала герцогский дворец. У входа ее  встретила
         стража, которая при  виде бедно одетой женщины преградила ей путь
         алебардами.
               - Мне очень нужно поговорить с герцогом, -взмолилась Камил-
         ла. - Доложите ему обо мне.
               - А  кто  ты такая, чтоб о тебе докладывать?- грубо рявкнул
         начальник стражи, человек с пышными усами и отечным лицом горько-
         го  пьяницы. -  Может, ты  воровка или колдунья. А ну-ка, проваливай
         отсюда подобру-поздорову, пока я не отправил тебя в тюрьму!
               Камилле ничего не оставалось делать, как прислушаться к его
         совету. С тяжелым сердцем она пересекла улицу и, усевшись прямо на
         мостовую, устремила взгляд  на  закрытые  ворота  дворца. Она была
         уверена, что рано или поздно герцог обязательно появится.
               Долго ждать  не  пришлось. Раздались  призывные  звуки фан-
         фар, чугунные ворота поднялись и показалась  кавалькада  всадни-
         ков. Впереди на белом коне ехал молодой мужчина в серебряном пла-
         ще с золотой короной на иссиня-черных волосах. Камилла  вздрогну-
         ла. По гордой  посадке, по  огненному  взору черных проницательных
         глаз, по густым темным волосам, что ниспадали на ворот плаща, моло-
         дая женщина  узнала  Даниеля, того  самого Даниеля, который восемь
         лет тому назад ласкал ее в лесной избушке и от которого она  по-
         том родила сына.  Рядом с герцогом на вороном коне восседал чело-
         век в одежде священника. Его лицо отличалось надменностью и  жес-
         токостью, взгляд маленьких колючих серых глаз шарил по толпе, буд-
         то отыскивая в ней скрытого врага, а руки беспокойно теребили по-
         водья, словно старались что-то ухватить.
               Увидев Даниеля де Клавеля, Камилла вскочила с  мостовой  и
         бросилась к  нему. Завидев незнакомую женщину, от свиты отделились
         четыре всадника и поскакали ей наперерез. Камилла все  же  успела
         ухватить герцога  за  ногу, затянутую  в высокий кожаный сапог. Но
         резким движением ноги Даниель отпихнул от себя незнакомку, и  Ка-
         милла полетела в дорожную пыль.
               - Что это за женщина, дядя ?-Герцог бросил сердитый  взгляд
         на сопровождавшего его всадника. -Откуда она взялась?
               - Убрать с дороги эту ведьму!-распорядился человек в одежде священника.
               Камилла лежала распростертая в пыли, с мольбой протягивая к
         герцогу де Клавелю руки.
               - Сжальтесь надо мной, сир!-жалобно простонала она. -  Прошу
         вас, выслушайте меня.
               В глазах Даниеля вспыхнул гнев.
               - Если  ты пришла просить за осужденного, женщина,   то хочу
         тебя предупредить:напрасные хлопоты!  Преступник будет казнен!
               - Нет, ваша  Светлость, я  пришла  совсем  по другому вопро-
         су, -робко сказала Камилла, поднимаясь.
               Герцог сдвинул густые  черные  брови, нахмурил  лоб, пытаясь
         припомнить, где и когда он  мог  видеть  эту  молодую  женщину  в
         платье простолюдинки. Но, видимо, память изменила монарху.
               - Оставьте ее!- приказал он стражникам, поднимая вверх правую руку.
               - А ты сними чепец!
               Дрожащей рукой Камилла стащила с головы чепец, и на ее пле-
         чи хлынул поток темнокаштановых волос, окутав ее словно плащом.
               - Следуй за мной!- приказал Даниель.
               - Сегодняшняя казнь состоится без меня, дядя, -бросил он  на
         ходу священнику. -Мне нужно допросить эту красавицу.
               Кавалькада всадников двинулась дальше. Камилла поспешила за
         герцогом, который, развернув своего  коня, направил  его обратно во
         дворец. Возле ворот он подал знак стражникам. Те  подняли  решетку
         и пропустили  герцога и его спутницу во двор. Там Даниель спешил-
         ся, бросил поводья подбежавшему конюху и сделал знак Камилле сле-
         довать за ним. Она повиновалась.
               Поднявшись по лестнице на третий этаж, они  вошли  в  гале-
         рею, которая привела их в огромную, роскошно обставленную залу. За
         ней была  другая, поменьше, увешанная  гобеленами  с  изображением
         охотничьих  сцен. Даниель дотронулся до одного из гобеленов и, как
         по мановению волшебной палочки, перед Камиллой распахнулась неви-
         димая дотоле дверца.
               - Входи!-скомандовал герцог.
               Женщина несмело вошла в комнату. Дверь за ней тут же затво-
         рилась, и, когда она обернулась, то не поверила своим  глазам:двери
         словно и не было. Она полностью слилась с рисунком обивки.
               Рядом, прислонившись плечом  к  стене, стоял Даниель де Клавель.
               Покорившись своей  судьбе, Камилла осмотрелась. Комната, куда
         она попала, отличалась  редким  великолепием. Вызолоченные   стены
         служили прекрасным  фоном  громадной, застеленной черным бархатом
         кровати, над изголовьем которой сумрачный полог поддерживали  зо-
         лотые грифоны  с глазами из крупных изумрудов. На столике черного
         дерева перед огромным камином  были  разложены  драгоценности, но
         все они тускнели перед кубком тонкого стекла, оправленным в золо-
         то с жемчугом. Между двух узких стрельчатых окон на сундуке стоял
         инкрустированный золотом вазон, полный пунцовых роз.
               Румянец залил лицо молодой женщины. Подумать  только!Черные
         проницательные глаза  герцога внимательно рассматривают ее, а она
         в старом, поношенном платье. Камилла поспешно закрыла  лицо  рука-
         ми. При виде  столь  внезапно возникшей стыдливости герцог отошел
         на несколько шагов, слегка пожав плечами.
               - Теперь  я  узнал тебя, -промолвил он с затаенной задумчи-
         востью. - Ты-Камилла, дочь Бальтазара, которая некогда  спасла  мне
         жизнь. Я часто думал о тебе, видел тебя во сне. Мне  жаль, что  тог-
         да, в маленькой лесной избушке,  я не смог совладать с собой. Прос-
         тишь ли ты мне, Камилла, то зло, что я тебе причинил восемь лет то-
         му назад?
               - Я не держу на вас зла, сир, -присела в поклоне женщина. - Я
         сама во всем виновата. . .
               - О! Не вини себя, моя прелесть!-горячо воскликнул Даниель. -
         Много раз  я  порывался  разыскать тебя, но природное самолюбие и
         кровь герцогов де Клавелей не позволили мне сделать этого. А сей-
         час я очень хотел бы исправить свою ошибку.
               Камилла с  нескрываемой  нежностью  посмотрела  на правителя
         страны. Сейчас, когда он  стоял  на  пороге своей зрелости, он стал
         еще прекрасней, чем тогда. И сердце молодой женщины вновь застуча-
         ло громко  и  настойчиво, как тогда в заброшенной избушке охотни-
         ка, когда она была совсем еще девочкой.
               - Тебя ко мне привело какое-то дело, Камилла? -вдруг вспом-
         нил герцог, приближаясь к ней. Зеркало отразило  его  побледневшее
         лицо. Глаза Даниеля горели непонятным огнем, руки дрожали. - Кажет-
         ся, ты собиралась меня о чем-то просить? Проси, что хочешь. . .
               Он наклонился  к  гостье, и  его горячее дыхание обожгло ей
         шею. Взглядом он по-прежнему искал ее глаза.
               - Простите меня, сир,   за дерзость, -голос Камиллы дрогнул. -
         Я ничего не прошу для себя, но, Бога ради, помогите найти моего сы-
         на. Нашего с вами сына! Его имя Габриель.
               Даниель зарылся лицом в пушистый водопад ее волос, руки его
         трепетно перебирали живую бронзу. Дыхание герцога стало прерывис-
         тым, плечи его время от времени вздрагивали. Камилла вдруг поняла,
         что он плачет.
               - Ваша светлость! Ваша светлость!-задохнулась она от пере-
         полнивших  ее чувств. - Я не хотела причинить вам боль, но поймите
         и вы меня. Как страшно и горько потерять единственного сына!
               - О, я  ведь ничего об этом не знал, моя дорогая!-мучительно
         простонал герцог де Клавель. - Камилла, любовь моя, что  же  случи-
         лось с нашим сыном?
               - Три дня назад его увели торговцы детьми. Никто не ви-
         дел, в какую сторону они пошли, но, судя по всему, на юг. Там им лег-
         че сбыть  свой  живой товар. Их надо немедленно задержать и отоб-
         рать у них нашего мальчика!
               - Я сделаю все  возможное, -твердо  сказал  Даниель, вскинув
         голову. -Нашего сына обязательно найдут. Но и ты обещай мне, Камил-
         ла, что не покинешь меня. Сейчас ты мне нужна, как никогда!
               Он притянул ее к себе и поцеловал в полуоткрытые губы.
               - Хорошо. Я останусь, ваша светлость.   Только и  вы  обещайте
         мне:если нашего  сына  не  найдут, вы отпустите меня. Я сама пойду
         его искать.
               - Клянусь!-Рука герцога де Клавеля взметнулась вверх.
               - И еще, ради Бога, не казните меня, за дерзость, сир, -  доба-
         вила женщина. - Если когда-нибудь вы встретитесь с Габриелем, обе-
         щайте мне, что не причините ему зла, независимо от  того, будет  ли
         он вашим другом или злейшим врагом.
               - Клянусь!- Даниель говорил так  убедительно, что  Камилла
         верила каждому его слову.
               Потом герцог вызвал камеристок и  покинул  комнату.   Каме-
         ристки одели Камиллу в роскошное платье из темновишневого барха-
         та, расчесали ей волосы и вплели  в  них  нитки  розового  жемчу-
         га. Придирчиво  оглядев свою работу, они послали за герцогом. Дани-
         ель остался вполне доволен внешним видом  молодой  женщины, собс-
         твенноручно достал из сундука, отделанного черным деревом,  корич-
         невую бархатную накидку, отороченную соболем,  и на-
         кинул ее на плечи Камиллы.
               - Ты  прекрасна!- тепло улыбнулся де Клавель. - Если у тебя
         осталась хоть капля нежности ко  мне, пойдем  со  мной, прошу  те-
         бя. Мое  ложе холодно и пусто. У меня было много женщин, но ни одна
         из них  не смогла сделать меня счастливым. Согрей мое ложе, Камил-
         ла. Подари мне ночь, полную страсти и безрассудства, как  тогда, во-
         семь лет назад.
               Камилла присела перед правителем в грациозном поклоне.
               - Моя любовь к  вам  безгранична, сир, -сказала  она, потупив
          очи. - Но она слишком долго хранилась в этом живом ларце. - Моло-
          дая женщина приложила ладонь к сердцу. -Ее  надо  оттуда извлечь.
          Спокойной ночи, ваша светлость.
               - Никто не смеет отказывать правителю страны!-взревел гер-
          цог, словно раненый зверь. - Я мог бы взять тебя  силой, но  я  не
          хочу делать этого. Рано или поздно, ты сама придешь ко мне!
                С этими  словами  Даниель  стремительно  вышел  из комна-
          ты, весь красный от негодования.


                ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


               При смутном свете грустного туманного утра Камилла села на
          край кровати. В голове у нее шумело, во рту ощущался привкус кис-
          лоты. Она провела  пальцем по своим спутанным волосам. Сильно бо-
          лела голова. Молодая женщина спрыгнула с кровати.  Необходимо как
          можно скорее узнать последние сведения о сыне. Известно ли Дани-
          елю что-нибудь новое?
               Не прибегая к помощи камеристок, Камилла оделась, плеснула в
          лицо теплой водой из серебряного тазика, что  стоял  на  столике
          возле разведенного  камина. Подсев к зеркалу, она убрала волосы и
          слегка припудрила припухшее от слез лицо.
               "Теперь - немедленно к герцогу!-подумала женщина и поры-
          висто поднялась. - Время раннее, но вряд ли он сейчас спит. А если
          и спит, то ему придется пробудиться, раз дело касается нашего сына."
               Как она  и  предполагала, спальня  герцога  де Клавеля была
         пуста. Камердинер предупредил, что правитель в кабинете занят важ-
         ными государственными делами и никого не велел к себе впускать.
               Пропустив слова камердинера мимо ушей, Камилла  направилась
         в кабинет.
               Как и большинство комнат во дворце кабинет был  достаточно
         изящным. На окнах, выходивших  в  сад, висели темноголубые шелковые
         шторы, отделанные золотыми и серебряными кистями, которые прекрас-
         но гармонировали с обивкой кресел. Сочетание золотого, серебряного
         и темноголубого цветов создавало атмосферу величественности.
               Камилла окинула  взглядом  комнату. Несомненно, эта  комната
         принадлежала мужчине. В дальнем конце ее за письменным столом, со-
         тоявшим  из мраморной плиты с позолоченными ножками, сидел герцог
         де Клавель.
               Откинувшись в  кресле, Даниель  размышлял, устремив взгляд в
         одну точку. Его густые черные волосы красиво выделялись на  голу-
         бой обивке кресла, на спинке которого была вышита золотая корона.
               Сердце Камиллы стучало все сильнее  и  сильнее. Она сделала
         несколько шагов и упала на колени.
               - Встань, моя дорогая!-сказал герцог, поднимаясь с  кресла. -
         Не стоит так волноваться. Здесь ты у себя дома. Довольна ли ты от-
         веденными тебе покоями? Спокоен ли был твой сон?
               - Я всем довольна, ваша светлость, -промолвила  Камилла, под-
         нимаясь с  колен. - Но, как я могу спокойно спать, когда сердце мое
         в неведении: где мой ребенок? Он мне очень дорог!
                Даниель смотрел на женщину  с  ласковой  и  нежной  улыб-
         кой, которая очаровала ее.
                - Не терзайся, друг мой, -обнял он Камиллу за плечи. - Я уже
         разослал  гонцов  во  все  концы страны. Надеюсь, в скором времени
         Габриель сможет обнять не только свою мать, но и своего отца.
                - Благодарю вас, ваша светлость!- Женщина попыталась поце-
         ловать руку Даниеля, но он нежно отнял руку и провел ею по  вели-
         колепной волне темнокаштановых волос посетительницы.
                Камилла посмотрела на правителя с восхищением и надеждой.
                - Когда женщина смотрит на мужчину такими глазами, -сказал
         он, - то это наполняет его смелостью и гордостью. А если этот муж-
         чина-герцог, то он готов покорить весь мир! Ты-дикий цветок! Ког-
         да я увидал тебя в первый раз, твои кудри и -о, боже!- такие  пре-
         лестные ножки. . . Надеюсь, ты простила меня, Камилла? Тогда выпей за
         здоровье нашего сына.
               Он налил  в  кубки янтарное вино и один кубок протянул Ка-
         милле. Она приняла из рук герцога драгоценный сосуд и слегка при-
         губила вино.
               После этого Даниель поцеловал ее так нежно, словно был зас-
         тенчивым юношей. Женщина  чуть  было не выронила кубок из рук-так
         ей было хорошо в этот момент! Такое волнение показалось странным
         герцогу, и  он снова нерешительно потянулся к ее губам, но Камилла
         опередила его.
               - Я  люблю  Вас, Даниель, -проговорила  она, ставя  кубок  на
         стол. - Я всегда Вас любила. . .
               - Я  хочу  тебя, Камилла, -прошептал де Клавель, задыхаясь от
         страсти. - Ты будешь моей женой. Я так решил!
               - Ваша  светлость, -с  грустью покачала головой женщина. -Не
         ввергайте меня в поступок, который меня страшит.
               - Страшит тебя, моя прелесть? А я думал, что он тебя пораду-
         ет. Неужели я ошибся, и ты не хочешь стать моей женой?
               - Вас  непременно осудят за то, что вы взяли в жены безрод-
         ную крестьянку. Рано или поздно вы пожалеете о своем безрассудном
         поступке  и  возненавидите  меня. Давайте оставим все, как есть:вы
         вернете мне сына, и мы возвратимся с ним в нашу деревню. Вы же ос-
         танетесь во дворце и будете править страной разумно и справедливо.
               - Я-правитель страны!-яростно сверкнул глазами Даниель  де
         Клавель. -  Мои  поступки  не обсуждаются никем!Как я решил, так и
         будет. А что касается моей любви к тебе, Камилла, она слишком силь-
         на, а  теперь  вспыхнула с еще большей силой, и я не хочу ее снова
         потерять. Я назначаю свадьбу на следующее воскресенье. К тому вре-
         мени ты выберешь себе свадебный наряд  и  немного  привыкнешь  к
         дворцовой  обстановке. Я  очень  одинок, любовь моя, и кроме тебя и
         сына у меня никого нет и не было.
               В этот  момент  дверь  открылась, и в кабинет вошел епископ
         Вьерзонский. Увидев Камиллу, он свирепо взглянул на нее  и  кивком
         головы указал ей на дверь.
               Женщина присела в глубоком поклоне и направилась  к  выхо-
         ду. Герцог не  стал  ее удерживать, лишь проводил тоскливым взглядом.
               - Что здесь происходит, Даниель?-недовольно  сдвинул  брови
         епископ. - Почему в твоем кабинете посторонние? Если мне не изме-
         няет память, это та самая женщина, что бросилась под копыта  твоей
         лошади  в день казни малолетного преступника. Я был уверен, что ты
         ее накажешь  за дерзость плетьми, однако она свободно разгуливает
         по дворцу в шикарном платье и пользуется вниманием самого прави-
         теля страны. Ты совсем ополоумел, мальчик мой! Видно, эта колдунья
         затуманила тебе мозги! Ее нужно немедленно отправить на костер!
               - Можешь  оставить все свои советы при себе, дядюшка!-резко
         остановил его Даниель. - Что же касается моей личной  жизни, то  я
         сам  как-нибудь  в  ней  разберусь. Эта  колдунья, как ты выразил-
         ся, -добрая вестница.   Она принесла в мой холодный  одинокий  дом
         свет и нежность.
               - Ладно, -мстительно протянул Гаэтан Вьерзонский. -  Ты  еще
         пожалеешь о  том, что не прислушиваешься к моим советам. На, подпиши!
               С этими  словами он подсунул герцогу де Клавелю свиток, ис-
         писанный крупными буквами.
               - Что это?- с безразличием спросил Даниель.
               - Смертный приговор одному резвому господину, который  нес-
         колько  дней  кряду  развлекал ротозеев на базарной площади. Этот
         дерзкий менестрель имел наглость своими песенками призывать  на-
         род к  бунту. Видишь  ли, он  обещал, что явится какой-то Рубиновый
         Рыцарь и освободит несчастных, замученных людей от гнета кроваво-
         го герцога де Клавеля. Нашему народу вредно слушать такие сказки!
         Сегодня он верит в благородного  рыцаря, а  завтра  сам  поднимет
         бунт. На  пытке зачинщик беспорядков признался, что у него не было
         сообщников:он действовал в одиночку. Я приказал от  твоего  имени
         отрезать  бунтовщику  язык. Завтра он непременно должен быть каз-
         нен, чтобы другим неповадно было!
               Одним росчерком пера герцог де Клавель  подписал  смертный
         приговор несчастному певцу.
               - Как  мне все это надоело!-недовольно поморщился он. - Как
         я устал от казней и пыток! Я хочу покоя и тишины.
               - Отдыхать ты будешь на том свете, племянничек!-с сарказмом
         улыбнулся епископ. - А пока ты - правитель страны, и будешь выпол-
         нять все требования церкви.   Запомни раз и навсегда:только с по-
         мощью насилия и устрашений можно управлять такой страной, как на-
         ша. Чернь нужно держать в постоянном страхе, иначе в один прекрас-
         ный момент она перережет тебе глотку. Подумай  над  моими  слова-
         ми, милый. И никогда не говори: "Такова моя воля". У тебя нет и не
         может быть своей воли.   За  твоей  спиной, Даниель, стоят  слишком
         влиятельные люди, и им это может не понравиться. В конце концов ты
         не вечен. Не дай Бог, с тобой что-нибудь  случится, а  у  тебя  нет
         даже наследника. Тебе нужно срочно подумать о женитьбе. Что ты ду-
         маешь о графине Пализо?
               - Дура!- не задумываясь ответил племянник.
               - А Жанна де Форе?
               - Круглая идиотка!
               - Тебе не угодишь. Кого же ты имеешь на примете?
               - Не  надо  меня сватать, дядюшка. -Даниель нервно теребил в
         пальцах белоснежный кружевной  платок. -  У  меня  уже  есть  же-
         на. Кстати, о наследнике:у меня есть и наследник - мой сын, который
         в случае моей смерти взойдет на трон.
               Гаэтан Вьерзонский был умным и хитрым  человеком. Он  сразу
         все понял. Глаза епископа налились кровью от  злобы  и  негодова-
         ния. Он схватил со стола смертный приговор и твердой походкой вы-
         шел из кабинета. В душе Гаэтана бушевала  ярость, и он начал строить коварный
         план, с  помощью которого должна быть уничтожена безродная самоз-
         ванка, сумевшая хитростью и обманом пробраться во дворец и  окол-
         довать племянника.


                ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ


               Накануне свадьбы Камилла попросила  Даниеля отпустить её  на-
         вестить родителей.   Герцог хотел было поехать вместе с ней, но она ка-
         тегорически отказалась, ссылаясь  на  то, что  родителей нужно предварительно
         подготовить, иначе они умрут со страха при виде герцога и
         его многочисленной свиты.
               Даниель согласился, взяв с Камиллы слово, что она непременно
         вернется во дворец.
               - Как же я оставлю тебя  одного, милый, -  сказала  женщина,
         бросаясь в  обьятия возлюбленного. - Отныне я принадлежу тебе одному.
               Но поехала Камилла не в родную деревню Шатеньрэ. Она напра-
         вила своего коня в глухую чащу леса, где жил мэтр  Лангуа. Знахарь
         встретил гостью  радушно и, глядя на ее пышный наряд, одобрительно
         покачал головой.
               - Вижу, девочка, ты нашла свое счастье, - улыбнулся он.
               - Счастье мое половинчато, -грустно ответила  Камилла. -Ведь
         сына своего я так и не нашла. Скажите, сударь, может, моего мальчика
         нет уже на этом свете?
               - Он жив, Камилла, -уверенно ответил Лангуа, -но я  не  знаю,
         где он сейчас.   А ты, как я вижу, согласилась стать женой герцога?
         Ты все еще любишь его?
               - Я люблю его безумно, мэтр, - призналась молодая  женщина. -
         Даниель - глубоко  несчастный  человек. Имея все, он беднее самого
         бедного нищего. Его душа полностью принадлежит епископу Вьерзонс-
         кому, и я попытаюсь вернуть нашему герцогу душу.
               - Я  рад, дорогая, что  сердце кровавого герцога будет в на-
         дежных руках. Если  тебе  удастся  смягчить его нрав, то наш народ
         сможет вздохнуть свободно. Но берегись Гаэтана, епископа Вьерзонс-
         кого. Это  страшный  человек!  Благословляю  тебя  на брак, Камил-
         ла. Пусть любовь, которая пламенеет в  твоем  сердце, придаст  тебе
         стойкость и мужество.
               Камилла попросила мэтра Лангуа передать привет родителям и
         сказать им, что она выходит замуж за герцога де Клавеля. Потом она
         тепло простилась со старшим другом и вернулась во дворец, где  ее
         с нетерпением ожидал правитель страны.


                ****

               Через несколько дней вернулись гонцы, которые  сообщили, что
         мальчика  семи лет от роду по имени Габриель,   с черными волоса-
         ми, зелеными глазами, с родимым пятном на левом плече они не нашли.


                ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ


               Габриель был продан на юг страны богатому мельнику, который
         имел  несколько ветряных мельниц, приносящие огромный доход. Когда
         же была безветреная погода, и крылья мельниц замирали в бездейс-
         твии, жернова приводились в движение рабами. Шаг за шагом, день за днем
         шагал мальчик в ногу с остальными рабами,   вращая тяжелое ручное
         колесо мельницы. От непосильной работы и скудной пищи невольники
умирали, а их место занимали новые. Взрослел  и  мужал  Габри-
         ель, его мускулы наливались силой. От вынужденного молчания он за-
         был, как звучит его голос, как произносится его имя.   Безжалостный
         бич надсмотрщика, опускаясь со свистом на его еще неокрепшие пле-
         чи и спину, оставлял на них кровавые рубцы.
              Прошло девять  лет. Старый  мельник умер, мельницы перешли по
         наследству к его сыновьям. Теперь вместо людей колеса стали  кру-
         тить лошади. Их было выгоднее держать: одна лошадь заменяла деся-
         ток рабов. Оставшиеся в живых невольники были проданы за бесценок
         проходившим мимо работорговцам. В их число попал  и  юный  Габри-
         ель. Его освободили  от  ошейника, который  при помощи цепи долгие
         годы соединял юношу с мельничным колесом, и привязали к  длинному
         канату  в  одну связку с молодыми сильными мужчинами. Взметнулась
         плеть надсмотрщика, и вереница полуобнаженных  людей, сопровож-
         даемая окриками всадников, двинулась в путь. 
               Для Габриеля наступал новый этап в его нелегкой жизни.


                ****

               Рабов долго гнали по пыльной дороге, по обеим сторонам  ко-
         торой возвышались виселицы. На них , словно в дьявольской пляске,
         раскачивались мертвецы  с  пустыми  глазницами  вместо глаз.
Мимо виселиц брели нищие с котомками за плечами. Попадались также жен-
         щины, состарившиеся раньше времени, которые несли на руках тщедуш-
         ных детей, больше напоминавших маленьких старичков.
               Но вот впереди показались белые  башни  незнакомого  горо-
         да. Надсмотрщики встрепенулись, плети  замелькали  чаще. Измученные
         невольники прибавили шаг, и очень  скоро  процессия  остановилась
         возле старинного здания из красного кирпича. Дверь дома распахну-
         лась, и из него вышли двое в одежде охотников, которые, как оказалось, были
         перекупщиками. Они  перекинулись  несколькими
         словами с погонщиками, швырнули им замшевый кошель, звякнувший мо-
         нетами, отвязали Габриеля от каната и, подхватив его под мышки, по-
         волокли в  дом. Юноша  рванулся из сильных рук незнакомцев, смерил
         их гневным взглядом и ударил одного из них связанными руками  по
         лысому черепу. Тот  взвыл  от  боли, закатил глаза, но удержался на
         ногах. Оскалив пасть, он выхватил из ножен кривую саблю и занес ее
         над головой обидчика.
               - Убью, собака!- заорал он.
              - Сдурел, идиот?-  бросился  наперерез ему второй перекуп-
         щик. - Если с его головы слетит хоть один волосок, я перережу тебе
         глотку. Этот  раб  обошелся  мне  слишком  дорого, чтобы  его  те-
         рять. Завтра начнутся торги. Мы прибережем этого  красавчика  под
         конец. Можешь не  сомневаться, в  убытке  не останемся. У меня глаз
         наметан. -И он смерил юношу оценивающим взглядом.
               Лысый все  же  хватил  Габриеля плетью по плечам. Затем оба
         торгаша вдвоем поволокли юношу по темному коридору. Пленнику  ни-
         чего  не  оставалось  делать, как повиноваться. Он пошел со своими
         тюремщиками, петляя по лабиринту коридоров и переходов старинного
         здания. Заставив Габриеля  спуститься  по каменной лестнице, пере-
         купщики подвели его к низенькой двери, окованной железом. Один  из
         них снял с пояса связку ключей и открыл замок.
               Габриель в нерешительности задержался на пороге темной ка-
         меры, но лысый, посмеиваясь, втолкнул его внутрь. Пленник увидел, что
         находится в темном каменном мешке, куда свет проникал только  че-
         рез маленькое   слуховое  оконце, зарешеченное  железными  пруть-
         ями. Здесь не было даже соломы, лишь болтались четыре вделанные  в
         стену тяжелые цепи  с  браслетами  на  концах. Тюремщики заковали
         нового раба, отпустили в его  адрес  несколько  скабрезных
         словечек, вышли из камеры и закрыли дверь на замок.
               Плечи Габриеля горели от удара плетью. Он лег  на  земляной
         пол - цепи были длинные и позволяли это сделать. Здесь можно пораз-
         мышлять над своей незавидной долей, если не в комфорте, то хотя бы
         в тишине.
               "Значит, снова - невольничий рынок, - с тоской подумал нес-
         частный юноша, -снова - тяжкий труд до кровавого пота.  И кто зна-
         ет, что ждет меня впереди?"
               Потом он забылся тяжёлым прерывистым сном. Проснулся он
         когда в коридоре подземной тюрьмы раздались голоса  и
         заскрипел замок открываемой двери.
               Снова явились  перекупщики. На этот раз они притащили с со-
         бой две пары кандалов и кусок блестящей ткани. Тюремщики  сорвали
         с юноши грязные лохмотья, сменили ему одни цепи на другие и ловко
         укрепили на его  бедрах  узкую  полоску  блестящей  ткани. После этого
         они собрали длинные  спутанные  волосы Габриеля сзади в хвост,
         который перевязали шелковым шнурком.
               Когда узника вывели из темного подвала  на  свет  божий, он
         зажмурил  глаза и подставил лицо солнцу. Но насладиться благодат-
         ным теплом ему не пришлось.  Скоро должны  были  начаться
         торги, и  перекупщики погнали раба на продажу.
               Невольничий рынок кишел народом. Чтобы живой товар был  хо-
         рошо виден публике, всех,  кроме Габриеля, поставили на деревянный
         помост. Хозяева до хрипоты расхваливали свое имущество.
         Любого  раба покупатель мог вертеть, щупать и раздевать. Некоторые пы-
         тались сопротивляться, но звонкий удар плети надсмотрщика тут  же
         пресекал любые проявления непокорности.
               Между тем  торги  уже  начались. На  помосте остался только
         один раб. Остальных согнали вниз, а оставшийся был  быстро  продан
         на галеры.
               Теперь дело  пошло  без  заминки. Рабы  продавались один за
         другим и по хорошим ценам.   Значит, на живой  товар  был  большой
         спрос.
               - Ну-ка, юнец, - обратился аукционист к мальчику лет двенад-
         цати, -  пройдись, покажи  себя. -  И с этими словами он подтолкнул
         его к помосту.
               Мальчик оглянулся, но   останавливаться  ему  было  нельзя.
         Смахнув слезы, с глаз, он вспрыгнул на помост.
               Глядя на его прекрасное гибкое тело и живое лицо, покупате-
         ли стали наперебой набавлять цену.  Подросток испуганно озирался
         по сторонам, прислушиваясь к выкрикам. Наконец он был продан, и его
         столкнули с помоста навстречу новому хозяину.
               Торг тем  временем  продолжался. На помосте остались только
         два маленьких мальчика и старый старик, которых  никто  не  хотел
         покупать.
               Покупатели явно заскучали. Некоторые бросали гневные упреки
         в адрес устроителей торгов за плохую его организацию.
               И тут перекупщики вытолкнули на  помост  Габриеля.   Увидев
         превосходного молодого  раба, покупатели  замерли  от  восторга в
         предвкушении удачной покупки.   Но перекупщики огорошили их своим
         заявлением:
               - Одиннадцать тысяч золотых монет - и ни грошом меньше! - объ-
         явили они.  И покупатели сразу же сникли.
               Габриель заметил   в  первом  ряду  две  колоритные  фигу-
         ры. Одна из них  - неприятного вида старик с  единственным  глазом, худой  и
         сутулый. Он был очень похож на старого стервятника, которому более
         сильный противник выклевал око в кровавой  драке.  Место, где  был
         когда-то глаз, прикрывала черная повязка.
               Рядом с  одноглазым  стоял  стройный  молодой  человек лет
         двадцати семи - двадцати восьми,   светловолосый  и  миловидный, с
         открытым лицом и добродушным взглядом светлосерых глаз.
               Молчание затягивалось: ни у кого из покупателей  таких  де-
         нег, какие  потребовали продавцы,   не было. И тогда на помост под-
         нялся одноглазый со своим молодым спутником  и  бодрой  походкой
         приблизился к  Габриелю. Внезапно  юноша почувствовал на себе по-
         хотливые пальцы старика, который сноровисто разматывал  ткань  на
         бедрах юного невольника. Теперь Габриель был совсем обнажен. Невы-
         разимой мукой исказились прекрасные  черты  молодого  лица. Юноша
         отшатнулся,  но в этот момент одноглазый старик незаметным движе-
         нием руки распустил шнурок, стягивающий на затылке его  давно  не
         стриженные волосы, и они черным блестящим дождем хлынули на широ-
         кие, мускулистые плечи Габриеля.
               По толпе пронесся восторженный гул голосов:
               - Этот раб хорош, как бог!
               - Вы   просите  за  него  одиннадцать  тысяч  золотых  мо-
         нет?-обернулся одноглазый к перекупщикам. - Вы их получите.
               Продавцы переглянулись: цена  была баснословной.   По правде
         говоря, они не особо надеялись, что кто-то из  покупателей  клюнет
         на их удочку и выложит за простого мальчишку-раба такую огромную
         сумму.
              - Отец!-остановил одноглазого старика его молодой спутник, и
         в его печальных глазах Габриель заметил  глубокое  сострадание. -
         Вы  же  прекрасно  знаете вкус нашей госпожи: ей нравятся хрупкие
         блондины с синими глазами.
               - Я  лучше  знаю, что  нравится нашей госпоже!-рявкнул ста-
         рик. - Не смей меня учить!  Разве ты не  видишь, Эмерик, перед  на-
         ми - девственник. Он будет  достойным  подарком  госпоже  в день ее
         рождения.
               - Юноша слишком юн, почти мальчик, - возразил  Эмерик, и  тут
         же осекся под далеко неласковым взглядом родителя.
               - На  вид  ему  лет восемнадцать-девятнадцать. - Одноглазый
         бегло пробежал рукой по гибкому телу юного раба. - Именно  то, что
         нужно.
               Увы! Кто мог знать, что Габриелю в тот момент было всего лишь
         шестнадцать!
               - Твое  имя, раб?!-  Ткнул грубый покупатель рукоятью плети
         юношу в подбородок.
               Тот отвернулся и сделал вид, что ничего не понимает.
               - Он что у вас,  немой?- старик бросил гневный взгляд  на
         продавцов.
               - Не знаем, господин, -промямлили они в страхе от того,   что
         если почтенный покупатель вдруг обнаружит в рабе  еще  какой-ни-
         будь изъян, то нешуточные деньги могут уплыть у них из рук.
               - Ладно, не  хочешь отвечать, не надо, -осклабился одноглазый
         старик в нехорошей улыбке, насильно поворачивая голову Габриеля в
         свою сторону. - Я вижу по твоему взгляду, что ты вовсе не немой. Но
         это не  столь важно. Есть у тебя язык или нет - мне все равно, по-
         тому что там, куда тебя отвезут, язык не требуется. Там все  изъяс-
         няются на ином языке!- И он гнусно расхохотался.
               Эмерик не смог сдержать в груди стона.
               - Не надо покупать его, отец!-воскликнул он. - Пощадите бед-
         ного мальчика. Пусть  уж лучше его продадут на галеры.   Вспомните
         меня. Или Вам мало моей покалеченной души?
               - Молчи, щенок!-  в  исступлении прохрипел одноглазый роди-
         тель. - Ты по гроб жизни должен меня благодарить за то, что я спас
         тебя тогда от верной смерти.
               - Лучше б я умер!- прошептал Эмерик и отвернулся.
               - Я  покупаю  этого  красавца, - не обращая внимания на сы-
         на, бросил продавцам старик. - Снимите с него кандалы да  покрепче
         скрутите его. Вот - ровно одиннадцать тысяч  золотых  монет. Можете
         пересчитать. А ты, раб, - обратился он к Габриелю, -слушай меня вни-
         мательно и хорошенько запоминай то, что я скажу. Считай, что к тебе
         благоволит судьба. Очень скоро из дерьма ты попадешь в сказку, где
         тебя не станут больше  обременять  непосильным  трудом, не  будут
         бить и унижать. Мало того, тебя обучат грамоте, хорошим манерам, иг-
         ре на разных музыкальных инструментах. Это еще не все: ты освоишь
         самую древнюю на земле науку.   Единственное, что требуется от те-
         бя - покорность и послушание во всем. Если ты усвоишь эти  немудре-
         ные заповеди, то  будешь, как  сыр в масле,   кататься. Но боже тебя
         упаси показывать свой гонор! Тогда я собственноручно сдеру с тебя шкуру.
               Когда одноглазый старик произносил эти слова, Габриель сто-
         ял с каменным лицом, ничем не выдавая своего возмущения. И только
         мускулы его крепких рук время от времени наливались силой.
               Эмерик отошел  в сторону и, низко опустив голову, исподлобья
         глядел на отца. В его ясных глазах  прослеживалась  нескрываемая
         ненависть.
               Габриель мало что понял из того, что сказал странный  поку-
         патель, да он особо и не прислушивался.  Но по выражению лица Эме-
         рика юноша догадался, что ничего хорошего его не ожидает.
               Между тем юного раба расковали, но тут же скрутили ему руки
         за спиной крепкими ремнями. Затем его подсадили на  коня  и, чтобы
         не дасть упасть во время пути, привязали к седлу. Старик с юношес-
         кой ловкостью вскочил в седло и отпустил  в  адрес  сына  колкую
         шутку:
               - Подбери сопли, Эмерик! Я думал, ты мужчина, а ты, оказывает-
         ся - плаксивая баба! Что тебе за дело до какого-то паршивого раба?
               Молодой человек ничего не ответил, вскочил  в  седло  и
         пустил коня в галоп.
               Старик недобро усмехнулся, подхватил поводья лошади, на  ко-
         торой сидел Габриель, и повел ее рядом со своей.
               Связанный юноша покачивался в седле. Он  снова  был  в  пу-
         ти. Какой сюрприз на этот раз приподнесет ему судьба?


                ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ


               Поначалу Габриелю  показалось, что  он попал в рай. Дом, куда
          его привезли, поразил его ярким светом хрустальных  светильников
          и роскошью внутреннего убранства.
                Одноглазый старик разрезал пу-
          ты, стягивающие затекшие запястья пленника, и Габриель с облегче-
          нием вздохнул. К нему подошел пожилой угрюмый человек и  предло-
          жил  следовать  за  ним. Незнакомец  проводил  юного  раба в ба-
          ню. Там, окутанный клубами горячего пара, а затем освеженный  лас-
          ковыми струями прохладной воды, Габриель впервые в жизни почувс-
          твовал себя человеком. Провожатый упорно молчал и  лишь  усердно
          тер  юношу жесткой мочалкой, удаляя с его тела застаревшую грязь
          и липкий пот. Юный раб с восторгом младенца предавался наслажде-
          нию, подставляя  свое молодое здоровое тело под колкие струи го-
          рячей и холодной воды. Не переставая удивляться, он вдыхал беспо-
          добно  восхитительный аромат мыла и разных благовоний.   Неужели
          вся эта роскошь - для него, для простого раба, который с  раннего
          детства  знал  лишь мельничный жернов, к которому был прикован и
          кнут надсмотрщика, постоянные оскорбления да миску похлёбки,
          которую принимал из чужих рук, как подарок судьбы.
                Незнакомец тем временем густо намылил голову Габриеля  ка-
          ким-то  душистым  зельем, настоенным на полевых травах, тщательно
          промыл волосы и  завернул  своего  подопечного  в  благоухающую
          простыню. Затем вывел его, пьяного от наслаждения,  в предбанник и
          усадил на стул возле большого зеркала.   От горячего пара, благо-
          воний и непривычного покоя голова юноши шла кругом, по телу раз-
          ливались тепло и нега.   И юного раба, измученного долгим перехо-
          дом и нешуточными переживаниями,  потянуло в сон. Он в блаженстве
          прикрыл глаза и почувствовал на себе нежные,  ласковые руки нез-
          накомца. Тот колдовал над его  волосами, дотоле  не  знавшими  ни
          ножниц, ни гребешка. Незнакомец не стал коротко стричь подопечно-
          го, он лишь подровнял неровные концы его густых волос и осторож-
          но вычесал все колтуны.
               Когда с прической было покончено, Габриелю  принесли  одеж-
          ду, которая состояла из короткой туники пурпурного цвета и  лег-
          ких  сапожек по колено того же цвета, красиво облегающих его то-
          ченые икры.
               Первый раз  в  жизни Габриель увидел свое отражение. Дотоле
         ему ни разу не приходилось глядеться в  зеркало. Оттуда  на  него
         смотрели огромные темнозеленые глаза, опушенные длинными ресница-
         ми под черными тонкими бровями.  Смотрели они печально и задумчи-
         во. С  правильным  овалом лица прекрасно гармонировал благородной
         формы нос с небольшой горбинкой. Губы были  очерчены  четко, по  -
         мужски. Над верхней губой пробивался первый пушок. Стройная шея  с
         трепетной  ложбинкой была оттенена иссиня-черными волосами круп-
         ными волнами сбегавшими на широкие, не по годам развитые плечи.
               - Ах, дитя, -глядя на Габриеля, тяжко вздохнул незнакомец, на-
         девая ему на голову широкий серебряный обруч, -твоя юность и кра-
         сота  вселяют  в меня тревогу. Юрбен сказал, что тебе восемнадцать
         лет, но я-то вижу, что тебе на самом деле не больше шестнадцати.
               Юноше очень хотелось спросить этого славного человека: "Вы
         это о чем, сударь?  Почему Вы вздыхаете обо мне словно о покойни-
         ке? И вообще, с какой целью меня привезли в этот дом?  К чему все
         эти  приготовления?" Но он вовремя спохватился:  игра в молчанку
         уже началась, и отступать  было некуда.
               Незнакомец задержал свою руку на голове Габриеля и, поддав-
         шись минутному порыву, юный раб, который почти  не  помнил  мате-
         ринской ласки, прижался к груди этого добряка.
               - Бедняжка, -сказал  тот  с  чувством  глубокого  сострада-
         ния, по-отцовски  обнимая  юношу. -  Бедняжка, -повторил   он   еще
         раз и  тяжко вздохнул. - Какое счастье, что ты нем и не можешь вы-
         разить словами те чувства, которые  переполняют  твое  несчастное
         сердце. Я  не  знаю  твоего имени, мальчик, поэтому буду звать тебя
         Нарцисс. Это имя  подходит  тебе, как  никому  другому. Ты  прелес-
         тен, словно  этот  нежный  весенний цветок, и я сделаю все возмож-
         ное, чтобы оттянуть тот злой рок, что дамокловым мечом  навис  над
         твоей бедной головой.
               Человек, который с  отцовской  нежностью и заботой ухаживал
         за Габриелем, понравился ему с первого взгляда, хоть и был хмур и
         угрюм.  Звали его Фроманталем.  Он был учителем и наставником Габ-
         риеля, приставленным лишь к нему одному. В задачу Фроманталя  вхо-
         дило обучение юного раба культуре речи, письму, этике и эстетике. А
         поскольку Габриель, как решили все окружающие, был нем  от  приро-
         ды, о культуре речи не могло быть разговора. Зато в течение одного
         месяца юноша освоил игру на  гобое. Обладая  природным  слухом  и
         прекрасной музыкальной памятью, Габриель смог выучиться этой пре-
         мудрости без особого труда.
               Новичку отвели  великолепные  покои с просторным ложем, уб-
         ранным шелком пурпурного цвета.  Рядом с ложем находилось трюмо с
         огромным зеркалом, инкрустированным слоновой костью.  На трюмо, как
         ни странно, стояли всевозможные предметы ухода за женским лицом и
         телом.   Неискушенный жизнью юноша подумал, что,  вероятно,  до него
         хозяйкой этой комнаты была женщина. Однако, прожив в странном доме
         чуть больше месяца, Габриель отметил, что ни одной  женщины  здесь
         нет.   Единственное  женское имя, которое было на устах обитателей
         этого удивительного дома - мадам Сент-Илер, богатая владелица по-
         местья  и новая хозяйка Габриеля. Но, к своему великому удивлению,
         юноша ни разу ее не видел. Зато каждый день он сталкивался с  од-
         ноглазым  стариком, как оказалось, главным надзирателем и распоря-
         дителем, которого все звали Юрбеном.   Он заходил в класс, где Габ-
         риель  занимался  с Фроманталем, и подолгу беседовал с его добрым
         учителем. Фроманталь что-то убедительно доказывал  одноглазому, но
         о чем  они  говорили, юноша  понять не мог. Ему так хотелось вновь
         увидеть Эмерика, постоять с  ним  рядом  на  балконе, выходящем  в
         сад, где  в  бело-розовом дыму цветущих вишен и груш били разноц-
         ветные струйки фонтана, пожать его узкую твердую ладонь, заглянуть
         в  его  ясные  светлые  глаза  и  от  всей души сказать: "Спаси-
         бо, друг, за участие!" Но с той, последней их  встречи  на  неволь-
         ничьем рынке юный раб больше не встречал молодого человека.
               В доме мадам Сент-Илер бросалась в глаза одна яркая деталь:
         все молодые люди, которые там жили,  были на одно лицо.  Миловидные,
         с утонченными, изящными фигурами,   белокожие блондины или светлые
         шатены с глазами синими, голубыми  или  светлосерыми, с  маленьки-
         ми, как у женщин,  ступнями, с руками нежными и тонкими, словно вет-
         ви персика. Все они были молчаливы, никогда ни о чем не разговари-
         вали друг с другом, а лишь обменивались взглядами, полными муки  и
         тоски. Один  только Габриель отличался от всех этих ангелочков во
         плоти неоспоримо мужественной внешностью.   Пока он  находился  в
         состоянии  тихого  блаженства, сравнивая свою прошлую жизнь с ны-
         нешней,  где не нужно было думать ни о чем, где  последующий  день
         обещал быть таким же прекрасным, как и предыдущий.
               Плавая в бассейне с кристально чистой водой, наш юный герой
         думал о том, что он - самый счастливый человек на свете. Вечерами, в
         блаженстве вытянувшись на своем великолепном ложе и  наслаждаясь
         сочной мякотью груши или райским соком янтарного винограда, Габ-
         риель с ужасом вспоминал тяжелый жернов и кнут  надсмотрщика. Те-
         перь же  он  предавался  мечтам  о светлом будущем и беззаботной
         жизни в доме мадам Сент-Илер.   А когда  он  засыпал, ему  снились
         только  радостные  сны, полные  детских  воспоминаний и юношеских
         грез.
               Но со  временем состояние сладкого блаженства стало посте-
         пенно исчезать. Непонятная тревога  витала  в
         воздухе  дома  мадам  Сент-Илер.   Теперь  это состояние постояно
         преследовало нашего  героя. Ему  казалось, что  за  ним  наблюдают
         чьи-то внимательные невидимые глаза, которые словно раздевают его
         донага.   Габриель не догадывался, чем вызвано это странное  чувс-
         тво, но с каждым днем оно обострялось, приобретая оттенок навязчи-
         вого ужаса.   Наконец,   юноша понял: все, что с ним здесь происхо-
         дит-прелюдия к каким-то жутким событиям, которые в скором времени
         должны произойти.
               Интуиция не  подвела Габриеля. И тогда он понял, что сыр бы-
         вает бесплатным лишь в мышеловке.


                ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ


               Заканчивалась осень.   Вот-вот должна была наступить зима. А
         какими скучными были эти зимы во дворце!
               Когда на деревьях опадали листья, дворец становился угрюмым
         и пустынным.  И тогда Камиллу согревала лишь любовь супруга, кото-
         рая с  годами  не  умирала, а  наоборот, становилась все сильней и
         сильней. И, казалось,  никакая сила не могла  погасить  пожар  этой
         горячей любви!


                ****


               Герцог подошел к кушетке, где Камилла, стоя на коленях, в од-
         ной лишь тонкой, как  паутина, сорочке, вынимала  из  волос  булав-
         ки. Руки Даниеля  стали  скользить  по полуобнаженному телу жены.
         Ощупав спину, руки переместились к  груди, немного  полноватой  со
         времени рождения Габриеля, но все еще упругой и высокой.
               - Вот - то, что нравится герцогу, -сказал  Даниель, освобождая
         Камиллу от сорочки. - Ты стала еще прекрасней, любовь моя!
               - Даниель, - герцогиня де Клавель теснее прижалась к мужу. -
         Даниель. . .
               Здоровое крепкое тело Камиллы было создано  для  любви. Она
         словно заново  ощутила его и была потрясена. Она чувствовала себя
         во власти какой-то неведомой силы, которая жила  не  столько  вне
         ее, сколько  в  ней  самой  и бросала в бездну страсти. Только поз-
         же, умудреная опытом, Камилла смогла оценить ту сдержанность, кото-
         рую проявил  Даниель де Клавель в первый раз, укрощая собственную
         страсть, чтобы утвердить свою победу.
               Герцогиня почти  не заметила, как супруг раздел ее и уложил
         на кушетку. С неудержимым желанием он снова и снова ласкал ее, и с
         каждым разом она становилась все покорнее, все горячее в ответных
         ласках.   Ее молящие глаза лихорадочно блестели. Она то вырывалась
         из его объятий, то приникала к нему снова.  Но, когда возбуждение, с
         которым она уже не могла совладать, достигло  апогея, ее  внезапно
         охватила истома. Камилла погрузилась в блаженство, пронзительное и
         пьянящее. Она закрыла глаза, ее уносил какой-то сладостный поток.
               - Даниель, милый  мой  Даниель!-простонала женщина. - Сделай
         мне подарок. Подари мне ребенка.   Я хочу малыша, хочу слышать  его
         жалобный  плач, хочу прижаться щекой к его крошечной розовой нож-
         ке, хочу кормить его грудью. Слышишь, любовь моя?  Сделай меня  ма-
         терью еще раз!
               Но что мог поделать Даниель? Они жили в законном браке вот
         уже десять лет, но Камилла больше не  беременела.   Герцогиня  де
         Клавель  почти  отчаялась увидеть своего сына Габриеля и поэтому
         считала, что Господь Бог наказыват ее бесплодием за то, что когда-
         то давно она не смогла уберечь своего первенца.
               - Да, моя  прелесть, -  ответил  герцог, целуя ей грудь. - Нам
         необходим наследник. Но ты видишь, ничего не получается. . .
               Камилла легонько оттолкнула мужа и уткнулась лицом в  шел-
         ковую  подушку. Всякий  раз, когда  разговор заходил о ребенке, она
         начинала плакать, будучи не в силах справиться со своими чувства-
         ми. Годы  бегут  быстро.   Ей  уже  тридцать четыре, а она так и не
         смогла сделать своего супруга отцом. . .


                ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ


               В доме мадам Сент-Илер  должности  надзирателя  домогались
         многие, потому что должность эта приносила неплохой  доход  и  не
         требовала  больших  трудов. У надзирателя было несколько помощни-
         ков, так что его собственная роль сводилась к  немногому: поддержи-
         вать порядок и тишину в доме и следить за тем, чтобы ни один юно-
         ша не убежал. Надо заметить, что сбежать из дома  мадам  Сент-Илер
         было невозможно.   За  каждым шагом воспитанников следили их нас-
         тавники. Возле каждой двери стояла бдительная  стража, стены  дома
         были  обнесены двойным каменным забором. Короче говоря, это был не
         дом, а настоящая крепость. 
               Одноглазый Юрбен  поступил на службу к мадам Сент-Илер, бу-
         дучи вдовцом, не ведая, какие чудеса творятся в ее доме.   Ему было
         все равно, какую работу ему поручат, лишь бы деньги платили хоро-
         шие. Тогда его  сыну  Эмерику   было   всего-навсего   пятнадцать
         лет. Мальчик отличался редкой красотой и изяществом, что его и по-
         губило.
               Недавно Эмерику  исполнилось  двадцать  семь лет. У него не
         было ни родного дома, ни друзей, ни  любимой  женщины, ни  заветной
         мечты. Он хранил в своей душе одну страшную тайну, о которой кроме
         него знали еще два человека: отец и хозяйка дома. Другие свидете-
         ли  этой тайны были безжалостно уничтожены. Эмерик страстно нена-
         видел и этот дом, и его хозяйку мадам Сент-Илер, и своего отца. Но
         в то же время деваться ему было некуда: у него не было будущего.


                ****


               Однажды ночью Габриель проснулся от жуткого крика,   проре-
         завшего тишину ночи.   Ничего подобного в своей  жизни  юноша  не
         слышал. Голос  явно  принадлежал  одному из воспитанников - Бертра-
         ну, который появился в доме мадам Сент-Илер совсем недавно. Габри-
         ель  несколько  раз встречал его в бассейне. Бертран не отличался
         особой красотой, но глаза его, огромные, словно у испуганной  газе-
         ли,  придавали бледному лицу юноши непередаваемую прелесть. Он был
         юн и очень застенчив. Несколько раз Бертран порывался  заговорить
         с Габриелем, но  ответом ему было молчание. Тогда Бертран по-
         нял, что Габриель нем и больше к нему не подходил.
               А сегодня этот пронзительный крик. . .
               Наш юный герой вскочил с ложа, распахнул дверь  и  в  одной
         набедренной повязке  выбежал в коридор. И сейчас же ему наперерез
         двинулся охранник, взглядом указывая на дверь. Но  Габриель  и  не
         думал возвращаться в свою комнату.   Оттолкнув стража, юноша побе-
         жал по коридору в ту сторону, откуда раздавался дикий  крик. Прео-
         долев  длинный  коридор, по обеим сторонам которого располагались
         покои воспитанников, юноша оказался на площадке, слабо  освещенной
         масляным светильником. В дальнем углу Габриель заметил лежащего в
         полумраке на полу человека, который мучительно стонал. Юноша  под-
         бежал  к нему и увидел, что это маленький Бертран, одетый в корот-
         кое кимоно, распахнутое на груди.  Казалось, что одежда на Бертране
         красная, но,  приглядевшись  повнимательней, Габриель  понял, что на
         одежде-кровь! Широкой полосой она растеклась по  полу, и  в  этой
         кровавой луже  лежал на животе несчастный подросток. Габриэль ос-
         торожно перевернул его на спину. Пола  короткого  кимоно  отогну-
         лась,   и наш юный герой чуть не потерял сознание: у Бертрана были
         отрезаны половые органы. Из зияющей раны хлестала  кровь. Габриель
         держал в объятиях умирающего и ничем не мог ему помочь.
               - Ведьма!-бескровные  губы Бертрана раскрылись, по его щеке
         прошла мучительная судорога. - Там ведьма, -прохрипел он и затряс-
         ся в агонии.   Через несколько минут он затих навеки на  руках  у
         Габриеля.
               Наш герой, потрясенный этой страшной картиной, долго смотрел
         на бездыханное тело. Чувство дикой ярости охватило
         его. Он закрыл  глаза  мертвого  подростка, выпрямился  и, обернув-
         шись, увидел позади себя Эмерика. Молодой человек стоял, прислонив-
         шись спиной к стене, бледный, как  смерть, и  смотрел  на  мертвого
         Бертрана  странным  отрешенным  взглядом. Сначала  Габриель поду-
         мал, что молодой человек сошел с  ума, но  приглядевшись, понял, что
         Эмерик плачет. Рыдания, исходящие из глубины его души поразили на-
         шего юного героя, и он понял, что Эмерик -  бесконечно  несчастный
         человек. Только  глубоко  несчастные люди могут так остро пережи-
         вать чужое горе.


                ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ


                Накануне рождества  сразу  после  завтрака герцогская чета
         совершала верховую прогулку в окрестностях дворца. В тот день вы-
         далась на редкость удачная погода. Сильные морозы сменились отте-
         пелью, небо освободилось от серых лохматых туч, а по весеннему яр-
         кое, ослепительное солнце заставляло Камиллу без конца щуриться.
               После очередной ночи страстной любви настроение у  герцога
         и герцогини было приподнятое. Они были счастливы!
               Сегодня герцогскую чету сопровождали два лакея  в  голубых
         ливреях,  и пятеро солдат дворцовой стражи.
               На перекрестке двух дорог Камилла и Даниель увидели  толпу
         и солдат с пиками.
               - Посмотри-ка, Даниель, что там впереди?- воскликнула герцогиня.
               - По-моему, там идет казнь, -нахмурился герцог. - Странно:  в
         последнее время я не подписал ни одного смертного приговора.
               Подъехав поближе, Камилла увидела священника в черной сута-
         не, палача и его помощников, закутанных в красные плащи.
               Казни такого рода частенько проводили в окрестностях Вьер-
         зона, с целью не допустить скопления черни на Торговой площади. Но
         это не избавляло от многочисленной волнующейся  толпы  окрестных
         крестьян.
               Камилла хотела пустить коня  в  галоп  и  промчаться  мимо
         ужасного места, чтобы не видеть страданий несчастного, но внутрен-
         ний голос приказал ей остановиться.
               - Стойте! - услышала  она вдруг чей-то громкий голос. - Никто
         не проедет мимо этого места, пока не рассеется толпа.
               Юный офицер подъехал к эскорту и любезно поклонился.
               - Перед тобой, скотина - герцог де Клавель с супругой! - про-
         ревел правитель страны.
               - Простите, ваша светлость, я не узнал  вас, -  ответил  офи-
         цер, покраснев  до  корней  волос. - Позвольте мне лично проводить
         вас до места казни.
               Волей-неволей Камилле пришлось следовать за ними.
               - Кто  без  моего  ведома посмел подписать смертный приго-
         вор? - грозно сдвинул  брови Даниель. - Почему правителю страны ни-
         чего не известно о сегодняшней казни?
               - Приговор подписан епископом Вьерзонским и Советом Святой
         Инквизиции, - несмело ответил офицер.
               - Какое же преступление совершил приговоренный к казни?
               - Ему вменяется подстрекательство к бунту.
               - Скажи, как имя осужденного?
               - Его зовут Патрик Пера, сир.
               Услышав это  имя, Камилла  вдруг  почувствовала, что  умира-
         ет. Она стала хватать ртом воздух, словно рыба на мели, но  воздуха
         не хватало. Пера - была девичья фамилия герцогини де Клавель.
               Камилла соскочила с лошади и, расталкивая солдат, стала про-
         биваться к  лобному месту. Наконец, она увидела колесо. Осужденного
         уже привязали к его спицам.
               Герцогиня де  Клавель  подняла  глаза  и увидела на колесе
         своего старшего брата Патрика. Он сильно изменился за  те  десять
         лет, что они не виделись, но все же это был именно он, Патрик, с ко-
         торым  они  когда-то целыми днями бегали по лесу и лугу, собирали
         сорочьи яйца и ловили больших разноцветных бабочек. Палач уже за-
         нес над ним железный лом.
               - Стойте!- закричала герцогиня де Клавель не  своим  голо-
         сом. -  Остановите казнь!  Ваша светлость! - бросилась она к герцо-
         гу. -Прикажите освободить этого человека. Умоляю вас!
               - Никто   не  вправе  остановить  казнь, кроме  меня, -будто
         из-под земли раздался ненавистный голос.   Этот голос принадлежал
         епископу Вьерзонскому, который неожиданно  вырос  перед  герцоги-
         ней в  своей  лиловой  сутане, прямой  и  властный. -  Начинайте!-
         махнул он рукой палачу.
               Даниель де Клавель, мрачный, как туча, сидел верхом на гнедом
         жеребце и молча сверху вниз взирал на жену и дядю.
               - Даниель, что  же ты молчишь?- обернулась к нему женщина. -
         Сделай же что-нибудь.  Спаси моего брата!
               Но герцог лишь недоуменно пожал плечами.
               Теперь и осужденный узнал в роскошно одетой  женщине  свою
         родную сестру.
               - Будь  ты  проклята, потаскуха! - дико  заорал  Патрик. - Что
         смотришь, подстилка герцогская?   Убирайся  к  своему ублюдку, и да
         будет проклято чрево твое!
               Он захлебнулся долгим протяжным стоном от боли, причиняемой
         палачом  -  костоломом, но  нашел  в себе силы повернуть голову в
         сторону герцога  де Клавеля. Взгляд мученика в тот момент был жуток.
               - Проклятая собака! - прохрипел Патрик. - Выродок! Отребье ро-
         да человеческого! Я невиновен! Слышишь? Невиновен! Запомни, мерза-
         вец:  на чужих костях своего счастья не построишь. Каждую ночь  я
         буду являться тебе в кошмарных снах. Аминь!
               Кривая усмешка  пробежала  по каменному лицу Гаэтана Вьер-
         зонского.
               - Не переживайте так, мадам, -сказал он с невероятным циниз-
         мом,  обращаясь к Камилле и беря ее под локоть. - У меня в  запасе
         есть  еще пытки. После этой казни я приглашаю вас на великолепное
         зрелище в тюремный застенок. Можете  прихватить  с  собой  своего
         венценосного супруга. Ему тоже будет полезно посмотреть. . .
               Камилла упала на колени и протянула руки к брату, стонущему
         от невероятных мук.
               - Прости меня, братишка, - рыдала она. - Если можешь, прости!
               И она исступленно молилась про себя  за  душу  несчастного
         мученика, пока не впала в беспамятство.
               Камилле все еще мерещились страшные стоны Патрика, а в ушах
         стоял дикий вопль:". . . будь проклято чрево твое!"
               И тут в затуманенном мозгу женщины возникло видение: ее сын
         Габриель. . . Он вырос, возмужал, превратился в стройного юношу. Он  был
         прекрасен!  Точная,   живая  копия  своего отца, Даниеля де Клаве-
         ля. Только глаза у сына были зеленые - зеленые, словно драгоценные
         изумрудинки.
               - Мама, ты еще помнишь меня?-спросил Габриель  с  затаенной
         грустью.
               - Как же мне не помнить тебя, дитя мое?-ответила  Камилла. -
         Сколько  бессонных  ночей  я  провела в думах о тебе, мой родной!
         Сколько слез пролила!  Все эти долгие годы я ждала тебя и  вери-
         ла, что ты придешь. Вот ты и пришел. . .
               - Матушка, я глубоко несчастен. - Глаза сына, в которых кроме
         тоски и печали не было ничего, наполнились влагой.
               - Бедный мой мальчик!  Когда же мы встретимся с тобой ная-
         ву, а не во сне?- Камилла протянула к сыну руку, чтобы прикоснуть-
         ся к нему, но он уже исчез.
               - Это  произойдет не скоро, -раздался голос Габриеля, уже из
         пустоты. - Не забывай меня, родная. . .


                ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ


               В отличие от своего отца, кривого старика, надзирателя Юрбе-
         на,   Эмерик  не был негодяем. Жизнь в стенах дома мадам Сент-Илер
         не озлобила его, наоборот, в душе он жалел всех его юных  обитате-
         лей, но  помочь  им  ничем не мог. Робкий и нерешительный по нату-
         ре, молодой человек  страшно  боялся  отца, а  несамостоятельность
         Эмерика не позволяла ему покинуть это проклятое место. Да и неку-
         да ему было податься. Вся его сознательная жизнь прошла в  стенах
         дома  мадам  Сент-Илер. С детства Юрбен воспитывал сына так, чтобы
         сделать Эмерика  своими глазами и ушами. Отец был уверен, что отп-
         рыск пойдет по его стопам. Сам же одноглазый надзиратель не  гну-
         шался ничем и уверенно шагал по трупам,   не боясь, что несчастные
         жертвы будут сниться ему по ночам. Такова была  натура  Юрбена. Но
         как ни  старался  он, Эмерик не пошел по его стопам. За это он был
         нелюбим своим родителем. Частенько молодому человеку  доставались
         затрещины и  колотушки, а иногда по спине его проходила родитель-
         ская плеть. Эмерик проглатывал обиду, но все чаще и чаще его глаза
         вспыхивали гневом при виде отцовских недостойных выходок. И тогда
         Эмерик стискивал зубы и клялся в душе, что рано или поздно отомс-
         тит  извергу за то зло, что причинил он ему, своему родному сыну и
         всем невинным юношам, которые по воле злого рока были  вверены  в
         беспредельную власть одноглазого негодяя.
               Итак, Эмерик жил своей жизнью, в мире, который был недоступен
         другим.
               Трудно сказать, чем покорил юный Габриель сына  Юрбена  од-
         ноглазого. Может, тем, что не был похож ни на одного из воспитанни-
         ков, может, своими зелеными выразительными глазами, может  внутрен-
         ней силой, чего не было в самом Эмерике. Нет, у него не было завис-
         ти к юному брюнету с фигурой греческого атлета. Напротив, несмотря
         на  разницу  в  возрасте, из всех обитателей дома мадам Сент-Илер
         Эмерик выбрал бы в друзья именно Габриеля. Но ни о  какой  дружбе
         между  рабом и сыном главного надзирателя не могло быть и речи. А
         потому молодой человек следил за каждым шагом отца, прислушивался
         к каждому  слову, которое  касалось  юноши  с черными волосами по
         прозвищу Нарцисс.
               В один  из  вечеров,   после страшной смерти Бертрана, когда
         Эмерик направлялся в свою комнату, расположенную на третьем  эта-
         же здания, он заметил отца, идущего впереди него по коридору. Моло-
         дой человек прижался к стене и стал наблюдать  за  родителем. Тот
         нервно огляделся по сторонам, и,  не заметив ничего подозрительно-
         го, юркнул в низенькую дверь в самом  конце  коридора. О!  Эмерику
         было прекрасно известно, что это за дверь!  Подавив предательскую
         дрожь в коленях, молодой человек  подкрался  к  двери  и, вплотную
         прижавшись  к  стене, напряг слух. Изнутри доносились приглушенные
         голоса. Один голос принадлежал отцу. Другой. . . О, боже!  Неужели это
         она? Прошло  двенадцать  лет  с  того  момента, как Эмерик увидел
         ее. Нет, он не мог ошибиться. Он отлично запомнил тогда этот голос,
         голос, напоминающий воронье  карканье, голос, который не забудет до
         конца жизни своей.  И эти жадные похотливые руки, которые без сты-
         да шарили по его юному чистому телу. . .
               Молодой человек смахнул со лба предательские капельки пота
         и замер, внимательно вслушиваясь в каждое слово.
               И вот что он услышал:
               - Как же ты посмел, одноглазый черт, скрыть  от  меня  такую
         жемчужину? Смотри, уволю тебя!
               - Да что вы, мадам!  Разве я могу позволить себе такую дер-
         зость?  Просто я хотел преподнести сюрприз в день рождения вашей
         милости. Вот только  неожиданно у меня появилось сомнение. А вдруг
         подарок мой вам не понравится? Во-первых, мальчик не соответствует
         вашим вкусам, во-вторых, он дик, как кошка. Вот я и приказал довести
         его до совершенства. Скажу без излишней скромности: мне  это  уда-
         лось. После месяца обучения  походка его приобрела лёгкость и
         грациозность, он стал нежен и ласков, как домашний голубь, а его игра на
         гобое просто завораживает! К сожалению, у него есть один недоста-
         ток: он нем, словно египетский сфинкс, но, простите за дерзость, этот
         изъян в постели заметен не будет.   Ха-ха-ха!  А какое у него чу-
         десное имя, мадам! Старый  дурак  Фроманталь  назвал  его  Нарцис-
         сом. Подумать  только!  Нарцисс!  Не правда ли, прелестно?  К тому
         же, он девственник. Вот только меня смущает, что он - жгучий брюнет.
               - У каждой женщины - свой секрет, - проскрипел старческий го-
         лос. - Одной нравятся  блондины, другой - брюнеты. Я, например,   люблю
         блондинов. До  сего момента все мои избраники были нежными Адони-
         сами, но я с удовольствием позабавлюсь и  со  знойным  Вулканом. В
         этом  диком черноволосом красавце есть некий шарм. Уверена: в пос-
         тели он превзойдет все мои ожидания! Ты подготовь его, как полага-
         ется, Юрбен  и  приведи  этой ночью ко мне в спальню. А дальше - мое
         дело. Считай, одноглазый мерзавец, что подарком твоим я довольна. . .
               Эмерик не  дослушал  разговор  до конца. Ему и так все было
         ясно. Проскользнув тенью по коридору, он, перепрыгивая  через  нес-
         колько ступенек, сбежал  по  лестнице на второй этаж и, натянув на
         лицо маску холодной  надменности, подошел  к  стражу, который  нес
         свою вахту возле комнаты Габриеля.
               Протянув на  раскрытой  ладони стражнику огромную жемчужи-
         ну, Эмерик сказал:
               - Иди отсюда, приятель. Отец приказал подготовить мальчи-
         ка  к  ритуалу. Вот  тебе  награда за бдительность и усердие. Сту-
         пай-ка спать.
               Сторож охотно принял подарок из рук сына главного надзира-
         теля и, подхватил свою пику, был таков.
               Тихо, чтобы никого  не  разбудить, Эмерик  постучал в дверь.
               Габриель в ту минуту не спал. Уставившись в  одну  точку, он
         лежал  одетым  на кровати. Рядом с ним на низеньком столике стоял
         поднос с нетронутым ужином. События последних дней ввергли нашего
         юного  героя  в  тягостное  состояние. Он потерял покой, сон, аппе-
         тит. Перед глазами у него стояла  жуткая  картина:  изуродованный
         маленький Бертран, плавающий в собственной крови, его безумный, ос-
         тановившийся взгляд.
               Стук в дверь заставил юношу вздрогнуть.
               "Странно, - подумал Габриель. - Кто бы это мог быть?  Откуда
         такая вежливость ? В двери замка нет. Обычно никто не церемонится
         и входит в мою комнату без стука."
               Юноша вскочил  с  постели  и  подошел к двери. Распахнув ее
         настежь, он увидел на пороге бледного Эмерика. Молодой  человек  с
         силой  втолкнул  Габриеля  в комнату, быстро вошел следом за ним,
         плотно прикрыл за собой дверь, сорвал с головы  юноши  серебряный
         обруч  и  с  ненавистью швырнул драгоценный убор на пол. Затем он
         стащил с себя высокие кожаные сапоги, снял длинную рубаху и узкие
         белые штаны.
               - Переодевайся! - коротко приказал Эмерик.
               Габриель в  недоумении  смотрел  на него широко раскрытыми
         глазами.
               - Ты что, не слышишь, что я сказал? А ну, живо переодевайся!-
         повторил сын главного надзирателя.
               Юный раб беспрекословно повиновался, и они обменялись одеждой.
               - Беги, мальчик!- Эмерик с братской нежностью обнял Габрие-
         ля за плечи. - Беги подальше от этого проклятого  дома. Я  провожу
         тебя до подземного хода.
               И он провел Габриеля в  подвал, сбил  увесистым  булыжником
         ржавый замок с низенькой, обитой железом двери и подтолкнул юного
         раба в темноту.
               - Подземный  ход  выведет  тебя в лес, - подсказал Эмерик. -В
         лесу будь осторожен - он кишит ядовитыми змеями. Но в  таких  сапо-
         гах, как у  тебя,  они не страшны. Беги, что есть мочи, не оглядыва-
         ясь. И. . .   вспоминай иногда обо мне, о бесконечно несчастном чело-
         веке. . .
               Габриель крепко  пожал руку своему доброму спасителю, и они
         по-мужски обнялись.
               Эмерик постоял возле двери,  пока не смолкли шаги юноши по
         гулкому подземелью, снова навесил замок и, как ни в чем  не  быва-
         ло, вернулся к себе в комнату.


                ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ


               Габриель долго бежал по ночному лесу, задыхаясь от страха и
         усталости. Он не  знал, куда несут его ноги, а в общем, ему было все
         равно: лишь бы уйти подальше от кошмаров последних дней. Ветви де-
         ревьев  больно  хлестали  его  по лицу. Он без конца натыкался на
         гнилые пни, поваленные деревья, падал, поднимался и снова бежал.
               Едва забрезжили  первые  отблески  зари, и  на небе одна за
         другой стали меркнуть звезды, юноша без сил  рухнул  посреди  не-
         большой поляны на мягкий мох и заснул мертвецким сном.
               Он не слышал, как лаяли собаки, идущие по его следу, не видел
         хмурых лиц преследователей,  не чувствовал, как его подняли с зем-
         ли чьи-то сильные руки, взвалили на лошадь и  повезли  обратно  в
         дом мадам Сент-Илер.
               Проснулся беглец в своей комнате, на своей кровати. Рядом  с
         ним стояли Юрбен одноглазый и Эмерик. Лицо молодого человека было
         безжалостно исполосовано плетью.
               - Значит так, сынок, -ядовито  усмехнулся  главный  надзира-
         тель, обращаясь к сыну. - Когда подготовишь этого красавца к  тор-
         жественному  обряду, позвонишь в колокольчик. Я заберу его.   И без
         фокусов у меня!- погрозил он плетью.
               Твердой походкой  Юрбен вышел  из  комнаты, громко  хлопнув
         за собой дверью.
               - Прости, малыш, -виновато улыбнулся Эмерик. - Видно, не судь-
         ба.  Поднимайся.
               Габриель послушно  встал с кровати. Эмерик раздел его дона-
         га, снова уложил в постель и, как заправский массажист, принялся на-
         тирать тело юного раба чем-то пахучим.   Мышцы рук и точеные икры
         юноши вмиг оказались стянутыми золотыми браслетами. Затем  Эмерик
         посадил  Габриеля  перед  зеркалом,   и  тогда наш юный герой по-
         нял, зачем в его комнате стоит трюмо.   Сын  Юрбена  нанес  легкий
         грим на смуглое лицо юноши, чуть припудрил ему щеки, подвел каран-
         дашом и без того выразительные глаза и возложил на голову  венок
         из  белых  лилий, на  лепестках которых еще сверкали капельки ро-
         сы. После всех этих приготовлений Эмерик надел на Габриеля  точно
         такое  же  кимоно  с широкими рукавами, какое было в ту кошмарную
         ночь на Бертране.   Затем сын надзирателя поднес к губам Габриеля
         серебряную чашу с жидкостью кровавого цвета,   по виду напоминаю-
         щую вино. Тот залпом выпил содержимое чаши и легонько пожал  Эме-
         рику руку.  Эмерик ответил тем же.
               Позвонив в колокольчик,  он вызвал отца. Юрбен окинул Габри-
         еля оценивающим  взглядом  и остался весьма доволен, после чего
         вывел его из комнаты. По лестнице он повел его на третий этаж. Наш
         юный  герой  шел за своим провожатым с чувством ягненка, ведущего
         на заклание.
               Наконец, они  остановились  возле  низенькой дверцы в самом
         конце коридора. Надзиратель  распахнул  дверь  и втолкнул юношу в
         небольшую комнату  без окон. Габриель закашлялся от терпкого аро-
         мата благовоний. Аромат этот исходил из курильниц, которые  стояли
         вдоль стен, словно маленькие действующие вулканы.
               Юноша огляделся. На полу комнаты  были  постелены  вычурные
         ковры, лежали подушки, расшитые  золотой нитью. Тут и там в больших
         ониксовых вазах стояли ночные лилии, источающие  головокружитель-
         ный аромат. А в самой глубине комнаты стояло роскошное ложе, заст-
         ланное пурпурным атласом.
               Одноглазый подтолкнул Габриеля к ложу. Тот упал на прохлад-
         ный атлас  и  вдруг  почувствовал  слабость, напоминающую легкий
         хмель. Вместе с  тем  юноша понимал, что это не опьянение. Какое-то
         странное тепло разливалось по всему его телу. Он чувствовал  себя
         счастливым, все его чувства разом обострились. Юный раб провел ру-
         кой по своему телу и только сейчас сообразил, что абсолютно голый.
               Неожиданно где-то  в  отдалении  заиграла  нежная мелодия,
         словно тысячи лесных колокольчиков разом склонили  свои  лиловые
         головки. От  стены  отделилась  легкая  тень,   и  рядом с Габрие-
         лем, словно из-под земли, выросла высокая фигура с ног  до  головы
         закутанная в блестящий белый шифон. Тихо, как привидение, двинулась
         эта фигура на юного раба, и он  задрожал  от  невыносимого  холо-
         да, которым  пахнуло на него от этой закутанной, словно в смертный
         саван, фигуры.
               - Ты восхитителен, -услышал Габриель голос, который  пробрал
         его до самых костей. - Ты напоминаешь мне одного из моих рабов. Он
         умер от плетей за то, что осмелился нанести мне страшное  оскорб-
         ление. Но в любви этот мальчик был алчным, как кот. . .
               Силой воли  Габриель  сумел  скинуть  с себя наваждение. Он
         пришел в себя и  увидел  рядом  с  собой  в  постели. . . безобраз-
         ную, беззубую старуху в широком шифоновом балахоне, сквозь который
         проглядывало дряхлое, морщинистое тело. Одно несоответствие было в
         этой  фигуре: роскошные,   длинные по  пояс,  волосы, которые густым темным
         плащом окутывали ее.
               Юный раб  в  ужасе отпрянул назад. Ему почудилось, что перед
         ним - сама смерть.
               Близость юного, прелестного создания опьянила мерзкую ведь-
         му.  Она смотрела на  полуприкрытые  глаза  Габриеля, на  его  гу-
         бы, раздвинутые в полувопросе. . .  Она жаждала немедленно оказаться
         в его объятиях.
               - Ты  молод и прекрасен, необычна сила твоя, -прошамкал без-
         зубый рот, похожий на бездонную яму. - Я хочу тебя.
               Сухая, костлявая рука потянулась к смуглому юному телу. При-
         косновение ее было ужасно! Габриель брезгливо передернул плечами
         и с силой оттолкнул старуху от себя.
               С быстротой молнии та сорвала с себя прозрачный  балахон, и
         перед  взором  юного раба предстала куча костей, обтянутых желтой
         пергаментной кожей. Дряблые, тощие  груди  старухи   висели, словно
         тряпки.
               - Ты  ведь  тоже  хочешь  меня?  Ведь  правда, мой мальчик?
         -мерзко хихикнула старая карга. - Иди же ко мне, я научу тебя нау-
         ке, которая  не описана ни в одном учебнике. Науке, которая называ-
         ется - Любовь!
               - Прочь, старая ведьма!-в ужасе воскликнул Габриель, вырыва-
         ясь из цепких объятий старухи, и вдруг понял, что совершил непрос-
         тительную ошибку. Он, столько лет хранивший молчание, вдруг загово-
         рил!
               - Какой, оказывается, чудесный голосок  у  моего  маленького
         брюнета!-дико расхохоталась   старая   развратница. -   Значит, ты
         все-таки умеешь говорить?  Вот так сюрприз! Что ж, слова любви из
         твоих уст-  двойной  подарок  ко  дню  моего  рождения. Иди же ко
         мне, мой мальчик, я сделаю из тебя настоящего мужчину!
               Габриель метнулся в сторону и вдруг заметил  на  низеньком
         столике возле  кровати небольшой обоюдоострый кинжал с перламут-
         ровой рукояткой. В долю секунды он схатил оружие  и  с  ловкостью
         пантеры прыгнул на старуху и нанес ей удар в шею. Но что-то поме-
         шало ему.   В полутьме алькова юный раб не заметил широкого брил-
         лиантового колье на шее старухи, которое и спасло  ее  от  верной
         гибели. Клинок скользнул по металлу и лишь поцарапал ведьме кожу.
         С силой воина она вырвала кинжал из рук  Габриеля  и  отшвырнула
         его в сторону.
               Но юношу такая неудача не разочаровала. Он снова ринулся на
         старую развратницу,  схватил ее за горло с одной лишь мыслью при-
         душить ее. Сильные руки юного раба мертвой  хваткой  вцепились  в
         длинные локоны злобной ведьмы, и, -о, ужас!- роскошная пышная шеве-
         люра вдруг сползла с ее головы. Габриель  увидел, что  старуха-со-
         вершенно лысая!
               - Ты нанес мне смертельное  оскорбление, раб!-  невозмутимо
         сказала старая развратница, словно девочка,  спрыгивая с постели и
         набрасывя на себя одежду. - Ты достоин самого  жестокого  наказа-
         ния.
               Габриель тяжело дышал от возмущения и постигшей его неуда-
         чи. Его глаза налилсь кровью, руки сжались в тяжелые кулаки. Темные
         волосы тяжелой волной переливались у него за спиной.
               Старая карга  позвонила в колокольчик, и сейчас же в комна-
         ту, окутанную сиреневым туманом, ворвались четверо дюжих  охранни-
         ка, а с ними одноглазый Юрбен.
               Хозяйка дома возвышалась над Габриелем, властная и неумолимая.
               - Я  ненавижу тебя, мерзавец!-крикнула она так громко, чтобы
         все присутствующие  слышали  ее. -  Не-на-ви-жу!  Ты принадлежишь
         мне. Ты-моя вещь!  Да я не знаю, что с тобой сделаю!  И кто с меня
         за это спросит? Никто!-Она сжала свои костлявые кулаки и потряс-
         ла ими в воздухе. - Уберите от меня эту дрянь, которая, между  про-
         чим,  прекрасно умеет говорить, и  делайте с ним все, что хотите. Он
         не оправдал моих надежд!

                ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

               Обнаженного Габриеля, вывели во двор и  согнали туда  всех
         обитателей дома.  Теперь все происходило очень быстро, все неслось
         неудержимо. Больше не надо было задавать себе мучительных  вопро-
         сов. . . Запястья юного раба скрутили веревкой так, что вздулись ве-
         ны на кулаках, и, подтянув  кверху, привязали  к  столбу, вкопанному
         посреди двора.
               Юноша даже не заметил, как рядом с ним оказался  Эмерик, как
         влил он ему в рот какую-то жидкость из маленького флакончика.
               - Мужайся, малыш, - прошептал сын главного надзирателя. - Это
         лекарство облегчит твои страдания.
               - Спасибо, Эмерик, - поблагодарил его Габриель. А сын  Юрбена
         остолбенел:   безголосый  раб  вдруг  заговорил!-  Ты  настоящий
         друг. Прощай. . .
               Через несколько  минут  юноша  почувствовал  на себе удары
         плети, похожие поначалу на короткие прикосновения  языков  пламе-
         ни. Они сыпались все чаще и чаще, пока не превратились в непрерыв-
         ный, полыхающий на его коже огонь. Его спину  жгло  все сильнее  и
         сильнее, по ногам заструилась кровь.
               " Это вовсе не так страшно, -пронеслось в угасающем  созна-
         нии истязаемого. -  Но ведь  это же еще не конец. Дальше будет ху-
         же. . . А! Не все ли равно!"
               Теперь неслось  все  само собой. Габриель уже ничего не мог
         остановить. Он был  камешком, маленьким  круглым  камешком, который
         летит по дну течения быстрой реки. Юному страдальцу очень захоте-
         лось пить, перед глазами поплыл кровавый туман.
               Внезапно удары  прекратились, и  во  время  этой паузы боль
         распространилась по всему телу и сделалась  нестерпимой. Запястья
         юноши развязали, но  лишь  для  того, чтобы  повернуть его лицом к
         зрителям и снова привязать к столбу.
               Сквозь застилавшую  его взгляд мутную пелену он вдруг уви-
         дел стоящего палача и рядом с ним жаровню с рдеющими в ней угля-
         ми  и ужасными раскаленными инструментами, которые тот расклады-
         вал на небольшой подставке.
               Мадам Сент-Илер  в  бархатном  платье цвета спелой сливы с
         глубоким вырезом на морщинистой груди восседала слева  от  стол-
         ба. Она  отказалась  от  перевязки. Ее рана на шее была всего лишь
         неглубокой царапиной. Однако, старая ведьма желала, чтобы все виде-
         ли ее кровь, которая начала уже запекаться.
               Пусть каждый раб видит, сколь велико совершенное святотатство!
               - Слушай!  Мадам Сент- Илер, наша милостивая госпожа, готова
         простить тебе  твой безумный поступок, -Габриель услышал за своей
         спиной вкрадчивый голос главного надзирателя. -  Согласись  поко-
         риться, и она помилует тебя.
               - Нет!- Юный мученик упрямо тряхнул головой.
               Чуть в отдалении от столба стояли Эмерик, Фроманталь с пот-
         рясенным лицом и другие обитатели дома. Раскрыв рты, они  глядели
         на обнаженного юношу, которого пытал палач.
               - Бедный малыш!-горестно вздыхал Эмерик, качая головой.
               - Соглашайся, маленький  Нарцисс!-  не  сдержавшись, крикнул
         старый добрый Фроманталь. - Соглашайся! Иначе тебя изуродуют рас-
         каленными щипцами.
               Габриель снова тряхнул  черной  шевелюрой, влажной  от  по-
         та. Веки его  опустились. Ему  хотелось остаться одному, наедине со
         своей болью. Человеческие фигуры постепенно уходили  в  туман. Они
         были  уже  где-то  далеко-далеко. Рядом с юным мучеником осталась
         лишь одна фигура женщины, окутанная легким  белым  облачком. Юноша
         узнал эту женщину. Это была его мать, Камилла Пера.
               - Матушка, -прошептали запекшиеся губы  Габриеля. -  Матушка
         моя. . .  Я умираю. . .
               - Нет, сынок, не умирай. . . - раздался до  боли  знакомый  голос.
               Эти слова он услышал уже  в  отдалении, а  дальше - кромешная
         тьма и благословенная тишина. . .


                ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ


               Потрясенная мученической кончиной своего брата Патрика, его
         страшными проклятьями, Камилла впала в горячку и вот уже несколь-
         ко дней не приходила в себя. Она металась по подушке в бреду и  в
         своем  больном воображении видела мать, отца, бабушку Жозефу, кото-
         рые смотрели на нее с ненавистью.
               "Предательница!- говорили они в один голос. - Ради  мужика
         с золотой короной на голове, ради его благополучия ты предала па-
         мять. Ты не смогла даже добиться помилования своего родного  бра-
         та. Какая  же ты дочь, если пошла под венец без родительского бла-
         гословения? Сейчас ты страдаешь, а ведомы ли тебе страдания прос-
         тых людей, которые стонут под каблуком твоего супруга-изверга?"
               Да, ради Даниеля де Клавеля она отреклась  от  родного  до-
         ма, от  своей  семьи. Даже  сына своего она потихоньку стала забы-
         вать. А что получила взамен?  Страстную, безумную любовь мужа? Что
         ж, это  и много, и в то же время ничтожно мало. Никогда не замолить
         ей великого греха, и грех этот тяжким камнем будет лежать  на  ее
         измученной душе.
               А герцог де Клавель, осунувшийся и постаревший, сидел  в  ту
         минуту в  изголовье  постели  больной супруги и молил Бога, чтобы
         тот не призвал ее к себе. Даниель ненавидел себя за малодушие, не-
         навидел  дядю своего, который сделал его жизнь невыносимой, непре-
         рывающейся пыткой, ненавидел свою судьбу, по воле которой возложи-
         ли  ему  на голову корону и заставили управлять страной. Как он в
         тот момент завидовал простому труженнику  -  мастеровому, который
         честно  выполнив  свою  работу, спит  спокойно  по ночам, не боясь
         быть растерзанным неуправляемой толпой.
               "Если  Камилла умрет, то и мне не жить", -так думал сорока-
         летний правитель, обхватив руками седеющую голову.
               Он не  чувствовал  ни голода, ни усталости. Только пустота и
         тяжесть сковывали его истекающее кровью сердце.
               Герцог не заметил, как сзади к нему подошел лекарь.
               - Ваша  светлость, -сказал  он, трогая  правителя за плечо. -
         Вам необходим  отдых. Поспите  немного, я  сам  подежурю у постели
         герцогини.
               - Да, друг мой, я, пожалуй, пойду, прилягу, - не меняя выражения
         лица ответил Даниель. - Поручаю Камиллу твоим заботам.
               И он пошел по коридору, пошатываясь, в свои покои, не надеясь
         уже ни на что хорошее.

                ****

               - Матушка. . . матушка моя. . . я умираю, . . - померещился Камил-
         ле слабый голос.
               Герцогиня очнулась от забытья и села на кровати.  Перед ней
         смутно предстал облик  сына, истерзанного, окровавленного. Он  звал  ее.
               Женщина вскочила. Лекарь  попытался было снова уложить ее в
         постель, но она с неизвестно  откуда  взявшейся  силой, оттолкнула его.
               С горящими лихорадочным блеском  глазами, простоволосая,   в
         одной ночной сорочке герцогиня выбежала из спальни.
               - Нет, сынок, не умирай!- шептала бедная женщина сухими  гу-
         бами, несясь  по полутемному коридору. - Своими горячими слезами я
         омою твое израненое тело, своими волосами  я  осушу  твой  тяжкий
         пот, своими нежными поцелуями я облегчу твои страдания. . .
               Даниель поймал Камиллу возле самого выхода. Он  сжал  ее  в
         своих объятьях и осыпал поцелуями.
               - Что случилось, любовь моя? Ты так бледна. Куда ты бежала?-
         спросил он. - Ответь же мне,  Камилла!
                Герцогиня дрожала, словно осиновый лист:  у нее зуб на зуб
         не попадал.
               - Я сейчас видела нашего сына, -заикаясь, пробормотала она. -
         Он звал меня. . . Он весь в крови. Скорее к нему. . . Не то он умрет. . .
               - Успокойся, любовь моя, это просто кошмарный сон. Ты еще  не
         совсем оправилась от болезни.  Пойдем, я отведу тебя в твою спальню.
               - Нет, это  был  не сон!- Герцогиня де Клавель, словно дикая
         кошка, вырывалась из объятий супруга. - Я  ясно  видела  Габриеля.
         Умоляю тебя, Даниель, отвези меня к одному человеку. Нет - нет,   не
         задавай мне никаких вопросов, иначе я сойду с ума!
               - Хорошо, любимая, я не стану тебя ни о чем спрашивать и от-
         везу туда, куда ты прикажешь. Только не пугай меня больше так.
               - Пожалуйста, Даниель, поедем прямо сейчас, - простонала  Ка-
         милла. - И не надо брать с собой охрану.
               Даниель был  согласен  на  все. Он приказал оседлать своего
         коня, подождал, пока оденут супругу, вывел ее под руку из дворца  и
         посадил  на  лошадь впереди себя. Натянув поводья, герцог направил
         коня в ту сторону, куда указала ему Камилла.


                ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ


               Мэтр Лангуа остолбенел:  перед ним в его  скромной  хижине
          стояли герцог и герцогиня де Клавель.
               - Даниель де Клавель!- сказал знахарь властно. -  Выйди  за
         дверь. Мне нужно поговорить с твоей женой наедине.
               Герцог послушный, словно школяр, вышел  на  улицу  и  плотно
         прикрыл за собой дверь.
               - Я ждал тебя, Камилла, - мягко сказал мэтр  Лангуа, усаживая
         женщину на стул. - Но почему ты приехала не одна?
               - У меня совсем нет сил, сударь, - промолвила герцогиня сла-
         бым голосом. - Наверное, я скоро умру. . .
               - Ты  не  умрешь, девочка!-уверенно сказал знахарь. - Ты бу-
         дешь жить долго.
               - Я  потихоньку схожу с ума, -продолжала Камилла. -Жизнь моя
         превратилась в сплошной кошмар. Я постоянно вижу своего сына Габ-
         риеля. Я знаю, что ему очень плохо, он мучается и страдает.   Но как по-
         мочь ему, если я даже не знаю, где сейчас мой мальчик ?  Подскажи-
         те, мэтр. Только вы один знаете, что нужно делать.
               - Сейчас ты ему ничем не поможешь. . .
               - О, сударь. - Камилла обхватила голову руками и до боли сжа-
         ла виски. - Как  невероятно  тяжелы  страдания  матери, потерявшей
         свое родное дитя!  Заклинаю Спасителем нашим!  Ответьте же  мне,
         наконец: увижу ли я когда-нибудь Габриеля?
               - Увидишь, -спокойно ответил  доктор.
               - Когда же, друг мой, когда?
               - Когда слетятся две белые голубки, влюбленные в одного яс-
         ного  сокола, готовые  принять вместе с ним мученическую смерть, -
         загадочно начал мэтр  Лангуа. -  Когда  одна  голубка,   расправив
         крылья, воспарит  над площадью, а вторая опустится с неба на коле-
         со, когда надутый, заносчивый индюк превратится в решительного ор-
         ла, а черный ворон, клюющий мертвечину, сгинет в небытие - вот тог-
         да ты и увидишь своего сына.
               - Вы  говорите  загадками, мэтр. Где  же искать ту площадь?
         Что это  за колесо, на которое должна опуститься одна из голубок?
         Мельничное колесо? Колесо телеги? Колодезное колесо?
               - Колесо  судьбы!- твердо сказал мэтр Лангуа и взял герцо-
         гиню де Клавель за руку. - Не надо меня пытать, Камилла. Больше то-
         го, что мне  известно, я  все  равно  тебе  не скажу. Послушай, дитя
         мое, я хочу проститься с тобой. Скоро я уйду из этих мест  навсег-
         да.
               - Нет, мэтр, прошу вас, не делайте  этого!-взмолилась  Камил-
         ла. -  Вы - мой единственный друг. Поверьте, Даниэль неплохой чело-
         век. Он не выдаст вас.
               - Я  не боюсь смерти. Но мне нужно повидаться с одним чело-
         веком, который живет  далеко  отсюда.   Кулон  с  рубином  я, пожа-
         луй, возьму с собой.   Тебе он все равно ни к чему.   А теперь про-
         щай, Камилла! Возвращайся домой  и  терпеливо  жди.
               Камилла обняла  своего  доброго  друга и , смахнув украдкой
         слезу, вышла из хижины.


                ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ


               Полуденное солнце ярко светило над бескрайней степью с бе-
         зоблачного лазоревого небосклона. В золотых лучах его вырисовыва-
         лись предметы, необычные для этого дикого места.   Они  говорили о
         присутствии людей  там, где не видно было признаков человеческого
         жилья.
               Даже на большом расстоянии можно было разглядеть, что это -
         конные фургоны: над каждым - полукруглый полотняный верх. Фургонов  -
         десять.  Слишком  мало  для  торгового  каравана. Скорее всего, они
         принадлежали какому-нибудь богатому человеку, который держал путь
         в свои владения.
               Вытянувшись длинной  вереницей, фургоны  ползли медленно по
         степи.
               Вокруг не было видно ни летящей птицы, ни бегущего  зверя. В
         этот знойный  полуденный  час все живое замирало или пряталось в
         тень.
               Каждый фургон  был  запряжен четверкой сильных лошадей. Они
         везли съестные припасы в известную на всю  округу  школу  боевых
         искусств, владельцем которой  являлся  богатый  человек  по имени
         Паскаль Леметр.
               Впереди обоза на вороном жеребце  ехал  молодой  всадник. У
         него были грубые черты лица. Дешевая одежда, плеть, которую он дер-
         жал в  правой руке, так искусно ею щелкая, -все говорило о том, что
         это надсмотрщик над невольниками, а точнее-их мучитель. Звали это-
         го человека Гастон.
               Рядом с ним ехал другой всадник. Он был  очень  молод, почти
         юноша. Одет он  был в белоснежную рубашку, узкие брюки, высокие ко-
         жаные сапоги.   Его голову прикрывала широкополая  шляпа, а  грудь
         украшал  атласный колет, расшитый серебряной нитью. На боку покои-
         лась шпага в изящных ножнах. Звали  всадника  Лоран.   Он  являлся
         главным тренером в школе Паскаля Леметра.
               Солнце почти достигло зенита. Расслабленные нестерпимой жа-
         рой, всадники молча покачивались в своих седлах.
               Вдруг надсмотрщик  подал  возницам знак, чтобы  они   остановили
         обоз.
               - Что  случилось, господин Гастон?-спросил Лоран.
               - Видишь  там одинокое дерево?- вопросом на вопрос ответил
         надсмотрщик. - По-моему, на нем что-то болтается.
               Они подъехали поближе и увидели, что, действительно, на дереве висит     привязанный  за руки к толстому суку человек. Несчастный был абсолютно    гол  и  не подавал  признаков  жизни. Его смуглая кожа, покрытая кровавыми
         рубцами и шрамами, была облеплена мухами. Длинные спутанные волосы
         несчастного шевелил легкий ветерок.
               - Парень что надо!- прищелкнул  языком  Гастон  вниматель-
         но, со  всех сторон разглядывая мученика. -Он прекрасно сложен, мо-
         лод, силен.  Если он еще не отдал богу душу, то это именно тот  эк-
         земпляр, что тебе нужен, Лоран.  А ну-ка,  перережь веревку!
               Спутник надсмотрщика подъехал к дереву, освободил  несчаст-
         ного юношу  от  веревки  и, отогнав  мух, осторожно положил его на
         землю.
               Юный мученик  открыл  глаза и беззвучно пошевелил  потрес-
         кавшимися губами.
               Лоран поднес к его губам флягу с водой.
               - Пей, бедолага, -с чувством глубокого сострадания промолвил
          он, приподнимая голову юноши. - Эк, тебя изуродовали!
               - Что ты с ним возишься, Лоран?-прикрикнул на своего  спут-
         ника главный надсмотрщик. - Видно, этот парень - один из тех строптивых
         рабов, что доставляют своим хозяевам много головной боли, -с чувс-
         твом безмерного  цинизма  произнес  он. - Иначе он не болтался бы
         сейчас на этом дереве. Ну, что, берешь его под свою  опеку?  Предс-
         тавляешь, какой отличный воин получится из этого малого? Господин
         Леметр удвоит тебе за него жалованье.
               - Сначала  юношу нужно выходить, - заметил Лоран, - а уж по-
         том обучать его боевому искусству.   Разве вы не  видите, господин
         Гастон, что на теле бедняги живого места нет.
               - Да, здорово  его  изукрасили, - без  тени
         сострадания осклабился  Гастон. - Видно этот мальчуган с бо-о-ль-
         шим норовом, словно необъезженный жеребец. Что ж, тем занятнее  бу-
         дет  его  укрощать!  Эй, там!-крикнул  он рабам в обозе. -Положите
         парня в фургон, да приглядывайте за ним получше. А то как бы малец
         не очухался,  да не дал деру.
               Рабы подняли юношу на руки, положили его в один из фургонов
         и заботливо прикрыли  рогожей. Взвились бичи - и обоз тронулся
         дальше.


                ГЛАВА ДВАДАТЬ ТРЕТЬЯ


               Когда к Габриелю вернулась память, он  понял, что  лежит  на
         соломе  в  фургоне  с крытым верхом и кто-то заботливо укрыл его
         грубой рогожей. Фургон, мерно  покачиваясь, едет   по   дороге, зна-
         чит, его снова куда-то везут. Габриель пошевелился, пытаясь припод-
         няться, но тут же со стоном откинулся назад. Все тело его  напоми-
         нало сплошную  кровоточащую  язву. Юноша  припомнил все, что с ним
         произошло, и рука его  инстинктивно  скользнула  вниз. К  великому
         счастью, его не  изуродовали, как Бертрана.   А раны. . . Да бог с ни-
         ми, с ранами!  Рано или поздно все они затянутся. И  нашего  юного
         героя вдруг охватила особая, ни с чем не сравнимая радость.
               "Значит, все уже кончено!-подумал он. - Меня уже больше  не
         будут пытать!"
               Но радовался Габриель преждевременно. Он и не  представлял,
         какие новые испытания ждут его впереди.
               Все так и вышло: радовался наш юный герой рано.   Сначала,  в
         короткие минуты  просветления,   он видел перед собой лицо девуш-
         ки, которая склонясь над ним,  ласково и нежно шептала:
               - Не пугайся. Я твой друг!
               Кто была эта девушка, Габриель не знал, но ее заботливые ру-
         ки, кроткий взгляд темносерых  задумчивых  глаз, материнская  неж-
         ность, с которой она ухаживала за ним, заставляли его сердце бить-
         ся сильнее  и  ритмичнее.   Движения незнакомки были исполнены
         достоинства. Но, судя по скромной  одежде, эта  несчастная  молодая
         женщина была такой же рабыней, как и он сам.
               Как-то раз она спросила:
               - Мне хотелось бы знать твое имя.
                Габриель умышленно  промолчал. Он считал, что играть в мол-
         чанку выгодно: меньше  слов - меньше  проблем. Вспоминая встречу в
         степи с человеком по имени Гастон,  юноша понял, что снова попал в
         какую-то переделку, но из-за болезни его пока не трогают.
               Незнакомка с благородной сдержанностью избегала разговари-
         вать с юношей. Она все делала молча.
               Когда нашему  герою  стало  полегче, он внимательно оглядел
         помещение, в котором находился. Увы!  Это опять была тюрьма. 
         Правда, эта камера  была довольно чистой и просторной, с небольшим зареше-
         ченным окном, в которое проникало достаточное  количество  света.
         Под  ним был мягкий тюфяк, набитый свежескошенным сеном. Обна-
         женное израненное тело Габриеля вместо одеяла прикрывал  большой
         кусок чистого холста.
               Однажды юноша  услышал, как  его  тюремщик  назвал по имени
         девушку, которая ухаживала за ним. У нее было красивое имя-  Алек-
         сандра.
               Как потом выяснилось, Александра была рабыней  Паскаля  Ле-
         метра  и  служила  для  удовлетворения плотских потребностей ра-
         бов, обучавшихся в школе боевых исскуств.
               Габриель, не избалованный   вниманием  дам, не  был  ценителем
         женской красоты.  Но эта девушка ему понравилась с первого взгля-
         да. Ее нежные руки, снимающие изнуряющую боль и ловко меняющие по-
         вязки, ее гибкий стройный стан, ее кроткий  голос  еле  сдерживали
         юного раба от желания заговорить с этой прелестной молодой рабы-
         ней.  На вид Александре было года двадцать три.
               Наш юный  герой  не знал, сколько времени прошло с того мо-
         мента, когда он очутился в стенах  этой  тюрьмы, да  это было и не
         столь  важно. Когда возле него такая прелестная сиделка - он без-
         мерно счастлив и не хочет думать ни о чем другом.   Но как-то раз
         юноша не смог сдержаться. Когда Александра в очередной раз пришла
         к нему в камеру и, покормив с ложечки, стала осторожно расчесывать
         его  длинные  густые  волосы  костяным гребнем, Габриель не стер-
         пел: он завладел ее рукой и страстно припал к ней губами.
               Александра ласково  погладила Габриеля по голове и с зата-
         енной горечью сказала:
               - Господи!  Да  ты, оказывается,  совсем еще ребенок. Бедный
         мальчик, крепись.  Тебе еще столько предстоит пережить!
               Высвободив свою руку из горячей ладони юного раба, она ушла
         с таким видом, будто идет на верную гибель.   Теперь в камере поя-
         вились главный  надсмотрщик  и  Лоран, который  с первого взгляда
         вызвал у Габриеля симпатию. Юноша вдруг вспомнил Эмерика, и сердце
         его сжалось от тоски при одной только мысли о старшем друге.  Ря-
         дом с Лораном стояли двое рабов.
               "А ведь Эмерику, пожалуй,  еще тяжелее, чем мне, -подумал юно-
         ша. - Он такой же раб, как и я,  а может ему и еще хуже. . ."
               Рабы подняли еще не окрепшего Габриеля с тюфяка, надели  на
         него длинную рубаху из грубой ткани и короткие штаны. Руки и ноги
         юноши снова оказались скованы тяжелыми кандалами.
               Бедный ребенок!  Как жестоко обходилась с ним судьба! Рож-
         денный свободным, он вырос рабом и, кроме цепей  и  бича, побоев  и
         издевательств ничего в своей такой еще короткой жизни не знал.


                ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ


               Толпа рабов  рванулась вперед в неудержимом порыве  и за-
         мерла, глядя на открывшийся  в  освещенной  солнцем  стене черный
         прямоугольник двери.   В их в полку прибыло, и все хотели  увидеть
         нового раба.
               Из двери медленно вышел человек с тяжелыми оковами на  ру-
         ках и  ногах. Затем дверь снова опустилась. Новый раб сощурил гла-
         за, чтобы дать им привыкнуть к  яркому  дневному  свету. С  помос-
         та, где стояли  остальные невольники, было отлично видно, что чело-
         век этот на редкость высокий и сильный. Его  рубашка  и  короткие
         штаны - обычная одежда невольников - оставляли открытыми мускулистые
         руки, ноги,   широкую грудь. Черные нечесаные волосы пленника  пол-
         ностью  закрывали  его  смуглые щеки и прикрывали стройную шею. В
         больших  зеленых  глазах  не  было  даже  намека  на  затравлен-
         ность, страх и рабскую покорность. Эти глаза горели яростным,  неп-
         римиримым огнем.
               На вид раб был очень юн, но взгляд его  говорил  о  том, что
         ему уже пришлось пережить немало горя на своем веку.
               Александра видела, как  мимо  нее в тяжелых кандалах прошел
         ее юный подопечный. Его заковали, несмотря на  страшные, непрерывно
         кровоточащие  раны. Нестерпимая жалость к этому несчастному маль-
         чику наполнила сердце доброй девушки.
               Между тем,  не торопясь и шагая вразвалку, раб вышел на сере-
         дину ровной  земляной  площадки. Он поднял взгляд на то место, где
         сидел  сам  господин  Леметр  со  своей   единственной   дочерью
         Констанцией, затем отвернулся.
               Констанции минуло  двадцать восемь лет. Замужем она не была
         и не собиралась. Своеобразная красота  молодой  женщины  вызывала
         двоякое чувство: с первого взгляда неискушенный человек мог поте-
         рять голову при виде такой красавицы, но ее голубые глаза смотре-
         ли  злобно и спесиво. Ей льстило, что на нее указывают пальцем, как
         на счастливую дочь влиятельного человека.
               Лик Паскаля  Леметра  был поистине ужасен. Правда, черты его
         лица были правильны и гармоничны: высокий крупный нос с раздуваю-
         щимися, словно  у льва, ноздрями, рот несколько большой, с узкими,
         плотно сжатыми губами. Леметра можно было бы назвать  красивым  в
         обрамлении  белокурых  волос с рыжеватым оттенком, если бы не его
         холодные серо-голубые глаза и  жестокий  проницательный  взгляд.
         Это  были светлые орлиные глаза, но нередко они походили на глаза
         гиены, в которых можно было прочитать желание повелевать и  жажду
         крови.
               - Господин Паскаль, - подскочил к хозяину надсмотрщик  Гас-
         тон, -это тот  самый раб, которого я обнаружил недавно без призна-
         ков жизни на дереве в степи. Вверяю его в ваши руки. Что прикажете
         с  ним делать?  Если прикажете убить - я убью его немедленно!
               - Зачем  же  уничтожать  то, что  имеет  определенную ценн-
         ность?-надменно ответил Леметр. - Мои рабы принадлежат мне и телом
         и душой.   Они  послушны и терпеливы. Думаю, и этот раб будет таким
         же, как и все остальные. Скажи, как имя новичка ?
               - Не знаю, мой господин. Он упорно молчит.   По всей видимос-
         ти,  он нем, как рыба.
               - Что ж, нем, так нем, - бесстрастно отозвался хозяин. - Пусть
         наш новый раб выкажет нам свое почтение. Прикажи ему, Гастон, чтобы
         он встал на колени.
               Леметр и новый раб молча глядели друг другу  в  глаза. Один
         обладал властью, другой  был закован в цепи. Но было видно по все-
         му, что оба они - и господин, и раб -  признавали  только  одного
         противника - ангела смерти.
               Важной походкой главный надсмотрщик подошел к юному рабу и
          рукояткой плети постучал по его широкому плечу.
               - Слышал, что   велел   тебе  наш  милостивый  хозяин?  Да-
         вай-ка, вставай на колени!
               Юноша даже бровью не повел. Он только  смерил  надсмотрщика
         испепеляющим взглядом.
               - Ты что, оглох, собака?-кинулся на него Гастон и  что  есть
         силы огрел его плетью по спине.
               И тут на глазах у всех невольник, перехватив рукой свои тя-
         желые цепи, ударил  ими  главного надсмотрщика по черепу. Это было
         так смело и неожиданно, что  Паскаль  Леметр  даже  подскочил на
         стуле.
               К счастью, Гастон особо не пострадал.   Его, с  окровавленной
         головой,  унесли с площадки, а юного раба по приказу хозяина отве-
         ли за дом и привязали к кресту на самом  солнцепеке  в  назидание
         другим невольникам.
               Паскаль Леметр под страхом смерти запретил кому-либо  под-
         ходить  к  юноше.   Он  считал, что  непокорный раб должен умереть
         страшной смертью от нестерпимой жары и жажды.


                ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

               День был  на исходе. На смену удушающей жаре пришла наконец
         благословенная вечерняя  прохлада. На  землю  легли  длинные  те-
         ни. Двор, где стоял крест с прикованным к нему Габриелем, постепен-
         но опустел.   Надсмотрщики загнали рабов и рабынь в их тесные ко-
         нуры на ночь.
               Голова юного мученика раскалывалась от жары и безысходнос-
         ти, и в бессилии он склонил её  на  грудь. Еще  не  окрепший  от
         ран, полученных  в  доме мадам Сент-Илер, Габриель понял, что долго
         так не протянет.
               Жгучая жажда, самая страшная из всех пыток, еще больше уси-
         ливала и без того нестерпимые страдания.
             С годами наш герой начал задумываться над одним вопросом: по-
         чему на свете так много несправедливости?   Почему одних Бог сот-
         ворил   рабами, других-господами?   Почему  у  богачей  есть  все:
         и власть, и деньги, и свобода,  а у рабов - ничего, кроме оков? Поче-
         му такие  мерзавцы, как Юрбен одноглазый и надсмотрщик Гастон, об-
         ладающие безмерной  властью, могут  позволить  себе  все, даже за-
         бить человека до смерти?
               Стоя одной ногой в  могиле, Габриель  не  надеялся  на  чу-
         до, считая смерть единственной своей привилегией. Потому что толь-
         ко смерть могла разом освободить его от рабских оков и унижений.
               Неожиданно послышались  легкие шаги, и в вечернем полумраке
         юноша увидел возле себя Александру. Ни слова не  говоря, она  под-
         несла к обветренным губам Габриеля ковш с холодной водой. Юноша с
         жадностью набросился на воду, и  в  мгновение  ока  осушил  плош-
         ку. Мысленно поблагодарив свою благодетельницу за доброту, юноша в
         блаженстве прикрыл глаза.
               Тем временем  девушка  смочила  виски  и  грудь юного раба
         прохладной водой и поспешно ушла.
               Утолив жажду, Габриель снова почувствовал себя  человеком, и
         ему уже не хотелось умирать.
               Солнце уже  совсем  опустилось  за  зданием старинного по-
         местья, а на траву легла густая роса, когда из низенькой пристрой-
         ки вышел человек и твердой,   уверенной походкой направился прямо
         к кресту, на котором страдал Габриель.
               Когда он приблизился к юноше,  тот узнал Лорана. Отбросив с
         лба Габриеля длинную спутанную челку, тренер добродушно сказал:
               - Послушай  меня, мальчик. Я желаю тебе только добра. Мне по-
         нятны твои чувства, потому что я сам недавно находился в  положе-
         нии раба. А  так  как я был таким же горячим и непримиримым, как и
         ты, мне было, ой,   как тяжело! Поверь, своим бездумным героизмом ты
         никому ничего не докажешь.   Будь похитрей, смири свою гордыню! По-
         нимаешь, это жизнь, парень, и мы в этом бурном, стремительном  водо-
         вороте всего  лишь  малые, никчемные  песчинки. Взываю к твоему
         благоразумию, малыш! Покорись хозяину. Только так ты сможешь  избе-
         жать  мучительной  смерти. Конечно, сладкой  жизни  я тебе не обе-
         щаю, - я не столь влиятелен, как Гастон, - но все, что в моих возмож-
         ностях, сделаю. Я научу  тебя владеть шпагой и мечом, обучу различ-
         ным боевым приемам. Ты станешь настоящим  воином. На  мой  взгляд,
         это, пожалуй, лучше, чем  страдать  в гордом молчании. Жизнь сложная
         штука, брат, и, кто знает что ждет нас впереди. -Так говорил Лоран. -
         Ну, что, сумел я тебя убедить?
               Габриель утвердительно кивнул.
               - Вот  и славно. Значит,   я могу идти к господину Паскалю и
         доложить ему, что ты согласен покориться?
               Юноша снова кивнул. Он подумал о том, что так, пожалуй  будет
         лучше.   На самом деле умирать ему уже не хотелось.  Тем более, что
         Лоран показался юному рабу очень симпатичным человеком. В нем бы-
         ло что-то неуловимо похожее на бедного Эмерика.


                ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ


               Лоран сказал правду. Он  был  превосходным  наставником: ум-
         ным, терпеливым, справедливым. Молодой  преподаватель с настойчивой
         твердостью обучал Габриеля премудростям ведения боя. У  юноши, как
         оказалось, было все   необходимое  для  этого: превосходная  реак-
         ция, отвага, чувство самосохранения. Из каждого  учебного  боя  наш
         юный  герой  неизменно  выходил победителем. Когда деревянный меч
         оказывался у него в руке,   и он выходил на арену, душу его  пере-
         полняло чувство  глубокого удовлетворения.   Тогда Габриель чувс-
         твовал себя человеком!  Главное, им никогда не  руководили  жажда
         крови и  неуемная охота убивать. Единственным принципом юноши был
         спортивный азарт, а девизом: "Не убий!". Ими же  всегда  руководс-
         твовался и его новый учитель.
               Габриель поначалу считал, что привезли его  в  дом  Паскаля
         Леметра с   одной   лишь   целью: обучить  безобидному, на  первый
         взгляд, исскусству владеть шпагой и деревянным мечом. Сначала  это
         было  похоже  на  детскую  игру, забаву. Но  со временем юноша по-
         нял, что готовят его для смертельных боев с  настоящим  противни-
         ком.  Когда  наш герой прошел все ступени обучения, его стали выс-
         тавлять на арену для увеселения господ. Теперь Габриелю  приходи-
         лось биться насмерть: не убьешь ты - убьют тебя.
               Первое время  юноша  подумывал о побеге, но потом ему приш-
         лось отказаться  от  этой дерзкой мысли. Рабов выводили на трени-
         ровку по-двое или по-четверо,   арену в  тот  момент  плотным
         кольцом  окружали охранники с огромными собаками, натасканными на
         людей. На ночь рабов заковывали в  кандалы  и  запирали  в  каме-
         рах - одиночках.
               Каждую ночь в длинном коридоре барака раздавались  приглу-
         шенные голоса, слышалось  какое-то  движение. Габриель  подходил к
         двери и наблюдал за происходящим в коридоре в зарешеченное окош-
         ко. Со временем он догадался, что по соседним камерам надсмотрщики
         разводят женщин для  удовлетворения  плотских  потребностей  ра-
         бов. Это был  один  из  щедрых  жестов  господина Леметра, который
         считал, что его рабы должны быть всем довольны. И только к Габрие-
         лю  никогда никого не приводили. Юноша был благодарен Лорану, счи-
         тая свое ночное спокойствие заслугой молодого тренера.   И он был
         прав: вручив Гастону взятку, Лоран предупредил его, чтобы к нович-
         ку не приводили на ночь женщин, мотивируя  это  тем, что  он готовит Габриеля
         к более ответственным и тяжёлым боям и растрачивать свою силу на
         любовные утехи ему нельзя.
               Несколько раз  юный  раб видел через  окошко своей тюрьмы
         Александру. И всякий  раз, когда  она  проходила мимо, он сглатывал
         тугой комок, подступавший к горлу,   и провожал Александру  долгим
         жалостливым взглядом. Габриель  возмущался в душе великой неспра-
         ведливостью дворцовых приспешников по отношению к молодой женщи-
         не.  Какое право имеет Гастон и ему подобные распоряжаться ею, как
         вещью?  Почему Александра не может дарить свою любовь  тому, кого
         полюбит по настоящему?
               Габриель с детства имел доброе сердце  и  открытую  душу. С
         годами  он не растерял эти ценные качества, чутко реагируя на ма-
         лейшие проявления ласки и доброты.   Поэтому он всей душой привя-
         зался к Лорану. Молодой преподаватель явно благоволил к юному ра-
         бу, отданному ему в обучение. Он сразу заметил  в  Габриеле  такие
         черты, как смелость, решительность, отвагу, благородство. Несмотря на
         немоту новичка, Лорану было легко с ним общаться. Не зная  настоя-
         щего имени юноши, преподаватель прозвал его "Соколенок".
               Как-то раз, отведя  Габриеля  в сторону, Лоран шепнул ему на ухо:
               - Ты мне нравишься, мальчик. У тебя  ясные  глаза  и  доброе
         сердце. Ты мне чем-то напоминаешь моего младшего брата  Жюльена. К
         сожалению, он  не  дожил до того светлого дня, когда господин Пас-
         каль милостиво  подарил  мне  свободу. Я, конечно, не  богат, но при
         первом же удобном случае я постараюсь выкупить тебя из  неволи, и
         ты сможешь вернуться к своим родителям. У тебя есть дом?
               Габриель неопределенно пожал плечами.
               - Это ничего, -тепло добавил молодой человек. - Когда-нибудь
         у тебя обязательно будет свой дом, семья, дети. Ты рожден для  сво-
         боды, Соколенок. А здесь. . . Здесь у тебя нет будущего. К тому же те-
         бя ненавидит Гастон. Я-то знаю. . .
               Да, Гастон ненавидел  нового  раба  лютой ненавистью.   Даже
         кандалы, в которые на ночь заковывали  Габриеля, были  изготовлены
         специально  по  заказу  главного  надсмотрщика: тяжелые, с  узкими
         браслетами и острыми, неровными краями. К утру руки и ноги  узника
         затекали, словно наливались  свинцом. За  малейший  неугодный жест
         или непочтительный взгляд Габриель  отправлялся  не  на  арену, а
         мостить  дороги. Его  без  конца  угощали пинками и колотушками, и
         лишь дружба Лорана в какой-то  мере  скрашивала  нелегкую  жизнь
         юноши.
               Гастон же мстил непокорному рабу за то оскорбление, которое
         тот нанес ему принародно.   Тот, который в ногах должен валяться и
         целовать следы благодетеля, спасшего ему жизнь.


                ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ


               Время летело незаметно. Прошел год с того момента, как  Габ-
         риель  попал  в рабство к Паскалю Леметру. Юноше исполнилось сем-
         надцать лет.
               И вот однажды вечером в тюремном бараке появилась Констан-
         ция Леметр. Она подозвала охранника и протянула  ему  перстень  с
         крупным изумрудом.
               - Открой камеру, где сидит немой! - властно заявила хозяйская дочь.
               Охранник спрятал подарок в карман и беспрекословно повиновался.
               Габриель еще не спал. Он с недоумением взглянул на  женщину
         и отвернулся к стене.
               - Сними с него кандалы и отведи в  мою  спальню, -приказала
         Констанция охраннику.
               - Но, госпожа, - попытался возразить тот, -если об этом узнает ваш отец. . .
               - Мой отец ничего не  узнает, -резко  оборвала  его
         женщина. - Если, конечно, ты не протянешь свой язык. А я  надеюсь, ты
         не  станешь этого делать, потому что со мной лучше не портить от-
         ношения.  Ладно, не переживай. Отец уехал в гости. Припадочного Гас-
         тона он взял с собой. Когда приедет отец, раб будет сидеть в своей камере.
               - Как прикажете, госпожа, -склонясь в подобострастном покло-
         не, сказал охранник.
               Когда Габриеля привели в спальню молодой госпожи, он увидел
         там двух женщин. Одна полулежала на роскошном широком ложе, засте-
         ленном темнозеленым атласом,  и, опершись на локоть, грызла яблоко.
         Из одежды  на ней был один лишь небольшой лоскут алой ткани, стя-
         нутый на груди узлом.   В этой женщине Габриель  сразу  же  узнал
         Констанцию Леметр.   Вторая женщина хлопотала возле ванны из чер-
         ного мрамора, которая стояла  напротив  ложа, отделенная  от  него
         лишь тонкой  прозрачной  занавеской. Обе женщины одновременно по-
         вернули головы в сторону юного раба. Одна смотрела на него с отк-
         ровенным плотским  желанием, другая  - с великой жалостью и чувс-
         твом глубокого сострадания.  Эта другая  была Александра.
               - Раздень   его!-с   цинизмом  приказала  рабыне  Констанция.
               Александра с мольбой взглянула на свою хозяйку, затем пере-
         вела взгляд на немого юношу.
               - Ты что, оглохла, дрянь?-рявкнула дочь  Паскаля  Леметра. -
         Раздевай его!
               Молодая рабыня приблизилась к Габриелю и дрожащими пальца-
         ми распустила шнурок на его штанах.
               Теперь юноша  стоял  совершенно  обнаженный. От стыда кровь
         бросилась к его смуглому лицу. Он готов  был  провалиться  сквозь
         землю, так как руки у него были крепко скручены за спиной.
               - Вымой его! - Констанция небрежным жестом указала на  ван-
         ну. - А то он грязен, как землекоп.
               Александра усадила Габриеля в ванну, наполненную благоухаю-
         щей водой. Рабыня не спеша намыливала мягкую губку душистым мылом
         и легкими круговыми движениями смывала грязь и запекшуюся  кровь
         с  тела юноши. Взгляд ее при этом светился нежностью и лаской. По-
         вернув голову в сторону Александры, юноша отвечал ей тем же.
               Этот немой диалог длился минут  десять. Наконец,  Констанции
         надоело наблюдать за нежностями двух рабов. Она, как кошка,  спрыг-
         нула с постели, подскочила к Александре и с силой  оттолкнула  ее
         от ванны.
               - Довольно! Убирайся!- зло выкрикнула хозяйская дочь.
               - Разве  госпожа  не  позволит  мне вытереть его?-спокойно
         спросила рабыня.
               - Я кому сказала?  Убирайся отсюда, тварь!- Констанция  за-
         несла кулак над головой девушки . - Я вытру его сама!
               Поклонившись госпоже, Александра вышла из спальни.
               Хозяйская дочь помогла Габриелю выйти  из  ванны, завернула
         его в белоснежную простыню и потянулась полными, чувственными гу-
         бами к его пылающим устам.
               Юный раб, уклонившись  от поцелуя, резко отпрянул назад.
               - Но-но!-  прикрикнула  на  него Констанция. - Советую тебе
         быть посговорчивей, а не то я прикажу бить эту рабыню кнутом. Я не
         слепая, я прекрасно  видела, какие  взгляды  бросала  на  тебя эта
         тварь! Ее жизнь в твоих руках, мой милый. Помни об этом! Ну же, иди
         ко мне, маленький дикарь.
               Послушный ее приказу , Габриель забрался на ложе. Констанция
         сдернула  с него простыню и одним незаметным движением руки раз-
         вязала узел на своей груди. Ткань упала на зеленый атлас. В  обво-
         рожительной  улыбке приоткрылись чувственные губы женщины.
               Вздрогнув, Габриель отрешенно посмотрел на нее.
               - Ты так погружен в свои думы, дорогой, что ничего не видишь
         и не  слышишь вокруг себя. А я так хочу тебя  обнять.
               И, откинув в  сторону роскошные волосы юноши, Констанция об-
         вила руками его шею.
               Габриель больше  не сопротивлялся. Жадные губы женщины впи-
         лись в его неподатливые  уста, и  он  понял, что  проваливается  в
         бездну.
               В глаза бросилась дивная прелесть обнаженной женской фигу-
         ры.   Талия Констанции была так тонка, что, казалось,  ее можно обх-
         ватить двумя ладонями.  Тело ее было нежнорозовым, грудь упругой и
         высокой. Констанция привлекла  голову  юноши к своей груди, и, пос-
         лушный во всем, он поймал губами дразняще-игривый сосок.
               - Ты  великолепен, маленький  дикарь!-простонала  хозяйская
         дочь. - Ты просто сводишь меня с ума!
               В страстном  порыве  она стала осыпать тело юноши горячими
         поцелуями, опускаясь все ниже и ниже. . .
               Ласки, которые дарила  Габриелю  эта женщина, были умелыми и
         восхитительными. Ничего подобного он никогда  раньше  не  испыты-
         вал. Для  него это было откровением, нераскрытой книгой, которую он
         постепенно постигал, перелистывая страницу за страницей, вдохно-
         венно вчитываясь в каждую новую строку.
               Габриель ненавидел себя, и в то же время скрипел зубами  от
         неописуемого восторга и буйно вспыхнувшей страсти.
               Наконец, тело его сотрясла дрожь, и он понял, что сейчас сой-
         дет с  ума от наслаждения. Он рухнул на кровать и замер в блажен-
         ном исступлении. Так лежал он, не  в  силах  пошевелиться. Склонясь
         над  ним, замерла  на  коленях  женщина, окутанная пушистой волной
         распущенных волос. Она снисходительно глядела  на  него  и  нежно
         поглаживала его мускулистую грудь.
               Сейчас Габриель был просто великолепен. Он лежал со связан-
         ными руками на темнозеленом поле атласа, откинув голову назад. Его
         черные волосы в беспорядке разметались  по  низкой  подушке. Одна
         нога  была  согнута  в  колене, другая отведена в сторону. Зеленое
         покрывало, которое небрежно накинула на него  Констанция, змеилось
         по  кровати  и по полу. Глаза юноши были полуприкрыты, лицо непод-
         вижно. Казалось, он спит. В действительности же он углубился в свои
         думы, и думы эти были отнюдь не радостными.
               - Ты ненавидишь меня, мой маленький дикарь?- спросила  жен-
         щина, вновь потянувшись  к  его губам. - Чувствую, что ненавидишь. А
         еще совсем недавно, -усмехнулась она, - можно было судить  об  об-
         ратном. Тебе же понравилось. Верно?
               Габриель даже  бровью не повел. Грудь его порывисто вздыма-
         лась. По бледному челу катились крупные капли пота. Он открыл гла-
         за, в которых  горели гнев, отчаянье, ненависть и презрение. Ибо те-
         перь он освободился от чувственного угара и был  трезв, как  цер-
         ковный служка.
               Констанция прикрылась тканью и вызвала охранника.
               - Одень его и отведи обратно в камеру, -сказала она, не под-
         нимаясь с  постели, а  про  себя подумала: "Этот мальчик бесподобен."
               Охранник помог  юноше одеться и отвел невольного любовника
         в тюрьму.   Заковав его снова в  кандалы, он  вышел, любуясь  коль-
         цом, которое подарила ему молодая хозяйка.


                ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ


               Через несколько дней вернулся Паскаль Леметр в сопровожде-
         нии множества гостей. Рано утром в камеру Габриеля пришел Лоран.
               - Слушай меня внимательно, Соколенок, -серьезно сказал  пре-
         подаватель. - Сегодня хозяин затевает  большой  праздник. На  этом
         празднике он хочет устроить настоящий  бой, поэтому  он  выставит
         тебя  на  арену.   Ты будешь сражаться один против трёх противни-
         ков. Господин Леметр сделал  на  тебя  крупную  ставку. Не  подка-
         чай, мой мальчик, иначе тебя ждет смерть. Помни, чему я тебя учил. Не
         давай противнику подходить к себе сзади, сам не  поворачивайся  к
         нему  спиной, следи  внимательно  за тем, чтобы тебя не обезоружи-
         ли, старайся не оступиться и не делай лишних движений-это  замед-
         ляет реакцию. Если  упадешь, немедленно  поднимайся, чтобы  тебя не
         проткнули, как каплуна на вертеле. В самом начале боя  примени
         один хитрый  маневр: притворись, что струсил и беги. Когда ты
         этим обескуражишь противников, остановись, резко обернись и порази
         одного из  них. Этим ты произведешь эффект на зрителей и ослабишь
         внимание врага. Я буду рядом. В случае чего, подскажу  тебе  верный
         ход. Ну, с богом, Соколенок!-  Лоран  обнял  ученика и вложил ему в
         ладонь короткий прямой меч с удобной рукояткой. - Это мой  боевой
         меч. Пусть он принесет тебе удачу!
               Когда юный раб босой, в короткой тунике небесного цвета вы-
         шел  на  арену, зрители  неистово зааплодировали. Меч и небольшой
         щит с гербом Леметра - было все его воружение. Ни шлема, ни щитков
         на нем не было.
               Толпа жаждала кровопролития.
               По правую  руку  от  хозяина  сидела его дочь Констанция в
         платье из легкого розового шелка.   По левую-незнакомец с  важным
         лицом, одетый  в  роскошный  камзол, украшенный  золотыми  пряжка-
         ми. Склонясь к Леметру,  он что-то шептал ему на ухо.
               Одним из противников Габриеля  был  человек  лет  двадцати
         восьми, высокого роста и крепкого телосложения. Густые светлые во-
         лосы, покрывали его крупную голову, глаза были большими и синими, но
         малоподвижными и невыразительными. Резкие черты  лица  и  могучие
         формы воина создавали впечатление мужественной красоты.
               Двух других  противников  Габриэль  не  разглядел, так  как
         внешность у них была мало запоминающаяся.
               Вооружены воины были кривыми саблями и длинными обоюдоост-
         рыми кинжалами. Щитов у них не было.
               Взоры всех зрителей, особенно женщин, были прикованы к юному
         воину с коротким мечом в руке. Длинные  черные  волосы  обрамляли
         его  красивое, с правильными чертами лицо, озаренное светом темно-
         зеленых глаз, полных жизни, чувства и огня. И в то же время в  гла-
         зах  этих таилось чуть заметное выражение какой-то печальной доб-
         роты. О!  Зрителям было невдомек, как преображалось это лицо, когда
         его хозяин был в ярости.  Тогда лицо это горело гневом, а печально
         -добрые глаза метали молнии!
               Но вот бой начался. Разговоры, шум, смех  сразу  стихли. Взоры
         присутствующих  устремились  на бойцов. Первое  столкновение было
         ужасно. Среди глубокой тишины зазвенели сабли, которые разом обру-
         шились  на  щит Габриеля. Тяжело дыша, противники наносили удар за
         ударом.
               С огромным напряжением зрители следили за ходом боя.  Одна-
         ко, бескровное сражение не доставляло им удовольствия. Они жаждали
         крови!
               - Защищай спину!-крикнул Габриелю Лоран.
               И тут  случилось  вот что. Глаза Габриеля хитро сверкнули, и
         он бросился бежать. Противники кинулись следом за ним.
               Толпа возмущенно  загудела, свистом  выражая свое презрение
         трусу.
               Но, не пробежав  и тридцати шагов, Габриель вдруг замер, сде-
         лал неожиданный поворот и  излюбленным  приемом  Лорана  резанул
         своим коротким мечом одного из противников по животу.
               Раненный в живот, тот пополз по арене,  хрипя в агонии.
               Итак, одного из противников Габриель вывел из строя.  Друго-
         го, тяжело  раненного, с разбитым черепом, унесли с поля боя. Теперь
         юноша один на один сражался с синеглазым блондином.
               Атлетическая фигура   юного   Габриеля, поразительная  сила
         крепких мышц, совершенная гармония всех линий его тела, несокруши-
         мая, непреодолимая храбрость, несомненно,   выделяли его среди  ос-
         тальных рабов - участников боев. Физическая сила и твердость духа
         сулили ему успех.
               Констанция Леметр внимательно следила за юношей, не сводя с
         него холодных голубых глаз.
               - Бей  его, немой!-не сдержавшись,  крикнул господин Леметр. -
         Руби его!
               - Держись, Соколенок!-поддержал  юношу Лоран. - Еще немного,
         и ты победишь!
               Подбодренный учителем, Габриель   сделал  удачный  выпад  и
         пронзил мечом белокурому воину правое плечо. Теперь тот вяло  на-
         носил удары, с трудом парировал их. Силы его были на исходе.
               Благодаря своей природной ловкости и удивительному искусс-
         тву фехтования, которому обучил его Лоран, Габриель получил только
         три неглубокие раны.
               Вся арена гудела  от криков, возгласов,  рукоплесканий. Взоры
         всех присутствующих были устремлены на арену.
               Мощным пинком ноги Габриель свалил белокурого бойца на пе-
         сок. Тот, собрав  последние силы, встал и бросился на юношу с кинжа-
         лом, но юный  раб  отбросил противника к бортику арены, подбежал к
         нему и приставил меч к его груди.
               - Убей  меня, мальчик!  Убей!-с  горечью взмолился белокурый
         воин. - Ведь только со смертью к нам приходит свобода!
               Но Габриель  убрал меч в ножны, подал противнику руку и по-
         мог ему встать. Обняв своего недавнего врага за талию, юноша  увел
         его с залитой кровью арены под одобрительный гул толпы.
               - Ну, что, дружище?-обратился Паскаль Леметр к своему  сосе-
         ду. - Теперь-то  ты, надеюсь,   признаешь, что мой раб сильнее трех
         твоих?
               - Признаю, -кивнул гость. - Твой раб не только силен и отва-
         жен, но еще и благороден.
               Александра, украдкой наблюдавшая за ходом  боя, прижимала  к
         груди руки и усердно молилась. Она была счастлива, что бой  закон-
         чился, и Габриель остался жив.
               - Благодарю  тебя, господи!-прошептала  она в благоговейном
         экстазе и скрылась за углом барака.
               Довольный ходом  боя  Лоран поспешил следом за своим подо-
         печным в его камеру, чтобы перевязать ему  раны  и  похвалить  за
         отличный бой.
               - Ты больше, чем воин, Соколенок!-сказал он с восторгом. - Ты
         настоящий герой.  Я горжусь тобой!
               В страстном порыве  преподаватель  схватил  юношу  за  ру-
         ки, чтобы пожать их, и вдруг заметил на  его  запястьях  гноящиеся
         рубцы.
               - Это все Гастон,   негодяй!-воскликнул Лоран в гневе. - По-
         сиди немного, мальчик, я сейчас.  - И выскочил за дверь.
               Что происходило  за стенами камеры, Габриель не знал, но че-
         рез несколько минут явился лекарь и наложил  на  запястья  юноши
         повязки с лечебной мазью. Кандалы на юного раба все  равно  наде-
         ли, но  другие, со свободными браслетами, которые не причиняли ему
         особых неудобств.
               Увы! За столько лет Габриель привык к своим оковам!


                ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ


               Камилла хворала уже третий месяц. Ей казалось, что она не попра-
         вится уже никогда. Но горячая любовь супруга и страстное  желание
         встретиться с сыном помогали ей бороться с недугом.
               Чтобы не  сойти с ума, она заставляла себя заниматься руко-
         делием. Возле герцогини постоянно находилась ее горничная, юная де-
         вушка по имени Изабель, которая любила свою госпожу  и  очень  ее
         жалела.
               Как-то вечером Камилла вышивала на пяльцах. Изабель  сидела
         возле нее на низенькой скамеечке и вслух читала молитвенник. Нео-
         жиданно дверь комнаты открылась и вошел камердинер герцога.
               - Госпожа! Их светлость герцог просит передать вам подарок
         испанских послов, которые в данный момент находятся с визитом  во
         Вьерзоне.
               С этими словами он поставил перед Камиллой резной ларец из
         черного дерева.
               - Где же герцог? Почему он не принес подарок сам?-Герцоги-
         ня повернула бледное от гнева лицо с горящими глазами.
               Камердинер открыл рот, желая что-то сказать, но тотчас зак-
         рыл его и, пожав плечами, вышел из комнаты.
               Камилла облегченно вздохнула. Она ненавидела этого безмозг-
         лого барана и не могла понять, почему его терпит Даниель.
               - Посмотри, что  там  лежит, Изабель?-  равнодушно  спросила
         герцогиня, кивая на ларец.
               Девушка осторожно  приоткрыла  крышку  и тихонько ахнула. В
         нем лежала необыкновенной красоты черная мантилья  из  тончайших
         испанских  кружев. Поверх мантильи красовался высокий резной гре-
         бень из панциря черепахи, какой носят знатные испанские сеньоры.
               - Боже, какая красота!-всплеснула руками Изабель.
                "Герцог  посылает мне траурный убор, - подумала Камилла. -
         Белый цвет мне был бы сейчас более кстати."
               - Госпожа!-кинулась  к  ногам  герцогини девушка. - Не надо
         грустить. Вы так красивы!  Очень красивы!  Я всегда  горжусь  ва-
         ми.
               - Встань, милая  Изабель, -подняла  ее Камилла. -Спасибо тебе
         за любовь. Только не в радость мне теперь дорогие туалеты.
               Она услышала, как служанка вздохнула. В душе герцогини  была
         смертельная тоска, и  она стала разглядывать кружева, чтобы как-то
         развеяться.
               - Примерь, Изабель, -мягко  сказала Камилла. -А я посмотрю на
         тебя со стороны.
               Девушка охотно  достала  из  ларца мантилью, накинула ее на
         голову и укрепила костяным гребнем на высокой  прическе. И  вдруг
         на  глазах  изумленной герцогини кожа на лице и открытой шее де-
         вушки стала покрываться белыми рубцами, которые тут же  превраща-
         лись в страшные кровоточащие язвы. Служанка схватилась за горло и
         дико закричала:
               - Что  со мной, госпожа?  Помогите же мне, помогите!  Боже, я
         умираю!
                Изабель упала  на пушистый ковер. Страшная судорога прошла
         по ее телу. Девушка закатила глаза и вытянулась. Черепаховый  гре-
         бень  слетел с ее высокой прически.   Кружевная мантилья прикрыла
         лицо, словно черный погребальный саван.
               Рыдания разорвали  грудь  Камиллы. Слезы  так  жгли ей гла-
         за, что больно было смотреть. Осторожно взяв мантилью  при  помощи
         шелковой  накидки, снятой с подушки, герцогиня выбежала из комнаты
         и кинулась в покои  супруга.
               Увидев жену, Даниель в ужасе отшатнулся, так как подумал, что
         Камилла сошла с ума.   Выпустив из рук мантилью, герцогиня ухвати-
         лась обеими руками за мраморную колонну почти потеряв сознание.
               - В  чем дело, Камилла?-строго спросил Даниель. - Что случи-
         лось? Почему ты врываешься в мой кабинет, словно разъяренная  фу-
         рия?
               Дрожащей рукой герцогиня указала на мантилью, лежащую у  ее
         ног, словно ядовитая змея.
               - Там. . . там, у меня в комнате, -заплетающимся языком пробор-
         мотала женщина, - лежит мертвая Изабель. Зачем ты даришь мне такие
         страшные подарки, Даниель?
               - Подарки?  Какие подарки?-не понял герцог. - Я ничего тебе
         не дарил. . .
               - А эта мантилья? Не ты ли послал мне ее со своим камерди-
         нером, якобы в подарок от испанских послов?
               Теперь до Даниеля стал доходить смысл слов, сказанных  суп-
         ругой. Он склонился над черной мантильей.   Остро отточенным гуси-
         ным пером осторожно поддел кружева и поднес их к глазам. И только
         сейчас  Камилла  заметила, что  мантилья  обсыпана каким-то белым
         блестящим порошком.
               - Мне отлично знаком этот яд, - проговорил  герцог  хриплым
         голосом. - Он убивает мгновенно и почти безболезненно, когда попа-
         дает в желудок. Но если он попадет на кожу, человек будет корчить-
         ся в страшных муках. Теперь я догадываюсь, чьих рук это дело. Прос-
         ти, любовь  моя, но  я  ничего сделать не могу. Слишком влиятельные
         персоны стоят за спиной епископа Вьерзонского. Пока  дядя  жив, он
         будет строить козни и мне, и тебе.
               Камилла вдруг  почувствовала  себя  совершенно  одинокой и
         беззащитной. Она была брошена, оставлена, словно в пустыне, без еди-
         ного  следа, без  звезд, не  зная, с  какой  стороны  ждать  спасе-
         ния. Больше  не  оставалось ничего. . .   Даже крепкого плеча Дание-
         ля, чтобы спрятать на нем свое лицо. Даниель предал ее. Утолив  же-
         лание,  он бросил ее, как ненужную вещь.
               Так думала герцогиня.
               Герцог де Клавель думал о другом: каким образом уничтожить
         дядю, этого  хитрого хищного зверя, который не дает ему жить спокойно. Но
         сделать это надо с умом, не в ущерб собственной персоне.


                ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ


               Знатное происхождение  обязывало  Констанцию Леметр сохра-
         нять сдержанность в отношении человека, находящегося в таком уни-
         женном положении, как  немой раб. Но она снова пришла к Габриелю в
         тюрьму. 
               Юноша в  тот момент крепко спал, отлеживаясь после трудного
         боя и полученных ран. Сквозь сон он услышал, как дверь его  камеры
         отворилась, и в нее вошли Констанция и охранник. Женщина останови-
         лась, напряженно вглядываясь в темноту.
               - Может,  снять с него цепи, госпожа?-спросил охранник, ставя
         на пол масляный фонарь.
               - Не  надо, -ответила Констанция. -  В  оковах он мне больше  нравится.
               Габриель притворился, что спит. Но дочь Паскаля Леметра сво-
         им поцелуем заставила его открыть глаза. Никогда еще  юноша  не
         видел Констанцию такой красивой и такой бледной, как сейчас.
               Он приподнялся на тюфяке. Сердце его  бешено  колотилось  в
         груди, кровь  стучала в висках. Он не двинулся с места, только слы-
         шалось его тяжелое дыхание. Женщина присела рядом и  протянула  к
         Габриелю руки. Деланной  улыбкой  он постарался скрыть неприятное
         чувство, которое вызвало у него появление Констанции.  Затем отвел
         ее руки и отстранил хозяйскую дочь от себя.
               - Я пришла потому,   что  отказаться  от  тебя-  выше  моих
         сил. Ночи напролет  я  борюсь  с  желанием прийти к тебе. Днем-де-
         ла, заботы, отец, и я могу забыть о тебе, а вот ночью. . .  Ты рядом со
         мной. . . Ты всегда рядом со мной!  Ты неотступно преследуешь меня!
         Я хочу тебя, маленький  дикарь!-  произнесла, прерывисто  дыша, хо-
         зяйская  дочь. - Ведь и ты хочешь меня?  Я это вижу по твоим гла-
         зам. Конечно, ласки Констанции Леметр невозможно  забыть. А  вот  я
         забыла гордость, мальчик, и пришла к тебе сама. Сегодня я хочу быть
         твоей!
               Габриель медленно  поднялся на ноги. Придерживая кандалы, он
         подошел к стене и прислонился к ней  спиной, чтобы  не  упасть. Но
         взгляд его был устремлен на Констанцию.   Затем он подошел к ней
         и рассмеялся ей в  лицо  победно, насмешливо, обидно. Потом  дерзко
         вскинул голову. Дикая  радость  заполнила  его, горькая  и  пьяня-
         щая. Какой жалкой показалась дочь  Леметра  перед  ним, несчастным
         рабом, закованным в цепи! Габриель твердо знал: того, что произош-
         ло с ним в комнате  Констанции, на  ложе, застланном  темнозеленым
         атласом, больше не будет никогда.
               В глазах юноши промелькнула искра гнева.
               Не обращая внимания на  взгляд  Габриеля, Констанция  вновь
         шагнула к нему и резким движением разорвала  рубаху  у  него  на
         груди. Нежно  массируя  тонкими пальцами его грудь, она постепенно
         добралась до живота. Незаметно развязав шнурок, женщина освободила
         юношу от штанов и легонько подтолкнула его к тюфяку.
               А дальше все было, как во сне.
               Губы Констанции прильнули  к  губам  Габриеля, и - о, чудо! - он
         ответил ей долгим, страстным поцелуем. Он почувствовал, что  теряет
         сознание, но больше не было сил бороться с искушением.  Юноша зак-
         рыл глаза, чтобы ничего не видеть. Он слышал лишь свое шумное  ды-
         хание.   И снова поцеловал Констанцию.  И вдруг почувствовал, как в
         ее теле словно очнулись жадные демоны. Забыв обо  всем - ненавис-
         ти, злобе, унижении - Габриель  полностью уступил страсти, не обращая
         внимания на звон оков и присутствие охранника за  дверью. Женщина
         отдалась ему со всей страстью своей натуры, и ответом на это была
         необыкновенная радость, охватившая теперь уже не  юношу, а  мужчи-
         ну. Радость, о возможности которой Габриель, будучи рабом,   никогда
         раньше и не помышлял.
               Когда же  волна  страсти прошла, юноша рухнул без сил.
               Констанция Леметр, шатаясь, словно пьяная, оделась и вышла из
         камеры.


                ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ


               Той же  ночью  Габриелю приснился удивительный сон. Снилось
         ему, будто он, как всегда,  сидит в своей камере. И  вдруг. . .   Дверь
         отворяется,   и входит молодая незнакомая женщина, босая, простово-
         лосая, в жалких лохмотьях. Лик женщины светел  и  прекрасен. Сквозь
         серые  лохмотья проглядывают страшные гноящиеся язвы. Длинные во-
         лосы незнакомки растрепаны, в глазах - неоглядная печаль.
               Женщина подходит  к  юному узнику, протягивает к нему обна-
         женные руки, покрытые кровоподтеками, и  говорит  нежным голосом:
               - Здравствуй, сын мой!
               - Кто  вы, сударыня?-спрашивает  удивленный Габриель. - Я не
         знаю вас.
               - Ну как же?-возражает та. -Мы ведь с тобой  хорошо  знако-
         мы. Я, Мать - Родина, а ты мой любимый сын. Видишь, как плохо мне, как
         страдаю я от ран и побоев? Помоги мне, Рубиновый Рыцарь. Убей чер-
         ного ворона, что рвет и терзает мою плоть.
               - Вы ошибаетесь, мадам, -возражает юноша. - Никакой я не  ры-
         царь, а уж тем более не рубиновый. Я-жалкий раб, который кроме оков
         и кнута ничего в своей жизни не видел. 
               - Нет, мой  мальчик, я  не  ошиблась. Пока ты не рыцарь, но ты
         станешь им. Ты уничтожишь хищную птицу, которая, как бельмо на гла-
         зу, застилает мне  белый свет. Порви свои цепи, Габриель, и выйди на
         свободу!
               - Да  как же я порву кандалы?  У меня не хватит сил разор-
         вать тяжкие оковы, сломать толстые стены тюрьмы.
               - Хватит, сынок, хватит, -кивает головой  женщина  и  ласково
         улыбается. -  Неужели не надоело тебе влачить рабское существова-
         ние, размахивать без  толку  мечом,   предаваться любовным утехам?
         Ведь ты даже не знаешь, что такое настоящая любовь! Расправь свои
         крылья, Соколенок, которые сложены у тебя за спиной! Гордо воспари
         над своей измученной Родиной. Я вкладываю в твою  руку  меч. . . Меч
         Правосудия. . .
               После такого сна у Габриеля появилась  заветная  мечта.   И
         название этой мечте было: СВОБОДА.


                ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ


               На утренней поверке Гастон заметил на Габриеле разорванную
         рубаху.
               - Ах ты, скотина! -заорал он не своим голосом. -Ты зачем ра-
         зорвал  рубаху?  Плетей  захотел?  А  ну-ка, отведите его в кар-
         цер! Пусть посидит там дня три-четыре без хлеба и воды, да покор-
         мит крыс.
               Под бараком тюрьмы находился подвал с темными, сырыми каме-
         рами-карцерами, куда отправляли  особо  буйных рабов в наказание.
         Охранники отвели юношу в подвал, втолкнули в одну из таких камер
         и при помощи коротких цепей приковали его к стене.
               - Постоишь    немного, подумаешь, -усмехнулись   они. -Будешь
         знать, как переводить господское добро.
               Оставшись в  кромешной  темноте, Габриель  начал обдумывать
         план побега. Он долго сопоставлял все "за"  и  "против".   И, нако-
         нец, остановился  на одном способе, который ему показался наиболее
         подходящим.
               Время тянулось медленно, и юный раб подумал, что о нем забы-
         ли.  Но вдруг в коридоре подземной тюрьмы раздались гулкие шаги, и
         в  камеру, где стоял юноша,  вошел знакомый охранник-свидетель его
         любовных утех. Он молча поставил фонарь на пол, освободил Габриеля
         от оков, связал ему руки за спиной и повел наверх.
               Юный раб  прекрасно  помнил  этот  путь. Его вели в спальню
         Констанции Леметр. Сердце предательски екнуло  в  груди. Наступает
         момент, когда. . .
               Сегодня женщина превзошла все ожидания, так она была  хоро-
         ша!  На ней было прозрачное короткое платье цвета спелой ржи, на-
         поминающее тунику.  Сквозь ткань просвечивали все ее прелести. Ры-
         жие  волосы  Констанции, поднятые  на  затылке в высокий пушистый
         хвост, были украшены живыми цветами. 
               Теперь ложе  было застлано черным атласом. Констанция пома-
         нила к себе Габриеля, и тот послушно приблизился к ней. Она уложи-
         ла его так, что голова юного раба оказалась у нее на коленях.  Се-
         годня хозяйская дочь не спешила. Начала она с нежных поглаживаний
         шеи и  груди юного любовника, постепенно спускаясь к упругому жи-
         воту. Ее пальцы с длинными накрашенными ногтями время от времени
         впивались в  кожу  Габриеля, доводя  его  до мурашек. Мышцы живота
         юноши невольно напряглись, по телу пробежала дрожь.  Он почувство-
         вал, что еще секунда - и он уже не совладает с собой. 
               - Если  ты освободишь мне руки, я смогу обнять тебя, - вдруг
         сказал юноша.
               Констанция побледнела, как полотно, и замерла, со страхом гля-
         дя на юного любовника:  немой и вдруг заговорил! Она не была ис-
         теричкой, и поэтому взяла себя в руки. Подумав немного, она поняла, что
         его прежнее молчание  было просто хитростью.
               - Так ты умеешь говорить?-довольно спокойно спросила  жен-
         щина.
               - Умею, - ответил Габриель, не поднимая головы.
               - Как тебя зовут?
               - Эмерик, - солгал юноша.
               Недолго думая, Констанция  достала из-за пояса нож и разре-
         зала путы, стягивающие запястья юного раба.  С наслаждением расти-
         рая затекшие руки, он встал на колени.
               - Иди ко мне, - позвал Габриель хозяйскую дочь. - Я отблаго-
         дарю тебя за то, что ты сделала меня мужчиной.
               Констанция отбросила в сторону нож и  кинулась  в  объятия
         любовника.
               Юноша схватил ее за плечи и грубо опрокинул на  ложе. Нава-
         лившись на  нее  всей тяжестью своего тела, он стал губами беспо-
         щадно мучить ее рот.
               - Я  люблю  тебя, мой  маленький  Эмерик, -задыхаясь, стонала
         Констанция в перерывах между поцелуями. - Я не могу жить без  те-
         бя. . . Если отец узнает о нашей с тобой любви, он убьет сначала те-
         бя, потом меня. Давай убежим. . . Сегодня, сейчас. . .   Нас никто не до-
         гонит. . .   У  меня  много денег. . . Нам хватит их на всю оставшуюся
         жизнь. . . Мы будем любить друг друга вечно. . .
               Побег с  дочерью  Паскаля  Леметра вовсе не входил в планы
         нашего героя. И он, как хороший  ученик,   решил  схитрить, имитируя
         любовную борьбу. Констанция  же поняла замысел любовника по-своему.
         Она начала извиваться и скользить, как угорь, но у  Габриеля  была  сила    здорового
         мужчины. Понемногу   женщина   ослабела, перестала  сопротивляться
         и, наконец, совсем затихла. Ее длинные волосы растрепались и опута-
         ли ее, как сетью.  Тогда Габриель схватил Констанцию за запястье и
         отвел ее руку назад, пытаясь то же проделать с другой  рукой. Губы
         юноши не  отпускали  уста женщины.   Она задыхалась от его грубых
         поцелуев. И тут он оторвал любовницу от ложа и с силой опустил ее
         снова так, что тяжестью своего тела она придавила себе руки. Тогда
         Габриель забил ей в рот кляп из ее же  шелкового  платка, который
         валялся рядом,  и,  сняв длинный пояс с ее короткого платья, разор-
         вал его напополам и крепко связал женщине запястья и лодыжки.
               - Любить  друг друга!-горько воскликнул Габриель, вставая с
         ложа. - Да ведь ты никогда никого не  любила. И  я  тебя  не  люб-
         лю. Нет!  Я не люблю тебя! Я тебя ненавижу и презираю всех счаст-
         ливых правителей и богачей! Добрыми бывают только несчастные  лю-
         ди. Я знал такого одного несчастного. . 
               И, подобрав нож, юноша выпрыгнул из окна.
               Стояла глубокая  ночь,  на  дворе не было никакого движе-
         ния. Все обитатели поместья Паскаля Леметра давно уже  спали. Габ-
         риель беспрепятственно достиг высокого каменного забора, окружав-
         шего особняк, и, нащупывая в кирпичной  кладке  выбоины  и  трещи-
         ны, стал ловко, как обезьяна, карабкаться наверх.   Когда он уже за-
         нес ногу, чтобы  перемахнуть  через   забор, то   услышал   тонкий
         свист. Наш герой  посмотрел вниз. Внизу стоял Лоран и, подняв голо-
         ву,  внимательно наблюдал за беглецом.
               В тот  момент Габриель не знал, как поступить и что делать.
               "А вдруг Лоран вовсе не тот, за кого себя  выдает?-подумал
         он. - Вдруг он вызовет сейчас охрану?"
               Но тут молодой преподаватель заговорил:
               - Лети, маленький Соколенок! Лети навстречу своему звездно-
         му часу! - И он бросил Габриелю тот самый меч, которым тот отбивал-
         ся на арене сразу от троих соперников.
               Юноша ловко поймал оружие на лету.
               - Спасибо, друг!-сказал  он, прикладывая  руку  к сердцу. - Я
         никогда не забуду твоей доброты. Возможно, мы еще  когда-нибудь  с
         тобой встретимся. Прощай!
               - Прощай, мой неустрашимый друг! Пусть полет твой будет вы-
         соким, а ветер попутным.
               И Лоран взмахнул рукой.
                Габриель спрыгнул  по  ту сторону забора и исчез в ночной  мгле.


                ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ


               Долго бежал  юноша, подгоняемый  страхом  быть схваченным и
         вновь ввергнутым в  рабство. Его  влекло  то  необъяснимое слово,
         сладкое и  прекрасное, которым он упивался, словно терпким молодым
         вином. Это было слово СВОБОДА. Свобода,   живительная и манящая, как
         глоток воды из горного источника в изнуряющую жару.
               На восемнадцатый день юноша забрел в непролазные дебри, где
         деревья  росли так часто, что кроны их, сомкнувшись, образовали вы-
         сокий шатер. Здесь силы покинули Габриеля, и  он  решил  перевести
         дух. Но лишь  только  он присел под дерево, чтобы дать отдых своим
         усталым, израненным об острые камни ногам, как  заметил неподалеку
         убогую хижину, сплетенную из ивовых прутьев и полузасыпанную пес-
         ком. Габриель подошел к хижине в  надежде, что  она  послужит  ему
         приютом.  Двери здесь не было. Внутри хижины он увидел кувшин, куч-
         ку луковиц и ложе из сухих листьев. Юноша вошел в это убогое  жи-
         лище и  на  ложе увидел человека, не подающего признаков жизни. Но
         лишь только наш юный герой  переступил  порог, незнакомец  поднял
         голову и смерил его долгим испытующим взглядом.
               - Давненько я поджидаю тебя, мой мальчик, -неожиданно сказал
         он. - И лишь благодаря твердой вере и светлой надежде я сумел от-
         тянуть свой смертный час.  Но теперь могу спокойно умереть. Подой-
         ди поближе.
               - Нет, сударь, пожалуйста,  не   умирайте!-взмолился   Габри-
         ель, приближаясь к незнакомцу. - Если виновником вашей смерти буду
         я, то позвольте мне немедленно уйти. Но если вам  необхо-
         дима помощь, то я сбегаю за подмогой.
               Незнакомец ласково улыбнулся.
               - Нет, никого звать не надо, -твердо сказал он. -Мой час нас-
         тал.  Моя земная миссия выполнена. Но я не  боюсь  предстать  пред
         светлым ликом  нашего  Создателя, потому  что наконец-то встретил
         тебя.
               - Сударь!  Я вижу вас в первый раз, -смутился Габриель. -Как
         же вы могли столько лет поджидать меня ?  Меня, простого раба, ко-
         торый  и  имя-то  свое  чуть было не забыл. А вы говорите обо мне
         так, будто я высокородный принц.
               Незнакомец тяжело  вздохнул  и, порывшись  в  ворохе листь-
         ев, извлек оттуда необыкновенной красоты кулон на  витой  золотой
         цепочке.   Это  был  большой  драгоценный камень кроваво-красного
         цвета в форме ромба.
               - Много  лет  хранил я этот талисман, -сказал этот странный
         человек. - Дала мне его одна молодая женщина, потерявшая  когда-то
         своего родного сына, дала с условием, что при встрече я отдам этот
         кулон ему. Что ж, с радостью выполняю ее просьбу. - С этими словами
         незнакомец возложил кулон Габриелю на грудь. - Теперь этот чудес-
         ный талисман принадлежит тебе. И да  свершится  то, что  рано  или
         поздно  должно  было  свершиться!  А теперь оставь меня.   Я хочу
         спать. . .
               С этими словами незнакомец закрыл глаза и  уснул.   Навсегда. . .
               Габриель проводил его в последний путь. Могилу  он  выкопал
         здесь  же, рядом с хижиной, под огромным раскидистым дубом. Похоро-
         нив странного человека, юноша поставил над его могилой деревянный
         крест и посадил березку. Постояв немного в раздумье, наш герой ре-
         шил остаться  жить  в  этом  лесу, в хижине без окон и дверей, где
         вместо постели-охапка листьев, а вместо цепей-вольный ветер.


                ****


               Много воды утекло с тех пор.   И вот на юге страны возроди-
         лась одна  древняя  легенда. В окрестностях города Деникера будто
         бы появился воин, юный и прекрасный, смелый и благородный.   Возни-
         кал он, словно  из-под  земли и неизвестно,  куда исчезал. Выезжал
         воин на прекрасном вороном жеребце.   Рядом с конем неизменно бе-
         жала большая изящная собака с рыжими подпалинами. На правом плече
         всадника гордо восседал белоснежный голубь.
               Одет был юноша в узкие светлые  брюки, высокие  сапоги  из
         мягкой кожи, в рубашку алого цвета с глубоким вырезом на груди. За
         ним, словно огненный шлейф  по  ветру, развевался  алый  плащ. Чер-
         ные, словно  вороново крыло, кудри молодого всадника были схвачены
         на лбу  алым  шарфом с длинными концами. На юном воине не было ни
         шлема, ни лат, лишь короткий острый меч покоился  в  изящных  нож-
         нах, да  обоюдоострый кинжал был заткнут за широкий пояс. На груди
         героя на витой золотой цепи красовался чудный  амулет  с  крова-
         во-красным камнем, рубином в форме ромба.
               За благородные поступки, добрые дела, храброе сердце, да  еще
         за  кулон, который, словно капля крови,   сверкал на груди молодого
         человека прозвали его люди Рубиновым Рыцарем, и верили они в него,
         и молились за него. Знали они, что в  любое  время дня и ночи при-
         дет на выручку отважный  юноша,  отстоит  справедливость, покарает
         обидчика.
               И добрыми  вестниками разносились по округе призывное ржа-
         ние вороного  коня, громкий  лай  борзой собаки и радостный голос
         белого голубя, парящего над землей-трёх верных спутников  Рубино-
         вого Рыцаря.


                ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ


               В одно прекрасное утро пожилой человек, одетый, как зажиточ-
          ный крестьянин, ехал верхом на сильной лошади через лес по доро-
          ге, ведущую в деревню Скюдери.
               Восходящее в чистом небе солнце освещало  безлюдную  мест-
         ность. Ветер  был  пропитан  терпким  и  сильным ароматом дубовой
         листвы и полевых цветов. На мху  и  траве  бриллиантами  сверкали
         капли росы. В ветвях порхали и пели птицы, на полянах щипали траву
         лани. Природа просыпалась, и только кое-где еще  виднелись  клочья
         седого тумана.
               Лицо путешественника разгладилось под благодатными  лучами
         солнца, грудь расправилась, легкие наполнились свежим воздухом.   И
         всадник запел сильным звонким голосом песню, в которой  проклинал
         кровавого тирана герцога де Клавеля.
               Вдруг мимо уха путника просвистела стрела  и  вонзилась  в
         ветку ближайшего дуба.
               - Стой, мятежник! Ни с места!-раздался громкий окрик.
               Из леса  показались  четверо  всадников:трое солдат и один
         молодой офицер.
               - Именем герцога ты арестован!
               Крестьянин остановил  коня  и  с  недоумением  взглянул на
         всадников.
               - В чем же моя вина, господин лейтенант?  - спросил он, сле-
         зая с лошади.
               - И  ты  еще  спрашиваешь, негодяй?-рявкнул офицер. - Своими
         песенками ты  разносишь крамолу, подрываешь авторитет нашего пра-
         вителя. Связать его!-отдал он приказ солдатам. -  И  в  каталажку!
         Там палач разберется, что он за птица.
               Солдаты спешились и принялись вязать крестьянина.
               Неожиданно где-то  рядом  послышался шорох листьев и треск
         ветвей, и связанный старик увидел на  расстоянии  нескольких 
         десятков метров, за  холмиком, возвышающимся  над  дорогой,
         всадника на вороном
         коне. Он настороженно вглядывался в  развертывающуюся  перед  ним
         картину, держа наготове короткий меч.
               Со свистом пролетел кинжал, и один из солдат - тот, который
         ближе всех  стоял  к  незнакомцу, -  рухнул замертво с торчащим в
         горле клинком.
               Всадник выскочил  из засады и рубанул мечом второго солдата.
               - Это  демон!  Демон!-завыл раненый, падая. Он завертелся на
         земле, ошалело вглядываясь в человека  на  вороном  коне, и  через
         несколько секунд испустил дух.
               - Взять их, Арно!- раздался звонкий голос незнакомца.
               Не успели  оставшиеся  в  живых  солдат и офицер опомнить-
         ся, как из леса выскочил большой поджарый пес с курчавой  шерстью
         на загривке и огромными прыжками бросился к ним.
               - Собаку убей, собаку!- заорал офицер, но последний из  сол-
         дат тоже лежал на земле бездыханный.
               Лейтенант уже занес саблю над головой пса,  но тут с дерева
         слетел  белый  голубь и сел на офицерский шлем с поднятым забра-
         лом,  загородив таким образом весь обзор.   Офицер  все  же  сумел
         сбросить  с  ноги  собаку, которая вцепилась ему в сапог, согнал с
         головы птицу и, пришпорив коня, пустил его в галоп.
               Незнакомец между тем выдернул свой кинжал из мертвого тела,
         подъехал к старику и освободил его от пут.
               Только теперь, опомнившись  от  страха, крестьянин  смог как
         следует разглядеть своего освободителя.
               Молодой человек,   улыбался. Черные, слегка  вьющиеся волосы,
         спускались на высокий лоб. Прищуренные глаза с длинными  ресница-
         ми, бросавшими  тень  на  смуглое лицо, метали искры. Взгляд, тем не
         менее, был мягок, и чувства юноши отражались в нем во  всей  своей
         чистоте. Во взгляде этом светились мужество и энергия.  В красивых
         чертах лица не было ничего женственного, а когда незнакомец  улы-
         бался, обнажая  ослепительно  белые  зубы, было  видно, что это уже
         взрослый уверенный в себе мужчина. Его алые губы  и  прямой, изящ-
         ной, благородной  формы нос разделяла небольшая ложбинка. На груди
         юноши покоился красный камень-рубин в форме ромба, обрамленный  в
         золото. Одет всадник  был в красную рубашку, белые узкие брюки, вы-
         сокие сапоги. За его спиной развевался алый шелковый плащ. В одной
         руке молодой человек держал короткий прямой меч, в другой-кинжал.
               - Благодарю тебя, мой добрый  мальчик!-сказал  растроганный
         старик и поклонился . - Ты спас меня от тюремного застенка, а быть
         может, и от рук палача.
               - Не  бойся, отец, -  с  нежностью отозвался юноша. - Поезжай
         спокойно. Больше тебя никто не посмеет обидеть.
               - Да благословит Бог твое доброе сердце и да ниспошлет  Он
         тебе  благополучие!-Крестьянин  схватил  руку, протянутую молодым
         человеком и крепко пожал ее. - Как звать тебя, сынок?  Назови  мне
         свое имя, чтобы я мог каждый день молиться за тебя.
               - У  меня  нет  имени, отец.
               Молодой человек нахмурился, но тут же согнал со своего чела
         облако печали и спокойно добавил:
               - Давным-давно его отняли у меня. Помолись  лучше, отче,   за
         мученика Эмерика и святого Лорана.
               - Хорошо, мальчик, -согласился крестьянин, садясь в седло. - Я
         вижу, ты  скромен и благороден. Отныне я буду звать тебя Рубиновым
         Рыцарем. И детям своим расскажу про тебя, и  внукам, и  всем  одно-
         сельчанам.  И  про  тебя  расскажу, и про пса твоего верного, и про
         благородного коня, и про голубя.
               При слове "пес" собака навострила уши и  завиляла  хвостом.
               Юноша подозвал ее коротким свистом и исчез, словно  раство-
         рился в тумане.
               - Чудеса-а-а!-протянул крестьянин,  потирая затылок.
               Постояв немного  в задумчивости, он тронул поводья и поехал
         дальше своей дорогой.


                ****


               Габриель устроился  в  хижине, скинул  плащ и растянулся на
         ложе из сухих листьев. И сейчас же борзая  с  рыжими  подпалинами
         легла возле него и, положив длинную узкую голову ему на грудь, ти-
         хо заворчала.
               - Славная собака!  Благородное животное! Что тебя беспоко-
         ит, мой добрый Арно? -спросил юноша, трепля собаку по шее.
               Пес одним прыжком очутился у дверного проема и, не издав ни
         единого звука, стал принюхиваться.  Потом он повернул голову к хо-
         зяину, словно хотел предупредить его, что рядом-опасность.
               Габриель схватил меч, лежавший под боком, вскочил  с  ложа  и
         вышел из хижины.
               - Это всего лишь олень, друг мой!-обратился он к псу. - Но я
         благодарен тебе за бдительность.
               Чувствовалось, что собака понимает каждое слово хозяина.
               И тут  на  плечо  юноши опустился белый голубь и склонил к
         нему свою круглую головку.
               - А,   вот  и  ты, моя любимая!-ласково улыбнулся Габриель. -
         Где же ты так долго пропадала, Аурелия ? Я уже начал беспокоиться.
               Голубка слетела ему на грудь и подставила для поцелуя свой
         тонкий острый клювик.
               - Ты, моя хорошая!- Молодой человек нежно поцеловал птицу. -
         Знаешь, рыцаря  на  подвиги  вдохновляет  дама. Так  ты и есть моя
         прекрасная дама.
               Голубка заворковала, принимая  комплимент   хозяина. Однажды
         Габриель  нашел ее в лесу с перебитым крылом:видно,  птицу покале-
         чил ястреб, но что-то помешало ему добить ее. Юноша подобрал ране-
         ную  голубку, принес  в свой дом, посадил в клетку и выходил. Когда
         же птица окончательно поправилась, Габриель  выпустил  ее  на  во-
         лю. Сделав над лесной хижиной несколько торжественных кругов, пти-
         ца опустилась юноше на плечо и с тех пор больше с ним не расста-
         валась никогда и всюду сопровождала своего доброго хозяина.
               Пес попал к Габриелю будучи взрослым. Скорее всего,  его за-
         дела  стрела  во  время псовой охоты, и ловчие, подумав, что собака
         сдохла, бросили ее в лесу.
               Теперь же  Арно  не отходил от своего нового хозяина ни на
         шаг. Он следовал за своим спасителем  по  пятам, спал  с  ним  ря-
         дом, предупреждал  об опасности, ел пищу из рук юноши и смотрел на
         него преданными глазами, стараясь угадать каждое его желание.
               А конь  пришел  к лесной избушке сам. В тот момент Габриель
         сильно болел и метался в горячке на своем неуютном ложе.   Некому
         было даже  подать  ему  воды. И вдруг в дверном проеме показалась
         лошадиная  голова. Сначала  юноша  подумал, что  бредит, потом  ре-
         шил, что за ним приехали, чтобы снова забрать его в рабство. Он че-
         рез силу поднялся, пошатываясь, вышел из хижины. На поляне  преспо-
         койно щипал траву конь, черный, как ворон.
               Вот так и стали они жить вчетвером:беглый раб Габриель, во-
         роной  конь  Арго, борзая собака по кличке Арно и белоснежная го-
         лубка Аурелия. Жили они дружно, помогали друг другу, и, когда требо-
         валась помощь, бросались на выручку тому, кто в ней нуждался.


                ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ


               На небольшой  солнечной  поляне, на  опушке  леса, на мягком
         ковре изумрудной травы сидели юноша и девушка и о  чем-то  мирно
         беседовали.
               Девушка, одетая в белое скромное  платье, была  прелестна. На
         вид ей можно было дать лет семнадцать-восемнадцать.
               Юноша выглядел  немного  постарше. Одежда на нем была бога-
         тая, что свидетельствовало о том, что он  не  из  простой  семьи. И
         верно:это был Виталь-единственный сын  Вальдека  Бракассы, бурго-
         мистра города Деникер.
               Девушка, которую звали Мишель, не  принадлежала  к  знатному
         роду. Она была всего-навсего дочерью кузнеца из деревни Скюдери.
               - О, нет!  Я никогда не  посмею  ослушаться  отца, -горестно
         вздыхала Мишель, положив  свою  прелестную русую головку на плечо
         юноши. - Если я убегу с тобой, он проклянет меня. Не  будет  у  нас
         счастья.
               - Но, любовь моя, пойми, мой отец никогда не позволит мне же-
         ниться на тебе, - сказал юноша. - Он  прочит  мне  в  жены  ста-
         рую, толстую тетку, которая годится мне в матери. Мы с тобой убежа-
         ли бы прямо сейчас, но у меня пока нет денежной суммы, достаточной
         для того, чтобы начать  совместную  жизнь. Мой  отец, конечно, денег
         мне не даст.
               - Что же нам делать, Виталь?- сокрушалась девушка. - У нашей
         любви нет будущего.
               - Моя  маленькая  Мишель, -отвечал  юноша. - Мне не нужны ни
         титул, ни положение в обществе, ни знатные невесты, от которых  ло-
         шади шарахаются. Я люблю только тебя, и если ты мне веришь  и  хо-
         чешь  соединить  со мной свою жизнь, давай убежим сегодня. А день-
         ги-дело наживное.
               - Ты же знаешь, Виталь, что брат мой,   Фредерик,   томится  в
         застенке  городской  тюрьмы. Судьба  его  неизвестна. Поверь, он не
         преступник. Его схватили по навету.
               - Я  знаю, моя  прелесть, что  брат твой невиновен, - грустно
         ответил Виталь. - Мне очень жаль Фредерика, но я ничем ему  помочь
         не могу. Видишь ли, я сам нахожусь на птичьих правах. Отец не цере-
         монится со мной. Он ежедневно тиранит меня, не дает мне жизни. . .
               Пока молодой дворянин и его юная подруга, прижавшись друг к
         другу, делились своими горестями и надеждами, за кустом стоял Габ-
         риель и чувствовал, что погружается в какой-то иной мир.
               Впервые в жизни он оказался невольным свидетелем разговора
         двух влюбленных. Он слушал его, тихо вздыхая при  каждом  слове  и
         по-хорошему завидовал двум юным созданиям.
               Пришедшая неожиданно мысль осветила благородное лицо наше-
         го  героя. Он  еще  раз  украдкой  взглянул  на влюбленных и тихо
         скрылся в лесной чаще.
               "Какой  странный, однако, парень, - с горечью подумал Габри-
         ель. - Как говорится, ни рыба, ни мясо. Я  ради  любимой  девушки
         пошел бы не только на разрыв с отцом, но и на смерть. "
               Но он все равно твердо решил помочь Мишель и Виталю и со-
         единить их любящие сердца.


                ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ


               Вальдек Бракасса, бургомистр  города Деникер, был властным и
         мстительным человеком. Ему были известны некие политические  тай-
         ны, которые, если бы открылись, повлекли за собой разорение  и  ги-
         бель герцогской семьи. Но бургомистру не было выгодно портить от-
         ношения с Гаэтаном, епископом Вьерзона, который являлся его
         покровителем  и духовным отцом.
               Бургомистру было около пятидесяти лет. Роста он был средне-
         го, глаза у  него  были  маленькие, но живые.   Орлиный нос, длинные
         усы и густые брови подчеркивали энергичные черты его  лица, - темно-
         го, как дубленая кожа.  Во всех его действиях чувствовалось что-то
         странное и дикое. Малейшее слово  противоречия  вызывало  ужасный
         взрыв ярости  у  этого вспыльчивого и непредсказуемого человека.
         Он мог стать непримиримым врагом  каждому, чей  взгляд  или  жест
         пришлись бы ему не по-нраву.
               Сеньор Деникера  обладал правом вершить суд над знатными и
         простыми обитателями всей округи, а потому он  мог  свободно  ис-
         пользовать  стражу  для  своих личных целей. Да и что это была за
         стража:  одни отъявленные негодяи! И самым характерным ее предс-
         тавителем был лейтенант городской охраны Анри де Вьен.
               Сегодня этот офицер появился в кабинете бургомистра, волоча
         за собой левую ногу.
               - Опять что-нибудь стряслось, де Вьен ? -недовольно буркнул
         Бракасса. - Мост через Сюже рухнул или тюрьму подожгли?
               - Господин бургомистр, -начал несмело лейтенант. - В  Лабрю-
         нерском  лесу появился некий разбойник. Сегодня утром с небольшим
         отрядом солдат я совершал объезд ваших владений и вдруг  услышал
         крамольную песню, которую распевал некий  дерзкий  смерд. Я  отдал
         приказ схватить бунтовщика и доставить его в городскую тюрьму, но
         тут откуда ни возьмись появился всадник на вороном коне, расфуфы-
         ренный, словно  павлин. Он  налетел на нас, как смерч!  Солдат моих
         он убил, мне же  чудом  удалось  спастись. Правда, кобель  его, злю-
         щий, как черт, прокусил мне левую ляжку. Вот, взгляните.
               - Значит  так, де  Вьен, -не  меняя выражения лица, отозвался
         бургомистр. - Ты - жалкий трус и  болван!  Это  же  уму  непостижи-
         мо, чтобы один человек мог справиться с целым отрядом вооруженных
         до зубов  солдат!  А посему, мой дорогой, слушай внимательно, что я
         тебе скажу. Если в самое ближайшее время ты не узнаешь, что из се-
         бя  представляет эта личность на черном коне, я тебя самого ощип-
         лю, как павлина, а потом с живого шкуру сдеру. Ты понял меня, лейте-
         нант?  Если понял, ступай. Поразвели всякую шушеру, а потом удивля-
         емся, почему чернь нам палки в колеса  вставляет.   Да, и  вот  еще
         что. Ознакомься вот  с  этим  посланием, -бургомистр сунул Анри де
         Вьену донос. - Занятный, скажу тебе, пасквиль. Заодно и этого банди-
         та, о котором в нем говорится, излови. А то что-то палач мой заску-
         чал. Обещался в отставку подать, если не будет у него работы.
               Лейтенант щелкнул каблуками и поспешно вышел.
               Бургомистр подсел  к  бюро  и  принялся строчить послание
         епископу Вьерзонскому. В письме он сообщал, что в городе неспокой-
         но и просил его преосвященство прислать ему подмогу для  по-
         имки опасных бунтовщиков и сочувствующих им.


                ****


               Получив анонимный донос на  одного  из  жителей  деревушки
         Скюдери, де Вьен тут же собрал вверенных ему солдат  и  поехал  в
         указанное доносчиком место.
               - Ну что же, ребята, за мной!-воскликнул де  Вьен, въезжая  в
         деревню. - Берите  в  руки  оружие и, если преступника будут укры-
         вать, не щадите никого.
               Отдав этот  приказ семерым негодяям, состоявшим на службе у
         бургомистра, их предводитель подъехал к одному из домов,   стукнул
         несколько раз в дверь рукоятью меча и грозно крикнул:
               - Именем герцога, нашего знатного и могущественного повели-
         теля, приказываю выдать преступника по имени Фредерик!
               - Я   виновен? - послышался из-за  двери молодой испуганный
         голос. - О, нет, клянусь  вам, славный  воин, я не виновен ни в каком
         преступлении, ни в чем порочащем меня  и  подлежащем  наказанию. Я
         всего-навсего простой кузнец. . .
               - Отопрешь  ты, наконец, чертов мятежник?-рявкнул предводи-
         тель отряда. - В тюрьме разберутся, что ты за птица.
               - Нет, не отопру.
               - Ну, посмотрим!
               И де Вьен нанес несколько сокрушительных ударов палицей по
         двери так, что дверь не устояла.
               Так был схвачен Фредерик, сын кузнеца, старший брат  девушки
         по  имени  Мишель.   Пленника  доставили  в  тюрьму и допросили с
         пристрастием.
               За исполненный приказ Анри де Вьен был произведен в  капи-
         таны, а бедный Фредерик отправлен на дыбу.


                ****


               - Лети, моя Аурелия, -сказал Габриель, привязывая к лапке го-
         лубки записку и маленькую острую пилку. - Лети в город  к  зданию
         тюрьмы, отыщи там камеру, где сидит Фредерик, брат девушки по имени
         Мишель. Передай ему  записку от меня. Как только он её прочтет, не-
         медленно возвращайся.
               В коротком послании юноша писал:
               "Завтра в полночь будь  готов. Я  помогу  тебе  бежать  из
         тюрьмы. Мой знак - негромкий свист."
               Внизу вместо подписи он нарисовал маленький  ромбик. Теперь
         это был его знак, знак Рубинового Рыцаря.
               Голубка расправила крылья и взмыла в небо.
               Габриель проводил любимицу долгим взглядом и повернул вер-
         тел, на котором жарилась туша вепря.


                ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ


               Поздним вечером того же дня Виталь Бракасса  тоже  получил
         послание. Не теряя ни минуты, он сломал печать и в свете луны про-
         чел следующее:
                "Дорогой мой Виталь!
               Когда ты  так нежно и убедительно умолял меня покинуть от-
         чий дом, я очень долго думала и решила отвергнуть твои доводы, по-
         тому что  полагала, что  мое  присутствие необходимо моему отцу. А
         теперь - тем более: ведь после ареста Фредерика отец не сможет
         без меня жить.
               Но я жестоко ошиблась.
               Меня как  громом  поразило, когда  после  твоего ухода отец
         объявил мне, что в конце недели я должна буду обвенчаться с  дру-
         гим человеком, а не с моим дорогим Виталем.
               Мои слезы и мольбы были бесполезны. Мой жених должен  прие-
         хать ко мне через четыре дня.
               Ну что ж. . .   Раз мой отец хочет со мной расстаться, раз  мое
         присутствие для него тягостно, то я его покину со спокойной душой.
               Дорогой Виталь! Я отдала тебе свое сердце и предлагаю тебе
         свою  руку. Подготовь  все  для  нашего побега и сообщи мне, как я
         должна действовать в дальнейшем. Мальчик, которому поручено  пере-
         дать тебе это письмо, пусть принесет мне ответ от тебя. "
                Твоя Мишель.

               Недолго думая, Виталь написал короткий ответ:

                "Моя маленькая Мишель!
               Я счастлив, что ты решила бежать со мной. Послезавтра в пол-
         ночь постарайся не проспать. Я буду ждать тебя  на  нашем  старом
         месте, на опушке Лабрюнерского леса. "
                Твой Виталь.

               Сын бургомистра передал письмо мальчику и  строго-настрого
         наказал  ему  в  случае  опасности уничтожить послание. Маленький
         почтальон обещал передать записку в руки самого адресата.   Полу-
         чив за работу золотой, парнишка поспешил в деревню Скюдери.
               Дорога в  деревушку лежала через Лабрюнерский лес. На землю
         уже опустилась ночь, и маленькому почтальону  сделалось  жутко. Он
         без конца оглядывался на темные  кусты, опасаясь  появления  вол-
         ков, и прислушивался  к малейшему шороху. Записку сына бургомистра
         он держал возле самого сердца, боясь потерять ее.
               Неожиданно запела стрела и вонзилась маленькому почтальону
         в грудь. Он слабо вскрикнул и упал ничком.
               Из-за кустов  выехал  всадник  в  форме охраны бургомистра
         и, спешившись,  обыскал мертвое тело. Обнаружив на груди мальчугана
         записку, он  прочел ее при ярком свете луны и самодовольно усмех-
         нулся. Спрятав послание в карман, всадник вскочил на коня и повер-
         нул  его в сторону города. Но тут, со свистом разрезая воздух, про-
         несся сверкающий клинок и вонзился солдату между лопаток. Он даже
         не успел охнуть, свалился с лошади и испустил дух.
               И тут же появился всадник в алом плаще.  Он слез с вороного
         коня, достал из кармана мертвого солдата записку, прочел ее, закрыл
         глаза маленькому почтальону и спрятал его тело  в дупле большого дерева,
         чтобы ночью его  не растерзали хищные звери. Затем снова сел на коня и поска-
         кал прочь от места, где разыгралась эта трагедия.


                ****

               Рано утром в деревне Скюдери появилась  большая  собака  с
         рыжими  подпалинами  и острой мордой. Огромными прыжками она нес-
         лась прямо  к  дому кузнеца. Перепрыгнув через ограду, пес остано-
         вился перед хорошенькой девушкой, сел на задние лапы и  тихонько
         заскулил. Мишель - а  это была она - сначала испугалась, увидав незна-
         комую собаку, но, приглядевшись повнимательней, заметила  привязан-
         ный к шее животного белый мешочек.
               Пес завилял хвостом и уставился  на  девушку, словно  хотел
         сказать: "Не бойся меня, я твой друг. Сними мешочек и посмотри, что
         там внутри."
               Мишель, наконец, осмелилась, подошла к  псу, освободила его от
         ноши и заглянула внутрь мешочка. Каким же счастьем загорелись  ее
         глаза, когда она увидела содержимое мешка!  Он был доверху напол-
         нен золотыми монетами. Поверх золота белела записка.

               "Это твое приданое, Мишель, - было  написано  в  послании. -
         Теперь ты  можешь  бежать  с  Виталем. Брата твоего я освобожу из
         тюрьмы. Он будет ждать вас на той же самой  поляне, в  условленный
         день и час. Будь счастлива, девочка. "
               Ниже стоял знак в форме ромба.
               Мишель поднесла записку к губам и поцеловала ее.
               В мешочке лежала еще одна записка от Виталя-та самая, кото-
         рую обнаружил Габриель в кармане убитого солдата.
               Внизу стояла приписка:

               "Мальчик-почтальон убит. Сообщи его родителям, что тело ре-
         бенка я спрятал от чужих глаз в дупле дерева, на дороге, ведущей в Скю-
         дери. Пусть они похоронят сына."

               Мишель не знала, от кого  получила  такой  бесценный  пода-
         рок. Она сложила молитвенно руки на груди, возвела взгляд к небу и
         тихо прошептала:
               - О, благодарю  тебя, благородный человек!  Не знаю, как твое
         имя, но за доброту твою я каждый день буду возносить хвалу Госпо-
         ду нашему, чтобы послал он тебе все земные радости!


                ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ


               Здание тюрьмы  зловещим  призраком возвышалось над Денике-
         ром. Это было одно из самых мрачных городских сооружений, если  не
         считать дворца бургомистра, который представлял собой глыбу серо-
         го камня.
               Тюрьма была  оплотом ненавистного народу деспота и отлично
         охранялась внутри. Заключенных держали в строгости и страхе, о по-
         бегах давно  уже  позабыли, поэтому  наружная охрана не проявляла
         особого рвения, надеясь на охрану  внутреннюю, особенно  в  ночные
         часы.
               Габриель, одетый во  все черное, подъехал к тюрьме. Его новый
         костюм хорошо сливался с мраком ночи.
               - Стой, Арго!-скомандовал юноша, и умное животное  повинова-
         лось. Габриель достал крепкую веревку и надежно привязал один ее
         конец к луке седла.
               Потом он негромко свистнул, и сейчас же в зарешеченном окне
         третьего этажа мелькнула тень.
               - Фредерик!-позвал Габриель. - Ты перепилил решетку?
               - Только подпилил, да и то с грехом пополам, -отозвался  мо-
         лодой голос.
               - Я брошу веревку, а ты постарайся укрепить ее.
               Только с третьей попытки Габриелю удалось забросить верев-
         ку в нужное окно. Фредерик поймал конец веревки и привязал его  к
         прутьям решетки.
               Юноша дал  команду Арго, и конь рванулся вперед. Веревка на-
         тянулась, подпиленная решетка вылетела из окна и с грохотом упала
         на землю. Габриель  вздрогнул  и   прислушался, но   вокруг   было
         по-прежнему тихо. Тогда он развязал узел на решетке и снова заки-
         нул веревку на третий этаж.
               - Фредерик! - снова позвал он заключенного. - Ты сможешь вы-
         лезти и спуститься сам?
               - Нет, -отозвался молодой кузнец. - Меня пытали на  дыбе, и
         руки меня не слушаются.
               - В таком случае постарайся обмотать веревку вокруг  пояса
         и хорошенько закрепить ее. Потом вылезай в окно. Только не  забудь
         перебросить  веревку  через что-нибудь, похожее на блок. Остальное
         предоставь мне.
               Заключенный отлично понял замысел своего спасителя. Он  об-
         вязал  веревку  вокруг  своей талии, с трудом протиснулся в узкое
         оконце и, перекинув слабину веревки через железный штырь, -все, что
         осталось от решетки, - стал спускаться вниз.
               Арго в тот момент стоял на значительном расстоянии от  тю-
         ремной  стены, поэтому  узник повис между третьим и вторым этажа-
         ми. По мере того, как конь медленно  подходил  к  стене, а  веревка
         скользила  по  штырю, заменявшему  блок, Фредерик плавно опускался
         все ниже и ниже, пока не достиг земли.
               Габриель на ходу подхватил измученного  пытками  молодого
         кузнеца и  посадил  его  на коня впереди себя. Беглец заскрежетал
         зубами от боли, но сумел подавить в себе стон.
               - Благодарю   тебя, незнакомец!-сказал   он. -  Не  знаю, кто
         ты и как твое имя, но мне бы очень хотелось иметь такого  друга.
               - Я  отвезу  тебя  к твоей сестре, - ответил Габриель. - Она
         спрячет тебя. - И с возгласом: " Вперед, Арго!"- поскакал в сторону
         Лабрюнерского леса.


                ****

               Бургомистр злой, как  цепной пес, расхаживал по своему каби-
         нету из угла в угол, когда дверь открылась, и на  пороге  появился
         секретарь  с серебряным подносом в руках. На подносе лежало пись-
         мо, запечатанное сургучом.
               - Вам почта, ваша милость, -сказал с поклоном секретарь.
               Вальдек Бракасса схватил письмо, сорвал сургуч и указал сек-
         ретарю на дверь.
               - Можешь быть свободен!-мрачно заявил он.
               Секретарь согнулся в поклоне и, пятясь задом, вышел из кабинета.
               В послании говорилось:
               "На подмогу послан отряд личной охраны герцога. Все  воины
         хорошо  обучены и отлично вооружены. Как только мятежник по проз-
         вищу Рубиновый Рыцарь будет схвачен, немедленно переправь его  во
         Вьерзон. Казнь этого преступника должна состояться в столице, при-
         народно, в присутствии герцогской четы.
                Епископ Вьерзона  Гаэтан  де Клавель."


                ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ


               Как-то раз  под вечер Габриель объезжал свои лесные владе-
         ния. Арно бежал впереди, вынюхивая тропинку, и время от времени по-
         ворачивал морду, чтобы посмотреть, едет ли за ним хозяин.
               Внезапно пес остановился, весь напрягся, шерсть  у  него  на
         загривке встала  дыбом. Он принюхался к ветру, обнажил белые клыки
         и яростно залаял.
               - Эй, Арго! Рысью!
               Этот приказ  был  подкреплен негромким свистом, и послушный
         конь, привыкший  к  тому, что  хозяин  часто  остается  в   засаде
         один, насторожил уши, поглядел своими огненными глазами и поскакал.
               Очутившись на  небольшой  поляне, окруженной густым колючим
         кустарником, Габриель увидел следующую картину: четверо  молодчи-
         ков, по виду напоминающие разбойников, окружили девушку, и один  из
         них пытается схватить ее.
               - Оставьте меня в покое, сударь!-молила  девушка. - Что вам
         от меня нужно?
               - К черту все  твои  вопросы, дорогуша!-мерзко  посмеивался
         разбойник. - Поговорим  лучше о том предложении, которое я сделал
         тебе: быть моей королевой. По доброй воле или нет, но  ты  со  мной
         пойдешь.
               И он шагнул к бедняжке, схватил ее и повалил на траву. Но та
         отпихнула от себя негодяя и закричала:
               - Не смей трогать меня!
               - Взять его, Арно!-крикнул Габриель, не стерпев  такой  наглости.
               Храброе животное  только и ждало приказа. Оно тут же вцепи-
         лось мерзавцу в глотку. Но тот, видимо,  привык обороняться. Он схва-
         тил  собаку  за передние лапы, оторвал от себя и с силой отбросил
         шагов на десять. Пес не  испугался, снова  кинулся  на  разбойника
         и, обманув  бдительность  врага, попробовал  напасть  на него сбо-
         ку. Вцепившись сначала в длинные космы его волос, он затем глубоко
         вонзил клыки в шею.
               В тот же момент кинжал Габриеля настиг  второго  разбойни-
         ка, и  тот  со  стоном повалился в густую траву. Третьего мерзавца
         юноша рубанул мечом по животу. Четвертый бандит запросил пощады.
               Главарь, на котором  Арно  все  еще  висел, вцепившись ему в
         глотку, страшно прохрипел, обращаясь к нему:
               - Собаку  убей, собаку!
               Но попытка помочь главарю только ускорила  его  гибель. Ар-
         но, как любая  собака, у  которой  хотят отнять кость, впал в дикую
         ярость. Его страшные клыки еще глубже вонзились в  глотку  жертвы,
         разорвали ему сонную артерию, и злодей истек кровью.
               - Презренный!-произнес Габриель, слезая с Арго. Он  поставил
         колено  на  грудь  четвертого бандита и приготовил свой меч. - Ты,
         пытался обесчестить женщину!
               - Не убивайте меня, мой господин, - заскулил  оставшийся  в
         живых  разбойник. - Пощадите меня. . . Это не я. . . Это все они. . . Я не
         хотел. . .
               И он медленно пополз к кустам, словно побитый пес. Наш герой
         не стал ему мешать.
               - Убирайся, мерзкое животное!-сказал он. - И, чтобы духу тво-
         его не было в этом лесу!
               - Не  бойтесь, сударыня. Я ваш друг. - Габриель протянул руку
         и помог девушке встать.
               Незнакомка все  еще  дрожала  и  со страхом озиралась вок-
         руг, но голос, который она услышала, показался ей и  в  самом  деле
         голосом друга. В его словах было столько сердечности и искреннос-
         ти, что она безбоязненно встала и подошла к юноше.
               - Тысячу  раз благодарю вас, сударь, -сказала она с дрожью в
         голосе. - Вы спасли мне больше, чем жизнь. Вы спасли мою честь.
               - Не стоит благодарности. Я просто исполнил свой долг.
               Между тем наш юный герой внимательно разглядывал незнаком-
         ку. Она показалась ему идеалом красоты. Он видел ее в первый раз, но
         она уже царила в его мечтах и в его сердце. Выпуклый белый лоб, фор-
         му  которого подчеркивали тонкие темные брови, черные глаза, зате-
         ненные длинными пушистыми ресницами, розовые щеки, бархатистая ко-
         жа, как  у  античной статуи,  рот, словно созданный для любви, гу-
         бы, углы которых приподнимала нежная  улыбка, подбородок  с  ямоч-
         кой, обещавший наслаждение, лебединая линия шеи, гибкий стан, легкие
         движения и очаровательные ножки, ради которых можно было  усыпать
         тропинки цветами-такова была прекрасная незнакомка. 
               - Почему вы ушли так далеко от дома?- спросил Габриель. - И
         как вас угораздило попасть в лапы этих разбойников?
               - Видите ли, сударь, -ответила  девушка, слегка  заикаясь  от
         пережитого страха. - Вот уже несколько дней я поджидаю своего же-
         ниха.  Но, не дождавшись его дома, я решила выйти ему навстречу. Я
         и не думала, что заходить в лес так опасно.
               При слове  "жених"  наш отважный герой переменился в ли-
         це. Он замолчал, в глазах его промелькнула тень сожаления и печали.
               В этот момент из леса выехал небольшой  обоз, состоящий  из
         двух крытых повозок и нескольких всадников.
               Габриель взял  девушку  за руку и заставил ее сделать нес-
         колько шагов вперед.
               Едва завидев  их, от обоза отделился молодой всадник на ры-
         жем жеребце и поскакал им навстречу.
               - Кристиан!-крикнула  незнакомка, и,  широко  раскинув  ру-
         ки, бросилась навстречу всаднику.
               - Жизель!-отозвался молодой человек и погнал коня быстрее.
               У Кристиана были  голубые  миндалевидные  глаза, в  которых
         сквозили то  нежность, то  лукавство. А к мягкому взгляду добавля-
         лось общее выражение искренности, добродушия, любезности и  добро-
         желательности.
               Подъехав к девушке, он спрыгнул с лошади, прижал невесту к
         груди  и  стал нежно целовать ее.   Жизель трепетала от счастья в
         объятиях жениха. Она едва ли понимала что-нибудь, еще полностью не
         очнувшись от перенесенного недавно потрясения.   И только  по  ее
         взгляду, дрожащим губам и бешено бьщемуся сердцу можно было дога-
         даться, что она еще и живет, и мыслит, и  чувствует. Наконец, молодые
         люди  пришли в себя и обменялись долгими взглядами, пытаясь пере-
         дать друг другу свою любовь.
               - Этот славный юноша только что защитил мою честь, -сказала
         Жизель, оборачиваясь к Габриелю.
               И только  теперь  Кристиан  разглядел в густой траве тела
         трех разбойников.
               - Благородный молодой человек, не правда ли?-спросил он не-
         весту. - Очаровательный и самый красивый рыцарь, которого  я  ког-
         да-либо встречал.
               - Он совсем еще юный, -ответила девушка, краснея, -но  в  нем
         бьется сердце настоящего героя.
               - Его  нужно  отблагодарить, Жизель, -сказал  молодой  чело-
         век, обнимая подругу.
               Свидетели, безмолвно созерцавшие столь трогательную картину
         единения двух любящих сердец, испытывали огромное волнение.
               Жизель подошла  к  своему  освободителю, взяла  его  за ру-
         ки, улыбнулась нежно и только было собралась подвести его к жени-
         ху, как  Габриель вырвал руки из ее ладоней, вскочил на Арго и был
         таков.
               - Что это с ним?- Девушка  в  растерянности  наблюдала  за
         удаляющимся всадником.
               Молодой человек недоуменно пожал плечами и поднял  подругу
         на своего коня. Благородное животное, уносившее влюбленных в дере-
         вушку Скюдери, шло быстро, но ровно, как бы понимая, какую драгоцен-
         ную  ношу ему доверили. Свободно отпущенные поводья висели на его
         изящной шее, и конь, получивший свободу,   не отрывал глаз от  тро-
         пы, словно боясь неловким движением помешать беседе двух влюблен-
         ных. Время от времени молодой  человек  оглядывался  назад. Девуш-
         ка, чтобы удержаться в седле, крепко обхватила его руками за талию.


                ****

               Габриель с разбега бросился на свое скромное ложе из сухих
         листьев и зарылся в него лицом.
               "За что?  За что судьба так наказывает меня?-думал он. - Я
         молод, я тоже хочу счастья, тоже хочу любить и быть любимым! Поче-
         му  я должен жить один в лесу, как медведь в берлоге, а не как все
         нормальные люди?  А что, если вернуться домой, к матушке, обнять ее
         и прижаться  к ней, как когда-то в детстве?  Если матушка жива, то
         она поймет меня.   Не зря же она передала мне кулон с рубином. Она
         была уверена, что  я все пойму.   Я все понял, родная и, клянусь, оп-
         равдаю твои надежды.  Та ответственность, которая на меня возложе-
         на,  обязывает меня оставаться здесь, в этом лесу, и своими добрыми
         делами помогать людям, попавшим в беду.  Такова моя судьба,  и я не
         вправе изменить ее."
               Юноша перевернулся на спину и устремил тоскливый взгляд  в
         потолок. Верный  Арно  подполз к хозяину, положил свои лапы ему на
         грудь и лизнул руку.
               - Спасибо, мой добрый пес!-сказал Габриель. -Спасибо тебе за
         верность и дружбу.
               В дверной проем влетела белая голубка, опустилась  рядом  с
         ложем и нежно заворковала.
               - И ты, моя Аурелия, всегда рядом. И Арго. . . Больше у меня ни-
         кого нет.  Что ж. . .  Может быть, так и надо. . .


                ГЛАВА СОРОКОВАЯ


               Оставшись один  после  бегства  сына, Вальдек Бракасса впал
         сначала в  яростный  гнев, а потом в- полное отчаянье. Он искренне
         любил свое детище, и стыд от того, что сын бежал с чужой безродной
         женщиной, мучил  его  меньше, чем мысль о том, что он больше его не
         увидит, не сможет его обнять и снова начать его тиранить.
               Узнав об  исчезновении Фредерика из самой мрачной и недос-
         тупной камеры Деникерской тюрьмы, бургомистр сначала  не  поверил
         своим ушам. В сопровождении шести солдат и Анри де Вьена он явил-
         ся в  камеру, откуда сбежал молодой кузнец, чтобы лично удостовериться
          в этом. Пленника там и в самом деле не было!
               - Ага!-сказал  Вальдек Бракасса, смеясь жутким смехом. - Вот
         как здесь выполняют мои приказы!  Я просто в  восторге!  К  чему
         тогда  каменные башни, к чему тюремщики, к чему кандалы ?  Клянусь
         святым Распятием, отныне я буду осуществлять мое  правосудие  без
         их  помощи, а пленников буду запирать в железную клетку,   которые
         прикажу поставить в моем кабинете. Где тюремщик?
               - Вот он, ваша милость, -ответил де Вьен. -  Я  крепко  держу
         его, а не то он давно бы уже удрал.
               - Если бы он удрал, я бы приказал повесить тебя вместо  не-
         го. Подойди  ко мне, гнусный тип, - обратился бургомистр к тюремщи-
         ку. - Ты видишь эту камеру?  Она заперта. Окно видишь? Решетка вы-
         ломана!
               Тюремщик молчал. Он был ни жив, ни мертв.
               - Это все Рубиновый Рыцарь. Все он, негодяй!-  вступился  за
         тюремщика капитан де Вьен.
               - Заткнись!-  рявкнул  Бракасса. -  До тебя еще дойдет оче-
         редь. Я спрашиваю его, и пусть он и ответит мне, -  снова  по-
         вернулся  он к тюремщику. - Я добр и справедлив, и если ты призна-
         ешь свою вину, быть может, я прощу тебя. . .
               Но напрасно  бургомистр разыгрывал добродушие. Тюремщик от-
         лично знал, что верить в его искренность не  следует, и  потому  в
         полубессознательном состоянии продолжал молчать.
               - А! Глупые рабы!-неожиданно воскликнул бургомистр. - Знай-
         те  же:  если  в  течение  недели сын мой Виталь не вернется до-
         мой, безродная девка по имени Мишель не будет брошена в  темницу,
         брат  ее, вор  и мошенник, не будет четвертован, а опасный мятежник
         по кличке Рубиновый Рыцарь не предстанет передо  мной, закованный
         в  кандалы, -  в этом случае я вам обещаю, что вас всех повесят на
         городской площади.
               Один из солдат, самый рьяный, тотчас побежал передавать при-
         каз господина о поимке, аресте и  казни  неугодных  ему  людей, но
         заблудился  в  темных переходах тюрьмы и свалился в открытый люк
         подземелья:полетел вниз головой и разбился насмерть.
               - Итак, ты признаешь, что преступник бежал, когда  ты  стоял
         на посту? -помолчав, продолжал Вальдек Бракасса. - Ну, отвечай!
               Бургомистр занес над несчастным руку  с  кинжалом, но  рука
         его остановилась.
               - Так.   Ладно.  А теперь, де Вьен,  разберемся с тобой, -резко
         преключился он на капитана. - Тебе было приказано развесить  объ-
         явления на каждом столбе с указанием суммы, назначенной за голову
         проклятого разбойника, Рубинового Рыцаря. Ты исполнил мой приказ?
               - Исполнил, ваша милость.
               - Какая сумма была указана в нем?
               - Тысяча золотых.
               - Исправь на десять тысяч. . .
               - Ваша милость, -робко начал капитан. - Вы можете  увеличить
         сумму до двадцати тысяч золотых монет. Но, позвольте заметить, бед-
         ные люди любят Рубинового Рыцаря и никогда его не выдадут, потому
         что он отдает им все отобранные у богачей деньги.
               - Да, но  грабит-то  и отбирает он деньги у меня, - заметил
         бургомистр, -значит, пустеет моя казна, и мне приходится еще  силь-
         нее тиранить народ. Какие глупые люди! Они не понимают:чем больше
         Рубиновый Рыцарь будет грабить меня, тем большим налогом  я  буду
         их облагать.
               - Все  это  так, ваша  милость, - сказал де Вьен, - но народ
         верит в своего защитника, как в Бога, потому что  ему  не  в  кого
         больше верить. . .
               - Странная  вера. Все  равно, де  Вьен, исправь   сумму. Может
         кто-то и позарится на такие огромные деньги. А теперь, -сказал  он
         солдатам, -садитесь  на лошадей и скачите на север. Беглецы, должно
         быть, скрылись в том направлении, и вы  легко  их  перехватите. Они
         мне нужны. Нужны во что бы то ни стало! Понимаете?  А Рубинового
         Рыцаря, как громко он себя величает, я, пожалуй, подарю его  преосвя-
         щенству епископу Вьерзона. Ха-ха-ха!-гнусно хихикнул Вальдек Бра-
         касса. - Он бо-о-льшой мастак на всякие выдумки. Уж  у  него-то  этот
         выскочка будет вертеться, как лещ на раскаленной сковороде! А мне
         епископ за его голову отвалит  столько  золота, сколько  я  смогу
         унести.
               Солдаты молча удалились.
               В ярости  бургомистр пошел в ту же сторону, в какую до него
         ушел несчастный солдат, который отправился с его приказом и  раз-
         бился насмерть. Поскольку под камзолом Бракасса всегда носил пан-
         цирь, он не расшибся, а мертвое тело солдата смягчило падение гос-
         подина.


                ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ


               Ранним утром  маленький  караван двигался по лесу в полном
         молчании. Шестеро здоровых мужчин, торговцев  живым  товаром, гнали
         десятка два  подростков, руки которых были стянуты за спиной и привязаны
         к одному канату.
               Караван достиг небольшой поляны, которую  пересекала  тропа
         наискосок, и  остановился. Мальчики, которых  вот уж несколько дней
         вели на невольничий рынок, без сил  повалилсь  в  густую  траву. И
         сейчас же громкий окрик и свист бича заставили их вновь подняться.
               - Вперед, бездельники! Некогда прохлаждаться!
               И тут же показался всадник на вороном коне, который несся с
         фантастической    скоростью, легко   преодолевая   все   препятс-
         твия:рвы, поваленные деревья, кусты. Его длинные черные волосы раз-
         вевались на ветру.  Рядом с ним бежала большая гончая.
               Удачно метнув кинжал с расстояния в десять метров, Габриель
         поразил им одного торгаша. Среди них началась паника.
               - Куда же вы, храбрецы, -крикнул насмешливо Габриель. - Ну-ка,
         подъезжай сюда, красавчик!-поманил он пальцем одного  из них
         с физиономией настоящего убийцы. - Я несколько облегчу
         ношу твоего коня. - И,   не дожидаясь ответной реакции, он  сдернул
         арканом негодяя с седла и отхлестал его плетью.
               - Проклятый колдун!-завопил тот, корчась от боли.
               Пятеро торговцев, бросив раненого на произвол судьбы,  спас-
         лись бегством. Своя жизнь была им дороже. Арно провожал  убегающих
         ожесточенным лаем.
               Габриель освободил от веревок детей и с помощью пса  вывел
         их из леса.
               - А  теперь  слушайте  меня внимательно, ребятки, -сказал им
         юноша. - Советую вам рассыпаться по разным местам, как горох, что-
         бы  вас невозможно было снова поймать. Бегите домой, к своим роди-
         телям, и больше не попадайтесь в лапы работорговцев.
               Простившись с детьми, Габриель отправился на  охоту.   Голод
         не тетка. За два прошедших дня во рту у рыцаря не было даже мако-
         вой росинки.


                ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ


               Отчаявшись вернуть сына домой, Вальдек  Бракасса  вызвал  к
         себе капитана  Анри де Вьена, мечтая всю свою неуемную ярость об-
         рушить на  него. Капитан  явился  незамедлительно и встал,  понуро
         опустив голову, готовый принять удар на себя.
               - Что ты скажешь мне хорошего, де  Вьен?-начал  бургомистр,
         сжимая кулаки для  предстоящей  атаки. -  Складывается  впечатле-
         ние, что  ты  вообще перестал ловить мышей. Жалованье ты получаешь
         регулярно и по моему разумению,   неплохое, а рвения твоего что-то
         совсем не  стало видно. Даже кобелей своих я не кормлю даром. Сна-
         чала они у меня пол-леса обегают в поисках дичи и  только  потом
         получают кость. . . Пришло подкрепление из столицы ?
               - Пришло, господин бургомистр, - хмуро ответил де Вьен.
               - Ну и что?
               - В городе засады расставлены на всех  углах. Мы  прочесали
         весь  Ламбрюнерский  лес, его окрестности, потормошили крестьян из
         Скюдери,  но они как воды в рот набрали. Видом не видали, говорят, и
         слыхом не слыхали о Рубиновом Рыцаре. Врут, конечно. . .
               - Какой  же  дурак поедет в Деникер, тем более такой умный и
         хитрый волк, как Рубиновый Рыцарь!-возразил Бракаса. -  Его  нужно
         ловить именно в Ламбрюнерском лесу. Его логово там! Но, видимо, мне
         придется расстаться с тобой, де Вьен. Доверия моего ты  не  оправ-
         дал, а потому возвращайся-ка в свое родовое поместье да женись на
         какой-нибудь деревенской бабе. Она нарожает тебе  кучу  детей, бу-
         дешь им сопли вытирать. Только на это ты и способен, мой милый!
               В глазах Анри де Вьена  вспыхнула  ненависть, но  он  сумел
         подавить ее.
               - Господин   бургомистр!-   стараясь   сохранять  спокойс-
         твие, произнес он. -  Вы  напрасно  стараетесь  меня  оскорбить, но
         пусть  это будет на вашей совести. Я-потомственный дворянин, и во-
         енная служба-мое призвание. Вы можете разжаловать меня  в  солда-
         ты, но  я все равно останусь в армии. У меня в голове созрел некий
         план, и, если удастся его осуществить,  из нас двоих в накладе ник-
         то не останется.
               - Ну, говори, что ты еще там  придумал!-  пробурчал  Бракас-
         са, недовольный фривольным обращением с собой.
               - Чтобы схватить разбойника, -начал  заговорщическим  тоном
         капитан, -нужно  для  начала поймать его голубя. Задача трудная, но
         выполнимая. Затем голубя надо выпустить и быть наготове.  Всем из-
         вестно, что  голубь  непременно вернется в свой дом, как бы далеко
         его не завезли.
               - У  тебя, оказывается, все  же  голова  на плечах, а не тык-
         ва, как я думал раньше, -одобрительно  кивнул  бургомистр. - Давай,
         дальше выкладывай.
               - Проще, конечно, было бы поймать его кобеля, но он  умный  и
         хитрый, как черт,  и  злой, как пиявка. Пес сразу поймет, что для его
         хозяина это- ловушка, и ни за что не поведет нас  за  собой. А  го-
         лубь-птица бестолковая.
               - Что  тебе  нужно  для осуществления твоей идеи, де Вьен?-
         вскочил с места Бракасса. - Проси, что хочешь.
               - Ну, во-первых, несколько  мешков проса для приманки глупой
         птицы, несколько мотков шелковой веревки для силков. Клетку, в  ко-
         торую голубя нужно будет на некоторое время посадить, толстый ка-
         нат, к которому я привяжу разбойника.  Потребуется и сотня солдат.
               - Все это ты получишь, де Вьен, - нарочито дружелюбно прого-
         ворил бургомистр. - Ну, а в случае поимки мятежника ты будешь сра-
         зу же произведен в генералы с присвоением тебе титула барона. Так
         же  в дар ты получишь один из лучших замков в окрестностях Дени-
         кера и сотню рабов впридачу.
               - Доброта  ваша  не знает границ, ваша милость, - поклонился
         офицер. - Через несколько дней разбойник по кличке Рубиновый  Ры-
         царь будет стоять перед вами.


                ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ


               Поймать какую-либо дичь на обед нашему голодному герою так
         и не удалось. Проезжая мимо  поляны, где  совсем  еще  недавно  он
         встретил Виталя и Мишель, Габриель увидел своего старого знакомо-
         го, пожилого крестьянина, которого некогда спас от тюремного  зас-
         тенка.
               - Какое  счастье!  Я  все-таки нашел тебя, мой добрый маль-
         чик!- радостно вскричал тот, едва завидев юношу. - Я ищу тебя  вот
         уж целых три часа.
               - Какое  горе привело тебя в этот лес, отец?-спросил Габри-
         ель, заметив, что старик чем-то сильно расстроен.
               - Даже  не знаю, как и сказать. . . С одной стороны, тебя повсюду
         ищут. За твою голову назначена награда в размере  двадцати  тысяч
         золотых монет. . .
               - Ого! - присвистнул юноша. - Дорого же меня оценивает пра-
         вительство!
               - Ты не думай, сынок, в деревне Скюдери предателей нет, - до-
         бавил  крестьянин. -  Никто  не  позарится даже на такие огромные
         деньги. Но я пришел к тебе за помощью, сынок. Кроме тебя у нас ведь
         нет  больше  защитников. На  нашу  деревню напали наемники герцо-
         га. Они грабят, насилуют женщин. Обещали  сжечь  всю  деревню  дот-
         ла, если  мы  не  скажем, где ты скрываешься. А ведь мы толком и не
         знаем, где ты живешь. Сегодня солдаты собираются  повесить  нашего
         кузнеца  только за то, что дочь его Мишель убежала с сыном бурго-
         мистра,   Виталем Бракассой. Что же делать нам, сынок?  Подскажи? Я
         староста  деревни, и  мне не безразлична судьба ее жителей. Конеч-
         но, тебе одному не справиться с целым отрядом вооруженных до  зу-
         бов  наемников, но ты хотя бы поведи наших мужчин за собой. Честно
         говоря, мы давно уже не брали в руки оружия.
               - Возвращайся  в деревню, отец, -спокойно ответил Габриель, -
         и постарайся собрать молодых, здоровых мужчин. Пусть они  вооружа-
         тся,  кто чем сможет: топорами, косами, рогатинами. Ждите моего сиг-
         нала. Лишь только раздастся свист и лай собаки, тут же  бросайтесь
         на  обидчиков. Сообща мы как-нибудь проучим бургомистра и его на-
         емников. Впредь им будет неповадно соваться в вашу деревушку.
               - Спасибо тебе, добрая душа, -сказал старик. - Так мы надеем-
         ся на тебя, как на Бога, Рубиновый Рыцарь!


                ****


               На центральной площади в деревушке Скюдери все было готово
         для казни. Наемники  в  один момент соорудили виселицу:в качестве
         нее был облюбован старый раскидистый дуб, через сук которого  пе-
         рекинули веревку. Под дубом на грубо сколоченной скамье стоял мо-
         гучего телосложения бородатый человек с  петлей  на  шее-местный
         кузнец. Еще секунда-и палач выбьет у него опору из-под ног.
               - Твое последнее слово, негодяй!-приблизился к  осужденному
         капитан де Вьен.
               - Да пошел ты. . .
               - Это все?
               - Все.
               - Тогда  кончайте  с  ним  скорее, -кивнул  капитан  солда-
         там, один из  которых  держал  в руках конец веревки, а другой уже
         приготовился выбить скамью из-под ног несчастного. -  Скоро  твой
         длинный язык останется без работы. - И он громко расхохотался, ра-
         дуясь удачной шутке.
               Жители Скюдери, в основном старики и дети, согнанные насиль-
         но,  со страхом наблюдали,  что же будет дальше.
               - В  этой деревне одни бандиты и мятежники, -добавил де Вь-
         ен. - Нужно стереть ее с лица земли.
               Спустя несколько  минут  на перекрестке появился небольшой
         отряд. Люди, вооруженные кто чем,  и не думали таиться.
               Капитан взмахнул  рукой, и  палач  вышиб  скамью из-под ног
         несчастного кузнеца. Тот  задергался  в петле, и в то же мгновение
         из-за скирды сена показался всадник на вороном коне, в  развеваю-
         щемся на  ветру  алом  плаще. Рядом с ним бежала большая собака с
         рыжими подпалинами. Всадник стрелой пролетел мимо опешивших  сол-
         дат, и метнув ловко кинжал, перерубил веревку.
               Кузнец упал на землю, быстро вскочил на ноги и сорвал с шеи
         петлю.
               - Беги туда, -махнул всадник в сторону  отряда  вооруженных
         крестьян.
               Кузнецу не  нужно  было  дважды  повторять. Под  прикрытием
         всадника в алом плаще он скрылся за овином.
               Тут раздался тонкий свист и громкий лай собаки.
               По сигналу  Рубинового  Рыцаря  отряд крестьян двинулся на
         наемников, угрожающе размахивая в воздухе кто  деревянными  вила-
         ми, кто косой, кто топором.
               Примкнувший к отряду односельчан кузнец оторвал по дороге
         толстую оглоблю от телеги.
               - Вперед, мои орлы!- крикнул во весь голос капитан  де  Вь-
         ен. - Хватайте дъявола в красном плаще!
               Солдаты ринулись в атаку, сам же командир предусмотрительно
         остался на месте.
               Арго с сидящим  на нем Габриелем выскочил на дорогу и пос-
         какал в  сторону  сгрудившихся солдат. Конь бил наемников копыта-
         ми, становился на дыбы, поднимал целые тучи пыли, ослепляя  карате-
         лей. Арно  бросался на врагов с невероятной яростью. Попытки пора-
         зить собаку шпагой не увенчались успехом: пес ловко уворачивался
         от оружия и зверел еще сильней. Его уже трудно было остановить.
               Габриель же удачно разил солдат мечом.
               Жители Скюдери подоспели вовремя. Кто топором, кто рогатиной
         поражали  они  убийц  и насильников, не щадя никого. В засаде ждал
         еще один отряд, состоявший из  двадцати  крестьян. Этим  небольшим
         отрядом, вооруженным луками  и  стрелами, руководил  сам   старос-
         та. Этот  резервный  отряд готов был в любую минуту прийти на по-
         мощь первому.
               - Вот он, разбойник!  Я, кажется, схватил его  коня!-раздался
         голос одного вояки, который и в самом деле сумел схватить Арго за
         уздечку.
               Вышло так, что  конь  Габриеля сделал резкий скачок назад, и
         юноша, пошатнувшись, чуть не вылетел из  седла. Но  ему  на  помощь
         пришел отважный кузнец. Он с такой силой огрел рьяного солдата по
         голове оглоблей, что тот свалился замертво с раскроенным черепом.
               В то же самое мгновение на неустрашимого кузнеца поднялись
         двадцать мечей, и в него нацелились двадцать копий.
               - На  помощь, Рубиновый  Рыцарь!-  прогремел  его   могучий
         бас.
               Он кричал, прислонясь спиной к стволу дерева, лицом-к солда-
         там.
               И тут  наемники заметили, что к ним приближается второй от-
         ряд крестьян, вооруженных луками и  стрелами. Солдаты  по  команде
         построились, перегородив дорогу во всю ширину, чтобы растоп-
         тать пеших врагов копытами своих коней. Но крестьяне натянули те-
         тивы  луков, и  туча стрел помешала вражескому маневру, смертельно
         ранив человек десять наемников.
               Увидев, что врагов  много  больше, чем у него людей, Габриель
         приказал всем оставаться на той стороне дороги, где  росло  много
         деревьев и можно было укрыться за ними.
               Мужчины Скюдери проявляли чудеса храбрости и  ловкости. Что
         же до  силача кузнеца, то  каждый удар его оглобли валил кого-ни-
         будь из солдат замертво.
               Габриель носился  на  Арго, как молния, успевая повсюду:  то
         сбивая с ног одного солдата, то поражая насмерть другого.
               Благодаря тесной сплоченности и мужеству каждого в отдель-
         ности жителя Скюдери , победа явно клонилась в их сторону.
               - За  мной!  В лес!-крикнул де Вьен, уводя за собой остатки
         отряда. - Ну, красная собака, погоди у меня!-погрозил он кулаком  в
         сторону  Габриеля. -  Скоро  мы  с тобой увидимся. Голубя-то рядом
         с тобой нет, значит план мой начинает осуществляться. Видно,  голу-
         бок твой уже трепыхается где-нибудь в силке. Осталось только най-
         ти его.  Остальное пойдет, как по маслу.


                ****


               Прошло несколько дней.  И вот. . .

               - Ага!  Попался!-  с  торжеством воскликнул капитан де Вь-
         ен, высвобождая Аурелию из силка. - Теперь-то твой хозяин  в  моих
         руках!
               Он сунул голубку за пазуху и, ликуя, отправился в Деникер. Де
         Вьен решил скрыть от губернатора провал карательной  операции  в
         деревне Скюдери, надеясь компенсировать этот  позор  поимкой  из-
         вестного  на всю округу разбойника. Он собрал сотню солдат личной
         охраны герцога и выпустил голубя. Вскочив на коней, отряд, возглав-
         ляемый капитаном де Вьеном, поскакал следом за птицей.
               Анри де Вьен так мечтал преподнести бургомистру сюрприз!


                ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ


               Габриель лежал в своем скромном жилище  на  ворохе  листь-
         ев. Его  тело  ныло от невероятной усталости, грудь тяжело вздыма-
         лась. Раны, полученные в битве  с  наемниками, не  давали  заснуть.
         Сердце  разрывалось от тоски и предчувствия чего-то неотвратимого.
               Арно сидел  у  ног Габриеля, уставившись на него своими 
         умными  глазами. Казалось, пёс  разделяет  печаль  юноши
         и, вполне  возможно, тоже  предчувствует  что-то.   Поэтому он и не
         спал, а сторожил хозяина.
               Солнце уже  скользило по верхушкам деревьев, и понизу начал
         стелиться туман, как вдруг Арно вскочил и, виляя  хвостом, негромко
         и радостно залаял.
               И сейчас же, вторя псу, громко заржал Арго. В этот самый  мо-
         мент в хижину влетела Аурелия.
               Юноша с  трудом поднялся и приласкал голубку, которая опус-
         тилась ему на плечо.
               Пес,  ожесточенно  залаяв, выбежал из хижины и вдруг жалобно
         заскулил.
               Габриель выглянул на улицу. Арно полз к нему  на  брюхе, ос-
         тавляя за  собой  кровавый  след  на зеленой траве. Вокруг хижины
         плотным кольцом стояли солдаты герцога. В руках они держали  луки
         с натянутыми тетивами.
               Наш герой отступил в дальний конец свего жилища и прижался
         спиной к стене из ивовых прутьев.
               - Выходи немедленно, рыцарь!  Ты  окружен!-раздался  чей-то
         громкий голос.
               - Никогда!-ответил юноша, выхватывая из ножен меч. - Никогда!
               - Что ж, тебе же хуже будет!
               С этими словами в дверном проеме показалась  чья-то  голо-
         ва. Недолго  думая, Габриель  сделал выпад мечом, и поразил врага в
         сердце.
              - Входи  следующий, кому  жить  надоело!-  крикнул  наш  ге-
         рой, уверенный в том, что больше уже к нему не сунется никто.
               Но в ту же минуту он почувствовал запах дыма.
               "Подожгли, сволочи!"-  промелькнуло в голове у Габриеля. Он
         схватил с пола самодельный факел и запалил его:огонь уже охватил
         добрую половину избушки.
               Габриель едва успел выскочить из нее. В дверях он наткнулся
         на одного из врагов и,  не долго думая, затушил факел о его физио-
         номию. Как ни странно,  пострадавшим оказался сам Анри де Вьен. Все
         лицо капитана обгорело. Прикрыв его ладонями, он упал  в  траву  и
         завыл от боли.
               - Брать только живым!-истошно  орал  капитан. -  Бездельни-
         ки, мерзавцы, не вздумайте его убить!
               Но наемники  и  не думали убивать Рубинового Рыцаря. Кольцо
         врагов сужалось. Габриель стоял посреди этого живого кольца. У его
         ног лежал раненый Арно.
               - Арго! Выручай!- в отчаянии крикнул наш герой.
               Конь попытался  было  прорвать  кольцо  врагов. Он   метал-
         ся, вставал  на дыбы, бил наемников копытами, но острая стрела нас-
         тигла Арго и поразила его в мощную грудь. Передние ноги коня под-
         косились, и он завалился на бок.
               Габриель отчаянно орудовал мечом, разя врагов. Вот уже  доб-
         рый  десяток наемников пал, сраженный его смертоносным оружием. Но
         на место поверженных солдат вставали новые. Им не было числа. Рука
         нашего  героя  устала рубить, раны, полученные в предыдущем сраже-
         нии, давали о себе знать.
               Гнев и   негодование, пламенное   желание  отвратить  опас-
         ность, угрожавшую его жизни и свободе, стократно увеличивали  волю
         Габриэля. Он  пытался сопротивляться, но силы были неравными.   Ры-
         царь был сбит с ног и крепко связан.
               Юношу подняли на ноги, привязали к луке седла и повели, под-
         гоняя плетьми, в Деникер. Как  ни  странно, но  о  командире  своем
         славные воины почему-то забыли. Покрутившись по земле добрые чет-
         верть часа, капитан де Вьен все же с трудом поднялся, вслепую пой-
         мал своего  коня, вскочил в седло и поскакал в город, надеясь при-
         быть туда быстрее своего отряда.
               Всю дорогу  из Лабрюнерского леса до Деникера отряд с пле-
         ненным Габриелем сопровождала белая голубка. Она, словно  легкое
         белое облачко, летела над землей, провожая своего хозяина, которого
         невольно предала. Когда отряд  вступил  в  город, Аурелия  сделала
         прощальный круг, взмыла  ввысь и исчезла в вечернем полумраке.


                ГЛАВА СОРОК ЧНТВЕРТАЯ


               Де Вьен, почти  ослепший после факела Габриеля,   еле доехал
         до дворца бургомистра.
               - Прекрасно, -говорил  он  сам себе. - Должно быть, мои вояки
         схватили этого юного негодяя и ведут его к бургомистру. Мне нужно
         прийти туда вместе с ними, иначе они скажут, что поймали разбойни-
         ка без моего участия и поставят это в заслугу себе. Они ведь  та-
         кие скоты!
               Ворча себе под нос, капитан подошел к дверям кабинета  бур-
         гомистра и  приложил  ухо  к  замочной  скважине.   По  опыту  он
         знал, что следует быть осторожным, поэтому решил прежде  чем  поя-
         виться перед Вальдеком Бракассой, выяснить, как бургомистр воспри-
         нял возвращение солдат с пленненным Рубиновым рыцарем.
               Но в кабинете никого не было, и наш отважный воин  поспешил
         в тюрьму, где  солдаты  для  большей безопасности бургомистра уже
         заковывали Габриеля в кандалы.
               - Ах, бездельники!  Висельники!-налетел на  них  де  Вьен. -
         Так-то  вы выполняете свои обязанности!  Бросили меня, своего ко-
         мандира, на произвол судьбы в бессознательном состоянии, не  соиз-
         волив даже мне помочь. Всех- под суд! Глядите, как изуродовал меня
         этот молокосос!
               С этими  словами  он выставил на показ свое обезображенное
         огнем лицо.
               Габриель весело рассмеялся.
               - Ты что ржешь, наглец?-взорвался де Вьен. - Ничего, скоро ты
         будешь валяться у нас в ногах и молить о пощаде!  Тащите-ка его к господину
         бургомистру, - приказал  он  солдатам, -да  не  вздумайте  сказать
         ему, что злодея поймали вы.  Языки повырываю!
               Бургомистр рассеянно слушал, как один из его помощников зачиты-
         вал ему  присланные счета, когда дверь открылась и вошел закован-
         ный в кандалы Габриель, которого вели солдаты. Впереди гордо  выс-
         тупал капитан городской стражи Анри де Вьен.
               Бургомистр тут же приказал чтецу  умолкнуть  и  подошел  к
         пленнику, бросая на него взгляды, не предвещавшие ничего хорошего.
               - Ваша милость, -начал де Вьен. - Разбойник по кличке  Руби-
         новый Рыцарь  пойман  мной  и, как было обещано, доставлен к Вам в
         кандалах.
               - Я  не разбойник, - с усмешкой возразил Габриель, -и поймал
         меня не ты, а твои солдаты.   Ты же в то время валялся на земле  с
         подпаленной рожей.
               - Ах, вот оно что!-рассвирепел бургомистр. - Значит, это сде-
         лали солдаты, а не капитан де Вьен, который  оказался  с опаленной
         мордой. Ну и командир!  На поле сражения - и в полном  дерьме!  А
         я-то, старый осел, так надеялся на него.
               - Ну, а  ты, сопляк?. . -обратился Бракасса к Габриелю. - Какой
         же ты рыцарь, если попался мне в руки?  Жалкий, трусливый раб ты, а
         не рыцарь. Молись, пока  жив. У  тебя осталось мало времени. Скоро я
         отпраздную победу на твоей могиле!
               - Несносный, гнусный  старик!-  ответил  Габриель. -  Раз ты
        взялся оскорблять меня, то я не скажу больше ни слова.
               Тогда , не надеясь больше добром услышать что-либо  из  уст
         пленника,  Бракасса вскочил с кресла.
               - А ну-ка, волчонок!  Отвечай, да без утайки, какой разбой ты
         еще замышлял? Отвечай поскорей, да правду, а то я знаю много спосо-
         бов развязать тебе язык и, клянусь, я их все испытаю на твоей  по-
         ганой шкуре, подлый раб!
               - Ты лжешь!- гордо воскликнул Габриель. - Я не твой раб!  И
         вообще я не раб!  Я служу народу!Я свободен, как птица! И никакие
         застенки и палачи не удержат меня в неволе.   Вот увидишь! Ты сам
         скоро сгинешь в геенне огненной!
               - Ах  ты, лесная  тварь! И ты еще осмеливаешься говорить со
         мной в таком тоне и оскорблять меня!-  закричал, захлебываясь  от
         ярости, бургомистр. - Безумный мальчишка!  Тебя колесуют на площа-
         ди, полной народу. Палач будет дробить твои кости железным ломом. -
         Эти слова Бракасса произнес почему-то почти спокойно.
               Габриель презрительно улыбнулся, и  притворное  спокойствие
         бургомистра тут же сменилось новым взрывом бешеного гнева. Но чем
         больше бесновался Бракасса, тем лучезарнее становилась уничтожаю-
         ще-издевательская улыбка Габриеля.
               - Эй, де Вьен!- позвал бургомистр. - Посади-ка этого волчон-
         ка на цепь, а если он удерет, то пусть Бог спасает тебя от виселицы!
               Капитан де  Вьен  и  двое солдат охраны повели Габриеля по
         переходам и лестницам и привели его к маленькой дверце, ведущей в
         узкий коридор. Здесь де Вьен взял у одного из солдат горящий  фа-
         кел  и втолкнул пленника в крошечную камеру, вся обстановка кото-
         рой состояла из охапки полусгнившей соломы.
               Наш герой огляделся. Более отвратительного места нельзя бы-
         ло себе представить. В этом каменном мешке было лишь одно отверс-
         тие-дверь, сделанная из  толстых  досок, обитая железом. Убежать
         отсюда было невозможно. В одном из углов  камеры,   возле  входной
         двери, из  большого железного кольца свешивалась целая связка це-
         пей, в которые были закованы останки человеческого скелета.
               - Вот  ваша спальня. Входите, господин, -насмешливо сказал де
         Вьен. - И оставьте ваше горе по ту сторону двери. Мы все должны  в
         один прекрасный день умереть. Вы ведь знаете, какая разница: се-
         годня, завтра или позже. Да и каким образом,  тоже  все равно: уме-
         реть-всегда умереть.
               - Вы  правы, капитан, -спокойно ответил Габриель, глядя ему в
         глаза. - Я понимаю, что вам все равно как умереть:собакой жили, со-
         бакой и умрете.
               Де Вьен не смог вынести спокойствия и хладнокровия пленни-
         ка. Он подал знак конвоирам и вышел из камеры.
               Первый солдат вложил ключ в замок, освободил цепь от кольца
         и отбросил в сторону кости и ржавое железо. Потом  он  укрепил  в
         кольце кандалы Габриеля.
               - Что делать, приятель?  Такова твоя  судьба, -  с  чувством
         сострадания произнес второй солдат. - Отдыхай пока.
               Конвоиры ушли, унося  с  собой  факел, дверь  за ними закры-
         лась, щелкнул замок.  Наш герой остался в кромешной темноте. Он си-
         дел на голом полу, руки и ноги его были прикованы к  кольцу. Узник
         не мог ни встать, ни отодвинуться от стены дальше, чем на два лок-
         тя. Зато цепь, соединявшая оба его запястья, была  достаточно  сво-
         бодной. Габриель снял с груди рубиновый кулон, поднял правую ногу
         и спрятал святую реликвию за голенище сапога.
               Мысленно прокручивая в уме свою прожитую жизнь, он думал  о
         том, что вспомнить ему,  в общем-то, и нечего.
               В ту пору Габриелю шел всего лишь двадцатый год.


                ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ


               В таком скверном положении узник просидел сутки, а, может,  и
         больше.  Когда же его вывели из тюрьмы, на дворе была  беззвездная
         ночь. Возле  тюрьмы  стояла большая черная карета без окон, вокруг
         которой гарцевали всадники. Габриеля втолкнули  в  карету, закрыли
         за ним дверь, и карета тронулась с места. Юношу снова куда-то вез-
         ли. Куда, он мог только догадываться.
               Предыдущие сутки, проведенные без сна, вконец вымотали плен-
         ника. Он устроился, как мог, поудобнее, вытянул ноги в тяжелых  кан-
         далах, положил  под голову руки и попробовал уснуть. Но сон не шел
         к нему. Постепенно на Габриеля наползал страх и  заполнял  каждую
         клеточку его измученного тела.
               Неожиданно карета  остановилась, раздались громкие голоса и
         чей-то душераздирающий вопль. Затем снова наступила тишина. Дверца
         кареты распахнулась, и в неё еще кого-то швырнули. На улице не бы-
         ло видно ни зги, и пленник,  сколько ни всматривался, так и не смог
         разглядеть, кто находится с ним в карете.
               Сохраняя благоразумие, Габриель продолжал сидеть в первона-
         чальной позе. Чувство самосохранения, выработанное еще в школе бо-
         евых искусств Паскаля Леметра, сыграло свою роль.
               - Можешь  позабавиться напоследок, -гоготнул один из охран-
         ников. -На том свете тебе развлекаться не придется.
               Пленник догадался, что эти слова обращены к нему.
               Дверца захлопнулась, и карета снова двинулась в путь.
               Юноша услышал легкий шорох и понял, что существо, попавшее в
         одну компанию с ним, ползет в его сторону. Внезапно оно наткнулось
         на  длинные ноги пленника, вскрикнуло от ужаса, и из груди его выр-
         вался протяжный жалобный стон.
               В этот момент Габриель пошевелился, лязгнули цепи.
               Неизвестное существо  взвизгнуло  и  отползло к самой две-
         ри. Послышались жалобные причитания и горькие безысходные вздохи.
               - Кто здесь?- спросил  пленник, но  ответом  ему  послужило
         молчание.
               - Кто здесь?-повторил он более суровым голосом.
               - Я,  Коломба*, -ответил испуганный девичий голос.

         * Colomba (итал)- Голубка.

               - Как ты попала в эту колымагу?  Какое преступление совер-
         шила? -удивился Габриель.
               - Не знаю, -всхлипнула Коломба. - Я шла по дороге, меня схва-
         тили солдаты и бросили в эту карету.
               Теперь у пленника не было  никаких  сомнений:рядом  с  ним
         женщина, а вернее - молоденькая девушка. Голос у незнакомки был то-
         ненький, скорбный, разрывающий душу.
               - Не  плачь, Коломба, -сказал юноша с таким теплом и состра-
         данием, что девушка  сразу  перестала плакать. - Иди ко мне, я тебя
         не обижу.
               Снова послышался шорох, и незнакомка подползла к узнику.
               - Ты злодей?-робко спросила она, усаживаясь рядом с ним.
               - Как тебе сказать?-задумался  Габриель. -  Для  богатых  я
         злодей, для бедняков - защитник.
               - А тебя как зовут?-осмелела девушка.
               - Габриель.
               - Куда нас везут?
               - Не знаю, куда везут тебя, -невесело ответил юноша, -а  меня
         везут на казнь.
               - Я не хочу, чтобы тебя казнили, -совсем по-детски всхлипну-
         ла Коломба.
               - Я тоже этого не хочу. . .
               Незнакомка теснее прижалась к юноше, не обращая внимания на
         острые холодные грани цепей. Она взяла его за руку и положила го-
         лову ему на плечо.
               - Спи, Коломба, все будет хорошо. -  Больше  Габриелю  нечего
         было ей сказать. Это была ложь во благо.
               Через некоторое  время девушка, успокоенная уверенным голо-
         сом спутника, его ласковыми словами, его спокойным  голосом  усну-
         ла на его плече, убаюканная стуком колес.  Габриель вторую ночь не
         смыкал глаз. Он прислушивался к ровному дыханию Коломбы,  и на ду-
         ше  у него стало легко и свободно. Сердце билось ровно и ритмично
         в такт сердцебиению девушки. Он был счастлив, что еще одно обездо-
         ленное создание получило его защиту и покровительство.
               Когда рассвело и в дверную щель  просочились  скупые  лучи
         солнца, карета остановилась. Дверь распахнулась и раздался громкий
         голос:
               - Выходи по одному!
               Выглянув из кареты, Габриель заметил вблизи мрачное  соору-
         жение  из красного кирпича с узкими зарешеченными окнами. Увы, это
         снова была тюрьма!
               Он первым выпрыгнул из кареты и, протянув Коломбе  закован-
         ную руку, помог ей сойти.
               Теперь в  свете  зарождающегося дня  наш герой смог хорошо
         разглядеть свою  невольную спутницу. Это была совсем еще юная де-
         вушка. На вид ей можно было дать не больше шестнадцати лет.
               " Да, красавицей ее не назовешь", -подумал юноша.
               Так оно  и было:худая, угловатая, Коломба затравленно озира-
         лась по сторонам. На ее бледном личике выделялись большие вырази-
         тельные глаза цвета незабудок. На пухлых алых губах застыло выра-
         жение детской обиды. Острый подбородок с ямочкой, тонкая шея, выпи-
         рающие ключицы свидетельствовали о том, что девушка давно не  ела
         как следует. Волосы Коломбы, светлые и прямые, давно не видели воды
         и мыла. Вся ее хрупкая фигурка  была  покрыта  грязными  лохмоть-
         ями, выглядела жалкой и трогательной.
               Девушка бросила испуганный взгляд на солдат и спряталась за
         широкую спину Габриеля.
               - А ну, злодей, пошевеливайся! Что встал, как столб ? - рявк-
         нул солдат  с  сержантскими  погонами  на плечах и больно ударил
         пленника эфесом сабли по спине. - И ты, маленькая  потаскуха, шагай
         веселей!
               Подобрав кандалы, Габриель покорно пошел за своими  конвои-
         рами. Коломба  засеменила  рядом, стараясь  идти в ногу с ним, но у
         нее ничего не получалось, и она почти бежала.
               Солдаты провели  Габриеля и его спутницу по длинному, плохо
         освещенному коридору, открыли решетчатую дверь и оказались в  не-
         большой  комнатушке, где  за  грубо сколоченным столом сидели два
         омерзительного вида типа с сизыми носами, одутловатыми физиономи-
         ями и глушили вино. Перед ними на столе стояла початая бутылка и
         лежала скудная закуска.
               - Будь здоров, Йорр.
               - Будь здоров, Бонифас!
               Тюремщки чокнулись  деревянными кружками, залпом осушили их
         и потянулись к закуске. И тут только они заметили посетителей.
               - Кого привезли?-икнув, спросил Йорр.
               - Злодея по кличке Рубиновый Рыцарь.
               - А это что за цыпленок?-кивнул Бонифас в сторону Коломбы.
               - Это для господина Карандона.
               - Вы  кого привезли, ослы?-взорвался Йорр,   мгновенно прот-
         резвев. - Неужто не нашлось чего-нибудь поприличнее?
               - Если  вы  такие умные, ступайте и ловите сами, -огрызнулся
         сержант. - Мы вам преступника сдали? Сдали. Счастливо оставаться.
               С этими словами конвоиры повернулись и вышли из комнаты.
               Бонифас, криво усмехнувшись в усы, смерил Коломбу  оцениваю-
         щим взглядом и схватил ее за грудь. Бедняжка вскрикнула от боли и
         стыда.
               Габриель рванулся  вперед, но  Йорр, хоть  и был изрядно пьян, успел     схватить его за цепь.
               - Не трогай девчонку, скотина!-  яростно  сверкнул  глазами
         пленник. - Разве ты не видишь, она же совсем еще ребенок.
               - А ты почему ее защищаешь? Наверно всю ночь с нее не сле-
         зал!-заржал Бонифас. - Давай-ка, Йорр запрем обоих в одну камеру с
         Карандоном, - предложил он напарнику. - Вот будет потеха!
               Габриеля и Коломбу втолкнули в камеру, освещенную двумя фа-
         келами. Пленника  приковали  к стене длинной цепью так, что он мог
         свободно делать несколько шагов в сторону.
               Камера была довольно просторной. У стены, на  дырявом  плаще
         сидели три типа с бандитскими рожами и, не  обращая  внимания  на
         вошедших, резались в кости.
               - Эй, Карандон, получай девчонку!- Йорр тронул за плечо  од-
         ного из заключенных, одетого в дырявый камзол с золотыми галунами.
               Человек, которого назвали Карандоном, являлся главным  осве-
         домителем  епископа  Вьерзонского.   Его  подсаживали  в камеры к
         преступникам, он входил к  ним  в  доверие, выведывал  необходимые
         сведения, а затем докладывал епископу.  Вот потому-то этот негодяй
         и вел себя так нагло и развязно. Он не спеша поднялся и вальяжной
         походкой подошел к тюремщикам.
               - Ты что, приятель, спятил ?-спросил он таким  тоном,   будто
         заключенным  был не он, а его тюремщик. - Я просил прислать бабу, а
         это черт знает что! Мешок с костями!. .
               - Не хочешь, как хочешь!- зло огрызнулся Йорр. - Нам с Бони-
         фасом девчонка понравилась. Пожалуй, мы возьмем ее себе.
               - Ты  что, шуток не понимаешь, дружок?-осклабился бандит, об-
         нажив желтые кривые зубы. - И эта сойдет под хорошую  закуску. По-
         чему жрать не несете? Тащите обед да бутылку доброго вина!
               - Принесем, -ответили  тюремщики, -если  будешь  хорошо себя
         вести. Парня сильно не бейте. Знаем мы вас:так отделаете, что завт-
         ра и казнить будет некого.
               - Ладно, проваливайте, ребята!-тоненько захихикал Карандон. -
         Сами разберемся!
               Тюремщики плюнули и ушли допивать вино.
               Не долго думая, Карандон облапил Коломбу и  повалил  ее  на
         пол. Одним рывком он сорвал с нее одежду и грубо раздвинул ей ноги.
               - Габриель!- в отчаянии заричала девушка.
               Узник, натянув до предела цепь, в бессилии скрежетал зубами,
         но помочь Коломбе он ничем не мог.
               - Сначала я с девкой позабавлюсь, а потом  отдам  ее  вам. -
         Карандон спустил штаны и обернулся к дружкам. - А вы всыпьте пока
         мальцу, а то мне его взгляд не нравится. Уж слишком вызывающий. . .
               Всей тяжестью  своего рыхлого тела бандит навалился на Ко-
         ломбу и стал целовать ее вонючим ртом. Его потные похотливые руки
         жадно шарили по телу несчастной девушки.
               Коломба отчаянно кусалась и царапалась. Внезапно она  нащу-
         пала возле  себя  увесистый круглый камень. Сжав его в кулаке, де-
         вушка со всего размаху хватила им насильника  по  виску. Тот  ти-
         хонько охнул и тут же испустил дух. Из его разбитой головы тонкой
         струйкой стекала на пол кровь.
               В этот  момент на Габриеля уже надвигались дружки Карандо-
         на. Один держал в руке палку, утыканную гвоздями. Второй был  безо-
         ружен, но  взгляд у него был такой, что пленник невольно отшатнул-
         ся.  Однако слабость длилась всего-мгновение. Намотав на руку цепь
         от  ручных  кандалов-единственное  грозное оружие, которое у него
         было, - Габриель приготовился к обороне.
               Коломба вдруг  опомнилась. Она  вскочила, запахнула на груди
         разорванное платье и кинулась к юноше. Не успели бандиты и глазом
         моргнуть, как девушка уже стояла позади пленника.
               - Держи, -шепнула она, вкладывая ему в руку  небольшой  кин-
         жал, который  только  что вытащила из-за голенища сапога мертвого
         Карандона.
               Пленник крепко  сжал рукоятку кинжала, и лишь только бандит
         с дубинкой подошел поближе, нанес ему удар в сердце. Тот покачнул-
         ся и упал навзничь.
               Второй бандит не стал испытывать судьбу. Он бросился к две-
         ри и забарабанил в нее кулаками.
               - На помощь!  Спасите!  Убивают!- заорал он что есть мочи.
               Габриель кивнул  в сторону двери и передал кинжал Коломбе.
               - Смелее, девочка!- подбодрил он ее.
               Девушка все  поняла. Пока  бандит орал не своим голосом, она
         подошла к нему сзади и вонзила ему кинжал  между  лопаток. Злодей
         обернулся, с недоумением посмотрел на нее и рухнул, как подкошен-
         ный.
               - Встань в угол так, чтобы свет от факелов не попадал на те-
         бя, - приказал юноша.
               Коломба исполнила  его приказ. В этот момент в камеру вошли
         оба тюремщика.
               - Ты  что  разбушевался, бандит?-набросились они с кулаками
         на Габриэля. - Палок захотел?  - И тут вдруг они заметили на полу
         три бездыханных трупа.
               - Ах, злодей!  Убийца!-заверещали тюремщики и принялись из-
         бивать юношу ногами.
               Пленник не стал терпеть побои.  Бонифаса он отбросил к две-
         ри, Йорра придушил цепью от кандалов.
               Увидев, что его напарник мертв, Бонифас бросился вон из  ка-
         меры, забыв запереть за собой дверь.
               Закрыв лицо руками, Коломба со стоном опустилась на  колени
         перед Габриелем.
               - Ты ведь сделал это  ради  меня, -благоговейно  прошептала
         она. - Скажи, что это так.
               Пленник был глубоко взволнован таким поступком девушки.
               - Встань, -мягко сказал он. - И беги отсюда без оглядки, пока
         не пришли солдаты.
               - А как же ты?
               - У меня не хватит сил порвать цепи.
               - Да благословит Бог твое благородное сердце!- сказала Ко-
         ломба, склонив голову. -Позволь мне  остаться  возле  тебя. Я  буду
         твоей служанкой, твоей рабыней.
               - Скоро мне уж не понадобятся ни служанки, ни рабыни, -горь-
         ко усмехнулся узник.
               Но девушка не слушала его. Она продолжала стоять  на  коле-
         нях, протягивая к нему руки.
               Габриель понял, что нужно действовать более решительно. Про-
         медление было смерти подобно.
               - Пошла прочь!-прикрикнул он на Коломбу. Та медленно подня-
         ла голову. Глаза ее были полны слез. - Возьми плащ Карандона, заку-
         тайся в него как следует. Сойдешь за  нищенку. Если  тебя  остано-
         вят, скажи, что приходила в тюрьму за милостыней. Прощай!
               Коломба подняла  с  пола плащ, накинула его на себя, бросила
         на юношу взгляд, полный невыразимой муки, и выскользнула за дверь.
               Через несколько минут в камеру ворвались три дюжих охран-
         ников. Они сбили пленника с ног, вывернули ему руки назад и укоро-
         тили цепи  так, что  пленник не мог даже пошевелиться. Прихватив с
         собой оба факела, охранники ушли, остав нашего  героя  наедине  со
         своими мрачными мыслями.
               В ожидании казни Габриель сидел в полной темноте.
               "Господи  всемилостивый!-  молился  он про себя. - Дай мне
         силы умереть достойно. "
               Утром явились солдаты. Они окружили узника плотным  кольцом
         и повели его по дороге в город.
               Когда отряд с приговоренным к казни Габриелем вошел во Вь-
         ерзон, пленника  окружила  огромная  толпа. Большая  часть горожан
         спозаранку ожидала его появления.
               Как ни  велико  было мужество нашего героя, он невольно по-
         шатнулся, не увидев в толпе ни одного знакомого лица.
               Юношу провели  мимо  ложи, где  в ожидании казни находились
         герцог и герцогиня де Клавель, Гаэтан  Вьерзонский  и  бургомистр
         Деникера  Вальдек  Бракасса. Герцог и герцогиня сидели на красных
         бархатных подушках, украшенных золотой  бахромой. Сама  балюстрада
         была задрапирована яркокрасным шелком.
               Когда Габриель проходил мимо ложи, ему показалось, что  гер-
         цогиня де Клавель как-то странно посмотрела на него.  Затем  мед-
         ленно перевела взгляд с осужденного на герцога.
               Пленника подвели  к  эшафоту, и  сердце  его сжалось. Угрозы
         Вальдека Бракассы сбывались: Габриелю была уготована мучительная
         казнь. На эшафоте  находилось  колесо. Рядом  с  ним стоял палач в
         черной маске и красном плаще. Подручный палача опирался на желез-
         ный лом,  приготовленную для дробления костей преступника. Длинный
         тощий поп в черной рясе держал в одной руке  молитвенник, в  дру-
         гой- распятие и что-то бормотал себе под нос.
               В сопровождении шестерых  солдат  и одного офицера Габриель
         поднялся на эшафот в тот самый момент, когда герольд зачитывал
         приговор.  До юноши долетали лишь обрывки фраз, он пребывал словно
         во сне.
               - . . . Разбойник по кличке Рубиновый Рыцарь. . . за неповинове-
         нию герцогу. . . за разбой. . . приговаривается к смертной казни. . .
               Никто не заметил, как побледнела  герцогиня, как  пальцы  ее
         впились в обивку кресла.
               - Покайся, сын мой!-прогнусавил  монах, протягивая  пригово-
         ренному  крест. -  Ибо  очень  скоро ты предстанешь перед Всевышним. . .
               - Пусть  герцог кается, -отстранил от себя крест Габриель. -
         Это у него- грехи, а у меня-так. . . грешки!- И он засмеялся.  Страш-
         но, вымученно, с надрывом.
               - Господи!- Монах с перепугу осенил себя крестным знамени-
         ем. - Прими душу этого несчастного грешника без покаяния!
               Габриель шагнул к колесу и побледнел, как полотно. Не  думал
         наш  юный  герой, что закончит свою короткую жизнь так постыдно.
               Палач положил руку ему на плечо. Молодой человек в отчаянии
         оглянулся, но увидел  вокруг  себя  только молчаливую, объятую жа-
         лостью толпу.
               - Габриель!  Мой милый Габриель!-услышал вдруг пленник  до
         боли знакомый голосок. С силой, неизвестно откуда взявшейся, оттал-
         кивая стражников, на помост взбежала Коломба. - Прошу вас, господин
         палач, - упала она перед ним на колени, -пощадите  этого  юношу. Он
         ни в чем не виноват.
               - Взять ее!- отдал приказ командир охраны, и солдаты окружи-
         ли девушку кольцом. - Наверняка, она его сообщница.
               - Не трогайте девчонку!-рванулся  пленник, но  его удержали
         крепкие руки  палача. -  Разве  вы не видите, она же полоумная!  Я
         впервые вижу ее.
               Услышав имя "Габриель", Камилла подалась вперед. Ее трясло, как
         в лихорадке. В осужденном на лютую казнь юноше она  вдруг  узнала
         своего потерянного сына.
               - Сынок !  Мой мальчик!-чуть слышно прошептала бедная жен-
         щина  серыми  губами. -  Неужели  ты вернулся ко мне?  Воскрес из
         мертвых. . .
               - Что случилось, моя дорогая?- удивился герцог. - Что ты там
         бормочешь?
               Камилла не  ответила. Она  сошла  с балюстрады и, словно
         пьяная, побрела в сторону  эшафота.
               - Пропустите меня!- в отчаянии крикнула женщина солдатам.
               - Туда  нельзя, ваша светлость. Там преступник. Он очень опа-
         сен. -Дорогу ей преградили гвардейцы с пиками, но материнская  лю-
         бовь оказалась сильнее. Она придала Камилле невероятную твердость
         и мужество.   Герцогиня де Клавель отстранила охрану и подошла  к
         осужденному.
               В этот момент палач сорвал с него рубаху, и Камилла замети-
         ла  на  левом  плече юноши родимое пятно величиной с вишню. Точно
         такое же пятно было на плече Даниеля де Клавеля.
               - Габриель!-позвала она его. - Неужели ты не  узнаешь  свою мать?
               - Мадам видно меня с кем-то спутала, -с  виноватой  улыбкой
         обернулся к  ней юноша. Он недоуменно глядел на женщину в роскош-
         ной одежде. - Моя мать была простой крестьянкой. . .
               - Что случилось?-заревел епископ Вьерзонский. -Почему оття-
         гиваете  казнь?  Немедленно уведите герцогиню с помоста. Она не в
         себе.
               С Габриеля сняли кандалы и  положили  его  на  колесо. Пока
         подручный палача  прикручивал руки пленника ремнями к спицам ко-
         леса, палач стягивал с Габриеля сапоги. Когда же он стащил  второй
         сапог, из  него выпал кулон с крупным рубином. Палач поднял драго-
         ценность, повертел ее в руках, прикинул на свет и сунул к  себе  в
         карман.
               Камилла опустилась на колени и спрятала лицо на груди  сы-
         на. Вдруг она  подняла  голову и голосом, полным боли и печали, ти-
         хонько запела:

               - Спешил герой на помощь, если звали,
                любили все защитника того,
                и Рыцарем Рубиновым прозвали,
                и,  словно в Бога, верили в него. . .

               И тут Габриель вспомнил колыбельную, что пела ему в детстве мать!
               - Матушка! Матушка моя родная!- приподнял он голову. - Неу-
         жели это ты?
               Мать и  сын забыли обо всем, забыли о жизни и смерти. Они не
         видели, что за ними наблюдают тысячи глаз, что в глазах этих блес-
         тят  слезы. Они  также  не  заметили, что епископ встал с кресла и
         приближается к эшафоту.
               - Ты  вернулся. . . вернулся наконец!-повторяла без конца Ка-
         милла, гладя спутанные волосы сына. - Я не отдам тебя  палачу!Габ-
         риель! Неужели это действительно ты?  Я так часто видела тебя во
         сне, что  ты  со- мной, ты рядом, а потом проснусь, а вокруг темно и
         пусто.
               - Я тоже часто видел тебя во сне, матушка. . .
               Гаэтан Вьерзонский стоял уже рядом с ними.
               - Вы что, оглохли, ублюдки?  - проговорил он с  перекошенным
         от злобы лицом, обращаясь к солдатам. - Вам что, непонятен мой при-
         каз? Я велел увести герцогиню с эшафота!
               И тогда Камилла поднялась с коленей. Она встала перед епис-
         копом, высокая  и  прямая, загородив собой колесо с лежащим на нем
         сыном. Герцогиню де Клавель трудно было сейчас узнать. Она  забыла
         себя, она пришла в бешенство и дрожала, тяжело дыша. Ее глаза  иск-
         рились  зеленым огнем, словно у разъяренной тигрицы, у которой пы-
         таются отнять тигренка. Дойти до такого состояния мог лишь  чело-
         век, доведенный до отчаяния.
               - Прочь  с дороги, проклятый черный ворон, клюющий мертвечи-
         ну!- гневно бросила она в лицо епископу. - Я не отдам тебе  моего
         сына!  Прежде, чем  с его головы упадет хоть один волос, тебе при-
         дется убить меня!
               А люди на площади стояли, задрав  вверх  головы,  и  следили
         взглядами за  белым  голубем, который  парил в поднебесье. Круг за
         кругом он опускался все ниже и ниже, пока не сел на  грудь  осуж-
         денного юноши. Белоснежная  птица сложила свои крылья и нежно за-
         ворковала.
               - Аурелия!  Ты нашла меня, -ласково сказал Габриель, припод-
         нимая голову. - Ты меня не бросила. . .
               - Белокрылая  птица!-  в  благоговейном восторге вздохнула
         толпа. - Знак с неба!!! Этот юноша- святой!!!
               Гаэтан Вьерзонский с силой оттолкнул Камиллу от сына.
               - Ненавижу!-прошипел он по- змеиному. - Ненавижу тебя и  вы-
         родка твоего!
               - Даниель!-крикнула Камилла. - Что же ты сидишь? Неужели ты
         до сих пор так и не понял, что хотят казнить твоего родного сына?
               И тут произошло чудо: седой мальчик на глазах у всех прев-
         ратился  в решительного мужчину. Герцог де Клавель вскочил с мес-
         та, выхватил из ножен шпагу и бросился к эшафоту.
               Гаэтан Вьерзонский попятился назад. Племянник надвигался на
         него словно рок, словно неотвратимая неизбежность. Рот Даниеля пе-
         рекосила мучительная судорога, глаза сверкали бешеным огнем, твер-
         дая рука крепко сжимала эфес шпаги.
               - Молись, подлец!-  воскликнул  герцог  и  вонзил  клинок в
         грудь епископа. - Ты долго мучил меня, но настал твой черед. . .
               Гаэтан Вьерзонский дико завыл, закатил глаза и, словно мешок
         с сеном, свалился с помоста.
               Предсказания мэтра Лангуа сбылись:заносчивый, но слабый ин-
         дюк  превратился  в  решительного, сильного  и смелого орла, а во-
         рон, клюющий мертвечину, канул в небытие.
               Габриеля отвязали от колеса. Он обнял мать, потом отца. Изви-
         нившись перед  ними, он  подошел к скромно стоящей в стороне Ко-
         ломбе, взял ее за руку и подвел к родителям.
               - Вот- та, которая не побоялась разделить со  мной  мучени-
         ческую смерть, -сказал он, обнимая девушку. - Я люблю ее, и, если она
         согласна,  благословите нас на законный брак.
               Коломба ничего не ответила, она просто подарила юноше  свою
         лучезарную улыбку.


                ЭПИЛОГ


               Так заканчивается эта история  о  юноше  по  имени  Габри-
         ель, которому  благодарный  народ  дал прозвище Рубиновый Рыцарь.
         Много трудностей испытал он в жизни. Не раз  подстерегала  его  в
         пути  смертельная  опасность, много  дней провел он в мучениях, но
         вышел победителем  в  жизненных  перипетиях  и обрел так нелегко
         доставшееся ему счастье.
               Прошли годы. . . Много за это время воды утекло.
               Даниель де Клавель пожаловал сыну титул маркиза Деникера с
         условием, что тот унаследует герцогскую корону после смерти отца.
               Через год у Габриеля и Коломбы родились близнецы: два маль-
         чика. Одного малыша, тихого и спокойного, родители  назвали  Эмери-
         ком, второго - шустрого и непоседливого - Лораном.
               Новый сеньор, молодой хозяин Деникера,  не  забыл  друзей. Он
         разыскал своего  учителя, старого  доброго Фроманталя и предложил
         ему место воспитателя близнецов  в  своем  замке. Старик, искренне
         радуясь за подопечного, сразу же дал согласие. Не забыл Габриель и
         своего друга Эмерика. Его  он  назначил  бургомистром  Деникера. А
         весь гнусный гарем мадам Сент-Илер маркиз  де  Клавель  приказал
         разогнать. Старая развратница не вынесла такого удара, и ее разбил
         паралич. Одноглазый Юрбен сбежал под шумок, и его так и не  смогли
         найти.
               Лорана Габриель посвятил в рыцари и  пожаловал  ему  титул
         барона. Он подарил  своему  бывшему преподавателю замок в окрест-
         ностях Деникера с примыкающими к нему землями и назначил его на-
         чальником городской  охраны. Лоран  женился на Александре, и у них
         родились две очаровательные дочки.
               А Габриель и Коломба были очень счастливы в любви  и  дали
         друг другу слово не разлучаться никогда. Что ж. . . Судьба была бла-
         госклонна к ним: они прожили долго и умерли в один день.


                СЕНТЯБРЬ - ОКТЯБРЬ 1999 год

                Москва


                (редакторы Геннадий Балашев и Дмитрий Таланцев)


                ( художник Михаил Николаев )