Наливай да пей - за погибших друзей,
За ушедших за грань и за уставших от ран,
За избравших покой, на всё махнувших рукой,
И за то, чтоб от них мы уходили легко…
(«Нагадала нам Судьба» Judico Addictum) –
Тем, кто меня учил и учит облекать в слова то, что я вижу.
Нечто, не имеющее ни какого образа. Тишина, переставшая быть тишиной и не ставшая звуком. Тьма и Свет потеряли свое значение. Яркий блеск Тьмы взглянул и вновь сомкнул свой взор.
Мы стояли напротив друг друга.
Луна скрылась. Затмение. Звезды рассыпались, как хрустальные бусинки. И появились первые аккорды звездной сонаты. Звуки становились все явственней. Звезды пели. Звезды звали. Звезды тянули в дорогу. Вот тело услышало Зов звезд. Отозвалось мелкой дрожью. Волна прокатилась снизу вверх и зацепилась за ноты звезд. Отразилась от них и принесла новую силу. Влилась в тело, и пройдя его, ушла в землю. Но часть осталась внутри. Потекла по рукам, заставила руки образовать с телом крест. Потоки все сильней и сильней уходили вверх и вниз, энергия звезд просыпалась в теле и, тонким лучиком скользнув по рукам, заставила их подняться вверх, к небу. Появилось спиральное вращение. Все закружилось, хороводы звуков и света сплелись в один бешенный танец, образовалась сфера. Вращение усиливалось. Все быстрее, быстрее. Я перестал быть. Исчез. Растворился в танце Света и Звука. Стал песней звезд и неожиданно потянулся вверх. Туда, откуда шел этот странный Зов. Зов, который я однажды услышал в детстве. Яркая радость стремительно осыпалась каплями дождя, вливалась в поток. Заставляла его ослепительно сверкать. Сила вырвалась на свободу. Сила творила Музыку. Музыка лилась яркими, воздушными, прозрачными красками. Рисовала узоры… Рядом мелькнуло Понимание и Любовь… Прозрачным звуком рассыпалась улыбка. Легкий полувздох образовал кристальную структуру и в мгновение разбил ее на брызги света…
Ушедшие за грань – Творили.
***
Я вздохнул и откинулся на спинку стула. Ночь. За окном темная ночь. Скоро. Очень скоро надо будет решать. Трудно принять решение. Очень. Но… Что осталось нам на этой грешной земле? Лишь сожаления. Несбывшиеся надежды. Пепел на крыльях. Итак, выбора – нет. А был ли он когда-либо у нас? Ни тогда, когда мы впервые появились здесь, ни сейчас. Выбора у нас не было.
В комнате царил полумрак. Огонь свечи медленно рассекал своим крылом тьму. Взмах и вот уже освещен клочок бумаги, еще один взмах и бумага растворилась во тьме, но проявилась старая перьевая ручка. Огонь тихо перешептывался с тенями. А за окном светился в лунном свете снег. Последняя ночь в этом году. Последняя ночь здесь. Еще раз проверить расчеты. Еще раз, последний раз взглянуть на события, вереницей выстроившиеся по линиям наших жизней и можно будет уходить. Сколько смогли вспомнить себя? Мало. Совсем мало. Сколько нас решилось? Еще меньше. Сколько отказались от своей памяти, предпочтя ей серую, монотонную жизнь? Из оставшихся – больше половины. Усталость победила их. Покой – оказался для них наградой.
Дэм, почувствовав мой взгляд, зашевелился во сне, открыл глаза.
- Уже пора? – сонно пробормотал он.
- Нет, еще часа три. Поспи. Тебе нужны будут силы.
Захотелось выпить. На дорожку. Но, сознание должно быть ясным. Если я ошибусь – мы, в лучшем случае, останемся здесь, в худшем – растворимся при переходе. Еще раз проверить. Проверить все, до последнего штриха… Я вновь углубился в расчеты.
Стук в окно. Ворон. Черная, старая птица.
- Пора? – глянув в его масляный блестящий взгляд, спросил я.
В ответ раздался еще один стук. Я перевел взгляд на часы. Да. Пора. Осталось чуть. Полчаса. 30 минут. Время, чтоб собраться и дойти до круга.
- Дэм, пора. Просыпайся. – тихо сказал я и тронул его за плечо.
Он резко открыл глаза и сел на кровати. Помотал головой и, длинные светлые волосы рассыпались по плечам. Быстро встал, глянул в окно и схватив куртку, направился к двери. Я усмехнулся. Всегда спешит. Затушил свечу. Выйдя на улицу, в последний раз оглядел старый деревянный дом, служивший мне пристанищем уже много лет. Живой дом. Дом, оберегающий всех, кто находился в нем. Запер дверь, а ключ повесил на крючок. Возможно, кому-то еще послужит старый дом. Пусть, вновь живущие здесь, будут счастливы. Поставил серебряный знак на удачу. Знак засветился, резко вспыхнул и, мгновенно проникнув в дом, исчез.
- Мы идем? Или ты так и будешь стоять здесь? – нервно проговорил Дэм.
Нервничает. Это плохо. Нельзя спешить, нельзя нервничать. Больше всего на свете мне бы не хотелось потерять его. Ребенок, который вспомнил себя слишком рано. Я улыбнулся нашей первой с ним встрече. Малыш, безответно любящий звездный свет, слышащий слова ветра, музыку неба.
- Перестань нервничать и соберись. Как перед полетом. Хотя, сейчас тоже будет полет. Только не над водой… И… - я оглядел Дэма. В лунном свете он казался призрачным, а его светлые волосы стали отливать серебром. – Стяни волосы в хвост. Будут мешать.
- Нет. Ты видел когда-нибудь хвосты на картинках?
- Хвосты я видел. Разные – ответил я – Хорошо, уговорил.
- Разные-разные, голубые и красные, чертенячьи и поросячьи – пробурчал он в ответ и улыбнулся.
За разговорами мы подошли к Кругу. Дэм уже успокоился и настроился на работу. Я взглянул на небо. Полная луна стала закрываться темным диском. Затмение луны. Полное. Начинается. Пора.
Две фигуры стояли друг против друга. Вот они медленно развели руки в стороны, также медленно подняли их вверх и, как только диск луны скрылся полностью, из их рук вырвался необузданный, яркий, серебристо-голубой свет. Два столба огня уходили в небо. Вот они неожиданно сблизились, закружились вокруг друг друга и мощным потоком ушли к звездам. За грань. Туда, откуда льется Свет.
Появившаяся вновь луна осветила пустую поляну. Последние странники ушли за грань. Люди маленькой голубой планеты продолжали отмечать праздник. Надеялись и любили, ждали и разочаровывались. Мало кто этой новогодней ночью заметил яркий свет в небе. А те, кто заметил, списали все на атмосферные явления. Людям этой планеты редко нужны сказки.
***
Яркий блеск Тьмы взглянул и вновь сомкнул свой взор. Тьма и Свет потеряли свое значение. Тишина, переставшая быть тишиной и не ставшая звуком. Нечто, не имеющее ни какого образа…
Душа моя затосковала ночью.
А я любил изорванную в клочья,
Исхлестанную ветром темноту
И звезды, брезжущие на лету.
(А. Тарковский)