Четыре рыцаря Магроса
Вертеп кровавый!
Безумный воин бравый
над смертью вновь своей смеётся,
дух сильной воли - не сдаётся!
Четверо друзей проснулись и, выбравшись из стойла, направились к Зверолову.
- Что-то мне подсказывает, - молвил Робал, - что этот неизвестный убийца далеко не простой гоблин.
- А может он и не один, - сказал эльф.
- Сейчас спросим об этом у трактирщика, - произнёс гном.
Они дошли до таверны. По всему её периметру стояло около двадцати солдат. Лишь друзья приблизились к крыльцу на расстояние двух шагов, к ним вышел солдат.
- Стойте! Как ваши имена? Где вы живёте? – спросил он.
К рыцарям сразу же подошли пятеро гоблинских воинов.
Эльф, гарсакс, трион и гном назвали свои имена. Робал сказал им, что они занимаются перепродажей оружия и приехали сюда из столицы, в данный момент снимают временное жильё в таверне. После этого солдат спросил у них фамилии, гарсакс поспешил подобрать для каждого своего друга по гоблинской фамилии. Солдат выслушал светлых рыцарей, но, так и не удовлетворившись их ответами, позволил им войти в таверну.
Зала была почти пуста, в ней сидело около семи гоблинов, причём пятеро из них – солдаты. Рыцари подошли к трактирщику. Тот был обескуражен, когда в его заведение снова вошли Бо, Робал, Мирталан и Мантара. Последний раз трактирщик давал Мирталану дубликат ключа от пятой комнаты, после чего они исчезли в коридоре, а сейчас они снова заходят в таверну через дверь.
- Что здесь происходит? – спросил трактирщик как бы у самого себя и у всевышнего одновременно, - что за заваруху вы здесь устроили? Вы разве не можете передвигаться по земле, как все нормальные гоблины?
- Тише, - тихо и твёрдо произнёс гном, - мы бы сами хотели спросить у вас, что здесь произошло.
- Тогда сходите к той комнате, от которой вы вчера брали у меня ключ, - почти шёпотом проговорил хозяин таверны.
- Вас допрашивали солдаты? – шёпотом спросил гарсакс.
- Допрашивали, - вздохнул гоблин.
- Вы что-нибудь рассказали?
- Господи! - трактирщик вскинул руки к небу, - для чего мне что-то говорить? Я не ищу проблем! Вы доставили мне их предостаточно.
Друзья направились к пятой комнате. Около её двери стояло двое стражников. Робал подошёл к одному из них.
- Что здесь вчера произошло?
- Нам приказано держать это в тайне, - твёрдо и монотонно произнёс солдат.
- Что же это за такой гоблин, который в одиночку зарезал троих? Из-за него мы весь день проторчали на улице.
- Я попросил бы вас убраться.
- А может быть, их было несколько?
- Вы хотите проблем? А почему всё это вас так сильно интересует? Может быть, вы имеете к этому какое-то отношение? Наверно мне стоит позвать капитана.
Четверо друзей поспешили распрощаться с агрессивно настроенным стражником. Они направились в свою комнату. Бо взял у Мирталана деньги и заказал всем еду.
- Я думаю, - начал Робал, - нам самим придётся разобраться в этих событиях.
- Тумбочке сегодня удастся отдохнуть от нас, - произнёс эльф, - однако тоннель посетить придётся.
- Конечно, - сказал гарсакс, - без него ни как.
- Наверняка они уже подозревают нас в причастности к этому убийству, - проговорил Бо.
- Тогда давайте проникнем в тоннель через проход в нашей бухточке, - сказал эльф.
- В таком случае нам придётся подождать нашего возчика, - сказал гном.
- Но если в город он везёт повозку до краёв заполненную сеном, то соответственно из стойла она выкатывается совершенно пустая. Ведь он и везёт её на поле, чтобы загрузить на неё солому, - рассуждал Робал.
- Но тогда нужно искать способ как-то выбраться из города, - произнёс гном, - конечно, мы могли разнести в пух и прах весь этот Латоврат. Мы можем взять штурмом пятую комнату, можем перерезать всех гоблинов, которые сидят в шпионском бюро. Но проблема в том, что когда они будут уносить ноги со своего острова, они могут унести жизни Обеуара и Тулуа. Их ведь так зовут?..
- Может быть, договоримся со стражниками, - предложил Мантара.
- Сейчас нас тем более не выпустят за ворота, - сказал гарсакс, - столько всего произошло.
- Я думаю, - молвил трион, - всё же стоит поговорить со стражниками, которые охраняют выход из города.
- Мы так и сделаем, - сказал гном, - мы ведь ничего не потеряем.
Рыцари вышли из таверны и направились к воротам. Гном остановился.
- Мантара, - сказал он, - кроме лука у вас нет больше оружия?
- Я ношу с собой только то, с чем умею обращаться.
- Ни даже самого маленького ножичка?
- Только лук и стрелы.
- А что если нам придётся сражаться врукопашную в тесном пространстве?
- Тогда я возьму по стреле в каждую руку и, буду вонзать их во вражеские сердца.
- Так нельзя, вам нужно иметь при себе хотя бы кинжал.
- Но если у меня ничего нет.
- Мы перекупщики оружия, чёрт возьми. Пойдемте, отыщем оружейный магазин, и я куплю вам кинжал.
- Если вы считаете…
- Фехтовать кинжалом очень просто. Я обучу вас нескольким приёмам.
Рыцари нашли в Латоврате оружейную лавку. Мирталан отдал на клинок четыре золотых монеты. Кинжал был чуть длиннее запястья эльфа. Они зашли в закуток между домами, и гном продемонстрировал юноше несколько ударов, тот в точности повторил их. Потом Мирталан провёл с ним коротенький урок фехтования.
Четвёрка подошла к воротам, которые охраняла пара стражей.
- Здорово, солдаты, - с задором произнёс Мирталан.
Они в ответ только кивнули.
- Нам нужно выйти из города. Откройте, пожалуйста, ворота.
- У нас приказ выпускать только старика Борла с его детьми или тех, у кого есть разрешение от господина Рамаласа.
- Кто такой Борл?
- Скотник. Он поставляет городу скот, шерсть молоко и прочее. Его все знают, поэтому ему позволено беспрепятственно перемещаться по острову.
- А господин Рамалас?
- Вы что и его не знаете? Рамалас – самый достойный господин Латоврата. С его разрешения делаются все дела. Он стоит даже выше градоправителя.
- Но нам нужно попасть за ворота.
- С какой целью, позвольте узнать.
- С целью отчалить с этого острова.
- У вас не получиться этого сделать. По крайней мере, в ближайший месяц. Но если у вас есть разрешение от господина Рамаласа, тогда покажите мне его и я вас пропущу.
- У нас нет разрешения.
- Прошу извинить меня, но вход для вас закрыт.
Рыцари отошли от ворот на несколько жилых кварталов. Мирталан решил проблему очень просто. Он нашёл скотника Борла и рассказал ему, что у них очень мало времени, разрешения не дают, выбраться из острова никак, стражники не пускают, а на соседнем островке умирает его старая мамочка. Мирталан и Борл условились на том, что гном даёт ему два золотых, а тот в свою очередь сажает на повозку Мирталана и трёх его друзей, кладёт на них одежду так, чтобы она полностью скрыла их. Борл оказался старым и добрым гоблином, он взял деньги спрятал рыцарей в повозку и провёз их через ворота. Воины отправились к тому месту, на котором Робал обучал их гоблинскому языку.
- Нам теперь некуда сворачивать, - сказал Бо, - мы ходили в левый тоннель, мы поднимались вверх, кроме гоблинов и летучих мышей мы ничего не отыщем в этом подземелье.
- Вы правы, Бо, - произнёс гном.
- Однако, господа, - тихо и интригующе промолвил гарсакс, - мы просто многого не знаем. В этих тоннелях уйма секретов, гоблины специально создают видимость заурядности вещей.
- Вы имеете ввиду, - начал эльф, - в этом тоннеле есть ещё один замаскированный проход?
- Да. Но я не думаю, что там только один замаскированный проход. Их великое множество, я уверен. Самое трудное будет отыскать их.
- Но у вас наверняка уже есть догадки, Робал?
- Есть одна.
- Говорите же её, мой сообразительный друг, - проговорил эльф.
- Я думаю в тех местах тоннеля, в которые не проникает свет факелов, имеются лазейки.
- Вы снова делаете великие открытия – воскликнул гном, - как, в общем-то, и всегда!
- Тише, - прошептал Мантара, - говорите тише, ваши крики могут услышать.
- Гоблины, наверное, сейчас выставили охрану вдоль всего тоннеля, - сказал Бо.
- Или установили ловушки, - произнёс Робал.
- Так что сейчас нам нужно быть вдвойне осторожными, - молвил эльф.
Друзья начали по очереди спускаться в миниатюрный овраг, края которого были густо покрыты сухими камышами. Их предательский насыщенный хруст не сулил рыцарям ничего хорошего. Первым в подземелье спустился Робал. Лишь поверхность его сапога коснулась каменного пола, из темноты послышались звуки, издаваемые несколькими парами ног… Робал ничего не смог увидеть в этой тьме, но всё же его могучая рука выхватила из-за пояса клинок. Подземелье заполнилось гулкими металлическими ударами. Откуда-то из пустоты на стену посыпались искры, озарив своим светом часть лица гарсакса и фигуры гоблинов. Через мгновенье из прохода «вывалился» гном. Если Робал хоть чуть-чуть мог слышать и чувствовать врага, то Мирталан не чувствовал ничего кроме своей секиры. Он махнул её во тьму. И промахнулся. В этот момент меч великана распорол одному гоблину грудную клетку, и часть крови прыснула на бороду старого рыцаря. В подземелье спрыгнули Мантара с Бо. Вся эта короткая и ожесточённая схватка во тьме длилось не больше трёх секунд. Мирталан, по-прежнему ничего не видя, бросился вперёд и начал махать вокруг себя своим оружием. Но ни один гоблин не погиб от этого манёвра, лишь у одного из них из ладоней вылетела сабля. В этот момент Робал насадил на свой меч плоть очередного гоблина. Перед своей смертью гоблины издавали чертовски много шума. Их крики были похожи на истошные и резкие стенания человеческих детей. И снова лязг стали! Снова подземелье озаряется светом ровно на один миг! За этот миг рука эльфа вкладывает стрелу в тугую тетиву. Но меч гарсакса оказывается быстрей. И снова брызги крови! Четвёртый враг пал от руки благородного воина после четвёртой секунды боя. Как же порой быстро решается судьба врагов! Она решается ровно одну секунду, а потом следует неотвратимое возмездие в лице отважного Робина Стрейчша…
Рыцари сделали несколько шагов по тоннелю и остановились. Они молчаливо переглянулись, удостоверились, что никто из них не ранен. Робал спрятал свой клинок в ножны, Мирталан повесил секиру на пояс, Бо тоже убрал свои сабли, а Мантара запихнул в колчан стрелу, которой ему так и не удалось воспользоваться.
- Эту атаку нам отбить удалось, - прошептал гном, - точнее сказать, все их атаки отбили вы, Робал. А я не смог их даже поранить. Чёртова темнота! Если я не научусь видеть в темноте, меня могут рано или поздно проткнуть вражеские мечи.
- Ничего не бойтесь, Мирталан, - проговорил Робал, - мы не дадим врагам причинить вам какой-либо вред.
Друзья прошли по узкому тёмному коридору и оказались в том месте подземелья, в котором тоннель разделяется на два пути. Рыцари шли по подземелью и проверяли каждый тёмный угол, каждый кусочек стены, который хоть чуть-чуть закрывался тенью. Вскоре они нащупали два прохода в том месте коридора, до которого не доходил свет факелов.
Последовали ободряющие фразы светлых рыцарей, обращённые друг к другу. Рыцари разведали пространство тоннеля, прилегающее к тайным коридорам, после чего решили разделиться на две команды. Они условились на том, что Бо и Мирталан полезут в левый проход, а Робал с Мантарой – в правый. Воины договорились встретиться утром в Зверолове.
Дабы сохранить таинство интриги и интерес читателя я позволю себе описать только то, что произошло с Робином и Мантабаном. Однако куда большего внимания заслуживают события, произошедшие с Мирвалангом и Балином. Именно они послужат связующим звеном между всеми непроизвольными спектаклями, которые ставят персонажи Латоврата и наши рыцари.
И так, эльф с гарсаксом пожелали триону с гномом удачи и везения, гном пожелал гарсаксу и эльфу интереснейших боёв, насыщенных силой и доблестью. Трион выкрикнул что-то ободряющее, на что эльф ответил тем же. А Робал, ничего не сказав, встал на четвереньки, так как нора, через которую им с Мантарой предстояло пролезть, была низкой и узкой. Долго им тесниться не пришлось, узенький тоннель постепенно расширялся, а его потолок поднимался всё выше и выше. Было абсолютно темно, друзья шли осторожно, ощупывая подошвой сапога каждый сантиметр каменного пола. В тоннеле было идеально тихо, что навевало неприятные подозрения. Если бы по подземному ходу пробирались люди с менее сильным духом, чем Мантабан и Робин, они давно бы уже свернули назад или допустили бы в своей голове мысли о страхе перед ожидающей неизвестностью. Настолько кошмарна была та подземная могильная тишина, настолько плотно заволокло всё густой кромешной тьмой. Слышались только глухие шаги рыцарей о каменную твердь.
Робал остановился и выставил ладонь назад, так, что грудь Мантары натолкнулась на неё, и тот остановился.
- Слышите, - прошептал гарсакс настолько тихо, что казалось, будто он, произнося эти слова, не задействовал свои связки, а лишь пошевелил губами, - голоса.
- Да, я тоже что-то слышу. Ух, ты! А вон там… Смотрите, свет. Свет выходит из какой-то хорошо обустроенной пещеры, а может быть это и есть те самые пресловутые гоблинские лаборатории.
- Тогда пойдёмте в них. Значит, мы правильно идём. Превосходно! Скоро мы освободим ваших соотечественников.
- Я поражаюсь вами, Робин. Неужели в вас нет ни капельки страха?
- Я давным-давно убил его на дуэли. Я забыл, что означает это слово.
- Ни страха смерти, ни страха неизвестности?
- Ни того, ни другого. Я переживаю разве что за вас, мой бесценный друг. Но и это нельзя назвать страхом.
Они остановились, так как воинов и подземный павильон отделяли какие-то десять метров. Рыцари стояли в полной темноте и смотрели на свет, выходящий из лаборатории, прислушивались к голосам, которые доносились оттуда. Из освещённой комнаты исходило какое-то зловонье. Оттуда слышались обрывки фраз гоблинов, звон железных приборов падающих на поднос, стук шагов и медленные угасающие стоны несчастных.
- Какое зловонье! – прошептал эльф.
- Я никогда не забуду запах гниющей крови. Он снова преследует меня на Вилморге.
- Так мы врываемся к ним или просто разведываем?
- Сначала мы посмотрим что там и сколько их, а потом уже решаем, что делать дальше. Вы согласны с таким планом?
- Да.
- Тогда пойдёмте к ним, мой друг.
- Пойдёмте Робал.
Они, медленно ступая, начали приближаться к тускло освещённой каменной площадке. Мантара придержал друга за рукав балахона, тот остановился. В тот же миг где-то очень близко раздался кашель.
- За этой стеной, - очень тихо шептал эльф, - стражник. Мне кажется, он стоит с напарником.
- Как вы думаете, у этой комнаты есть коридор?
- Я не могу этого определить. Но мне кажется, что эта комната очень большая, потому что я слышу множество приглушённых голосов, я слышу шаги двадцати ног.
- Двадцать гоблинов это ерунда. Тем более там одни палачи и алхимики.
- Быть может где-нибудь у клеток с заключёнными стоит пара отрядов арбалетчиков.
- Ваш лук, Мантабан, стоит тысячи отрядов гоблинских арбалетчиков. Мы разобьём эти отряды, если они там есть. Идёмте же.
- Вы готовы на штурм даже при таком раскладе? Ваша смелость граничит с безрассудством.
- Моя смелость сопричастна только со смертью, которая постоянно ходит вокруг меня.
- Не забывайте, наша задача узнать, где заточены Тулуа и Обеуар.
- Но ваша вежливость, Мантара, мало что решит.
- Тише, - произнёс Мантара, - сюда приближается стражник.
На свет вышел воин, звеня ножнами о связку ключей. Он постоял немножко на проходе в полуметре от рыцарей, которые стояли в непроглядной тьме. Потом гоблин прошёл в угол, что был темнее других, тем самым он чуть было не задел плечом юношу. Затем он отвернулся к стене и начал спускать свои штаны. Эльф слегка прикоснулся ладонью к рукояти гарсацкого меча своего друга, потом задел его плечо. Робал понял, что хотел сказать ему друг. Великан подошёл к гоблину сзади, левой рукой он закрыл ему уста, а правую - приложил к макушке, после чего сделал резкое движение, и шея бедняги хрустнула, а бездыханное тело плавно опустилось на руки гарсаксу. Робал положил его тело к стене. В кромешной тьме рыцарям приходилось действовать на ощупь. Через пять минут послышался голос второго стражника.
- Варматас! Скоро ты? Нас из-за тебя выгонят! Проклятье!..
Слова стражника оборвались, так как в этот момент сильная, но мягкая рука Робала обхватила гоблина и увлекла его во тьму. Он расправился с ним также как и с первым – свернул шею и положил тело вдоль стены.
После этого светлые рыцари решили действовать. Они подкрались к входу и медленно высунулись. Перед взорами воинов предстали ровные отшлифованные стены, огромный зал вдалеке, а перед их лицами стоял большой каменный блок, на котором горела толстая свеча и освещала путь к центру этого зала.
- Я вижу около сорока гоблинов, - молвил эльф, - половина из них – при оружии.
- Я вижу то же самое. Заряжайте свой лук.
- Не так быстро. Я же не могу вести стрельбу сидя на коленях.
Юноша отполз к стене, встал на ноги и достал лук.
- Вы думаете, Робин, физическая сила здесь будет самой уместной?
- Самой. Более того, без неё здесь мы ничего решить не сможем, - прошептал гарсакс и также отполз в тень, после чего поднялся с колен, - стреляйте в них, я притаюсь за углом. Как только они приблизятся к вам, я выйду из укрытия и ринусь на них. В самый центр их кучи. Стреляйте, мой друг, так быстро и смертельно, как только можете. Их столько же, сколько стрел в вашем колчане, так что победа нам обеспечена! Мы их уничтожим! А тех, что останутся в живых, мы допросим.
Эльф медленно вышел из-за угла, заряжая стрелу. Его осанка была идеальна. Голова, шея и спина представляли собой сплошную линию. Мантабан соблюдал все элементы ведения дальнего боя, все эти правила и тонкости юноша проглотил в глубоком детстве, когда его обучали военному ремеслу. Перед взором эльфа открылся огромный зал с широкими верстаками, стульями и клетками. На столах были распяты люди, они были по прежнему в сознании, но явно были не в своём уме, так как на их лицах виднелись глубокие следы тупого сумасшествия и зарождающиеся звериные инстинкты. Так же как и в орчьем подземелье в стенах латовратского подземелья имелись специальные камеры с приговорёнными людьми. Мантабан также заметил, что из дальнего угла выглядывает жилистая рука раврота. И так, Робин стоял в тени и держал меч наготове, а Мантабан стоял в маленьком полуосвещённом коридорчике и вкладывал свою стрелу в тетиву. Стрела пронзила голову первому гоблину, он перекувырнулся назад. До того сильными были выстрелы эльфа. Не успели гоблины сообразить, что к чему, как на пол рухнули ещё пара врагов. Не успели они поддаться панике и ещё два мёртвых гоблина повалились на каменный пол. Стрелы летели смертоносным дождём. Одно мгновенье – предсмертный крик! Ещё выстрел! Ещё! Гоблины падали ниц, словно срубленные колосья! В жилах эльфа текла сталь. В том подземном зале оказались два раврота. Их внезапное появление и стремительность ни как не решили ход происходящего, разве что на висках воина выступили две капли пота. Двух мощных равротов утихомирили четыре эльфийские стрелы. Гоблины вооружались. Десяток солдат заряжали свои луки и арбалеты и целились в эльфа. Они падали один за другим от смертоносных выстрелов светлого рыцаря. Эльф оставил в покое глупую пехоту, он поражал только стрелков. Их было много, они могли пустить в эльфа сто стрел, и одна из них могла ранить рыцаря. Мантабан всего лишь человек, и ему пришлось отскочить в сторону от летящих в него стрел. Но он продолжал вести стрельбу по гоблинам. Мантабан стрелял из укрытия. Он подстреливал мечников и стрелков, хотя из всех гоблинов, что там были, только половина являлись солдатами. Четвёртая их часть скрылась в противоположном углу зала. Мантабан заметил, что его быстрые руки не успевают заряжать стрелы, чтобы поразить всех воинов подземелья. Гоблины высыпали из зала, словно песок, их становилось слишком много. Он сделал шаг назад, так как в этот миг пол десятка сабель просвистело около головы стрелка. Эльф оказался в тени каменных валунов и для гоблинов он оказался полностью невидимым.
- Робал! – крикнул он, - твой черёд!
В тот же миг из тьмы выскочил гарсакс. Блистательный, высокий сильный и бесконечно смелый. Его огромный клинок сверкнул в тусклом свете факелов и несколько гоблинов захлебнулись в своей крови. Потом могучий воин сделал ещё удар и снова несколько врагов пали трупами. Эльф вышел из укрытия и вновь вложил стрелу в свой лук. Гарсакс рубил гоблинов налево и направо. Робин был просто великолепен, он уподобился ядовитому шершню. Он жалил врага и каждый его удар был смертелен. Из той части зала, которая была скрыта от взоров рыцарей, выскочила пара равротов. Они ринулись на гарсакса. А гоблинов скопилось очень много вокруг горячего Робала. Мантабану пришлось отскочить назад в тень, чтобы его не убили, в то время как Робин продвигался к центру зала. Слишком много гоблинов набежало к Робину, они окружили его и норовили поранить своим оружием. Великан сделал яростный взмах клинком вокруг своей оси, и все кто был рядом с ним, замертво пали на сырой красный пол. И снова враг словно умножался в своём количестве. Непонятно каким образом появлялись вражеские солдаты и, причём в большём количестве. Робал постепенно умерщвлял и их. О! Как прекрасен был Робин в этом бою! Его руки и лицо окрасились багровым цветом, а лицо покрылось потом. Полутораметровый меч раврота чуть было не разрубил Робину голову, но тот успел отбить удар своим мечом. Стремительный миг смерти искал места в этой хронике боя, но гарсакс смеялся в сердце над своей погибелью. Он дрался в безумном забытьи. Он не исключал своей смерти, и это давало ему решительности. Он хотел поразить больше врагов, перед тем как поразят его. Он верил, если подружиться со смертью или если уметь посмеяться над ней, он станет вечным спутником, но не хозяйкой ситуации, лишь сторонним наблюдателем.
Всё подземелье оглушило пронзительным резким звоном, а гоблинов осыпало искрами. Воин взмахнул мечом ещё раз, и голова раврота улетела в сторону, а Робин продолжал бой. Сколько силы и мужества заключалось в этом огромном гарсацком сердце! Какая физическая мощь! Какой могучий дух зиждился в его широкой груди! Он взмахнул клинком и убил ещё полдесятка гоблинов. Одним взмахом его меча можно было скосить молодой осиновый лесок, его клинком можно легко пронзить твёрдую скалу и на оружии не останется ни одной царапинки. Несомненно, клинок Робина был лучшим клинком Кэда. Снова вокруг воина собралось невероятное скопление врагов. Робину становилось тесновато от всего этого скопления вражеских сабель. Врага прибежало слишком много. Мантабан и Робин несколько не рассчитали. Но отступать сейчас было уже поздно. Эльф не имел возможности помочь Робину в его битве с равротами, так как сам с трудом справлялся с гоблинскими солдатами, ему даже пришлось прибегнуть к помощи кинжала. Два друга сражались в разных частях зала, между ними была вечно кишащая толпа гоблинов, которая то обливалась собственной кровью, то неизвестно откуда пополнялась новыми безумцами, готовыми противостоять гибельным ударам гарсакса и меткой стреле эльфа. За две последующие секунды от великолепного клинка Робина полегло ещё десять солдат. Через мгновение меч второго раврота ударился о рукоять меча Робина. Рыцарь лишился своего оружия. Он увернулся от ударов солдат, и гигантский клинок чуть было не распорол Робину живот. Но тот собрал всю свою гарсацкую мощь в левый кулак и ударил равроту в центр запястья. Толстые зелёные бородавчатые пальцы ослабили хватку, и клинок упал на пол. Раврот действовал ловко и решительно, он обхватил тело Робина своими огромными длинными руками и поднял его над полом. Потом раврот начал сжимать туловище война в своих могучих тисках. Лицо гарсакса омрачилось болью и гневом, он запрокинул голову назад и что есть мочи дёрнулся вверх, чтобы выскользнуть из крепкой хватки. Рука раврота была вдвое длиннее и толще чем рука Робина. А в плечах раврот в полтора раза превосходил светлого рыцаря. Казалось бы, Робину грозит неминуемая смерть.
Монстр был способен поднять своей рукой тонну железа, но силы двух его рук едва-едва хватало, чтобы раздавить воина. Но её хватало. На лицо рыцаря было жутко смотреть, оно исказилось нечеловеческим гневом, тело пронзала боль. А громила всё сдавливал в руках тело гарсакса. Робин почувствовал, что его рёбра начали трещать, будто шпангоуты корабля, который попал в шторм. Рыцарь чувствовал, как сердце в его груди сжалось, словно тельце кролика в пятнистых кольцах удава. Его живот стал тоньше его запястья. Глаза Робина вылезли из орбит. Он издал ужасный крик. Ужасный крик гарсакса наполнил весь подземный коридор. Никогда в жизни из уст великана не вырывался такой дикий и отчаянный рёв. Робин, словно тропический муравей, схватившийся с хищной осой, не сдавался не на секунду. Через миг воину стало невозможно дышать, все его внутренности, будто скопились у горла, и вот-вот готовы выстрелить из глотки. Смертельные ручища раврота были способны вырвать из земли вековой дуб, они способны были разорвать тролля на куски, монстр имел страшную физическую мощь, он мог бы легко сдвинуть огромную колону из-под купола гигантского храма. Робин начал что есть мочи месить монстра по морде, он наносил ему удар за ударом. Каждый такой удар мог бы выбить дух из лошади, но для жилистого раврота они были шлепками. А воин не унимался, он бил и бил, колотил и колотил и колотил его по безобразной морде. От носа раврота остались лишь остатки разорванных хрящей, мышц и костей. Он разбил ему щёки в кровь, на тёмно зелёной шкуре образовались огромные кровоточащие дыры. Железная воля монстра была сильна, он не ослабил своей хватки. Его морда превратилась в кровавое месиво, Робин изкрамсал в кровь свои кулаки, его перчатки порвались, косточки кулака разбились о челюсть гиганта. Выдержка отважного гарсакса была неисчерпаема. Он чувствовал приближение смерти, но он чувствовал, что скоро она приблизится и к его ненавистному противнику. Снова из уст Робин вырвался жуткий крик, он был в тысячи раз страшнее, чем вой стаи церберов. Как только его короткий крик прервался, гарсакс замер и, не закрыв рта, продолжал колотить монстра по физиономии. Вдруг Робин снова замер и скорчил такую гримасу, будто из его горла вылезает чья-то рука. В тот же миг изо рта воина изрыгнулся поток крови и обрызгал гоблинов и пол. «Неужели смерть», - спокойно подумал гарсакс, хотя его вид выражал крайнее отчаяние, и в то же время неистовое упорство. «Что же ты? Что же ты?» - кричал Робин, обращаясь напрямую к смерти. «Не пугай меня моей же кровью!» - про себя произнёс он, - «мы с тобой ещё не раз сразимся! Вот только разберусь с этой козявкой». Руки раврота сдавили грудь воина, да так сильно, что она стала в три раза тоньше своего обычного размера. Щёки четырёхметрового великана превратились в лохмотья. В океане крови, которая текла из ран монстра, виднелись зубы, через секунду рука гарсакса вдарила и по ним, и они разлетелись по полу. Монстр взвыл и наклонился перед собой, чтобы укусить Робина за плечо остатками клыков. Укус раврота был так же необычен, как если бы лошадь, спасаясь от волка, кусала бы его в шею, хотя могла одним ударом копыта разбить ему голову. Раврот укусил Робина за плечо и своей кровью в красный цвет окрасил полу плаща гарсакса. Но, превозмогая жуткую боль, раврот не ослабил хватки, это говорило о том, что его сила воли выходила за рамки разумного, то же было и с Робином. Робин начал терять сознание, его глаза налились кровью, руки потеряли твёрдость и силу, они как тряпки опустились поверх рук раврота, ноги гарсакса болтались, словно деревянные, лёгкие начали медленно мертветь. Отсеки его лёгких постепенно наполнялась кровью…
- Всё… - шептал гарсакс и из его глаз потекли два горячих больших потока слёз.
Они текли не от безысходности. Они текли не от боли. Они бежали даже не оттого, что воин проиграл эту схватку и его дух навечно отравлен поражением в бою. Слёзы лились оттого, что все внутренние органы подверглись неимоверному давлению. Прозрачные хрустальные потоки заменились багрово-красными, шея гарсакса не могла более удерживать голову и та упала и повисла, вся в крови и в тумане отчаяния, кровь забрюзжала уже из носа и рта воина. Его лицо стало синим…
Из уст Робина вырвался только медленный хриплый стон.
Внутренние органы воина больше не имели шансов продолжать существование в организме гарсакса, сердечная мышца остановила свой ритм, лёгкие сжались как намокший раздавленный хлеб. Непонятно какая сила не давала его духу выпорхнуть из груди, вылететь к небу сквозь этот толстый каменный свод.
Дальше произошло то, что изменило всё развитие боя в этом подземном павильоне. Внутри гарсакса будто сверкнуло пламя, словно его жизни был предоставлен второй шанс. Он судорожно поднял свой мрачный холодный взор и сквозь кровь посмотрел в глаза раврота, которые, кстати, уже ничего не видели, потому что кулаки воина постарались их основательно избить. Плечи воина приподнялись, потом он поднял свои кисти и медленно всунул ладони под ключицу монстра, затем его посиневшие пальцы обхватили скулы, и он свернул ему голову. Раврот ослабил свои объятия и… умер. Робин при всеобщем удивлении резво вылез из-под тела и схватил меч раврота. Он весил около пятидесяти килограмм и был плохо заточен, зато он был очень длинным. С телом Робина начали происходить невероятные изменения, которые заставили всех гоблинов почернеть от страха. Плечи гарсакса стали вдвое шире, чем были раньше, его шея стала увеличиваться в объёме, а глаза… а в глазах загорелся страшный огонь войны. Кисти рук Робина стали настолько широки, что тряпочные рукава балахона лопнули под ними. Что-то невероятное происходило с Робином в тот момент, он будто превращался в страшного монстра-великана и с каждой секундой обрастал жилами. Ноги его стали подобны ногам слона, а грудь стала настолько широкой, что её площади хватило бы на несколько человек. Все его поломанные рёбра выровнялись, переломы срослись, а поверх них с умопомрачительной скоростью нарастала мышечная ткань. Его кожа стала твёрже камня, его концентрация стала как у паука. Он словно чувствовал мысли всех гоблинов, которые его окружали. Он видел их страх, знал наперёд, какие удары они нанесут. Теперь он сражался так искусно, будто он научился останавливать время, а на его затылке появилась лишняя пара глаз. Он сделал взмах мечом и смел десяток гоблинов, ещё взмах – голова раврота упала на камни. Теперь сила и реакция воина преумножилась, теперь в подземелье дрались трое Робинов. Рост гарсакса стал на одну треть выше, чем был до этого невероятного превращения. Из дальнего угла зала выскочил ещё два раврота. Теперь эльфу стало понятно, что в этом бою придётся отступить, но не, потому что им противостоят слишком много гоблинов, а потому что в этом подземелье оказалось большое количество монстров. Робин снова взмахнул клинком, и ряды врага поредели, эльф увидел из-за гоблинских голов макушку своего друга и его волосы встали дыбом от увиденного. Голова рыцаря казалась крошечной на его огромной толстой шее, на которой пульсировали широкие синие артерии.
Два рыцаря убили больше половины всех гоблинов подземелья. Что было с Робином!? Он превратился в безумца, в его глазах уже не светилась его добрая душа, теперь в его взгляде можно было увидеть лишь хищную ярость и дьявольскую жестокость. Гарсакс демонстрировал всем гоблинам свою демоническую мощь. Из тьмы появился огромный раврот с колуном в руке. Он занёс его над головой и произвёл удар. Меч Робина и остриё топора соприкоснулись, и кусок меча отлетел в сторону, пронзив двух гоблинов. Топор потрескался, и когда раврот снова занёс оружие над головой, кусок острия отломился и зазвенел о пол. Робин оказался в опасной близости с равротом. История со смертельными объятиями могла повториться, монстр мог раздавить гарсакса в своих лапах, но теперь с этим демоном ничего невозможно было сделать. Робин стал воплощением силы. Без того невероятно массивные плечи стали как две огромные горы. Обыкновенная пощечина этого гиганта могла оторвать голову обычному гоблину. Раврот собрал пальцы в кулак и попытался ударить Робина, но тот увернулся от удара и, перехватив его руку, схватил его за предплечье, а другой рукой взял его за промежность. Потом он поднял монстра…
Это даже трудно укладывается в воображении, он поднял его над своей головой. Эта туша весила, по меньшей мере, тонну. Гоблины прекратили свой бой, чтобы узреть это небывалое действо. Для них раврот являлся символом непобедимости, символом величия, символом силы, в конце концов. Гоблины считали равротов лучшим творением природы совместно со своими умами. Раврот – существо, не имеющее ни страха, ни сомнений, существо, всегда одерживающее верх над любой другой тварью Магроса. Раврот – гоблин, наделённый умопомрачительной силой и ловкостью. И вдруг этого самого раврота поднял над полом какой-то гарсакс. Это неизмеримое унижение для его чести, хотя этот безумный зверь и понятия не имеет о подобной этике. Робин усилием своего спинного мышечного корсета и могучих плеч швырнул монстра в толпу гоблинов. Потом гарсакс отыскал взглядом свой меч в углу зала и, кулаком, зашибив на ходу нескольких воинов, подобрался к нему. Он снова сжимал в своих гигантских титановых ладонях меч искусной гномьей ковки. Великолепный гарсацкий меч в руках осатаневшего кэдского исполина предвещал скорую смерть всем воинам этого подземелья. Робин совершил прыжок в центр группы гоблинов и разнёс её в клочья взмахом своего оружия. Робин случайно наступил на колено одного из гоблинов, которого повалил на пол, но не убил, зато его колено было сломано, и это было крошкой из всего того, что сделал трёхметровый светлый рыцарь в гоблинском подземелье. Но на этом бой гарсакса закончился. Раздался взрыв и откуда-то сверху на голову воину посыпались каменные булыжники. Они завалили неистового горячего воина по макушку, при том убили немало и вилморгцев. В зале оставалось ещё около десяти свежих гоблинов и несколько равротов, а в колчане Мантабана к тому моменту совсем не осталось стрел. Мантабану ничего не оставалось, как отступить.
- Робин! - крикнул он и, выхватив кинжал, начал вглядываться в толпу гоблинов.
Мантабан ещё несколько раз позвал друга, но до его ушей доносился лишь многоголосый стон раненых гоблинов и шаги тех, кто пытался заколоть эльфа. Мантабан отчаянно работал своим кинжалом в скоплении вражеских солдат, он устремлял взор над головами врагов, он искал тело друга на каменном полу. Когда он дошёл до каменного завала и увидел широкую мясистую руку рыцаря, понял, что Робин безвозвратно потерян.
Ещё чуть-чуть и меч раврота мог разрубить эльфу голову. Густое и тёмное облако скорби нависло на челе эльфа. Мантабан, который всегда был резв и гибок в бою, шёл и железными твёрдыми ударами кинжала очищал себе дорогу к выходу. Пол был по щиколотку в крови, а внутренности врагов мешали юноше идти. Мантабан напоминал металлического человека, в его шагах и ударах не чувствовалось ни тени сомнений свойственных всем людям. Взгляд парня был направлен в пол, а правая рука, будто снабжённая мощной пружиной, делала жёсткие прямые выпады, от которых враги падали как неустойчивые медные статуэтки.
Юноша отступал. Несколько раз оружие монстра чуть было не убило его, но у Мантабана в данный момент было слишком печальное настроение, чтобы умирать. Эльф выбрался в коридор и побежал вперёд, пролез через отверстие в стене и оказался в основном тоннеле, который освещался факелами. Гоблины продолжали преследовать рыцаря. Он вылез на поверхность и скрылся в лесу. Он залез на большую сосну и спрятался в её хвое. Враг не смог отыскать шустрого парня, а тому пришлось провести на этом дереве всю ночь. Гоблины несколько раз проверяли сосну, на которой притаился рыцарь, но Мантабан, как и все эльфы был мастером маскировки, он слился с хвоей. Даже зоркие ночные птицы и чуткие древесные мыши, пролетая и пробегая мимо война, не смогли его увидеть.
Люди, прошу вас, прорецензируйте эту главу. Буду дико рад вашей критике...